Елеонский Ф. Г. Причина, отвращения египтян к пастухам

IV. Причина, отвращения египтян к пастухам.

Причина указываемого в Быт. XLVI, 3 отвращения египтян ко всякому пасущему мелкий скот [так как первое и преобладающее в ветхоз. книгах (Gesenii Thesaurus 1145; Fürstii Concordantiae 934) значение употребленного здесь слова есть общее, собирательное, простирающееся на оба вида мелкого скота, напр. Быт. XXX, 32] ¹) объясняется различными исследователями неодинаково. Так:

1) Одни из толкователей относят это отвращение к египетской касте пастухов и в частности некоторые указывают причину этого — в том, что в Египте, по свидетельству древних, овцы и козы не закалялись для обыкновенного употребления и не приносились в жертву в известных местностях [таково объяснение м. Филарета в Запис. на кн. Бытия (к XLVI, 34), отчасти — Властова в «Свящ. Летописи», I

τυχούσης ἐργασίας ἄπλετον ὕδωρ ἀναῤῥιπτεῖτаι παραδόξως καὶ πᾶν τὸ ποτάμιον ρεῦμα ραδίως ἐκ βυθοῦ πρὸς τὴν ἐπιφίνειαν ἐκχεῖται.

¹) В Быт. XXX, 32 сначала употреблено צאֺן, как общее название мелкого скота (в рус. пер. этому слову соответствует выражение— «стаду овец», согласно с греч. πρόβατα), за тем в частности указаны: שֶׂה — πρόβατον = овца (в русском перев. «скот·) и עִוִּים = козы.

— 160 —

461, а также Кнобеля в Kurzgefas. exeget. Handbuch., Die Genesis и др.], тогда как другие исследователи объясняют отвращение египтян от пастухов презренным вообще положением пастушеской касты в Египте, как самой низшей, с мыслью о которой соединялось представление о грубости и варварстве (Delitsch. Die Genesis, 567, а также Keil в Bibl. Commentar, I, 283). В том и другом виде это объяснение неудобоприемлемо по непрочности оснований, на которые оно опирается. В действительности древние не говорят об особенно низком положении всей пастушеской касты; Геродот (II, 47) указывает только на презрение к свинопасам, составлявшим или часть пастушеской касты или особую касту, и при своем перечислении египетских каст (II, 164), видимо идущем от высших каст к низшим, называет пастухов (βȣκόλοι) после воинов; у Диодора Сицил. (I, 73, 74) пастухи занимают тоже место. И из того, что жрецы не должны были употреблять в пищу овец (Herodot II, 37), или что в Фивах не приносились в жертву овцы (Ibid. II, 42), а в Мендесе—козы (Ibid. II, 46), делать заключение о презрении египтян к этим животным, а вместе с тем и к пастухам их, несправедливо в виду того замечания Геродота (II, 46), что козьи пастухи в Мендесе «пользовались особенным почетом», сообразно с чем незакалание тех или других из этих животных в различных местностях Египта естественнее понимать, как выражение почитания их, переносившегося и на пастухов. С предполагаемым у Египтян отвращением к этим животным трудно мирится и тот известный «акт, что на египетских памятниках и в частности в египетских гробницах найдены многочисленные изображения домашних животных и между ними овец и ков ¹); «трудно» действительно «представить себе,

¹) Изображение домашнего скота найдено в гробнице большой пирамиды (Lepsius. Denkmäler. Abth. II, t. III, Blatt IX. 106. 132. См. Hartmann. Versuch einer system. Auszählung der von den alten Aegyptern bildlich dargestellten Thiere в Zeitsch. f. ägypt. Spr, 1864. 24). Шаба в Etudes sur l’antiquitéé hist., 895, говорит: «аз числа домашних животных особенно часто изображаются на памятниках вол, коза, антилопа, которые разводились в Египте с многочисленными разновидностями; не встречается только

—161-

чтобы египтяне находили удовольствие перечислять количество своего крупного и мелкого скота, если, как предполагают, они имели отвращение к тому, разведением чего занимались» (Vigouroux. La Bible et les découvertes modernes. H, 142)... Названные выше комментаторы доказывают еще приниженное положение египетских пастухов тем, что на памятниках они изображаются в непривлекательном виде, в виде длинных тощих, каких-то болезненных фигур, и ссылаются на свидетельства Грауля (Delitsch. Die Genesis. 567 и Keil в Bibl. Comm. I, 283); но чтобы придавать этой особенности значение доказательства, нужно убедиться в том, что изображение пастухов в таком виде есть не случайное явление, замечаемое на одном или двух памятниках, а постоянное правило и что в таком непривлекательном виде изображаются одни пастухи. По словам Вигуру (La Bible et les découvertes mod. II, 142) «пастухи имеют вид не более печальный, чем и другие рабы». Если в приписываемом древним египтянам презрении вообще к пастухам есть доля правды, то она заключается единственно в существовавшем несомненно ¹) у высшего, благородного класса египетского народа, низком, презрительном отношении ко всему остальному рабочему классу, жившему плодами рук своих, каковы: земледельцы, ремесленники, пастухи и т. п.; но такой взгляд благородного египетского сословия, как простирающийся на все, не входившее в его круг, не может конечно служить объяснением указанного Иосифом отвращения к пастухам, как побудительной причины поселить братьев Иосифа в земле Гесем: как египетские пастухи жили вместе, в одних и тех же областях, с другими слоями низшего египетского населения, хотя и будучи наравне с последними презираемы аристократическими родами, точно также,

домашней овцы с мягкой шерстью (mouton domestique à laine souple). Можно было бы думать, что эта порода неизвестна была египтянам, если бы Присс д’Авень не открыл барельефа в Курна, который представляет стадо овец, предшествуемое двумя бодающими один другого баранами. Это изображение найдено в гробнице писца Анна, из времени Тотмеса 1-го».

¹) Brugsch. Gesch. Aeg. 23, 24; История фараонов Бругша, пер. Властова, стр. 84, 85.

— 162—

без сомнения, и братья Иосифа могли жить среди этого рабочего населения древнего Египта, не возбуждая особенного презрения его к себе, а поэтому, думается, и не могли с надеждой на успех указывать на это отвращение египтян, как причину поселить их именно в земле Гесем. Поэтому

2) Другие комментаторы полагают, что в словах Иосифа отвращение египтян относилось не к туземной пастушеской касте, а к иноземным пастухам-кочевникам, и своим образом жизни и своею враждебностью и нападениями возбуждавших глубокое к себе отвращение в египтянах, живших иною жизнью. Таково в существе дела объяснение еще Кальмета (в известном его Commentarium, по изд. 1734, t. I, 282), затем—Генгстенберга (в его Beiträge... II, 437), Эвальда (Geseh. II, 11; I, 557), Вигуру (La Bible et deconv. mod. II, 142—3) и Дилльмана (Die Genesis, 454—5). Независимо от некоторых своих особенностей у названных библеистов, это объяснение в том общем виде, как оно выражено выше, представляется всего более вероятным, так как оно находит себе подтверждение и в некоторых свидетельствах Пятикнижия, и в указаниях египетской истории. В библейском отношении замечательное в рассматриваемом отношении место представляют слова Быт. XLIII, 32: египтяне не могут есть с евреями, потому что это мерзость (тоже תוֺעֵבָה, как и в Быт. XLVI, 34) для египтян; т. е., то, что в Быт. XLVI, 34 отнесено ко всякому пастуху мелкого скота, тоже здесь ограничено одними евреями, которые следовательно, а не туземная пастушеская каста, являются, по воззрению библейского бытописателя, мерзостью для египтян. Причина этого достаточно выяснена египетской историей. Если египтяне, по свидетельству древних [Herodot II, 41; Diodor 1,67; Strabo. 792 (ΧVII, 1, 6)] совершенно чуждались эллинов и относились к ним с враждебностью, то не с меньшим, а еще с большим конечно нерасположением и отвращением они должны были относиться к азиатским пастушеским племенам, как давним и постоянным врагам египетского государства. Эти народы, называемые в египетских памятниках именами Петти, Сати, Шасу, Аму (Chabas. Eludes sur l’antiquite hist. 101—115), жившие к востоку от Египта и ведшие пасту-

— 163

шеский образ жизни, своими нападениями заставили уже фараонов древнего периода египетской истории соорудить против них стену на восточной границе Египта (Ebern. Aegypten... 78—84: Chabas. Eludes sur l’antiqu. hist. 105; Brugsch, Gesch. Aeg. 119). Переселившись из области, лежавшей к востоку от Египта, где жили и эти народы, сыновья Иакова в глазах египтян были конечно теми же Аму или Ниасу; и как пастухи-кочевники ¹) и как принадлежавшие к этим враждебным Египту племенам, они должны были возбуждать к себе отвращение в египтянах, стоявших на высшей степени развития. Но, понятно, когда эти переселенцы с течением времени стали оставлять кочевой образ жизни и заниматься земледелием, когда они в образе жизни и занятиях приблизились к остальному рабочему египетскому населению, прежнее нерасположение к ним должно было постепенно ослабеть и уступить место взаимному сближению, на что, относительно времени пред выходом из Египта, указывает библейский рассказ, говоря о жизни евреев в одних домах с египтянами (Исх. III, 22).

Таким образом, сообразно с библейским свидетельством и исследованиями египетской древности, указываемое Иосифом отвращение возбуждали братья Иосифа, как иноземное пастушеское племя, ведшее кочевой образ жизни.