Григорий Чудотворец, еп. Неокесарийский, свт. К Татиану краткое слово о душе

ЖУРНАЛ «ХРИСТИАНСКОЕ ЧТЕНИЕ», СПБ., 1913, № 12

разбивка страниц настоящей электронной статьи соответствует оригиналу

проф. Сагарда Н. И.

Св. Григория Чудотворца, епископа Неокесарийского,

б) К Татиану краткое слово о душе.

Небольшой трактат Λόγος κεφαλαιώδης περὶ ψυχῆς πρὸς Τατιανόν в первый раз издан был среди творений св. Григория Чудотворца Ger. Vossius’ом 1), который не высказывал никаких сомнений в его подлинности. С ним согласны были Беллярмин и Фабриций, — последний предполагал, что адресат трактата Татиан—может быть, брат той Татианы, о которой Ориген упоминает в своем произведении «О молитве». Но Gallandi не поместил его в своем издании, как неподлинный, опираясь на viri eruditissimi: он находил, что по стилю это произведение сильно отличается от других произведений св. Григория и принадлежит гораздо позднейшему времени 2). Вслед за ним и Möhler 3), принимая во внимание, что трактат «О душе» составлен по началам аристотелевской философии, признавал его продуктом средневековой схоластики. Между тем в 1858 г. P. de Lagarde опубликовал небольшой фрагмент в три строки с надписью: S. Grcgorii Thaumaturgi ex tractatu ad Gaianum 4). Отрывок взят из трактата «О душе», гл. VI 5). Оба манускрипта, в котором найден этот фрагмент, датируются VIII веком. Этим решительно ниспровергалось мнение об очень позднем происхождении трак-

1) Sancti Gregor», episcopi Neocaesarensis, cognomento Thaumaturgi, opera omnia, quotquot in insignioribus, praecipue Romanis Bibliothecis reperiri potuerunt. Moguntiae 1604, p. 135 -148.

2) Bibliotheca vetorum patrum antiquorumque scriptorum ecclesiasticorum. T. III. Venetiis 1728, p. XXVIII.

3) Patrologie I, S. 653.

4) Analecta Syriaca, p. 31 (сирийский текст); тот же фрагмент напечатан МаиЧипом у Pitra, Analecta Sacra IV, 133 (сирийский текст) и 380 (латинский).

5) Migne, PG. X. 1144, _6-8.

1500

1501

тата. В 1894 г. опубликован был 1) открытый в сирийском манускрипте VII века, принадлежащем библиотеке монастыря св. Екатерины на Синае, перевод «Трактата о душе, составленного философами». В. Риссель в 1896 г. перевел его на немецкий язык 2). Оказалось, что вновь найденный трактат философов о душе представляет собою перевод (с некоторыми отступлениями) известного уже на греческом языке трактата о душе, приписываемого св. Григорию Чудотворцу. Сирийская рукопись не давала имени св. Григория.

В том же 1896 г. J. Дрезеке, независимо от опубликования Рисселем перевода сирийского трактата, напечатал небольшую заметку 3), в которой доказывал, что трактат Λόγος κεφαλαιώδης περὶ ψυχῆς πρὸς Τατιανόν принадлежит св. Григорию Чудотворцу, как это утверждал и В. Риссель еще в 1880 г. Дрезеке обратил внимание на то, что предание относительно принадлежности трактата св. Григорию Чудотворцу не так безнадежно, как это казалось раньше, так как еще никто не обращал внимания на то, что у Николая Мефонского (от половины XII века) в его Ἀνάπτοξις τῆς θεολογίας στοιχείσεως Πρόκλου, в отделе, где речь идет о сущности души, находится ссылка на рассматриваемый трактат (V гл.), при чем автором его называется «великий Григорий Чудотворец». Это свидетельство Николая Мефонского, по мнению Дрезеке, имеет особенно важное значение, потому что все произведение Николая Мефонского, в котором находится цитата из произведения Григория Чудотворца, на самом деле является произведением Прокопия Газского (480—513 г.): Ἀντιρρήσεις εἰς τά Πρόκλου θεολογικὰ κεφάλαια, которое Николай Мефонский буквально переписал и, снабдив незначительными прибавками, выдал за свое произведение. Таким образом, по мнению Дрезеке, и цитата из трактата св. Григория Чудотворца «О душе» принадлежит Прокопию и, следовательно, относится к V веку, — в таком случае это свидетельство должно разрушить прежние

1) В Catalogue of the Syriac Mss in the Couvent оf S. Catharine on Mount Sinai, London 1894 (Studia Sinaitica Nr. I), 19—26.

2) В Rheinisches Museum für Philologie. N. F. В. XIX (1896), H. 1, S. 4—9.

3) «Zu Gregorios Thaumaturgos» в Zeitschrift für wissenschaftliche Theologie, 1896, 1, S. 166—169.

1502

сомнения относительно подлинности Λόγος κεφαλαιώδης περὶ ψυχῆς πρὸς Τατιανόν. Однако, в своем утверждении относительно произведения Николая Мефонского Дрезеке остался в одиночестве: честь Николая Мефонского решительно защищается 1),—значит, несомненно только то, что цитата принадлежит XII веку; этим определяется и ее значение: она может только удостоверять, что в рукописи, которою пользовался Николай Мефонский, трактат «О душе» надписывался именем св. Григория Чудотворца.

Что касается рукописного предания, то в этом отношении рукописи разделились между св. Григорием Чудотворцем и св. Максимом Исповедником 2); соответственно с этим у Миня один и тот же трактат напечатан дважды: в X томе, col. 1138—1146, между творениями св. Григория, и в XCI т., col. 354—362, среди творений св. Максима (без предисловия и 4—5 параграфов IV гл.). Но св. Максиму Исповеднику он не может принадлежать, так как мало вероятно, чтобы трактат св. Максима уже в VIИ веке был переведен на сирийский язык под анонимным заглавием и в рукописи VIИ века уже был снабжен многочисленными и значительными глоссами.

Jul. Lebreton, на основании изучения рукописного материала, а также сопоставления рассматриваемого трактата с произведением Немезия Эмесского «О природе человека», приходит к тому заключению, что он составлен неизвестным автором между V и VIИ веками при пользовании произведением Немезия и, может быть, отрывка из трактата Григория Чудотворца «О душе». — он считает вероятною принадлежность св. Григорию V и VI глав нынешнего трактата. Этим исследованием Lebreton‘a исследованию вопроса об авторе трактата «О душе» дана строго-научная постановка, которая должна привести к определенным результатам. Уже признается довольно вероятною принадлежность св. Григорию Чудотворцу двух глав трактата, а далее необходимо выяснить, есть ли основание утверждать зависимость его от Немезия и отрицать цельность произведения.

1) О. Bardenhewer, Gesch. der altkirchl. Lit. Il, S. 284; cp. Stilgmayr: Die «Streitschrift des Prokopios von Gaza» gegen den Neuplatoniker Proklos, Byzant. Zeitschrift, VIII (1899), S. 263—301.

a) См. y Jul. Lebreton’a в Bulletin de Littérature Ecclésiastique, 1906, 3, p. 73—83: Le traité de l’âme de S. Grégoire le Thaumaturge.

1503

Если на эти вопросы последует отрицательный ответ, тогда не будет никаких оснований не признавать принадлежности всего произведения св. Григорию Чудотворцу.

Перевод трактата сделан по греческому тексту, напечатанному у Миня.

__________

Ты просил меня, достопочтенный Татиан, прислать тебе рассуждение о душе с убедительными доказательствами по отделам, и ты желал, чтобы я сделал это, не пользуясь свидетельствами Писаний. Конечно, этот способ научения [т. о. на основании Писаний] в действительности есть и для желающих благочестью мудрствовать является истинным, доказательнее всякого человеческого рассуждения; но ты сказал, что ищешь этого не для собственного убеждения, так как ты уже наставлен твердо придерживаться божественных Писаний и преданий, и что мысль твоя не может быть поколеблена изворотами человеческих доводов, а для опровержения мнений иначе мыслящих, которые не выносят того, чтобы их убеждали Писаниями, а стараются посредством известного рода искусства ниспровергать непривычных к таким рассуждениям. Эти соображения склонили меня с готовностью повиноваться этому твоему требованию, нисколько не устрашаясь тем, что я неопытен в такого рода построении рассуждений, но ободряясь твоим благоволением ко мне, ибо ты умеешь то, что ты признаешь прекрасным, выставлять на общий суд, а что, по твоему мнению, хуже надлежащего, того не замечать и скрывать, делая то и другое по расположению и дружбе ко мне. Зная это, я со всем доверием взялся за изложение. Свое же рассуждение я расположу, воспользовавшись тем порядком и последовательностью, какой именно применяли искусные в этом для желающих научно что-либо исследовать.

Итак, прежде всего я покажу, какою познавательною силою согласно своей природе может быть постигнута душа; потом, чем доказывается ее существование; затем по порядку, сущность ли она или свойство; потом вслед за этим, она — тело, или бестелесна; далее, проста она, или сложна; затем еще. смертна или бессмертна; наконец, разумна или неразумна.

Ибо эти вопросы больше всего обыкновенно исследуются

1504

в рассуждении о душе, как главнейшие и могущие характеризовать ее особенности. В качестве доказательств для подтверждения подлежащих исследованию вопросов я воспользуюсь теми общеизвестными соображениями, которыми обычно устанавливается достоверность предметов, находящихся у нас под руками. Но ради краткости и пользы я воспользуюсь теперь только теми умозаключениями, которые настоятельно необходимы для доказательства того, что подлежит исследованию, чтобы эти мысли, будучи ясными и удобно усвояемыми, доставили нам совершенно готовые средства для возражения противникам. Итак, отселе начнем наше рассуждение.

Какою способностью постигается душа?

I. Все существующее или познается чувством, или постигается мышлением. И то, что подлежит чувству, имеет достаточное доказательство в самом чувстве, ибо вместе с прикосновением оно создает в нас и образ подлежащего предмета. Постигаемое же мышлением познается не само в себе, а в своей энергии. Поэтому душа, будучи непознаваемой сама в себе, естественно должна познаваться из ее действий.

Существует ли душа?

II. Наше тело, когда движется, то приводится в движение или отвне или изнутри. Что оно приводится в движение не извне, ясно из того, что оно движется и тогда, когда его не толкают и не влекут, как это бывает с неодушевленными телами. И с другой стороны, когда оно приводится в движение изнутри, то движется не в силу естественной необходимости, как огонь. Ибо последний не перестает двигаться, пока он есть огонь, подобно как и тело, сделавшись мертвым, не движется, хотя и остается телом. Следовательно, если тело не приводится в движение извне, подобно неодушевленным предметам, и не движется в силу физической необходимости, подобно огню, то ясно, что оно приводится в движение душой, которая подает ему и то, что оно живет. Итак, если доказано, что душа подает жизнь нашему телу, то должна существовать сама по себе и душа, познаваемая из ее действий.

1505

Сущность ли душа?

III. Что душа—сущность, это доказывается таким образом: прежде всего тем, что определение сущности по справедливости может быть приложено и к ней. Оно таково: сущность есть то, что будучи тожественным и численно единым способно попеременно воспринимать противное. Что душа сама, не отступая от собственной природы, попеременно принимает противное, это ясно всякому, ибо в ней наблюдаются справедливость и неправда, мужество и трусость, умеренность и распущенность, хотя они и противоположны. Поэтому, если свойство сущности быть способной попеременно воспринимать в себя противоположное, и если доказано, что душа допускает такое определение, то, следовательно, душа—сущность. Затем, так как тело—сущность, то необходимо, чтобы и душа также была сущностью, ибо невозможно, чтобы оживотворяемое было сущностью, а оживотворяющее было бы несущностью. Неужели кто-нибудь может утверждать, что не-сущее есть причина сущего; или еще, [только] безумец может говорить, что то, что в своем существовании зависит от чего-либо и без чего оно не может существовать, является причиной того, от чего оно зависит.

Бестелесна ли душа?

IV. Что в нашем теле есть душа, доказано выше; посему должно знать, как она существует в теле. Если она расположена возле тела, как камешек возле камешка, то душа будет телом, но тело не будет одушевлено всецело, потому что она будет лежать [только] возле некоторой части его. Если же она смешана или слита, то душа была бы многочастной, а не простой, и лишилась бы свойственного душе понятия. Ибо многочастное может быть разделено и разрушено; а то, что может быть разрушено, сложно: то, что сложно, имеет троякое измерение, а что имеет три измерения, то тело. Тело же, будучи приложено к телу, увеличивает объем; но душа, находясь в теле, не увеличивает объема, но скорее оживотворяет. Следовательно, душа не будет телом, но бестелесна.

Далее, если дута—тело, то она приводится в движение или извне, или изнутри; но она не приводится в движение

1506

ни извне, так как ее не толкают и не влекут, подобно неодушевленным, ни движется изнутри, подобно одушевленным; ибо нелепо говорить о душе души,—итак, она не тело, следовательно, бестелесна.

И еще, если душа—тело, то она имеет качества, доступные чувствам, и питается, но она не питается, а если и питается, то питается не телесно, как тело, а бестелесно, ибо питается словом. Поэтому она не имеет и качеств, которые воспринимаются чувствами, потому что ни справедливости, ни мужества, ни подобного им нельзя видеть, а это—качества души. Итак душа—не тело,—значит, она бестелесна.

Еще, так как все телесные сущности разделяются на одушевленные и неодушевленные, то утверждающие, что душа—тело, пусть скажут, должно ли называть ее одушевленным или неодушевленным телом.

Далее, если всякое тело имеет и окраску, и количество и форму, а в душе ничего такого не наблюдается, то, следовательно, душа не тело.

Проста ли душа или сложна?

V. Что душа проста, обнаруживается из того, на основании чего преимущественно доказано, что она бестелесна. Ибо если она—не тело, всякое же тело сложно, а что сложно, то составляется из частей,—следовательно, она не будет и многочастной. Будучи бестелесной, она проста, потому именно, что она несложна и не состоит из частей.

Бессмертна ли наша душа?

VI. Последовательно, думаю, простому надлежит быть бессмертным; а каким образом,—выслушай. Среди существующего нет ничего, что было бы разрушительным само для себя,—впрочем, и от начала [такого] не существовало. Ибо то, что подвергается повреждению, повреждается от противоположного; почему все, что подвергается повреждению, может быть разрушено; а что может быть разрушено, то сложно, сложное же многочастно; но что составлено из частей, как известно, составляется из различных частей; различное же не тождественно. Итак, душа, будучи простою и несоставлен-

1507

ною из различных частей, несложною и неразрушимою, по этой причине должна быть нетленной и бессмертной.

Далее, все, что получает движение от чего-либо и имеет жизненную силу не от себя самого, а от того, что ее движет, то остается в таком состоянии до тех пор, пока поддерживается действующею в нем силою; когда же действующее прекращает свою деятельность, то перестает и оно, так как от него оно имеет движение. Душа же, будучи самодвижущеюся, никогда не перестает существовать. Ибо надлежит, чтобы самодвижущееся всегда было в движении. А то, что всегда движется, не может прекращаться; то же, что не прекращается, не имеет конца; не имеющее конца неразрушимо, а неразрушимое бессмертно. Поэтому, если душа самодвижущаяся, как выше доказано, то, на основании сейчас изложенного силлогизма, она будет неразрушимой и бессмертной.

Еще, все, что не повреждается собственным злом, неразрушимо; злое же противоположно нравственно прекрасному, поэтому и разрушительно для него. Ибо нет иного зла для тела, как страдание, болезнь и смерть, равно как и [напротив] достоинство его—красота, жизнь, здоровье и благосостояние. Посему, если душа не разрушается собственным злом, зло же души—трусость, распущенность, зависть и подобное, но все это не отнимает у нее силы жить и двигаться, то, следовательно, она бессмертна.

Разумна ли наша душа?

VII. Что наша душа разумна, это можно было бы показать на основании многих данных, и прежде всего на основании того, что она изобрела полезные для жизни искусства. Ведь не просто и не случайно, как может быть кто-нибудь скажет, появились искусства, так как нельзя доказать, что они праздны и бесполезны для жизни. Поэтому, если искусство содействует тому, что полезно для жизни, а полезное похвально, похвальное же должно быть совершено разумом, а искусства — изобретение души, — следовательно, наша душа разумна.

Затем, что душа наша разумна, доказывается тем, что чувства наши недостаточны для постижения вещей; ибо для знания существующего мы не довольствуемся одним прикос-

1508

новением чувства. А когда мы не желаем останавливаться на этом, то чувство без помощи разума оказывается бессильным различить то, что одинаково по форме, подобно по цвету и различно по природе. Поэтому, если чувства, будучи лишены содействия разума, дают нам ложное представление о существующем, то нам нужно обсудить, можно ли на самом деле постигнуть существующее или нет, и если можно постигнуть, то существует ли другая сила, лучшая по сравнению с чувствами, которая могла бы достигнуть этого. Если существующее не может быть постигнуто, то у нас не будет возможности [познать] то, что наблюдается нами иначе по сравнению с тем, как оно существует в действительности. Но что вещи могут быть постигнуты нами, это ясно из того, что мы употребляем их в свою пользу соответственно с свойствами каждой и снова обращаем в то. во что мы желаем. Поэтому, если доказано, что вещи могут быть постигнуты нами, а чувства, если они лишены помощи разума, дают о них ложные представления, то это будет ум, который все разумно взвешивает и познает все, как оно в действительности существует. Ум же разумная часть души, — следовательно, душа разумна.

Кроме того, мы ничего не делаем, чего прежде не начертаем сами себе, а это не иное что, как достоинство души, ибо знание существующего не извне привходит в нее, но она сама как бы своими собственными примышлениями украшает все существующее. Вследствие этого она в самой себе предварительно живописует вещь, и таким образом затем обнаруживает ее на деле. Достоинство же души заключается не в чем ином, как в тоэд, чтобы все делать согласно с разумом,—ибо этим она и отличается от чувств. Следовательно, доказано, что душа разумна.

Н. Сагарда.