Глава I. «Когда вы собираетесь в церковь...»

I. «Всегда все и всегда вместе» ^1).

1. «В так называемый день солнца бывает у нас собрание в одно место всех живущих по городам или селам...» 2). В половине второго века Евхаристия именовалась собранием. Это наименование прочно держалось в продолжение многих веков. Даже в конце V-гo или в начале VI-го века автор «О церковной иерархии» продолжал называть Евхаристию «таинством собрания и приобщения». Во время Иустина римские христиане собирались на Евхаристическое собрание в одно место в день солнца. Это первый день планетной недели, соответствующий нашему воскресенью. «В первый день после субботы...» (Мф. XXVIII, I). Для первых христиан воскресенье было первым днем недели. Оно было началом нового творения Божьего во Христе через Его воскресение. Так было и в Римской церкви: день солнца был по планетной неделе «первый день после дня Сатурна». Самая значительная церковь того времени имела только одно Евхаристическое собрание. Мы не имеем никаких сведений, что в ней происходили одновременно в «день солнца» другие Евхаристические собрания. Христианское сознание второго века еще исключало возможность устройства Евхаристического собрания для отдельной группы членов местной церкви. Всегда все и всегда на «одно и тоже» «ἐπὶτόαὐτὸ», т.е. на Евхаристическое собрание. Термин «ἐπὶτὀαὐτο» стал обозначением самого Евхаристического собрания.

1) Первая часть этой главы напечатана была с небольшими сокращениями в «Церковном Вестнике» 1950 г. № 3.

2) Иустин Мученик. Апология, гл. 67. Русский перевод, Москва, 1864 г., стр. 107-108.

9

«Господь ежедневно прилагал спасаемых к одному и тому же (ἐπὶτόαὐτὸ)» (Деян. II, 47) 3). Иустин Мученик употребил тот же термин, чтобы показать о каком собрании в день солнца идет речь.

Так с первых дней после Пятидесятницы быть или состоять в Церкви означало участвовать в ее Евхаристическом собрании. Где Евхаристическое собрание, там Церковь, и где Церковь, там и Евхаристическое собрание. Позднее идея греко-римского «города» (πόλις-civitas), проникшая в церковное сознание, изменила это основное положение первоначальной евхаристической экклезиологии. В пределах городской церкви епископа появился ряд Евхаристических собраний, в которых пресвитерами совершалась Евхаристия, независимо и отдельно от Евхаристии, совершаемой епископом. Вместо единого евхаристического собрания, как принципа единства местной церкви, появляется новый принцип: греко-римский город, определяющий единство местной церкви, возглавляемой епископом. В столкновении этих принципов «город» преодолевает и отстраняет евхаристический принцип. В эпоху Иустина Мученика принцип города был совершенно неизвестен. «У нас бывает собрание в одно место всех живущих по городам или селам».

Всегда все и всегда вместе собирались римские христиане, чтобы всем вместе праздновать день воскресения Христа. Под наблюдением полиции, под страхом наказания и часто под угрозой смерти тянулись они к одному центру — к источнику церковной жизни — и близко, и далеко живущие. Многие из них за исповедание, что Христос есть Господь (Κύριος) отдавали свою жизнь, принося свои тела в жертву Богу, но и своей жизнью они показывали, что у них один Господь-Христос. Одна трапеза Господня, и все едины на ней и каждый вместе с другими.

Не будем идеализировать одну из героических страниц истории церкви. И во время Иустина Мученика, как и в наше время, многие отсутствовали на Евхаристическом собрании. Были больные и престарелые, были настолько далеко живущие, что они не могли каждый «день солнца» собираться «ἐπὶτόαὐτὸ», были занятые в этот день, были, наконец, рабы. «Посмотрите, братия, кто вы призванные; не много из вас мудрых по плоти, не много сильных, не много благородных. Но Бог избрал немудрое мира... и немощное мира... и незнатное мира и уничиженное и ничего незначащее, чтобы упразднить значащее» (I Кор. I, 26-28). Немудрых, уничиженных и незначащих было большинство. Только в IV-м веке

3) Русский перевод принимает другое чтение: «Господь ежедневно прилагал спасаемых к Церкви». Фактически это было одно и тоже для апостольского времени, т.к. «ἐπὶτόαὐτὸ» было полным выражением церкви. Однако, несомненно, что чтение «ἐπὶτὸαὐτό» является более древним, чем чтение «к Церкви». Вероятно, последнее является редакционной поправкой в целях большей определенности.

10

«день солнца» был объявлен праздничным. В течение трех веков этот день был рабочим днем. Из тех, кого избрал Господь, многие и многие работали в этот день. В христианских памятниках, относящихся к эпохе после Константина, мы встречаем указания, чтобы владельцы рабов не препятствовали им участвовать в Евхаристическом собрании. Иоанн Златоуст должен был напоминать владельцам рабов, что рабы принадлежат не им, а Господу: «Я владею, говорите вы, обращался к ним Иоанн, рабами и рабынями; они рождены в моем доме. Какая гордость и дерзость! Эти слова возмущение против Бога... Я владею рабами и рабынями! За сколько вы их купили? Что вы нашли в мире, что могло бы стоить человека? В какую цену вы оцениваете разум? Сколько оболов вы заплатили за образ Божий?» 4). В Церкви нет иудея и эллина, раба и свободного, но вне Церкви имеются и иудеи, и эллины, и рабы, и свободные. Много или мало было собранных на «ἐπὶτόαὐτὸ» — во всяком случае их было больше, чем в настоящее время — Евхаристическое собрание было собранием всей Церкви. И оно не могло быть иным, т.к. Евхаристия есть «дело» Церкви, совершаемое Церковью для всех ее членов, а не для некоторых из них.

2. Игнатий Богоносец, один из первых антиохийских епископов, на пути в Рим, чтобы там стать «жертвой Христовой», приблизительно за 50 лет до Иустина Мученика, обратился с посланием к ряду местных церквей. Одна из основных тем этих посланий — единство местной церкви. «Ревнуйте об одной Евхаристии (т.е. будьте привержены к одной Евхаристии). Ибо одна плоть Господа нашего Иисуса Христа и одна чаша в единении крови Его, один жертвенник, как один епископ с пресвитерством и диаконами, сослужителями моими, дабы все, что делаете, делали бы о Боге» 5). Местная церковь едина, потому что в ней один «жертвенник», т.е. одно Евхаристическое собрание, а собрание одно, потому что один хлеб и одна чаша. Эта мысль настойчиво повторяется Игнатием во всех его посланиях. Общепринятое мнение заключается в том, что эпоха Игнатия была переломом в церковной жизни древнего христианства. До него, уверяют нас, в городской церкви имелось несколько Евхаристических собраний, на которые собирались отдельные группы христиан. Устанавливая

4) In Eccles. horn. IV.

5) Послание к Филадельфийцам. IV. Русский перевод, Казань. 1857 года, стр. 141. В интерполированном тексте это место читается следующим образом: «Я надеюсь на вас о Господе, что вы ничего другого не будете мыслить. Посему так смело пишу вашей богодостойной любви, умоляя вас иметь одну веру, одно проповедание, одну Евхаристию. Ибо одна плоть Господа Иисуса и одна кровь Его, излиянная за нас; один и хлеб для всех преломлен и одна чаша разделена всем; один жертвенник для всей церкви и один епископ с пресвитерством и диаконами, сослужителями моими». Совершенно ясно, что речь идет об одном Евхаристическом собрании в пределах местной церкви, исключающем одновременное устройство других собраний.

11

единство епископата, Игнатий стремился установить единое Евхаристическое собрание в каждой местной церкви. Эта точка зрения, выдвинутая либеральным богословием и проникшая в ортодоксальное, не имеет никаких основ ни в церковной жизни того времени, ни в посланиях самого Игнатия. Каково бы ни было влияние Игнатия на церковную жизнь его времени, он не был бы в состоянии внести в нее того, что в ней совсем не существовало. Основы церковной жизни лежат в предании, а потому всё что выходит за пределы предания, всегда встречает противодействие. Знаменитая фраза папы Стефана (III-й век), что в церковной жизни не должно быть никаких новшеств, но все должно покоиться на предании 6), выражает основное сознание доникейской церкви. Новшество было не на стороне Игнатия, а в каких-то явлениях современной ему жизни, которые нарушали церковную традицию. Единство местной церкви — Антиохийской и, вероятно, ряда других церквей — было под угрозой. Наряду с единым Евхаристическим собранием, которое было «передано» изначала, появляются частные собрания, объединяющие не всех членов церкви, а только некоторых. Одна из причин этого нового явления — я подчеркиваю одна из многих — заключалась в том, что некоторые члены местных церквей, под влиянием иудейской практики, желали совершать Евхаристию не в «первый день после субботы», не в день Господень, а в субботу. «Итак, если жившие в древние времена (точнее, в старом порядке вещей), приблизились (точнее, пришли) к новому упованию и уже не субботствуют, но живут жизнью воскресенья...» 7). Евхаристическое собрание должно быть в этот день, который интерполятор посланий Игнатия называет «воскресным и царственным», в день, когда все, а не часть собирались, чтобы совершать Евхаристию. Совершение Евхаристии в субботу небольшой группой христиан — причем это не были ни еретики, ни схизматики, — вероятно под предстоятельством одного из пресвитеров, является нарушением единства местной церкви, т к. оно разделяет одно тело и одну чашу Господа. «Надобно не только называться христианами, но и быть на самом деле, тогда как некоторые на словах признают епископа, а делают все без него. Такие мне кажется, недобросовестны, потому что не вполне по заповеди делают собрания» 8). Поступая так, они обманывают себя, так как их «собрания не тверды (т.е. — недействительны и незаконны)». Действительна только та Евхаристия, которую совершает епископ или тот, кому епископ поручит, когда он сам ее не совершает. «Только ту Евхаристию должно почитать несомненною (т.е. — твердой, действитель-

6) Cypr. Epist. LXXIV, 1: «nihil innovetur nisi quod traditum est».

7) Послание к Магнезийцам. IX, 1. Русский перевод, стр. 83-84.

8) Ibid. IV. Русский перевод, стр. 77-78.

12

ной), которая совершена епископом, или кому он сам позволит» 9). Для празднования «дня Господня» все члены местной церкви должны собираться на Евхаристию, совершаемую епископом. Отсюда следует, что: 1) Евхаристическое собрание едино, т.к. один епископ в местной церкви, а потому другого собрания быть не может, потому что не может быть двух епископов в местной церкви, и 2) Евхаристическое собрание может совершаться только для всех членов церкви, а не для некоторых, т.к. Евхаристическое собрание является собранием Церкви. Единство епископа обуславливает единство Евхаристического собрания, а единство Евхаристического собрания предполагает одного епископа. Если бы в церковной жизни времени Игнатия Богоносца не было бы единого Евхаристического собрания местной церкви, возглавляемого одним единственным предстоятелем — вопрос терминологии не играет роли, — то как бы мог Игнатий Богоносец навязать свои взгляды на устройство местной церкви, как своей, так и остальным церквам? Ему бы просто указали, что его учение не соответствует преданию, полученному от апостолов. Игнатий стремился охранить в церковной жизни то, что существовало при нем и до него, хотя и вкладывал во все это несколько иной смысл и иное содержание.

Мы не знаем, происходили ли во время Игнатия Евхаристические собрания в другие дни кроме воскресенья. «Старайтесь чаще собираться для Евхаристии и славословия Бога» 10). Несомненно, что Игнатий, как и Иустин Мученик, как и ряд отцов после них, желал бы, чтобы местная церковь собиралась как можно чаще на Евхаристическое собрание, но обязательно при соблюдении основного условия быть всем вместе собранными «ἐπὶτόαὐτὸ» под предстоятельством епископа. Другими словами, Игнатий приглашал ефесян совершать чаще Евхаристию, если они имеют возможность чаще собираться все вместе с епископом. В этом приглашении Игнатия ударение не столько на том, чтобы собираться, сколько на том, чтобы собираться всем вместе. В каждой местной церкви должен быть один жертвенник, у которого предстоит один епископ. «...И вы ничего не делайте без епископа и пресвитеров, и не пытайтесь совершать что-либо отдельно, если вам иное предста-

9. Послание к Смирнянам, VIII, I- Русский перевод, стр. 173-174.

10. Послание к Ефесянам, ХIII, I. Русский перевод, стр. 59. Греческий текст дает возможность иного перевода: «Ревнуйте собираться тесно связанными друг с другом для Евхаристии...». Этот перевод больше отвечает всему контексту, в котором имеется это увещание. Надо быть всем вместе, тесно соединенными друг с другом на Евхаристическом собрании, а не быть разделенными на отдельные группы. «А потому, продолжает дальше Игнатий, когда вы собираетесь «ἐπὶτόαὐτὸ» тесно объединенными друг с другом, силы сатаны низлагаются и единомыслием вашей веры разрушаются гибельные его козни» (Еф. ХIII, I - Русский перевод, стр. 59).

13

вилось основательным, но на одном месте «ἐπὶτόαὐτὸ» да будет одна молитва, одно прошение, один ум, одна надежда в любви и в радости беспорочной. Один Иисус Христос, и лучше Его нет ничего. Посему и вы все стекайтесь в один храм Божий, как к одному жертвеннику, как к единому Иисусу Христу...» 11). Это единство жертвенника — другого быть не может, — и единство епископа — другого также не может быть — не есть нечто условное, а потому и собранность всех не есть только образ, за которым не лежит никакого реального содержания. Жертвенник один в церкви, и епископ один в церкви. Он предстоит одному жертвеннику, когда вся церковь собрана с ним, а не сам по себе независимо от собравшихся к этому жертвеннику членов церкви. Епископ принадлежит церкви, потому что он действует в церкви, а церковь есть собрание всех «ἐπὶτόαὐτὸ». Отдельных действий в Церкви быть не может, а потому действия епископа влекут действие всех, а действие всех включает в себе действие епископа. Это основное положение экклезиологии Игнатия выражено им в его известной фразе: «Где будет епископ, там должен быть и народ, так как где Иисус Христос, там и кафолическая церковь» 12). Епископ может быть только с народом, и народ может быть только с епископом, а их собрание есть кафолическая Церковь. В Евхаристическом собрании, которое есть выявление Церкви во всей ее полноте, епископ восседает на том месте, которое занимал Христос на Тайной вечери. Он может восседать на этом месте только тогда, когда есть Церковь, т.е. когда собран с ним весь народ Божий, так как Христос установил Евхаристию не для отдельных членов Церкви, а для всей Церкви во всей ее полноте и во всем ее единстве 13).

3. Объяснение учения Игнатия Б. нужно искать у ап. Павла в его учении о Церкви. Но учение Павла не было его собственным учением, а учением Церкви. Через него мы восходим к самым истокам церковной традиции, которая ведет непосредственно ко Христу. «Ибо я от Господа принял то, что и передал вам...» (I Кор. XI, 23). Его экклезиология была с самого начала до самого конца евхаристической. В нем она нашла наиболее полное выражение. Последующие века ничего не прибавили к тому, что было сказано Павлом.

11) Послание к Магнезийцам, VII, 1-2. Русский перевод, стр. 82-83.

12) Послание к Смирнянам, VIII 2. Русский перевод, стр. 174. Перевод этой фразы очень труден. Я считаю, что приведенный в тексте русский перевод является наилучшим.

13) Понятие целостности церкви у Игнатия, как и у Иустина, является идеальным. В эмпирической жизни она полностью не находит своего выражения, т.к. всегда некоторые члены отсутствуют на Евхаристическом собрании. Эта эмпирическая недостаточность не нарушает идеального единства и полноты Евхаристического собрания, т.к. оно в интенции всегда есть и всегда должно быть собранием всех, а не некоторых.

14

Ключ к учению Апостола мы находим в его формуле «Церковь Божия во Христе». Эта формула принадлежит исключительно Павлу, но ее содержание было общим учением всей первоначальной церкви. Я не имею возможности давать здесь подробный анализ этой формулы, к тому же в этом нет необходимости. Поэтому я остановлюсь кратко только на основном ее содержании, минуя разного рода детали.

Церковь «Божья» (τοῦΘεοῦ), потому что она есть собрание народа (таков непосредственный смысл греческого термина «ἐκκλησία»), которое сам Бог созывает. Члены Церкви являются призванными (κλητοὶ) Богом для участия в собрании народа Божьего и для служения (λειτουργία) Ему. Затем, Церковь «Божья», т.к. она принадлежит Богу. В Ветхом Завете избранный народ принадлежал Богу, как Его часть и удел на земле, через послушание Закону, данному Ему Богом. Эта принадлежность народа Богу была запечатлена кровью тельцов. В Новом Завете избранный народ собирается не в храме на Сионе, как это было в Ветхом Завете, а в храме тела Христова (Ин. II, 22). Не кровь тельцов, а кровь Сына Божьего, принесенная Им за всех единожды (ἐφάπαξ — Евр. VII, 27) запечатлела принадлежность народа Богу. Эта особая принадлежность выражается через второе определение при Церкви: «во Христе (ἐνΧριστῷ)» 14), которое в свою очередь выражает учение о Церкви, как теле Христовом.

«Ибо я от Господа принял то, что и вам передал, что Господь Иисус в ту ночь, в которую предан был, взял хлеб и, возблагодарив, преломил и сказал: сие есть тело Мое за вас, сие творите в Мое воспоминание» (I Кор. XI, 23-24). Накануне Голгофы через установление Евхаристии Христос созидает Церковь, о которой Он говорил апостолам: «Созижду Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее» (Мф. XVI, 18). Созидание Церкви связано со страданиями, смертью и воскресением Христа. Непосредственно после обетования о Церкви Христос начал говорить ученикам, что Сыну человеческому надлежит взойти в Иерусалим, чтобы там пострадать и воскреснуть. «С того времени Иисус начал открывать ученикам Своим, что Ему должно идти в Иерусалим, и много пострадать от старейшин и первосвященников и книжников, и быть убиту, и в третий день воскреснуть» (Мф. XVI, 21).

«В ночь, в которую предан был...». Христос знал, что это последняя Его ночь на земле и это последняя Его трапеза, которую Он совершает до Своего воскресения со Своими учениками. «Истинно говорю вам: Я уже не буду пить от плода виноградного до того дня, когда буду пить новое вино в царствии Отца Моего»

14) Формула Павла «ἐπὶτόαὐτὸ» необычайно трудна для толкования. Я беру ее, как выражение учения о том, что Церковь есть тело Христово, отлично отдавая себе отчет, что существуют другие толкования этой формулы. См. Е. Percy. Der Leib Christ!. Lund 1942, S. 18 sq.

15

(Мк. XIV, 25). Но Он не покидал их. «Общество», которое при Своей земной жизни Христос образовывал со Своими учениками, не прекратится. Оно перейдет в новую фазу своего существования. Во время Своей земной жизни Он постоянно был со Своими учениками, разделял с ними общую жизнь, преломлял с ними, по иудейскому обычаю, хлеб и благословлял чашу. После Его смерти «и воскресения они будут преломлять хлеб и благословлять чашу. Хлеб, который они будут преломлять, есть тот хлеб, который Христос преломил на Тайной вечери, и чаша, которую они будут благословлять, есть та чаша, которую благословил Христос. «Ибо всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Господню возвещаете, доколе Он приидет» (I Кор. XI, 26). Евхаристия, совершаемая учениками до тех пор, пока Он приидет, есть продолжающаяся последняя трапеза Христа. Как и Тайная вечеря, она связана с Его смертью и Его воскресением.

Один единственный хлеб и одну единственную чашу преломляют и благословляют ученики Христовы. «Так как один хлеб, то мы многие одно тело» (I Кор. X, 17). Хлеб, о котором здесь идет речь, есть евхаристический хлеб, а «мы многие» означает у Павла христиан, собранных на Евхаристию, т.к. мысль об евхаристическом хлебе естественно вызывает мысль об Евхаристическом собрании, на котором хлеб преломляется. Это соответствие между евхаристическим хлебом и телом еще яснее выступает из другого места того же послания: «И вы тело Христово...» (XII, 27). «Сие есть тело Мое». Мы все или мы многие одно тело Христово, потому что один хлеб, от которого мы все причащаемся (I Кор. X, 17). Через хлеб и вино на Евхаристии мы становимся телом Христовым. Причащение создает «κοινωνία» (X, 16), которая есть реальное «со-единение» с телом и кровью Христа. Реальность хлеба выявляет полную реальность тела Христова, а единство хлеба — один хлеб — выявляет единство тела. Через Евхаристию ученики, которые впервые соберутся на нее после Пятидесятницы будут «во Христе», т. к. они будут в Его теле, и Он будет в них, т.к. Его тело неотделимо от Него самого, а через Него они будут в Отце. «Да будут все одно, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас» (Ин. XVII, 21). Земное «общество» Христа становится Его телом — оно становится Церковью. «Церковь Божия — во Христе», т.к. народ Божий собирается Богом «во Христе», а потому он принадлежит Богу так, как принадлежит Ему Христос. Отсюда следует тождественность Церкви и Евхаристии, и тождественность местной церкви и Церкви Божьей, являемой всякий раз в ее Евхаристическом собрании. В силу этой двойной тождественности члены местной церкви, собранные на Евхаристическом собрании, выявляют Церковь Божию. Члены местной церкви являются членами тела Христова, а собранные вместе на Евхаристическом собрании они — «Церковь Божия во Христе». Поэтому собираться вместе на Евхаристиче-

16

ское собрание означает собираться «в церковь». «Когда вы собираетесь в Церковь...». Е Евхаристии Христос присутствует в полноте Своего тела — один хлеб и одна чаша, — но тело Его есть Церковь, Церковь там, где совершается Евхаристия, и где совершается Евхаристия, там — Церковь. Это есть основное положение евхаристической экклезиологии, раскрытое Павлом.

Присутствие Христа на Евхаристии двоякое. Христос присутствует в Евхаристии, т.к. евхаристический хлеб есть Его тело. В Евхаристии Он пребывает с нами так, как Он пребывал с апостолами на Тайной вечери, но только Его присутствие с ними заменяется Его пребыванием в евхаристических дарах. Но земное тело после воскресения неотделимо от Его прославленного тела 15). «Истинно говорю вам: Я уже не буду пить от плода виноградного до того дня, когда буду пить новое вино в царствии Божьем» (Мк, XIV, 25). Мессия уже пришел. «Пришел к своим, и свои Его не приняли, а тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, дал власть быть чадами Божьими» (Ин. I, 11-12). Мессия не может быть без царства и без народа. Через страдание, смерть и воскресение царство уже приобретено. Голгофа была началом воцарения на царство. «Так должно быть вознесену (ὑφωθὴναι) Сыну человеческому, дабы всякий верующий в Него (не погиб, но) имел живот вечный» (Ин. III, 14-15). «И когда Я буду вознесен от земли, всех привлеку к Себе» (Ин. XII, 32). Глагол «ὑφωθὴναι» означает быть вознесенным и быть прославленным 16). Вознесение на крест было началом прославления, и прославление совершается через Голгофу. «Ибо Ему надлежит царствовать, доколе низложит всех врагов под ноги Свои» (I Кор. XV, 25). Христос есть Господь (Κύριος). «Царя ли вашего распну?». (Ин. XIX, 15). Пилат ошибся только в одном: не «вашего», но единственного Царя всех и единственного Господа. Христос уже царствует через Церковь и в Церкви. Его царствование есть предвосхищение царства Божьего. «Когда же все покорит Ему, тогда и сам Сын покорится Покорившему все Ему, да будет Бог все во всем» (I Кор. XV, 28). «День Господень» имеет в новозаветных писаниях эсхатологический смысл. Это день второго пришествия Господа со славою для всех. В этот день все «увидят Сына человеческого грядущего на облаках с силою и славою» (Мк. XIII, 26). Мы живем в этом эсхатологическом ожидании, но в Церкви эсхатология не есть только предельное будущее. В Церкви настоящее включает в себе и будущее, и прошлое. «День Господень» приидет, но он постоянно приходит в Церкви, т.к. Господь приходит к «своим». Евхаристия есть

15) См. статьюО. Cullmann. La d4Hvrance anticipee du corps humain d'apres le N. Т. всборнике «Hommage et Reconnaissance a K. Bartb», Neuchatel - Paris 1946, p. 36.

16) O. Cullmann. Urchristentum und Gottesdienst, Zürich 1950.

17

трапеза Господа, приходящего в Церковь в Духе. «Да едите и пиете за трапезой Моей в царствии Моем» (Лука, XXII, 30). Евхаристия есть пир Агнца, на котором мы, предвосхищая второе Его славное пришествие, пьем и едим с Ним, и Он вкушает с нами новое вино в царствии Своем. Мы каждый раз в Евхаристии ждем Его пришествия к нам. «Ей, гряди, Господи, Иисусе» (Ап. XXII, 20) — такова наша евхаристическая молитва. Маранафа — наш Господь приходит. Евхаристия есть совершающаяся в «дне Господнем» «трапеза Господня».

«Когда вы сходитесь в Церковь...» (I Кор. XI, 18). Местная церковь сходится в «Церковь Божию во Христе». Евхаристическое собрание есть собрание всей местной церкви на одно и тоже (ἐπὶτὸαὐτό). Единство и полнота тела Христова в Евхаристии определяет единство и полноту местной церкви в Евхаристическом собрании. Для ап. Павла учение о Церкви, которое он принял от Господа, исключало какую бы то ни было возможность нескольких Евхаристических собраний в одной местной церкви. Это было невозможно, т.к. Христос один в полноте и единстве Своего тела, в котором Он присутствует в Евхаристии, когда все сходятся «в Церковь» и в которой Он приходит на зов «своих». Только Церковь во всей ее полноте может совершать Евхаристию, т.к. Евхаристия есть «дело» Церкви, а не отдельных групп. Существование отдельных групп, совершающих отдельную Евхаристию для отдельных членов, означало бы разделение местной церкви, а разделение местной церкви означало бы разделение Христа. Христос зовет на Свою трапезу всю Церковь, т.к. трапеза возможна только в Церкви, в которой Он царствует. И только в Церкви сокращается время, и будущее становится настоящим действием Духа. В нашей земной жизни «день Господень» возможен только в Церкви.

Когда происходило Евхаристическое собрание во время ап. Павла? Естественно, что наиболее подходящим днем для этого был «первый день после субботы». Это — день воскресения Христа и вместе с тем это — Его день, «день Господень». «В первый день недели каждый из вас пусть откладывает у себя и сберегает...» (I Кор. XVI, 2). Если ап. Павел упоминает этот день, то потому, что он был днем «трапезы Господней». «В первый же день недели, когда ученики собрались для преломления хлеба...» (Деян. XX, 7). Лука вполне определенно называет «первый день после субботы» днем Евхаристического собрания, когда все собирались для преломления хлеба. В своих посланиях ап. Павел не указывает прямо, в какие еще другие дни происходили Евхаристические собрания, но он указывал, при каких условиях они могли происходить. «Когда вся церковь сойдется «ἐπὶ τὸ αὐτό» (I Кор. XIV, 23). Это — слово Павла. Евхаристическое собрание помимо «первого дня после субботы» могло быть, когда вся церковь собирается вместе. Призыв Игнатия Богоносца к единству

18

Евхаристического собрания не заключал в себе ничего больше того, что содержалось в учении Павла. Экклезиология Игнатия оставалась еще евхаристической.

4. Всегда все и всегда вместе. Таков первый опыт церковной жизни первых христиан. И этот опыт вытекал из самого существа Церкви. Господь призвал на Свою трапезу всех Своих членов, и только со всеми Он пьет и ест на Своей трапезе. Церковь во Христе, трапеза Господня в Церкви, и местная церковь выявляет Церковь Божию, когда она собирается вместе. День Господень для всех, а не для некоторых, и этот день приходит в Церкви для всех. Мы все ждем пришествия Христа в Евхаристии, когда мы все вместе собраны на ней, как мы все ждем Его пришествия. «И Дух и Невеста говорят: прииди, и слышавший да скажет: прииди» (Ап. XXII, 17). 

II. Единое Евхаристическое собрание.

1. Евхаристическое собрание есть собрание всех в одно место для одного и того же. Эта аксиома вытекает из самой природы Евхаристии, установленной Христом. Христос немыслим без Церкви, как Мессия немыслим без мессианского народа. Народ Божий собирается Богом в теле Христовом, которая есть Церковь. Это собрание Богом народа Божьего реализуется всякий раз в Евхаристии. Правильность этой аксиомы зависит от того, была ли она осуществляема в жизни, или она оставалась некоторым догматическим утверждением, не находящим полностью своего выявления в жизни. Поэтому мы должны спросить себя, существовало ли в первоначальную эпоху христианства в местных церквах одно Евхаристическое собрание. Это основной вопрос евхаристической экклезиологии, вопрос, от которого зависит все понимание истории церкви и ее устройства.

Если мы будем исходить из нашей церковной практики, то как будто напрашивается один единственный ответ: Евхаристических собраний было много в одной церкви, как много их в настоящее время. Однако, из того, что есть, не следует само по себе, что так и было. Современное либеральное богословие поставило в основу угла множественность Евхаристических собраний. Правда, оно исходит не из современной практики, а главным образом из противопоставления Духа и церковного устройства. Основные его положения можно резюмировать следующим образом: первохристианство было эсхатологично не только в том смысле, что оно ждало скорого возвращения Мессии, но и в том, что оно себя рассматривало в эсхатологическом аспекте; христианство было собранием людей, живущих в «последние дни»; ап. Петр свою первую проповедь начал с указания на ветхозавет-

19

ное пророчество: «И будет в последние дни...» (Деян. II, 17), которое исполнилось. Дух, которого получили апостолы и которого получат все верующие по их слову, есть залог нового зона; поэтому первоначальная церковь не думала и не могла думать ни о каком устройстве на земле; как группа лиц, ожидающих Парусии Господа, они отдельно собирались на «вечери». «Где двое или трое собраны во имя Мое; там Я посреди их» (Мф. XVIII, 20); эти слова Христа являются свидетельством того, что действительно было, когда они были записаны: не одно, а множественность, причем неопределенная, Евхаристических собраний.

Противопоставление Духа и порядка или чина является не только мнимым, но и непонятным. Оно исходит из предпосылки, которая не всегда явно высказывается, но которая всегда наличествует, что организующим началом является только человеческая воля, а Дух может создать только благодатную анархию. Поэтому порядок и строй появляются в Церкви только тогда, когда ослабляется харизматический характер церковной жизни и эсхатологическая напряженность. Благодатный анархизм первоначального христианства есть один из научных мифов. С самого начала Церковь осознала себя, как Церковь Духа. Основанная на Тайной вечери, она актуализировалась после сошествия Духа. Если принимать тот принцип, в силу которого слова Христа «Где двое или трое...» рассматриваются, как отражение действительной жизни первохристианства, то и Пятидесятница также должна рассматриваться, как выражение первоначального сознания первохристианства. В Церкви Дух есть организующее начало, т.к. в Духе и через Духа общество первых христиан стало Церковью. Поэтому Дух не есть начало анархии в Церкви, но начало самой Церкви и начало ее устройства.

Церковь эсхатологична, т.к. Церковь есть действительно начало «последних дней». Начало этого «ἔσχατον» здесь, хотя его завершение в будущем зоне. Церковь установлена Христом ради этого «эсхатон», а потому она уже живет в нем, пребывая в настоящем зоне. И Дух есть действительно «залог» этого «эсхатон». Поэтому эсхатологичность Церкви нисколько не препятствует ее пребыванию в миру и ее устройству на земле. Церковь пребывает между Пятидесятницей и Парусией, но Пятидесятница есть предвосхищение Парусин, которая реализуется в Евхаристическом собрании. Где двое или трое собраны во имя Христа, там Христос среди них, но из этого не следует, что двое или трое могут отдельно собираться от других.

2. Вопрос о том, было ли первоначально в местной церкви одно или несколько Евхаристических собраний должен был бы решаться на основании новозаветных писаний. К сожалению, последние не дают прямого ответа на этот вопрос, как и на ряд других вопросов, касающихся церковного устройства первохри-

20

стианства. На основании новозаветных писаний мы не можем решить окончательно, было ли действительно одно Евхаристическое собрание в каждой местной церкви. Поэтому вопрос должен быть поставлен иначе: дают ли новозаветные писания указания на существование нескольких Евхаристических собраний в пределах одной церкви? Если они не дают этих указаний, то тогда ряд косвенных свидетельств дает основание утверждать с максимальной уверенностью, что в апостольское время в пределах одной церкви существовало только одно Евхаристическое собрание.

Сторонники существования нескольких Евхаристических собраний основывают свои утверждения главным образом на одном тексте Деяний и на ряде текстов из посланий ап. Павла. Первый текст в русском переводе читается: «И каждый день единодушно пребывали в храме, и, преломляя по домам хлеб, принимали пишу в веселии и простоте сердца» (Деян. II, 46). Из этого указания Луки делается вывод, что первые христиане в Иерусалиме собирались все вместе в храме, а для совершения Евхаристии — «преломления хлеба» — они собирались отдельно в разных домах 1). Следовательно, с самого начала в Иерусалиме было не одно, а несколько Евхаристических собраний. Второй ряд текстов говорит о «домашних церквах». Так, например: «Приветствуйте Прискиллу и Акилу... и домашнюю их церковь» (Рим. XVI, 3-4; ср. I Кор. XVI, 19: «Приветствуют вас церкви Асийские; приветствуют вас усердно в Господе Акила и Прискилла с домашнею их церковью»; Кол. IV, 15; Фил. 1, 2). Под домашними церквами обычно подразумеваются церкви, состоящие из членов одного дома. Раз было несколько домашних церквей, то было и несколько Евхаристических собраний, так как нет Церкви без Евхаристического собрания, и нет Евхаристического собрания без церкви. Следовательно, местной церкви, как целого, не существовало, или в лучшем случае в местной церкви, например, Ефесской или Римской, наряду с главным собранием существовал целый ряд других Евхаристических собраний. Каково было взаимоотношение, и было ли оно, главного Евхаристического собрания и «домашних» собраний обычно остается без ответа.

Если мы обратимся к греческому тексту, то смысл этих текстов далеко не так категоричен, как это может показаться в переводах. Я не имею возможности проделать здесь филологический анализ, а ограничусь только одним указанием. Выражения «по домам» в Деян. II, 46 и «домашняя» (церковь) у ап. Павла, которые мы находим в переводах, соответствуют не двум выражениям в греческом тексте, а одному: «κατ’ οἶκον». Само по себе это обстоятельство вызывает некоторое недоверие к точности перевода. Если

1) Если «преломление хлеба» означает обычные трапезы, то тогда вообще ст. 46 ничего не дает для решения вопроса, сколько было Евхаристических собраний в Иерусалимской церкви.

21

даже допустить возможность разных переводов для одного и того же греческого выражения, то все-таки остается еще одно затруднение: греческое выражение «κατ’ οἶκον» употребляется в Деян. II, 46 в единственном числе, а переводится обычно во множественном числе «по домам» 2). Поэтому предпочтительнее найти некоторое общее выражение для перевода «κατ’ οἶκον», которое могло быть употреблено для всех указанных текстов.

Несомненно, что у Луки и у Павла выражение «κατ’ οἶκον» указывает, что речь идет о «доме», в котором собирались верные. У Луки, как мы уже видели, говорится об Евхаристическом собрании, у Павла упоминается только «домашняя церковь», но в значении собрания, а следовательно Евхаристического собрания. Отсюда ясно, что верные собирались в апостольское время для совершения Евхаристии в домах, т.к. они не имели никаких специальных помещений. Было ли таких домов несколько в Иерусалиме, где собирались первые христиане? По-видимому, да, как это следует из 46-го стиха. Однако, этот ответ оставляет совершенно открытым вопрос, собирались ли они одновременно в разных домах, т.е. собирались ли они в разных домах по частям, а не все вместе? Мы можем с одинаковой вероятностью на основании ст. 46-го предположить, что верные собирались для совершения Евхаристии в разных домах все вместе или что они собирались отдельными группами. Принимая во внимание другие указания, которые мы находим в той же главе у Луки, последнее предположение представляется более, чем сомнительным. Если это было бы так, то каким образом «они постоянно пребывали в учении апостолов, в общении и в преломлении хлеба и в молитвах» (II, 42)? Затем, что означает ст. 44 той же главы, который читается в русском переводе: «все же верующие были вместе, и имели все общее»? В греческом тексте этого стиха мы находим знакомое уже нам выражение «ἐπὶ τὸ αὐτό». У Луки «ἐπὶ τὸ αὐτό» большею частью означает либо Евхаристическое собрание, либо церковь в смысле собрания, что фактически одно и то же, т.к. церковь не могла быть без Евхаристического собрания, а Евхаристическое собрание без церкви. В лучших рукописях этот стих читается несколько иначе: «все же верующие «ἐπὶ τὸ αὐτό» имели все общее». Это может означать, что на Евхаристическом собрании все было общим, а не каждый вкушал то, что он приносил, или что в церкви все верующие имели все общее. И один и другой смысл вполне допустим. Последний смысл как будто подсказывается следующим 45-ым стихом, где указывается, что верующие продавали свои имения и раздавали нуждающимся. Тем не менее, лично мне представляется первый смысл более вероятным. Если ст. 45 не явля-

2) Множественное число «κατ’ οἶκον» употребляется только в CodexBezaeCantabriensis.

22

ется редакционной вставкой 3), то он является объяснением, почему на Евхаристическом собрании у верующих все было общее. Во всяком случае термин «ἐπὶ τὸ αὐτό» указывает, что верующие имели одно собрание. Единство «ἐπὶ τὸ αὐτό» выступает еще яснее из 47-го стиха: «...Господь ежедневно прилагал спасаемых к Церкви». В критическом тексте вместо «к церкви» стоит «ἐπὶ τὸ αὐτό», которое следовало бы перевести к «Евхаристическому собранию». Таким образом, Лука в той же главе, в которой имеется 46 стих, служащий главным аргументом в пользу многочисленности Евхаристических собраний в Иерусалимской церкви, совершенно ясно указывает на его единство. Что же может означать «κατ’ οἶκον» ст. 46-го? Если «ἐπὶ τὸ αὐτό» было одно, то единственный смысл 46-го ст. состоит в следующем: христиане собирались ежедневно во храме, а все вместе собирались в доме для преломления хлеба. Что же касается самого выражения «κατ’ οἶκον», то наиболее правильно было бы его перевести: «в доме» или «в домах». Если мы обратим внимание на конструкцию самого стиха, то легко обнаружим некоторый параллелизм: ежедневным собраниям в иерусалимском храме для молитвы соответствовали собрания христиан в доме или домах для преломления хлеба. Ударение в этом стихе лежит на том, что для совершения «трапезы Господней» христиане не имели одного специального помещения и даже не имели одного специально выбранного дома. Нет необходимости думать, что при каждом собрании они меняли помещение. Пока позволяли обстоятельства как внешние, так и внутренние, они, вероятно, собирались в одном доме, но этот дом не был для них храмом.

Было ли фактически возможно, чтобы Иерусалимская церковь имела одно только Евхаристическое собрание? Мы не знаем, сколько членов насчитывала Иерусалимская церковь. Сведения, которые сообщает Лука, не относятся к числу членов самой церкви, а к числу уверовавших. Большинство этих первых верующих не оставалось в Иерусалиме. На праздник Пасхи в Иерусалим собиралось огромное количество иудеев, как из всей Палестины, так и из разных частей Римской империи. По окончании праздника они возвращались, само собою разумеется, по домам. Большинство первых христиан принадлежало к числу таких пришельцев. Они и были, вероятно, первыми миссионерами за пределами Иерусалима. Ими были основаны церкви не только в разных частях Иудеи, но, вероятно, даже в Риме. Поэтому у нас есть все основания предполагать, что количество членов Иерусалимской церкви не отвечало статистическим данным Луки. Нет возможности сделать никакого, даже приблизительного, подсчета числа чле-

3) См. статью Р. Benoit. «Remarques sur les «Sommaires» de Actes 2,42 a 5» всборнике «Aux sources de la tradition chrêtienne». Paris -Neuchutel 1950.

23

нов Иерусалимской церкви. Во всяком случае их было не так много, чтобы они не могли собраться в одном помещении, как это показывает так называемый «Иерусалимский собор». Если все верующие могли собраться вместе для обсуждения вопроса, поднятого ап. Павлом в связи с его проповедью среди язычников, то нет никаких оснований отрицать возможность, что они могли все вместе собираться на Евхаристическое собрание. Я хотел бы еще раз подчеркнуть, что понятие «все» является идеальным, а потому не всегда соответствовало фактическому положению вещей. Не говоря о больных и отсутствующих из Иерусалима, в числе членов иерусалимской церкви, по крайней мере, первое время были лица, не проживающие в самом Иерусалиме, которые, естественно, не могли присутствовать на каждом Евхаристическом собрании. Не надо также упускать из виду, что понятие «дома» римского, греческого или палестинского далеко не соответствовало нашему теперешнему пониманию. Каждое иерусалимское Евхаристическое собрание идеально включало всех его членов, а реально это идеальное понимание выражалось в том, что помимо одного Евхаристического собрания других собраний не было. Сведения, которые мы нашли у Луки не противоречат такому пониманию первоначальной церковной жизни. Несомненно, что в Иерусалиме впервые нашел свое выражение основной принцип евхаристической экклезиологии, что местная церковь имеет одно Евхаристическое собрание.

3. До выступления ап. Павла, как апостола язычников, церкви существовали в Дамаске, Антиохии, по-видимому в Риме, и, по всей вероятности, в других местах 4). Они, конечно, строились по типу Иерусалимской церкви, т.к. состояли первое время из христиан-иудеев. Мог ли Павел в своей апостольской деятельности изменить принцип единого Евхаристического собрания в местной церкви? Павел вырос в верности к традиции и оставался человеком традиции, не только будучи иудеем, но и ставши христианином. Таков предварительный ответ на этот вопрос, а окончательный ответ зависит от толкования выражения Павла «ἡκατ’οἷκονἐκκλησία». Может ли это выражение быть переведено «домашняя церковь», понимая под этим церковь, устроенную в частном доме для небольшой группы христиан? В силу каких причин мог появиться такой сепаратизм? Если даже среди отдельных христиан могли появиться стремления к образованию отдельных домашних церквей, то как мог Павел дать на это свою санкцию? Отделение одного «дома» от остальных верующих было бы нарушением любви, которая объединила всех в одно, так что все образовывали «один – εῖς - во Христе Иисусе» (Гал. III, 28). Если Павел боролся с разделением коринфской цер-

4) Нет положительно никаких данных считать, что первое время в Дамаске, или в Антиохии, или в Риме были христиане, но не было «церкви».

24

кви на отдельные фракции, если он старался объединить воедино отдельные группы римской церкви, которые не выходили за пределы единого Евхаристического собрания, то как он мог бы мириться с существованием в одной местной церкви наряду с главным Евхаристическим собранием домашних собраний? Это находилось бы в явном противоречии со всем богословием Павла о Церкви, как теле Христовом. Для него, как и для Деяписателя, Евхаристическое собрание есть собрание всех на одно и тоже, «ἐπὶ τὸ αὐτό». Поэтому выражение домашнее Евхаристическое собрание, что тождественно с выражением «домашняя церковь», заключает в себе не только глубокое внутреннее противоречие, но и искажение природы Церкви и природы Евхаристического собрания.

Все эти недоумения разрешаются, если мы откажемся от обычного перевода «домашняя церковь». Само выражение не уполномачивает нас к такому переводу. Мы уже встречались с выражением «κατ’ οἶκον» в Деяниях. Не правильнее ли было бы толковать это выражение в том же смысле, как мы его истолковали выше: в доме? При таком толковании «ἡκατ’ οἶκον ἐκκλησία» означает не домашнюю церковь, а церковь, собранную в доме. Первые годы существования церквей вне Палестины верующие собирались свободно и открыто, так что они могли иметь одно постоянное место для собраний. Некоторые верные, имеющие возможность, предоставляли свои дома для собраний. Это было своего рода служение, которое ценилось среди верующих, и вместе с тем это была честь для тех лиц, в доме которых собиралась церковь. Акила и Прискилла посвятили себя такому служению, а не стремились, где бы они ни жили, сейчас же образовывать отдельные церкви. Приветствуя Акилу и Прискиллу, Павел приветствовал и церковь, собранную в их доме. Он их приветствует, как хозяев дома, в котором христиане собираются, а следовательно до некоторой степени, как хозяев церкви — гости. Что такого рода странноприимцы церкви существовали, свидетельствует прямо cам ап. Павел. «Приветствует вас Гаий, странноприимец мой и всей церкви» (Рим. XVI, 23). Гаий был гостеприимцем ап. Павла 5), т.к. Павел во время своего второго пребывания в Коринфе проживал в доме Гаия, которого он крестил (I Кор. 1, 14). В каком смысле ап. Павел называл Гаия гостеприимцем «всей церкви»? Если обратить внимание на прилагательное при церкви — «всей - ὅλης», то вряд ли может быть сомнение, что речь идет о собраниях всей церкви, которые происходили в доме Гаия. Он «хозяин» коринфской церкви, т. к. в его доме происходили Евхаристические собрания. Если коринфские христиане могли собираться в доме Гаия, то почему ефесские

5) См. статью G. Stälin. «ξένος» и «Theologisches Wörterbuch zum Neuen Testament». B. V, S. 1-36.

25

христиане не могли собираться в доме Акилы и Прискиллы? Акила был таким «гостеприимцем» Ефесской церкви, каким был Гаий для Коринфской. Тот же смысл имеет выражение «ἡκατ’ οἶκονἐκκλησία» в посланиях к Колосянам и к Филимону. Таким образом, мы приходим к заключению, что «ἡκατ’ οἶκον ἐκκλησία» была местная церковь, собирающаяся на Евхаристические собрания в доме тех лиц, которые предоставляли свой дом для нужд церкви.

«Домашних церквей» не существовало в апостольское время. Это есть благочестивый миф. Как часто бывает, благочестие не всегда является критериумом догматической правильности. Как я уже указывал выше, существование «домашних церквей» вступало бы в противоречие с природой Евхаристического собрания, которое было собранием всех на одно и тоже. Кто защищает «домашние церкви» в апостольское время, должен задуматься, как объяснить тот факт, что последующие памятники ничего о них не говорят. По-видимому, первые «домашние церкви» появляются в Никейскую эпоху. Церковная власть сначала решительно противилась тому, чтобы в них совершалась Евхаристия. Я напомню 58-е правило Лаодикийского собора, запрещающее совершать Евхаристию в домах. Если считать, что 31-е правило Трулльского собора (692 г.) допускало возможность совершения Евхаристии с разрешения епископа в домашних церквах, то возникновение этой практики надо отнести к середине или к началу VII-гo века. Если бы в апостольское время существовали домашние церкви, то непонятно, почему церковная власть противилась бы апостольской практике.

4. Если мы допустим существование в апостольское время нескольких Евхаристических собраний, то тогда процесс развития церковного устройства приобретает почти что парадоксальный характер. Надо тогда признать, что в начальной точке местная церковь имела несколько Евхаристических собраний, затем устанавливается в ней одно Евхаристическое собрание, которое в свою очередь раздробляется опять на несколько Евхаристических собраний. Существование во II-м веке промежуточной стадии указанного исторического процесса совершенно бесспорно. Я уже указывал, что во время Иустина Мученика в Риме было одно собрание. В эпоху Игнатия Б. в Антиохии только епископ мог совершать Евхаристию, а, следовательно, в антиохийской церкви было также одно Евхаристическое собрание, хотя в ней уже существовали тенденции к образованию отдельных собраний. Парадокс предполагаемого развития церковного устройства заключается в том, что местная церковь приходит к одному Евхаристическому собранию в то время, когда численный состав местных церквей значительно увеличивается. Это было самое неблагоприятное время для перехода к одному Евхаристическому собранию, особенно еще и потому, что это время падает на эпоху гонений.

26

Христиане должны были собираться тайно, а более или менее крупные собрания вряд ли могли ускользнуть от внимания римской полиции.

Мы можем привести еще одно свидетельство в пользу существования одного Евхаристического собрания в Римской церкви. Это так называемая литургическая практика фермента. О ней мы имеем вполне определенные сведения из первых годов V-гo столетия, т.е. из того времени, когда уже в Римской церкви наряду с главным епископским собранием существовали дополнительные богослужебные центры, в которых Евхаристия совершалась пресвитерами. Эта практика заключалась в следующем: римский епископ после освящения даров рассылал по титулам (городским церквам) частицы освященного Агнца. Пресвитеры титулов при совершении Евхаристии присоединяли эти частицы к дарам, которые они освящали. Обычай фермента в этой своей форме представлял из себя вторую стадию литургической практики римской церкви. Когда с численным увеличением римской церкви и с усилением гонений кроме епископского собрания возникли дополнительные богослужебные центры, то в них совершался «синаксис», соответствующий приблизительно нашей первой части литургии, после которого пресвитеры причащали верных, участвующих в синаксисе, дарами, присланными епископом. Все это показывает, что римская церковь, наиболее традиционная, твердо держалась практики единого Евхаристического собрания. Если бы в начале в римской церкви было несколько Евхаристических собраний, то такого рода практика была бы непонятной. Когда количество богослужебных центров увеличилось, то присылка римским епископом даров для причащения в дополнительные богослужебные центры фактически стала невозможной. Обычай фермента свидетельствует, что вопреки эмпирическим фактам римская церковь рассматривала епископское собрание, как единое Евхаристическое собрание своей церкви, а дополнительные богослужебные центры, как его пространственное распространение.

Возвращаясь к поставленному выше вопросу, находил ли свое осуществление в жизни в апостольское время принцип единого Евхаристического собрания, мы с максимальной уверенностью можем дать утвердительный ответ. В новозаветных писаниях нет никаких указаний, которые бы свидетельствовали об обратном. Еще в V-м веке церковное сознание, по крайней мере в Римской церкви, твердо считало, что в местной церкви имеется одно Евхаристическое собрание. Евхаристия едина в местной церкви и совершается ее предстоятелем, т.е. епископом.

Церковь Божия во Христе едина, и ее единство в эмпирической жизни проявляется во множественности местных церквей. Принципом единства каждой местной церкви является ее Евхаристическое собрание, которое одновременно является эмпирическим принципом единства Церкви Божьей, т.к. в каждой местной цер-

27

кви пребывает или существует, по слову Апостола, полностью Церковь Божия во Христе. В силу этого в эмпирической действительности множество местных церквей охраняет единство Церкви Божией во Христе, а единство ее проявляется во множественности местных церквей. В основе этого принципа евхаристической экклезиологии лежит единое Евхаристическое собрание местной церкви.

28