Лопухин А.П. Государственное управление по законам Моисея

Разбивка страниц настоящей электронной статьи соответствует оригиналу.

Христианское чтение. 1879. № 5-6. СПБ.

А. П. Лопухин

Государственное управление по законам Моисея. ¹)

I.

Израильский народ, состоявший из двенадцати самостоятельных колен, представлял в своей внешней организации союз, сплоченный теократическим началом, политическим интересом и кровным родством. Такая организация, при исторически сложившемся и издавна существовавшем в народе представительном управлении в отдельных коленах, предполагала и для общегосударственной жизни народа такую форму правления, в которой бы каждое колено, сохраняя свою самостоятельность, участвовало в общем управлении народа посредством своих представителей. Так и было на самом деле. Общенародные дела обыкновенно решались представителями всех колен, избираемыми из своей среды народом. Представительная система Моисеева государства вырабатывалась постепенно, смотря по требованию исторических обстоятельств, но всегда на основании тех уже данных для нее, которые представлялись как в самой организации народа, так и в его правовых обычаях. Поэтому она имеет тесную связь с внутреннею организацией народа.

Соответственно разделению народа на 12 колен во главе его стояли двенадцать представителей их, избранных по одному от каждого колена (исключая колена Левиина, которое по причине своего особенного назначения и положения не участвовало в политических делах народа). Это так называемые „избранные мужи

¹) Эта статья имеет тесную связь с помещенной в прошлой книжке ст. под заглавием: «Государство и общество по законам Моисея».

650 —

общества, начальники колен отцов своих, главы тысяч ¹) израилевых» (Числ. 1, 16). Каждый из них в своем колене занимал положение князя, а вообще в народе—положение представителя своего колена. Собрание этих представителей составляло первую высшую группу, стоявшую во главе управления народа. Оно созывалось по важным политическим делам, имевшим значение для всего народа ²).

Вторую группу представителей народа составляли избранные 70 мужей. „И сказал Господь Моисею: собери Мне семьдесят мужей из старейшин Израилевых, которых ты знаешь, что они старейшины и надзиратели его, и возьми их к скинии собрания, чтоб они стали там с тобою. Я сойду и буду говорить там с тобою, и возьму от Духа, который на тебе, и возложу на них, чтобы они несли с тобою бремя народа, а не один ты носил“ ³). Как видно из текста, эти семьдесят мужей были избираемы, из старейшин народа израильского. Трудно определить, что служило мерилом избрания их и почему именно избрано было их 70. Сообразно органическому расчленению народа, по которому каждое колено разделялось на племена или поколения, можно думать, что эти семьдесят мужей были не кто иное, как именно начальники племен или поколений. По генеалогической таблице (Числ. XXVI), составленной после тщательного исчисления народа, оказывается, что число родоначальников поколений, если такими родоначальниками считать сыновей и внуков родоначальников колен, а в коленах Иосифовых и правнуков (от Галаада), будет 58. Так как в законе не говорится о том, что 70 старейшин избраны помимо 12 начальников колен, то представители то этих 58 поколений вместе с 12 главами колен по всей вероятности и составили из себя то собрание из семидесяти мужей (58 + 12 = 70), которое призвано было разделять с Моисеем бремя правления народом..

¹) «Тысяча» часто употребляется в смысле неопределенного множества; в данном случае в смысле колена.

²) Числ. 1, 2—4.

³) Числ. XI, 16 и 17.

— 651 —

Такой взгляд на состав этого собрания 70 старейшин представляется более простым и естественным, чем напр. взгляд Эвальда, по которому это собрание составилось из представителей колен по шести от каждого колена,—взгляд, заставляющий изменять цифру старейшин прибавлением еще двух членов ¹). Эти представители народа составили из себя, как говорит Зальшюц ²), постоянный сенат, который Моисей постоянно имел при себе в качестве советников и помощников. И такое учреждение вполне соответствовало законодательным целям Моисея, так как согласие старейшин и представителей народа и то доверие, которое они внушали к предпринимаемым со стороны законодателя мерам и к постановляемым им законам, во всяком случае могло иметь большое нравственное значение для народа. Они, вполне зная народ и его нужды, также могли служить наилучшими выразителями интересов народа, которые законодатель должен был иметь в виду при достижении самых возвышенных, государственных целей. Этот совет семидесяти по-видимому разумеется в Числ. XVI, 25, где говорится, что за Моисеем, по случаю известного возмущения Корея, Дафана и Авирона, следовали „старейшины Израилевы“. Залыпюц предполагает, что этот „совет имел только нравственное значение, а не призван был заменить собою полное собрание представителей народа, в руках которых как прежде, так и после оставалась законно признанная власть и число которых было несравненно значительнее ³)“. Но такое мнение едва ли основательно: этот совет мог существовать и иметь самостоятельное значение, не заменяя общего народного собрания, а составляя главную часть его и сохраняя за собою политическое значение, соответственное своему положению, подобно тому как совет 12 представителей колен, входя также как часть в совет 70 и в общее собрание, имел и самостоятельное политическое значение, как это видно из I гл. книги Числ, где по делу исчисления народа созывался только этот совет.

¹) Ewald, Alterthümer, s. 328.

²) Mosaisches Recht, Kap. 3, § 4.

³) Там же.

— 652 —

Наконец третью и самую многочисленную группу представителей народа составляли так называемые „начальники» или „судии“ народа. Эта должность учреждена была Моисеем в пустыне, по совету тестя его Иофора, для облегчения трудов по управлению народом. Когда Иофор увидел, что Моисей каждый день с утра до ночи принужден был заниматься разбирательством мелких дел, возникавших между народом, и вообще сам вникать во все подробности управления им, так что из-за того мог упускать из виду высшие интересы народной жизни, он сказал ему: „не хорошо это ты делаешь. Ты измучишь и себя и народ, ибо слишком тяжело для тебя это дело: ты один не можешь исправлять его. Итак, послушай слов моих: я дам тебе совет: будь ты для народа посредником пред Богом и представляй Богу дело его. Научай их уставам и законам, указывай им путь, по которому они должны идти, и дела, которые они должны делать. Ты же усмотри себе из всего народа людей способных, людей правдивых, ненавидящих корысть, и поставь их тысяченачальниками, стоначальниками, пятидесятиначальниками. Пусть они судят народ во всякое время, и о всяком важном деле доносят тебе, а все малые дела судят сами: и будет тебе легче, и они понесут с тобою бремя“ ¹). Моисей послушался разумного совета своего тестя. Он предложил это дело народу и, когда тот сказал, что это „хорошее дело“, предоставил самому народу избрать себе „по коленам мужей мудрых, разумных и испытанных“ и поставил их начальниками ²). Эти „начальники“, как видно из самого мотива их назначения, обязаны были заниматься разбором мелких частных дел, причем дела по большей или меньшей важности их относились на суд тех или других начальников—по восходящей или нисходящей линии. Для определения характера и значения этих мелких властей важно определить отношение их к естественной градации расчленения народного организма. Первые две группы представителей народа вполне соответствуют, как

¹) Исх. ХVIII, 14—26.

²) Втор. I, 9—15.

653

было показано выше, двум первым степеням расчленения—коленам и поколениям. Не соответствуют ли и эти мелкие начальники третьей степени градации — семействам? В законодательстве нет на это ясных указаний; притом математическая стройность десятичной системы этого чиноначалия очевидно сразу делает невозможным предположение о тожественности этих вновь выбранных начальников с главами семейств, так как семейства естественно никогда не представляют собой такой численной определенности и стройности. Тем не менее эта система близка к третьей степени расчленения народного организма, именно к семействам. Каждое семейство имело во главе своей представителя, так называемого „старейшину“, который до учреждения новой системы конечно и управлял делами касавшимися исключительно одного его семейства, хотя это управление и не имело официального, законом определенного характера. Количество таких старейшин по соответствию с числом семейств было многочисленно, что можно видеть из того, что их в заговоре Корея участвовало 250 человек ¹). Теперь, когда предложен был выбор новых начальников, народ прежде всего конечно обратился с выбором к старейшинам, так как он в них привык видеть тех „мужей мудрых, разумных и испытанных“, каких Моисей предлагал избирать. Если же старейшин не могло оказаться такого количества, которое было бы достаточно для замещения новых должностных мест, то недостающее число могло быть выбрано и из простых мужей, обладавших указанными качествами. Так по всей вероятности и было, так как „семейства“ представляли собой во всяком случае более многочисленную группу, чем десяток, а следовательно и глав семейств или старейшин не могло быть достаточно для замещения всех должностных мест, так что многих начальников по необходимости приходилось избирать из простых мужей, нестарейшин. И такой выбор не становился в противоречие с естественным расчленением народа на три степени, не разрушал древнего порядка самоуправления, а напротив сообщал ему боль-

¹) Числ. XVI, 2.

654 —

шую стройность общественного склада, в родовые начала вносил новый „общинный“ элемент, дающий большую свободу личности, освобождая ее от исключительного господства родового начала. Такой порядок был вполне сообразен и с теократическим началом, провозглашающим полную свободу личности.

Из изложенного видно, какая стройная и правильная система представительства введена была в Моисеевом государстве. Благодаря ей народ весь (почти в буквальном смысле) управлял своим государством. Нормальный характер еврейского представительства выступит еще яснее, если обратит внимание на широкое господство выборного начала. Несмотря на то, что еврейский народ по-видимому находился еще на той ступени развитий, когда в его организации преобладает родовое начало, в силу которого личность обыкновенно ценится не по своему личному достоинству. а по положению в роде, так что и но главе отдельных частей народа стояли естественные (по роду и старшинству) члены, мудрый законодатель и основатель еврейского государства сумел быстро возвести народ на новую высшую ступень развития, предоставив ему полную свободу выбора себе начальников, и притом обставив выборное начало такими условиями, которые по необходимости, как мы видели выше, заставляли в выборе переступать пределы родового начала. Выборное начало получило силу не только на высших ступенях по отношению к низшим начальникам, но и к верховным главам колен. Хотя нет определенных указаний на то, что представители колен назначались по выбору, но это предполагается даже самым названием их „избранные мужи общества“ (Числ. I, 16), причем эпитет „избранные“ имеет значение не только превосходства по качествам в смысле nobilissimi (по Вульгате), praeclarissimi (по Сирийскому переводу), nominalissimi (по Аравийскому переводу), но избранности в собственном смысле слова, в смысле ἐπίκλητοι (по греческому LXX), nuncupati (по таргуму Онкелоса), или, как всего яснее выражается еврейско-самаританский текст, в смысле — deputati а congregatione ¹). Относительно избрания народом со-

¹) Wiltonus, Polyglotte, ed. 1657 an. in loco citato.

— 655 —

вета 70 старейшин, составляющих вторую группу представителей, ясно также не говорится, хотя быть может потому, что народное избрание рассматривалось таким обыкновенным делом, что считалось лишним упоминать о нем ¹). Подобное этому напр. представляется в истории избрания мелких начальников. При самом повествовании об учреждении новых должностных лиц не говорится о том, что они избирались народом, а напротив по-видимому выбор или назначение начальников приписывается исключительно одному Моисею ²), как это делается и по отношению к совету 70 старейшин; а между тем во Второз. I гл. 13 ст. прямо говорится, что выбор начальников был предоставлен самому народу. Во всяком случае, если даже Моисей сам назначил людей в члены совета, помимо народного выбора, правильность их представительства обусловливалась уже тем, что Моисей назначил в члены совета из „старейшин и надзирателей“, бесспорно избиравшихся самим народом. Относительно третьей группы представителей народа есть, как уже показано выше, прямые указания на то, что они избирались самим народом. „Изберите себе по коленам вашим мужей мудрых, разумных и испытанных, и я поставлю их начальниками вашими“ ³), говорил Моисей народу. Самому Моисею принадлежало только право назначения выбранных на должности, как бы право утверждения выбора.

Такова правительственная система Моисеева государства в ее отношении к естественной организации народа. В этой стройной системе соблюдены два главнейшие условия, необходимые для нормального развития организма: крепость и единство целого и самостоятельность частей его.

Самостоятельность частей организма обусловливалась как самым происхождением их, так и строгою разграниченностью их друг от друга, Рассматриваемое в отдельности каждое колено представляло собой как бы вполне независимую республику—с

¹) Числ. XI, 16 и 17.

²) Исх. ХVIII, 25.

³) Втор. I, 13.

— 656 —

своим особым правительством, своею особенною народно-общественною жизнью, с своими особенными интересами и отношениями. Оно имело во главе управления представителя колена, избравшегося самим народом ¹). Этот начальник колена был самостоятельным, независимым князем своей самостоятельной республики, хотя в силу как избирательного начала, которому он подлежал, так и необыкновенного развития самосознания в высших подразделениях колена, власть его была ограниченна: он правил коленом как избранный им представитель, а не как самовластный владетель его. Власть его ограничивалась старейшинами колена, как представителями низших подразделений его—поколений и семейств. Каждое колено таким образом управлялось собственно представителями всех его частей,— старейшинами поколений, семейств и представителями частей десятичной системы, т. е. тысяченачальниками, стоначальниками и десятиначальниками, которые все вместе составляли из себя народное собрание колена, с князем колена во главе, как бы председателем собрания ²). Такое собрание ведало и рассматривало дела, касавшиеся всего колена, а в этом отношении коленам была предоставлена полная самостоятельность. В истории встречается несколько примеров, показывающих, что общее собрание колена решало вопросы о войне своего колена с окружающими народами и вообще об отношениях к ним. Так, когда депутаты от колен Манассиина и Ефремова („сыны Иосифа“) сказали Иисусу Навину, что им недостаточно данного им удела, он предоставил им самим добыть себе земли посредством завоевания у соседних народов (I. Нав. ХVII, 14—18). Подобные же примеры самостоятельного ведения войн отдельными коленами представляются в Суд. IV, 10; ХVIII, XIX и

¹) Числ. 1, 4, 16.

²) Точных указаний на такое «собрание» не имеется, но оно предполагается как общинным строем народной организации, так и часто встречающимися выражениями, необходимо предполагающими представительство. Так, часто встречаются выражения: «сказали сыны» такого-то колена (И. Нав. XVI, 14). Очевидно, здесь разумеются не все израильтяне известного колена, а только депутаты его, выборные члены собрания. См. также Milman, The History of the Jews, Vol. I, p. 166.

— 657 —

XX гл. Самый замечательный пример подобного рода представляется в свидетельстве 1 Пар. V, 19—23, по которому заиорданские колена (два с половиной колена), даже в царствование Саула, самостоятельно вели очень важную войну, в которой остальные колена почти не принимали никакого участия,—только „подана была им помощь против врагов“ (ст. 20), т. е. подана была помощь в том смысле, как подает ее одно государство другому. В 1 книге Паралипоменон говорится также о войнах, которые вело на свой страх одно колено Симеоново ¹).

Двенадцать таких свободных республик составляли из себя одно общее государство, один общий народный организм. Общее единство этих свободных общин находило для себя крепкую опору как в естественном родстве между собою, так и в общей только что пережитой, богатой великими воспоминаниями, истории, в единстве перенесенного ими рабства и полученного освобождения. Верховным связующим звеном между ними поставлен был теократический принцип, в силу которого все колена стали одним „царством Иеговы“, одним народом Божиим, с которым Иегова заключил договор, возлагавший на все колена одинаковые обязательства и дававший одинаковые права, связывавшие их единством нравственного и материального интереса. В-силу всех этих условий, дававших опору сознанию единства, народ израильский, несмотря на необыкновенное развитие самостоятельности в его отдельных частях, всегда ясно сознавал свое единство и всегда живо отзывался на все события, имевшие значение не только для всего народа, но и для отдельных его частей. Так, напр. колено Ефремово считало себя обиженным, когда заиорданские колена выступили на войну против аммонитян, не дождавшись его помощи ²). Но самым крепким связующим элементом для всех колен были так называемые общие народные собрания, собиравшиеся по важным делам, касавшимся всего народа. Эти собрания как по своему значению в общественно-политической жизни народа, так и по своему составу заслуживают особенного внимания.

¹) 1 Пар. IV, 41—43. Michaelis, Mosaisches Recht, § 46, S. 171.

²) Суд. VIII, 1; XII, 1—3.

— 658 —

II.

Общенародное собрание имело важное значение в теократическом государстве. Оно было наивысшим выражением народной воли и как нельзя больше соответствовало основному строю народного организма. Моисеево государство, как было показано выше; состояло из нескольких частей живших самостоятельною жизнью, самостоятельно решавших все частные дела, касавшиеся каждого из них в отдельности. Но бывали и такие дела, которые касались и имели значение для всех колен вместе и, следовательно, требовали решения, которое было бы решением всех их, решением всего народа. Чтобы достигнуть такого решения необходимо было знать волю всех колен, или волю всего народа. Выражением этой воли и являлось общенародное собрание. Юридических определений относительно этого собрания, его учреждения, состава и порядка занятий в законе почти нет: оно было таким обычным явлением для еврейского народа, что не нуждалось в таких определениях. Закон, вполне оставляя для него те порядки, какие установлены были обычным правом, делает относительно собрания только одно постановление, именно о порядке созывания его членов (Числ. X, 1—4). Относительно существования народного собрания история представляет много указаний. Оно называется то просто „собранием“ ¹), то „обществом“, которое иногда является с приставкой „все“—все общество ²). Выражение „все общество“ по-видимому иногда употребляется в смысле „весь народ“, как напр. в Исх. XII, 47, где говорится, что „все общество“ сынов израилевых должно совершать пасху, очевидно разумея весь народ.—в Исх. XVI, 1, XVII, 1, где говорится, что „все общество“ пришло туда-то. Но таким отождествлением не отрицается существование „общества“ как особого учреждения. Напротив есть много мест, в которых выражение „все общество“ ясно отличается от всего народа, как особое учреждение. Так

¹) Второз. XXXI, 30; Числ ХVI, 2.

²) Исх. ХII, 3; Числ ХХVII, 21; Втор. XXXI, 30.

659

напр. в Числ. XXVII. 21 ст. „все общество“ ясно отделяется от „всех сынов Израиля“. В Исх. XII, 2—Господь заповедует Моисею и Аарону передать закон „всему обществу“, а из ст. 21 этой главы видно, что они передали этот закон „ всем старейшинам“. В книге Второзакония в XXXI главе говорится, что Моисей изрек слова в слух „всего собрания“, а из 28 ст. видно, что это „все собрание“ состояло из старейшин колен и надзирателей, следовательно только из представителей народа, составлявших из себя государственное собрание. Такое собрание составлялось из старейшин народа и в своей организации вполне отражало общую организацию народа. В нем принимали участие как главы колен и поколений, так и остальные старейшины и начальники народа.

Судя по многочисленности старейшин и начальников в народе, всенародное собрание представляло собой громадное собрание, состоящее более чем из ¹/₁₀ части всего мужского населения ¹), так как в него входили и десятиначальники ²). Не смотря однако же на такое многолюдство, оно не представляло собой беспорядочной массы, а благодаря строгой постепенности в важности представительства тех или других членов собрания оно представляло строго организованное народное собрание. Оно разделялось прежде всего на две группы. Эти группы ясно различаются в законе и могли собираться отдельно, как это видно из закона о созывании собрания ³). Первая внесшая группа составлялась из главнейших представителей народа—глав колев и поколений. Эти избранные му-

¹) В Суд. XX представляется случай, когда собрание состояло из 400,000 «пеших, обнажающих меч». Но это собрание состояло очевидно не из представителей только, а и из самого народа и имело чрезвычайный характер— собрания народа для военных целей.

²) Втор. XXXI, 22. — Михаэлис в виду неудобств, могущих произойти от чрезвычайной многочисленности собрания, предполагает, что из мелких начальников в собрании присутствовали только тысяченачальники и, быть может, стоначальники, а десятиначальники были исключены из него (см. Mos. Recht. § 49). Но такое предположение не имеет для себя прочных оснований; неудобства не могли заявлять себя сильно, благодаря уже стройности организации собрания; притом полные собрания предполагаются только по важнейшим случаям, следовательно, не часто. В некоторых случаях собрания состояли, как видно из Суд. XX гл., даже из 400,000 человек.

³) Числ. X, 1—4.

— 660 —

жи составляли из себя постоянный совет народного собрания ¹). Совет этот в свою очередь разделялся на два отделения: высшее и низшее. Первое состояло из двенадцати князей народа, начальников двенадцати колен, и созывалось иногда отдельно от второго, как это было напр. по случаю исчисления народа, когда созывались только эти „избранные мужи общества, начальники колен отцов своих, главы тысяч израилевых" (Числ. 1, 16). Второе отделение состояло из начальников поколений, но отдельно от первого не созывалось, а вместе с ним входило в состав высшей группы собрания ²), составляя „совет семидесяти». Эта группа по-видимому составляла обыкновенное административное собрание, занимавшееся текущими делами государственной жизни, как это отчасти можно видеть из его назначения „носить бремя" по управлению народом (Числ. XI, 17). Другая группа общенародного собрания состояла из остальных представителей народа—старейшин семейств или, по новой, данной Моисеем организации — надзирателей народа и начальников десятичных частей, т. е. тысяченачальников, стоначальников и десятиначальников, или вообще судей ³). Эта низшая группа обыкновенно называется „обществом" в отличие от высшей группы, называемой „князьями" ⁴). В противоположность высшей она не была постоянною, а собиралась по особенно важным случаям. Кроме общего деления по важности представительства, собрание конечно сохраняло и свое подразделение по коленам, племенам и семействам, так что каждое колено могло отдельно выражать свое мнение по известному вопросу. По мнению Эвальда, представляющего организацию собрания несколько иначе ⁵), чем как она изложена здесь, порядок совещания в собрании происходил так, что совещание в собственном смысле происходило только между старейшими представителями народа, а остальные принимали в нем участие только в том смысле, что каждый из

¹) Числ. XI, 16 и 17.

²) Числ. X, 4; XI, 16; Исх. XXIV, 1.

³) Втор. XXIX, 10; И. Нав. ХХIII, 2.

⁴) Числ. X, 3; XXVII, 2.

⁵) Ewald, Alterthümer d. V. Israel. S. 327.

661

них свое мнение передавал старшим представителям своего колена. Такое представление не противоречит основному строю „собрания“ и по-видимому давало бы наилучшие условия для соблюдения порядка в собрании, но оно не находит для себя подтверждений в тех известиях, какие имеются о собраниях. Напротив эти известия дают повод к другому представлению. Так, в описании ¹) народного собрания, собиравшегося пред смертью Иисуса Навина с целью принять от него последние наставления, порядок совещания происходил таким образом, что наставления принимали из уст вождя только ближайшие к нему, главнейшие старейшины (главы колен и поколений), а затем принятое они передавали остальным представителям, которые и высказывали свое согласие или несогласие восклицаниями ²). Всего вероятнее, что подобным же образом происходили и вообще собрания: члены высшей группы собрания совещались между собою, делали известные постановления и затем результат этих совещаний предлагали на суд остального собрания, которое и выражало свое согласие или несогласие.

Собрание созывалось нарочно приготовленными для того двумя серебряными трубами (Числ. X, 2). „Когда одною трубою затрубят, соберутся к тебе князья и тысяченачальники ³) Израилевы“ (ст. 4), т. е. члены первой группы, первых двух главных отделений собрания — главы колен и поколений; а когда затрубят обеими, то должны были собираться все члены собрания „все общество“ (ст. 3). Такой способ созывания народных представителей в собрание возможен был, конечно, только в то время, когда народ составлял из себя еще один стан, скученный в одном месте; когда же он расселился по городам Палестины, так что двумя трубами невозможно стало давать знать по различным городам, то народное собрание созывалось посредством особых вестников ⁴). Собрания

¹) Иис. Нав. ХХIII, 2; XXIV, 1, 16, 21.

2) И. Нав. XXIV, 1, 16, 21.

³) Здесь по всей вероятности нужно разуметь не в собственном смысле тысяченачальников, а начальников колен или поколений. Ср. Числ. I, 16.

⁴) 2 Пар. XXX, 6.

— 662 —

обыкновенно происходили на каком-нибудь особенно священном для всего народа месте. Таким местом сначала обыкновенно служила скиния, место пред входом в нее, отчего и сама скиния часто называется „скинией собрания“ ¹), а в последствии в различных городах, и преимущественно в городе Массифе ²). Всенародное собрание созывалось по разным важным событиям; для торжественного всенародного богослужения ³), для всеобщей молитвы об отвращении грозящих бедствий ⁴), для принятия новых законов ⁵), Для производства суда и исполнения приговора в важных случаях преступления ⁶), для установления политических отношений к соседним народам, объявления войны, заключения мира и договоров ⁷), и вообще в его ведение входили все важнейшие дела внутренней и внешней жизни народа.

III.

Рассмотренная организация государственного правления представляла все условия для свободного политического развития народа: во всенародном собрании, имевшем высшую государственную и юридическую власть, выступал сам народ и, не стесняемый никакою внешнею формою, сам заботился о своих интересах и о своем управлении. Здесь в полном смысле было самоуправление-народное. „Народ Израильский, говорит по этому поводу Эвальд ⁸), издавна представлял собою стройно организованную общину, самостоятельно ведавшую и решавшую свои внутренние и внешние дела; и это общинное устройство было проведено с такою последовательностью, что даже самые меньшие части в народе, каждое колено, каждый род в священной стране, а по расселении—каждый округ и каждый город организовался соответствующим образом и самостоятельно управлял своими делами. Для народа ничто не могло

¹) Лев. IV, 4, 5, 7; Числ. X, 3,

²) Суд. XI, Π; XX, 1; 1 Цар. VII, 4; X, 17.

³) Исх. XII, 47.

⁴) Числ. XXV, 6 и 6; Иоиль II, 15.

⁵) Исх. XIX, 7 и 8; Лев. VIII, 3, 4, 5 и др.

⁶) Числ. V, 32, 35; Лев. XXIV, 14.

⁷) И. Нав. IX, 1.

⁸) Ewald. Alterthümer d. Volkes Israel, S. 326.

663 —

стать обязательным законом, что бы прежде не было обсуждено и принято в собрании. Ни одно более или менее важное постановление или законодательное учреждение не могло быть предписано для всего народа без согласия представителей народа — „старейшин“; даже признанный и любимый пророк не мог ввести в народную жизнь никакого важного изменения без обсуждения и согласия собрания. Эта истина подтверждается ближайшим изучением того, что мы знаем об израильском народе от его древнейшей истории до времен царей; без нее даже нельзя вполне понять истории этого народа. Если даже Моисеево законодательство, а вместе с ним и основа всей лучшей народной жизни того давнего времени, по древнейшему воззрению, есть дело свободного принятия со стороны общества и вышло из договора между им и Иеговой, то уже из этого важнейшего примера можно видеть, как глубоко пустило корни в народе представление о свободном обсуждении и принятии всех законов в обществе“ ¹).

Как полное выражение самобытно-выработанных начал народной жизни, рассмотренная форма народного самоуправления легла в основу всей государственной жизни народа и сохраняла свое значение в продолжение всей истории существования народа в качестве государства. По своему внутреннему характеру эта система самоуправления совершенно безразлична к внешней форме правления — будет ли оно республиканским или монархическим. И в том и другом случае самоуправление, так глубоко пустившее корни во внутреннюю народную жизнь, вполне сохраняло свое определяющее значение, так что внешняя форма была вполне ее произведением, вызывавшимся тою или другою степенью развития народа. Отсюда несмотря на изменявшиеся формы правления в ев-

¹) С представленным народным самоуправлением по-видимому находится в противоречии неограниченная власть Моисея и Иисуса Навина. Но противоречие это мнимое, так как эти вожди народа представляли временную власть, вызывавшуюся временными особенными обстоятельствами положения народа. Это были диктаторы, заправлявшие более внешними судьбами народа, чем его внутреннею жизнью, и, как вызванная временными обстоятельствами, власть их естественно прекратилась с переменою положения народа.

— 664

рейском народе—правление судей и монархию—самоуправление оставалось юридически во всей силе и терпело ограничение не от сущности той или другой формы правления, а от злоупотребления представителей ее. Во времена Иисуса Навина народное самоуправление мы находим в состоянии его полного расцвета. Когда являются послы от гаваонитян, чтобы посредством хитрости заключить союз с израильтянами, в 1. Нав. IX, 6 говорится: „они пришли к Иисусу и сказали мужам израильским“, на что „израильтяне сказали им“. Уже из этого видно, что под израильтянами нужно разуметь только какое-либо отдельное собрание. Но потом в ст. 15 ясно повествуется: „И заключил Иисус с ними мир“ и (ст. 18) „начальники общества клялись им. Когда же оказался обман, то „все общество возроптало на начальников“, на что „все начальники сказали всему обществу: мы клялись им“ и проч. (ст. 19). Здесь очевидно выступает „всенародное собрание“ в том его виде, как оно описано вами — г его подразделением на две группы. О таком же всенародном собрании мы находим известия в первых книгах Царств ). „И собрались все старейшины Израиля, и пришли к Самуилу в Раму с просьбою о поставлении царя“. Это собрание старейшин далее (там же ст. 7 и 10), называется „народом“: „И пересказал Самуил все слова Господа народу, просящему царя“. Ясно, что здесь выражение „народ“ относится к собранию старейшин, представляющих собой народ. А что это собрание действительно имело политическое значение, видно из того, что Самуил вопреки своему желанию уступает энергично выраженной народной воле ²). Известия о народном собрании встречаются и в дальнейшей истории. Так оно созывалось по случаю избрания царей Давида, Иеровоама, Иоаса, Иосии, Иоахаза и Озии ³), и по многим другим важным случаям государственной жизни. В виду всего этого основною формою управления в Моисеевом государстве нужно

¹) 1 Цар. VIII, 4.

²) Saalschutz, Mos. Recht, Kap. III, § 8.

³) 2 Цар. V, 1; 3 Цар. ХII, 20; 4 Цар. XI, 19; XXI, 1; XXIII, 30; 2 Пар. XXVI, 1.

— 665 —

именно считать, несмотря на изменявшуюся внешность, форму народного самоуправления посредством избираемых представителей народа. Зальшюц, подбирая название для такого образа правления, предполагает, что его всего удобнее назвать патриархально-демократическим ¹). В управлении государством, как мы видели выше, участвовал весь народ, но не лично, а при посредстве своих выборных представителей. В таком случае удобство или неудобство формы правления зависит от того, в какой мере то, что постановляют представители, вытекает из смысла и воли народа. В этом отношении форма патриархальной демократии, по мнению того же исследователя ²), представляет наибольшие удобства. „Старший член дома, семьи, стоит по отношению к тем, кого он представляет в народных собраниях, в самой тесной связи. Их интересы в сущности суть его собственные интересы, и то, что он определил, что посоветовал, имеет для них обязательную силу. Таково было управление евреев, которое Моисей нашел уже готовым и только дал ему более широкое развитие. Благодаря такому управлению часто одно слово пророка, для распространения которого в то время еще не представлялось таких средств, как ныне, проникало в отдаленнейшие уголки государства. Что решили и приняли старейшины, представители народа, то становилось священным долгом для всего народа. Закон, благодаря разумным установлением законодателя, имел широкое распространение в народе, и при посредстве целесообразной организации управления, всякое новое постановление быстро могло применяться к делу“. Целесообразность такого порядка вещей еще яснее выступает от того, что самый закон не навязывался народу, как нечто чуждое ему, но вполне приспособлен к духу и истории народа, был „не недоступен и не далек“ для народа, но „весьма близок к нему, в устах и в сердце народа“ ³).

¹) Saalschütz, Mosaisches Recht, Kap. 3, § 1 и10.

²) Saalschütz, Ibidem.

³) Втор. XXX, 11—14.

— 666 —

IV.

После поселения в Палестине израильтяне сначала (во времена судей) составляли из себя союзную республику, в которой самостоятельность отдельных колен доведена была до степени независимых государств. Такая форма на первых порах была полезна народу, так как предоставляла каждому колену полную свободу развить все богатство его нравственных и физических сил. Но полезная для внутреннего развития, такая форма не представляла особенных выгод политических, так как полною обособленностью колен иногда подрывалось единство и крепость целого организма. Поэтому нужно было создать такую форму, которая, давая полную свободу развития отдельным частям, в тоже время служила бы залогом крепкого единства. Выражением такой формы служила царская власть. Выгода этой формы сознана была самим народом, когда он в лице своих представителей обратился с просьбою о поставлении царя к Самуилу ¹). Это желание народа не было каким-либо противозаконным явлением, а имело за себя определенный закон. Мудрый законодатель, предвидя своим пророческим взглядом исторические условия развития народа, заранее дал закон, определяющий круг царской власти.

„Когда ты приидешь в землю, которую Господь Бог дает тебе, и овладеешь ею и поселишься на ней, и скажешь: поставлю я над собой царя, подобно прочим народам, которые вокруг меня: то, говорит законодатель, поставь над собою царя, которого изберет Господь Бог твой“ ²).

Определив общую возможность учреждения царского достоинства, законодатель далее определяет условия поставления царя. Сообразно с укоренившимся в народе началом самоуправления, по которому все органы власти избирались народом, законодатель и в дан-

¹) 1 Цар. VIII, 4 и 5.

²) Втор. XVII. 14 и 15.

667

ном случае предоставляет полную свободу выбора царя народу, что хотя не определяется прямо, но с ясностью вытекает из ограничений выбора. Ограничения эти состоят прежде всего в том, что народ не должен был поставлять царем иноземца, а непременно природного израильтянина. „Из среды братьев твоих поставь над собою царя; не можешь поставите над собою царем иноземца, который не брат тебе“. Такой закон естественно вызывался особенным положением и характером еврейского народа, отличавшим его от остальных народов. Для занятия такого высокого положения в народе, как царское, необходимо было поставить такого человека, который бы вполне понимал как дух теократического начала, так и основы народной организации. Таким человеком мог быть только природный израильтянин, воспитавшийся в духе народно-теократических начал. Его привычки, привязанности и интересы крепко соединяют его с народом, между тем как чувства, стремления и интересы иноземца часто естественно привязывают его к чужой стране и отчуждают от той, в которую он призван. Но и из природных израильтян царем можно было поставить только того, кого изберет Господь. „Поставь над собою царя, которого изберет Господь, Бог твой “. Этот закон может иметь двоякий смысл: или тот, что народ лишался им права избрания, которое исключительно присвоялось Иегове, избиравшему царя чрез пророков или посредством жребия, —или тот, что Иегове предоставлено было право окончательного утверждения избрания, которое также производилось чрез пророка или жребий. Судя по историческим данным, закон по-видимому нужно понимать в первом смысле, так как первые цари Саул и Давид были помазаны на царство до народного избрания. Но такое понимание поставило бы этот закон в противоречие с предыдущим, предоставлявшим народу право избрания. Всего удобнее понимать этот закон так, что избрание принадлежало действительно Иегове в лице пророков, но это избрание. всегда сообразовалось с волею народною; избирался тот, кто по своим достоинствам вероятнее всего мог найти признание со стороны народа. Так, пер-

— 668 —

вый царь Саул помазан был до народного избрания ¹), хотя на этот раз народ сам не желал избрания и предоставил его пророку. Тем не менее не все израильтяне повиновались такому избранному посредством жребия царю ²). Всеобщее признание Саул нашел только после того, как он привлек на себя внимание победой над аммонитянами и когда был помазан во второй раз ³).

После законов о порядке избрания на царство, излагаются законы, ограничивающие власть царя. Ограничение царской власти особенно было необходимо на востоке, где монархическая власть у всех народов, где только существовала, в силу сложившегося порядка вещей, всегда имела тенденцию перейти и переходила в форму деспотического самодержавия, с устранением прав народа на самоуправление. Такой порядок вещей стал бы в противоречие как с теократическим началом, так и с укоренившимся в еврейском народе складом общественно-государственной жизни, где самоуправление было одною из лучших и наиболее развитых сторон ее. И замечательно, что это ограничение главным образом направлено против того, что особенно отличало восточных монархов, именно против накопления личных богатств и развития роскоши, всегда влекущих за собою нравственную порчу и забвение закона и народа. Самая форма ограничения по-видимому предполагает внешний юридический кодекс, для которого законодатель дает только общие черты и подробная разработка которого предоставляется самому народу. „Поставь себе царя, но только чтоб он не“ делал того-то и того-то, говорит законодатель, т. е. ограничь его соответственно данным законодателем указаниям. „Поставь себе царя, только чтоб он не умножал себе коней и не возвращал народа в Египет для умножения себе коней“ (Второз. ХVII, 16). Смысл этого закона тот, что им запрещается входить в сношения и в союз с Египтом, отличавшимся

¹) 1 Цар. X, 1.

²) 3 Цар. X, 28.

³) Michaelis, Mosais hes Recht, § 54, 3. 1 Цар. XI, 14 и 15.

669 —

в древности коннозаводством ¹). Желание иметь лучших коней— один из главных предметов тщеславия восточных монархов— заставило бы войти в сношения с фараонами, а потом и в политический союз с Египтом, между тем как такой союз по географическому положению Палестины мог быть гибельным для еврейского народа, что впоследствии и оправдалось историей. Кроме того, умножение копей, почти ненужных в гористой стране, служило бы не к охранению народных интересов (напр. во время воины), а только к удовлетворению тщеславной гордости царя.—„Чтобы не умножал себе жен, дабы не развратилось сердце его“ (ст. 17), или по подстрочно-буквальному переводу: neque declinabit cor ejus ²). Гаремы до сих пор на востоке составляют одно из гнуснейших придворных учреждений, в которых монархи-деспоты теряют последние нравственные и физические силы, погружаясь в грубейший разврат. Поэтому постановление, запрещающее иметь гаремы, понятно само собою.—„И чтобы серебра и золота не умножал себе чрезмерно.“ Чрезмерное накопление богатств могло давать повод, как это видно из истории Соломона, к обширным торговым предприятиям, которые были бы несообразны с истинно-народными интересами, содействовало бы развитию неравенства по состоянию и тем нарушило бы основной закон Моисея, установивший социально-экономическое равенство; ввело бы несообразную с демократическим строем государства роскошь при дворе и тем отдалило бы царя от народа. „Но когда он сядет на престоле царства своего, должен списать для себя список закона сего с книги, находящейся у священников и левитов, и пусть он будет у него, и пусть он читает его во все дни жизни своей; дабы научился бояться Господа, Бога своего, и старался исполнять все слова закона сего и постановления сии“ (ст. 18 и 19). Царь не был законодателем и должен был управлять государством не по своему личному произволу, а по дан-

¹) 3 Цар. X, 28.

²) Wаllоnus, “Biblia Polyglotta” 1. с.

672

нам доли в сыне Иессеевом; по шатрам своим, Израиль“!! „И отложился Израиль от дома Давидова“, призвал Иеровоама в собрание и поставил его царем над собой ¹). В истории встречаются и факты противоположного свойства ²), когда цари становились деспотами; но эти факты очевидно имеют противозаконный характер, и потому не могут служить опровержением законных, юридических определений круга царской власти. Но замечательно, что израильские цари даже в худшие периоды не осмеливались открыто действовать против законов государства, сознавали свою зависимость от них и старались как-нибудь законным путем обойти их. Это можно видеть на примере одного из нечестивейших царей, Ахава. Он при всем своем желании завладеть виноградником одного из своих подданных, Навуфея, не осмелился однако же открыто поступить против законов страны, запрещавших отчуждение земель от одного колена или семейства в пользу другого, и поэтому не мог овладеть виноградником до тех пор, пока посредством подкупленных лжесвидетелей не достиг юридически правильного осуждения и казни Навуфея за мнимое богохульство и измену, дававшую право на конфискацию имущества ³).

Наконец могучим препятствием для развития абсолютизма царской власти в Моисеевом государстве служил принцип теократизма. По смыслу этого принципа царь израильского народа в собственном смысле есть Иегова ⁴), поэтому все власти народа, а, следовательно, и цари, суть только органы Иеговы, наместники Его. Вследствие этого цари не могли произвольно ни вводить новых законов, ни изменять старых. Таким образом правление народа, несмотря на внешнюю монархическую форму, в сущности оставалось по отношению к народу—демократическим, а по отношению к Иегове—теократическим.

А. Лопухин.

¹) 3 Цар. ХII, 8, 14, 16, 19 и 20.

²) 1 Цар. ΧΧII, 17. 18; 3 Цар. II, 26, 27 и др.

³) 3 Цар. XXI, 1—14.

⁴) Исх. XIX, 5 и 6.