Орлов Н. А., кн. Письмо в газету «Times» от 4 февраля 1866 г.

Сэр,—так как опубликование моего частного письма, содержавшего краткий отчет о митинге 15 ноября, возбудило некоторые недоразумения, то я считаю своим долгом по отношению к моим английским друзьям в следующих строках по возможности рассеять сомнения или недоразумения касательно моих взглядов на предмет.

Я позволил пройти целому месяцу в молчании с целью удостовериться, как идея общения будет принята со стороны моих соотечественников, и теперь я имею удовольствие заявить, что русская печать с глубочайшим сочувствием приветствовала предзнаменование приближения христианского единства, так славно провозглашенного епископальною церковью Америки.

Отношение к русским, прибывшим сюда, было в высшей

— 117

степени откровенно и прямодушно со стороны ученых и благосклонных лиц, которые собрались на этот митинг.

Они сразу сказали нам, что они не имели никакой власти или полномочия привносить сюда участие самой англиканской церкви и что каждый из них при этом представлял и выражал только свои частные мнения. Я сделал подобное же заявление от себя и от имени моих русских друзей. Поэтому не было сделано никаких договоров или несбыточных обещаний ни с той, ни с другой стороны, причем все сознавали, что митинг имел совершенно частный характер, и единственною целью его было исследовать и разузнать, какими средствами могли бы когда-либо быть приведены к единству те церкви, к которым мы принадлежим.

Во время рассуждений обнаружилось два различных мнения. Некоторые члены были в пользу немедленного общения, не дожидаясь догматического соглашения. Другие напротив думали, что догматическое соглашение должно естественно предшествовать общению. Все однако же были согласны в том отношении, что было бы полезно и необходимо с обеих сторон заняться тщательным изучением истории и учения обеих церквей, а также насколько возможно ясно определить объем святой истины, содержимой обеими церквами, равно как облегчить обсуждение тех пунктов в их учении и деятельности, в которых они разнятся.

После этого митинга у меня осталось впечатление, что этих людей, собравшихся во имя Христово, привело из разных стран глубокое чувство христианской любви, и все они после нескольких часов беседы между собой вынесли убеждение, что каковы бы ни были результаты его, они по крайней мере исполнили свой христианский долг — в старании найти средства для сближения двух наиболее важных и отдельных ветвей церкви Христовой.

Лично мне едва ли нужно даже говорить, что я ни при каких обстоятельствах не употребляю религиозного покрова для каких-либо мирских или политических целей и что я считаю всякую заднюю мысль в этом отношении (arriéré pensée) святотатством; еще менее у меня было в мысли создавать конфедерацию против

-118

другой важной ветви Христовой церкви — во время молитвы и дебата в пользу соглашения и единства.

Самая идея единения в Христовом духе естественно исключает всякое подобное чувство и с своей стороны я могу лишь выразить желание, чтобы не только русские и английские интересы были тожественны на востоке, но чтобы также интересы всего мира могли бы стать таковыми ради всеобщего мира и блага человечества.

Между прочим была пущена в ход инсинуация, что я будто бы принужден был извиняться пред моими соотечественниками за принятие участия в молитвах, которыми открывался и заключался митинг. Православная восточная церковь никогда не запрещала своим членам соединяться в какой бы то ни было форме молитвы с другими христианами, особенно с теми, которые молятся о мире всего мира и о соединении разделенного христианства.

Эта инсинуация таким образом совсем лишена основания... Я имею честь быть, сэр,

вашим покорным слугою князь Орлов ¹).

Брюссель, 4 февраля.

¹) Journal of proceedings 1868, p. 481—482.