Штейн Л. С. Н. и Е. Н. Трубецкие

Разбивка страниц настоящей электронной статьи сделана по: «Русская религиозно-философская мысль XX века. Сборник статей под редакцией Н. П. Полторацкого. Питтсбург, 1975, США.

С. Н. И Е. Н. ТРУБЕЦКИЕ

Братья Трубецкие принадлежат к блестящей группе рели­гиозных мыслителей в России, которая стремилась примирить философские идеи со строгой христианской догмой. Подобно многим другим русским мыслителям, Трубецкие были под сильным влиянием Владимира Соловьева, хотя они и вносили существенные изменения в некоторые из его идей. Трубецкие несомненно заслужили почётное место в истории русской философской и религиозной мысли. Они отличаются от других либеральных деятелей России своей полнейшей преданностью делу свободы и человеческого достоинства, корни которых на­ходятся, по их убеждению, в христианском учении об Imago Dei, а не в какой-либо политической доктрине. Другими словами, их исходная позиция — религиозная, а не политическая, хотя и политическая ими не исключается. Они были искренними патриотами и преданными христианами, у которых направля­ющим принципом и в общественной и в частной жизни явля­лась глубокая вера.

Сергей и Евгений Трубецкие происходят из блестящей дво­рянской семьи, которая дала им умственное и религиозное воспитание, определившее их жизнь и подготовившее их и к академической, и к общественной деятельности. Они получили образование в Калужской гимназии и в Московском университете. Их интерес к философии возник в гимназические годы и продолжался и в университетские. В своих воспоминаниях Евгений сообщает, что в 1881-1882 гг. он успел систематически прочесть работы Шиллинга, пятитомную историю древней фи­лософии Целлера, полное собрание сочинений Платона и Арис­тотеля, а равно и Гегеля, Юма, Эрдмана и др. Одно время они увлеклись позитивизмом спенсеровского типа, но это увлече­ние скоро прошло. Они погрузились в систематическое изуче­ние немецкой философии. Но они смогли развить свои рели-

гиозно-философские взгляды, только благодаря Соловьеву. Хотя их карьеры и мировоззрения почти совпадают, мы зай­мемся ими в отдельности, потому что каждый из них внес свой собственный вклад в русскую религиозную и философскую мысль.

Сергей Николаевич Трубецкой (1862-1905)

По получении магистерской степени, Сергей Трубецкой опу­бликовал свою диссертацию «Метафизика в Древней Греции», которая сразу же завоевала ему репутацию глубокого мысли­теля. Занимаясь потом в Германии, он связался со знаменитым богословом Гарнаком. Его докторская диссертация «Учение о Логосе в его истории» была защищена в 1500 г. и обеспечила ему видное место в академических и ученых кругах. Его вы­брали профессором философии Московского университета. В 1905 г. он был назначен ректором того же университета — должность, которую он занимал только 27 дней из-за вне­запно последовавшей смерти. Одна преобладающая идея зани­мала его всю жизнь — сохранение и защита свободы и дос­тоинства человека. У него было необычайное сочувствие к людям, которым он посвятил всю свою короткую, но столь полезную жизнь. Он был аристократом и по духу, и по рожде­нию. Сергей Трубецкой был не философом в формальном зна­чении этого слова, а — скорее религиозным и философски ориентированным мыслителем. Он был слишком занят про­блемами своей страны, чтобы изолировать себя в стенах уни­верситета. Больше всего на свете его влекли к себе правда и справедливость, и он надеялся, что так же будут вести себя современем и его соотечественники.

Три основных вопроса преобладают в его поисках Правды. (1) Имеет ли человеческая жизнь разумный смысл и зна­чение? (2) Имеет ли смысл человеческая деятельность и исто­рия человечества? (3) Имеет ли космический процесс какое- либо разумное значение? Уже задавая эти вопросы, он был уверен, что человеческая история и космический процесс имеют значение и цель. Ответы на эти важные вопросы разрабатываются в его философских трудах, и он пытался применить эти ответы к своей личной и общественной жизни.

Забота С. Трубецкого о человеческой свободе укоренена в христианском учении о человеке, утверждающем, что поскольку человек создан по образу и подобию Божьему, он есть существо безграничной ценности, и им не следует пользоваться как

334

средством для достижения цели, ибо он сам по себе — цель. Из этого следует, что основное свойство человека — свобода, и лишать человека свободы значит лишать его его челове­ческого естества. Как сознательный и убежденный христианин, Трубецкой считал необходимым бороться против преобладав­шей в современном ему обществе, в том числе и русском, фи­лософии Homo homini lupus est. Глубоко этим озабоченный, Трубецкой писал на многие темы и стал выразителем тогдаш­него национального умонастроения. Тот факт, что его усилия в защиту человеческой свободы не всегда вызывали энтузиазм даже у тех, кто заявлял о своей приверженности делу этой свободы, не отменяет искренности и правоты самого Трубец­кого. Стремясь установить в своей стране свободу, С. Трубец­кой не боялся объединять усилия с различными либеральными группами. В разгар студенческих волнений в русских универ­ситетах Трубецкой глубоко заинтересовался их делом. Москов­ский университет в особенности стал центром студенческого недовольства и агитации. Студенты требовали и университет­ских реформ, и политической свободы для всех русских. Убий­ство Боголепова в то время было свидетельством опасного настроения русских студентов.

Опасное положение еще более ухудшилось, когда в 1901 г, в осеннем номере «Гражданина» появилась статья реакционе­ра кн. Мещерского. В этой статье рассматривались отношения между мужской и женской молодежью в русских университетах, и это была очень оскорбительная статья. Ректора Высших Женских курсов В. И. Герье обвиняли в том, что он не поме­шал опубликованию этой статьи. 25-го октября 1901 г. сту­денты Московского университета устроили вечер в честь зна­менитого историка В. О. Ключевского. Аудитория, где Герье читал свою лекцию, была переполнена. Чтобы показать свое неудовольствие, многие студенты хотели освистать Герье. Имен­но тогда Трубецкой предложил стать посредником в cause célèbre Герье-Мещерского. Он попросил студентов не допус­кать никаких неосторожных поступков, которые могли бы скомпрометировать университет и повредить их делу.

Среди студентов были разногласия. Экстремисты требовали радикальных действий, в то время как умеренные этому противились. Создалось две группы. Одна группа, которая называлась «Исполнительным комитетом», ставила себе целью достижение политической свободы и в университете и во всей стране. Другая группа, которая называла себя «Академичес­кой партией», заботилась в первую очередь о реформах в уни-

335

верситете. Появилась третья группа — «Студенческое историко- филологическое общество». Его цель была объединить всех студентов вокруг чисто академических интересов, и оно пыта­лось найти modus vivendi и modus operandi, чтобы решить всю университетскую проблему. С. Трубецкой был ответствен за создание этой третьей группы, и студенты выбрали его председателем общества. Он способствовал формулированию общих принципов временного устава, который в конечном счете при­вел к автономии университетов.

Деятельность С. Трубецкого не ограничивалась академи­ческим миром. Он активно содействовал поднятию уровня обра­зования в средних и начальных школах. Он занялся также делами Земства, и принял участие в двух съездах в мае и ноя­бре 1904 года. 6-го июня 1904 г. он произнес обращенную к Государю речь, в которой указывал, inter alia, что «Одни части населения возбуждаются против других. Ненависть, неумоли­мая и жестокая, накопившаяся веками обид и утеснений, обос­тряется нуждой и горем, бесправием и тяжкими экономичес­кими условиями, подымается и растет (...). Нужно, чтобы все Ваши подданные, равно и без различия, чувствовали себя гражданами русскими (...). Мы хотели бы, чтобы все Ваши под­данные, хотя бы чуждые нам по вере и крови, видели в Рос­сии свое отечество, в Вас — своего Государя; чтобы они чувст­вовали себя сынами России и любили Россию так же, как мы ее любим. Народное представительство должно служить делу объединения и мира внутреннего». ¹ В России широко приветст­вовали это обращение к монарху. К сожалению, оно не возы­мело никакого действия. Трубецкой добился самоуправления для университетов, но вопрос о политической свободе для Рос­сии оставался нерешенным. Трубецкой продолжал бороться за свободу в России, но судьба решила иначе! Студенческие беспорядки, поражение России в войне с Японией в 1904 г., и общее переутомление от работы ускорили его смерть. Его преждевременная смерть воспринималась большинством рус­ских как национальная трагедия. Он буквально пожертвовал собой ради благосостояния своей родины.

Вклад С. Трубецкого в философскую мысль можно свести к трем главным пунктам. (1) Его «Метафизика в Древней Греции» и «Учение о Логосе в его истории» помогли русским мыслителям осознать значение идей, развитых в его произведе­ниях. (2) Его превосходное изложение идей немецкого идеа­лизма сыграло важную роль в развитии русской мысли. (3) Он

336

дал общее изложение своей научной метафизики, которую он назвал «конкретным идеализмом».

Теперь исследуем некоторые идеи, присущие его мировоз­зрению. Критика западного рационализма и индивидуализма укоренена у Трубецкого в славянофильском представлении, что своим упором на индивидуализм Запад изменил принципу «со­борности». Его реакция против западного индивидуализма при­вела его к гносеологическому исследованию природы и функ­ции человеческого сознания в его отношении к познанию дей­ствительности. В своем очерке «О природе человеческого соз­нания» Трубецкой рассматривает современные западные теории познания и находит их неадекватными для объективного поз­нания действительности. И эмпиризм и идеализм, по его мне­нию, сводят всеобщее и конкретное к личному сознанию или к чистому субъективизму. Эмпиризм считает действительность «тем, что кажется», идеализм отождествляет мысль с бытием, тогда как мистицизм смотрит на реальность как на явление в себе и для себя. Трубецкой отвергает эти взгляды и предла­гает свое основание для объективного познания действитель­ности.

Источник человеческого знания о действительности, по Тру­бецкому, находится в конкретной деятельности человеческого сознания. Он отличает личность и личное сознание от индивидуальности. «Я думаю, что человеческое сознание не есть мое личное отправление только, но что оно есть коллективная функ­ция человеческого рода человеческое сознание не есть толь­ко отвлеченный термин для обозначения многих индивидуаль­ных сознаний, но что это живой и конкретный, универсальный процесс». ² Индивидуальное сознание есть проявление косми­ческого сознания и космической памяти, в которых индиви­дуальное и не-индивидуальное тесно связаны. Он продолжает: «Сознание обще всем нам, и то что я познаю им и в нем объек­тивно, т. е. всеобщим образом, то я признаю истинным из всех и за всех, не для себя только. Фактически я по поводу всего держу внутри себя собор со всеми ... Во мне есть этот sensus communis, sens commun, тот смысл, показания которого непо­грешимы для меня и для всех, потому что он есть свидетель­ство всех в совокупности». ⁸

Источник коллективного сознания, по Трубецкому, нахо­дится в космическом принципе и каждое индивидуальное соз­нание имеет свою почву в космическом сознании. Трубецкой называет эту гипотезу «метафизическим социализмом», основа которого в «соборности». Чтобы определить отношение инди-

337

видуального сознания к космическому сознанию, Трубецкой вводит физиологический фактор сознания, основанный на взгляде Герберта Спенсера, что человеческое сознание зависит от общественных условий. Согласно этому взгляду, сознание есть расовый и наследственный процесс; психическое разви­тие человека общественно детерминировано и зависит и от его нервной системы, и от окружающей среды. Трубецкой считает, что мы неизбежно придем к понятию «соборности», независимо от того, как рассматривается сознание, эмпирически или пси­хологически. Универсальное сознание проявляется во всяком живом существе, будь это амеба или человек.

Мировоззрение Трубецкого исходит из двух метафизических предположений. Во-первых, что космос есть органическое и гармоническое единство. Во-вторых, что все живые существа, включая человека, — неотъемлемая часть этого органического единства. Такого взгляда придерживается не только Трубец­кой. Его можно найти у Соловьева, Бердяева, Л. П. Карсавина, С. Л. Франка, С. Булгакова, П. Флоренского и до некоторой степени у Н. О. Лосского. Эта точка зрения связала с «Мета­физикой Всеединства». Если присмотреться, то станет ясно, что такая точка зрения слишком близка к пантеизму или, в лучшем случае, к панпсихизму. «Метафизический социализм» Трубецкого представляется всего лишь иным термином для понятия пантеизма, который находится в конфликте с его христианской позицией. Его теория познания, которая тесно связана с его метафизикой, есть попытка устранить это явное противоречие в его мировоззрении.

Перейдем теперь к главным особенностям теории познания Трубецкого. По Трубецкому, есть три уровня действительности. (1) Эмпирически, действительность есть то, «что кажется». (2) Действительность открывается нам как идея, которую, од­нако, нельзя свести к логической идее. (3) Действительность есть конкретное единство, которое согласуется с логическими категориями, но отличается от мысли. То есть, действитель­ность отличается от идеи своим сенсорным качеством, своей индивидуальной конкретностью и своей независимостью. Трём уровням действительности соответствуют три способа познания действительности: (1) ощущение; (2) разум; (3) вера, которая есть «состояние нашего самосознания». По Трубецкому, вера открывает нам внутреннее единство и гармонию видимого мира, с его скрытой духовной основой. Только вера дает нам воз­можность непосредственно воспринимать действительность, от­крывая нам таким образом духовную гармонию космоса. Да-

338

­лее, вера есть объективное условие видимого восприятия дей­ствительности в мышлении и в опыте. Духовная гармония, ко­торую нам открывает вера, становится возможной благодаря любви. Любовь есть sine qua non для достижения правды, ко­торая открыта нам в Церкви всей совокупностью верующих, которые объединены в духе христианской любовью. Вера этого рода укоренена в христианской вере, имеющей мало общего с «метафизическим социализмом».

Трубецкой вводит в свою гносеологию закон универсаль­ного соотношения, который позволяет нам познавать не только самих себя, но и других, поскольку основным условием соз­нания является отношение. Затем вводится понятие Абсолют­ного, которое не может быть ни относительным, ни безотноси­тельным, и является сверх-относительным. Трубецкой прирав­нивает Абсолютное к космическому Разуму или к конкретному Логосу, который оказывается Логосом четвертого Евангелия. Он определяет Абсолютное как дух, конкретный, объективиро­ванный, самоопределяющийся предмет или человек. Абсолют­ное отличается от мира, но в его дифференцировании заклю­чается подлинная причина становления мира. Его основное свойство есть альтруизм (любовь). Согласно русскому право­славному катехизису, мы знаем, что Бог есть Дух, Творец Вселенной, Он есть Любовь и Он неизменен. Таким образом, идеализм Трубецкого и христианская догматика, по-видимому, совпадают. Поэтому у него не было оснований вводить пантеистические взгляды, чтобы утвердить свою христианскую позицию.

В отличие от своего брата Евгения, С. Трубецкой не успел развить полную систему своих религиозно-философских идей. Ему не удалось также достигнуть примирения между наукой, философией и христианством — задача в лучшем случае не­выполнимая. Вся его философская позиция представляется petitio principi argumentum. Он предполагает то, что он на са­мом деле хотел доказать, а именно общезначимость христиан­ской религии. Его гносеология чревата серьезными пробле­мами, и, в конечном счете, человеку надо совершить «прыжок веры», чтобы ликвидировать разрыв между субъектом и объек­том. Пытаясь устранить разрыв между философией и религией, он их уравнял, не заметив, что религия, в его случае Христиан­ство, есть религия sui generis. Несмотря на эту непоследова­тельность в его мировоззрении, его вклад в русскую мысль и общественную жизнь — бесспорен. В анналах русской мысли ему обеспечено почетное место.

339

Евгений Николаевич Трубецкой (1863-1920)

Евгений Трубецкой, как и его брат Сергей, принимал актив­ное участие и в академической и в общественной жизни. Он сыграл роль в организации Психологического общества и Религиозно-философского общества им. Соловьева, а равно и книгоиздательства «Путь» (1910-1917). Его интересы в области искусства, в особенности музыки и живописи, были не просто временным увлечением, а органической частью его философского и религиозного мировоззрения. Его «Два мира в древней русской иконописи» и «Умозрение в красках» являются красноречивым свидетельством его художественных интересов. Его литературная квалификация была очень высокого качества. Он написал ряд книг по философии. Важнейшими из них явля­ются «Мировоззрение B.C. Соловьева» (в двух томах), «Метафизические предпосылки познания» и «Смысл жизни». Он преподавал в Ярославском юридическом лицее и в Киевском университете. В 1905 г. его избрали профессором Московского университета, где он преподавал до 1918 г. Во время граждан­ской войны он примкнул к Добровольческой армии, чтобы бороться против большевиков, которых он считал воплощением Антихриста. Он скончался в 1920 г. на Кавказе, до того как эта часть России была занята Красной армией.

Взгляды Соловьева на Россию как на теократическую стра­ну очень привлекали Е. Трубецкого, поскольку они предста­влялись выражением славянофильской концепции русского мессианизма. Он понял внутреннее противоречие этой мессиан­ской доктрины только позднее. Хотя Е. Трубецкой больше не мог принять некоторые из идей Соловьева, они повлияли на его мировоззрение. Его книгу «Смысл жизни» можно справед­ливо считать его confessio fidei, потому что в ней он излагает свою христианскую веру, хотя все еще в рамках Абсолютного сознания.

Е. Трубецкой занимался вопросом о смысле жизни как он­тологической, а не психологической проблемой. Он утверждает, что смысл жизни не может открыться индивидуальному соз­нанию и должен быть независим от него. Это заставило его выдвинуть понятие об «Абсолютном сознании», которое он наз­вал «Всеединым сознанием». Это сознание видит все сразу в один миг, т. е. оно — Всеведение и Всеведение. Для него «Безусловное сознание — вот та необходимая точка опоры, которая предполагается всяким нашим субъективным антро­пологическим сознанием». ⁴

340

«Всеединое сознание» есть абсолютный синтез, т. е. оно включает в себе и временное и вечное без всякого различия между ними. Это различие существует только для человека. «Отличие всеединого ума от нашего, человеческого заклю­чается прежде всего — в полноте этого ума, объемлющего все и тождественного с истиною всего». ⁵

Различие между Всеобщим сознанием и человеческим соз­нанием представляет собой настоящую дилемму для челове­ческой свободы. Согласно Е. Трубецкому, человеческая свобода определяется отношением Софии к космической эволюции. Че­ловек — носитель двух возможностей. С одной стороны, он мо­жет осуществить божественную идею, с другой — он может отказаться от ее осуществления. По Трубецкому, человек имеет безграничную ценность и незаменим в той степени, в какой он добровольный сотрудник Бога; но когда он отказывается от участия в божественном творении, он перестает быть уни­кальным и незаменимым. Он становится вещью, товаром, цифрой, и перестает быть подлинным человеческим существом. С одной стороны — вечная Божественная полнота и изобилие, а с другой — призвание человека к свободе и творчеству. Проблема такова: как может что-то, что раньше не существовало, войти в вечность? Другими словами, как может человек начать что-то новое, что и есть подлинное существо свободы? Тру­бецкой пытается обойти эту дилемму указанием на то, что Божественное Всеведение и Всевидение воспринимает временное не так, как человек. Для человека реальность есть только настоящее, ибо прошедшего уже нет, а будущего еще нет. Но для Божественного Всеведения и Всевидения «уже» и «еще» не существуют, ибо оно видит все моменты времени в последо­вательности и одновременно созерцает их в один миг. Следо­вательно, человеческая свобода и самоопределение во времени включены в вечность. Е. Трубецкой не находит никакого про­тиворечия между человеческой свободой и Божественным пре­допределением, потому что суждение Бога о наших действиях им не предшествует; они извечно присутствуют в уме Бога. Другими словами, Божественное суждение о наших делах не трансцендентно, а имманентно им.

Пытаясь зарыть пропасть между человеческим сознанием и Божественным откровением, Е. Трубецкой возвращается к своей идее Абсолютного сознания, которое включает в себе и человеческое и Божественное сознания. Он утверждает, что мы можем познавать Божественное только постольку, поскольку нам открывается тот или иной аспект Абсолютного сознания.

341

Трубецкой различает между тем, что может быть названо об­щим и конкретным или религиозным откровением. «Это от­кровение, однако, существенно отличается от откровения и ре­лигиозного в тесном значении слова, и нам необходимо здесь точно уяснить себе это различие. В нашем повседневном опыте нам открыто не само абсолютно Сущее, а абсолютное сознание о другом, движущемся, становящемся, несовершенном, притом — не вся полнота абсолютного ведения о другом (...). Абсо­лютное сознание открывается в нашем человеческом, и через него мы знаем все, что знаем... Оно значит, что между моим человеческим сознанием и сознанием абсолютным есть неко­торая не только логическая, но и жизненная связь... Абсолют­ное сознание активно в человеческом». ⁶ Трубецкой определяет откровение как обнаружившийся опыт Божественного в чело- веке. Это откровение возможно потому, что человек включает в себе Божественную Жизнь (что основано на Библейской док­трине Imago Dei), и также потому, что человек есть участник этой Божественной Жизни. Откровение есть диалог между Богом и человеком. Он проводит различие между эзотерическим и экзотерическим знанием. Первое относится к религиозному или конкретному откровению, тогда как второе относится к общему откровению.

Е. Трубецкой утверждает, что смысл жизни может быть найден в человеческой культуре, которая включает в себе и хорошие и плохие ценности, так как некоторые ценности могут стать вечными. По его мнению, Воплощение Христа выражает основную задачу человеческой культуры, ибо человек призван осуществить божественное начало в жизни; другими словами, Богочеловечество есть imprimatur Бога данной человеческой культуре. Е. Трубецкой принимает второе пришествие Христа со всей серьезностью. «Конец мира есть второе и окончательное пришествие в мир Христа Богочеловека: это — не простое прекращение мирового процесса, а достижение его цели... Пришествие Христово означает полное преображение всего человеческого и мирского в Божеское и Христово... Второе пришествие Христово, как акт окончательного объединения двух естеств во всем человечестве и во всем космосе, есть дей­ствие не только Божеское и не только человеческое, а Богоче­ловеческое». ⁷ Это должно восприниматься не фаталистически, а динамически. Т. е., человеку нельзя просто пассивно ждать второго пришествия, он должен принимать активное участие в делах общества и мира и быть готовым к возвращению Христа. Действительная проблема, стоящая перед христианином, есть

342

не столько умение различать между абсолютным добром и аб­солютным злом, сколько его отношение к относительным цен­ностям, которые играют важную роль в человеческой культуре.

Е. Трубецкой знал, что у многих русских христиан есть тенденция относиться пассивно к войне и хаосу в человеческом обществе, потому что, с их точки зрения, нынешний мировой порядок — и относительный, и преходящий. Трубецкой не отри­цал этого довода, но считал, что отвергать нынешний порядок и его относительные ценности было бы роковой ошибкой с хри­стианской точки зрения. Он утверждает, что христианин дол­жен считать государство, общество и человеческую культуру положительными ценностями, хотя они и относительные; поэ­тому обязанностью христианина является защита этих относи­тельных ценностей. «Создавая относительные ценности, чело­век, сам того не замечая, делает нечто другое, неизмеримо бо­лее важное: он определяет себя самого, выковывает тот свой человеческий образ, который либо перейдет в вечную жизнь, либо станет добычей второй смерти.» ⁸

По Трубецкому, положительное признание относительных ценностей вполне согласуется с религиозным максимализмом. Из этого он заключает, что государство должно считаться поло­жительной ценностью и что каждый христианин обязан его за­щищать. «Чем сильнее и настойчивее попытки превратить его в царство ’зверя, выходящего из бездны’, тем больше мы, хри­стиане, должны стремиться удержать государство в наших руках, сделать его служебным орудием в борьбе против звери­ного начала в мире.» ⁹ Такой подход заключает в себе опасную идею цезарепапизма. Вместо государства-церкви может полу­читься церковь-государство. И то и другое не желательно. Од­нако, если Трубецкой имеет в виду не эмпирическую церковь, ecclesiola in ecclesia, тогда не может быть речи об использовании церкви в качестве оружия в борьбе против зла в мире. Главная задача церкви — быть свидетельством о Христе и Его правде, не пытаясь «контролировать» общество, даже посред­ством христианских принципов. Эта дилемма стояла перед Цер­ковью в течение всей ее долгой истории и никогда не была раз­решена удовлетворительным образом.

Мировоззрение Е. Трубецкого ставит некоторые богослов­ские и философские проблемы. Если под Богочеловечеством понимается возможность конечного воссоединения с Божеским естеством, в таком случае воплощение Христа больше не явля­ется уникальным, раз-и-навсегда, событием. Это значит далее, что Церковь есть продолжение воплощения — взгляд, который,

343

между прочим, разделяется многими древними и новыми бо­гословами, но который, тем не менее, отрицает единственность воплощения Христа.

В позиции Е. Трубецкого есть еще и другое затруднение. Если задача и судьба человека заключается в том, чтобы стать сотрудником в Божественном творчестве (а для этого взгляда существует известное библейское основание, например в неко­торых писаниях Ап. Павла, в которых люди призываются стать работниками вместе с Богом и со-работниками со Христом), то в каком смысле он является со-работником с Богом ? Значит ли это, что человек в состоянии создать нечто совершенно новое? Кажется, что Трубецкой имеет в виду именно эту мысль, — что человек в состоянии создать нечто совершенно новое в силу своего отношения к Богу.

Есть также щекотливая проблема общего и конкретного откровения. Если, как утверждает Е. Трубецкой, индивидуаль­ное сознание каким-нибудь образом связано с Абсолютным сознанием так, что человеческое сознание просветляется Абсо­лютным сознанием, какой цели служит специфическое откро­вение? Трубецкой сказал бы, что общее откровение принадле­жит человеческому знанию, тогда как специфическое откро­вение относится к познанию Бога. Другими словами, перед нами извечный вопрос о противостоянии естественного бого­словия богословию, основанному на откровении, — проблема, которая так никогда и не была разрешена удовлетворительным образом. Подобно Св. Фоме Аквинскому и другим богословам, Трубецкой явно хочет удержать оба типа откровения. Общее откровение подтверждает его доктрину «Абсолютного созна­ния», в то время как конкретное откровение поддерживает его христианскую веру. Он явно не заметил внутреннего противо­речия в этом двойном откровении. Если принять идею общего откровения, то это предполагает, что человек может познавать Бога или Абсолютное без всякого специального откровения. Откровение в Иисусе Христе только подтвердило бы то, что человек может познать «естественным» путем, но это не было бы единственным в своем роде откровением. В то время как христианское или Библейское откровение утверждает, что чело­век не может познать Бога в отрыве от Его откровения в Иису­се Христе. Именно этот тип откровения делает христианство религией единственной, отличной от всех прочих религий. То, что Е. Трубецкой не заметил этого основного различия, уко­ренено в его попытке, также как в попытке его брата, прими­рить науку, философию и религию, — что есть задача невоз­можная!

Оценивая роль и место братьев Трубецких в русской рели­гиозной мысли, мы должны помнить об их положительном вкладе и в умственную, и в общественную жизнь России, а не о многочисленных случаях непоследовательности, содержа­щихся в их мировоззрении. Их патриотизм и любовь к ближ­ним заслужили им почетное и важное место в анналах русской философской и религиозной мысли.

McMaster University Hamilton, Ontario

ПРИМЕЧАНИЯ

1) С. Котляревский. Памяти князя С. Н. Трубецкого. — «Вопросы фи­лософии и психологии», 1906, январь-март, кн. 1 (81), стр. 25.

2) С. Н. Трубецкой. О природе человеческого сознания. — «Вопросы философии и психологии», том I, кн. 1, стр. 98.

3) Там же, стр. 98-99.

4) Е. Н. Трубецкой. Смысл жизни. Слово, Берлин, 1922, стр. 21.

5) Там же, стр. 28.

6) Там же, стр. 211-212.

7) Там же.

8) Там же, стр. 281.

9) Там же, стр. 276-277.

345