Киприан Карфагенский, свщмч. 27. Письмо к пресвитерам и диаконам

Киприан пресвитерам и диаконам, братьям, желает здравия. – Я желал, возлюбленнейшие братья, письмом своим приветствовать весь клир наш целым и невредимым. Но так как враждебная буря, низвергнувшая большую часть народа нашего, чрезмерно увеличила скорби наши еще тем, что в своем разрушительном стремлении захватила и часть клира; то мы молим Господа, чтобы, по

101

милости Божией, мы могли впредь приветствовать невредимыми по крайней мере вас, которых твердость в вере и добродетели нам хорошо известна. И хотя у меня были сильные побуждения немедленно самому прийти к вам, во-первых, по влечению к вам и желанию видеться с вами, что составляет главный предмет молитв моих, и во-вторых, для того, чтобы вместе с вами обсудить и по общем совещании постановить то, чего требует общая польза в делах управления церковного; – однако же я признал за лучшее остаться пока в безопасном убежище, имея в виду другие выгоды по отношению к общему нашему миру и спасению, которые объяснит вам возлюбленнейший брат наш Тертулл. Он-то, столько в других отношениях послуживший делу Божию, был виновником и сего совета, чтобы я был осторожен и осмотрителен и опрометчиво не являлся публично, а особенно в том месте, где меня столько раз требовали и искали. Итак, полагаясь на любовь и благочестие ваше, которые мне хорошо известны, я письмом сим и увещеваю и заповедую вам, чтобы вы, которых присутствие там и не так ненавистно и не так опасно, исполнили за меня все, что требует церковное управление. Между тем пусть продолжается, сколько можно и как можно, попечение о бедных, но о таких, впрочем, которые, твердо стоя в вере, не оставили стада Христова, чтобы им, по вашей распорядительности, доставляемо было все необходимое для облегчения их бедности, дабы, чего не могло сделать преследование с верующими, того не сделала

102

нужда с неимущими. Еще больше надобно заботиться о славных исповедниках. И хотя я знаю, что многих из них братья, по своему усердию и любви, взяли на свое попечение, однако, если бы кто из них нуждался в одежде или в содержании, то, как я и прежде писал вам, когда они были еще в темнице, пусть доставляется им все необходимое; только пусть они узнают от вас, научатся и убедятся, чего, по руководству писаний, требует церковное благочиние, именно, они должны быть смиренны, скромны и спокойны, чтобы им сохранить честь своего имени и чтобы те, которые сделались славны исповедничеством, были славны и по нравам; они должны, служа во всем Господу, соделать себя достойными венца небесного, совершением хвалы своей. Ибо впереди остается больше, чем сколько сделано, как и написано: прежде смерти не блажи ни когоже (Сир. 11, 28) и еще: буди верен даже до смерти, и дам ти венец живота (Апок. 2, 10), и Господь то же говорит: претерпевый же до конца, той спасен будет (Мат. 10, 22). Пусть подражают они Господу, Который пред самым страданием своим не гордился, а был еще смиреннее: ибо тогда Он умыл ученикам Своим ноги и говорил: аще убо Аз умых ваши нозе, Господь и Учитель, и вы должни есте друг другу умывати нозе. Образ бо дах вам, да, якоже Аз сотворих вам, и вы творите (Иоан. 13, 14). Пусть следуют они примеру апостола Павла: он после многократного заключения в темницу, после перенесения ударов, после осуждения на съедение зверям, во всех делах

103

пребывал кротким и смиренным; и даже после восхищения до третьего неба и рая он ничего не присвоил себе надменно, а говорил: ниже туне хлеб ядохом у кого, но в труде и подвизе, нощь и день делающе, да не отягчим никогоже от вас (2 Сол. 3, 8). – Умоляю вас, внушите все это подробно братьям нашим. И поелику всяк... смиряяйся вознесется (Лк. 14, 11), то теперь настало время, когда особенно нужно опасаться коварного противника, который более преследует того, кто более оказал мужества, и, раздраженный собственным поражением, усиливается победить победителя. Дай, Господи, и мне вовремя еще увидеть их и спасительным увещанием расположить их к тому, чтобы они сберегли свою славу! Ибо мне больно, когда слышу, что некоторые с бесчестием и надменностью бродят и в праздности доходят до нелепостей или поселяют раздоры, преступными плотскими связями сквернят уды Христовы, уже причастные подвигу исповедничества Христова – не хотят повиноваться ни диаконам, ни даже пресвитерам, а ведут себя так, что чрез беспорядочное и худое поведение их – немногих – пятнается честь и слава многих добрых исповедников: они должны бояться, чтобы сии последние, обличив и осудив их, не лишили общения своего. Ибо только тот славный и истинный исповедник, от кого и впоследствии Церковь приобретает славу, а не посрамление.

А касательно того, что писали ко мне сопресвитеры наши, Донат и Фортунат, Новат и Гордий, я ничего не могу в ответ написать один, потому

104

что с самого начала епископства моего я положил за правило ничего не делать по одному моему усмотрению, без совета вашего и без согласия народа. Но когда, по милости Божией, приду к вам, тогда сообща, как требует того взаимная честь, рассудим и о том, что сделано, и о том, что нужно сделать.

Желаю вам, возлюбленнейшие и вожделеннейшие братья, всегда здравствовать и меня помнить. Усердно приветствуйте от меня братство ваше и просите помнить о нас. Прощайте.