Посвящение книги

ПАМЯТИ

ВЫСОКОПРЕОСВЯЩЕННОГО МАКАРИЯ,

Митрополита Московского.

Высокопреосвященный Макарий, в бытность которого митрополитом московским (1879—1882) издан мною первый том Истории русской церкви, доставил мне возможность напечатать этот первый том и по поводу его явил себя моим благожелательным покровителем. Искренняя и горячая благодарность ему за то и другое и обязывает меня посвятить его памяти настоящую первую половину второго тома Истории русской церкви.

Е. Голубинский.

Первый том моей Истории русской церкви, состоящий из двух половин, представляющих из себя две отдельные книги, я напечатал в продолжение 1880—1881 годов; первую половину второго тома, который имеет состоять также из двух половин в двух отдельных книгах, выдаю в 1900-м году: следовательно, через 19-ть лет. Промежуток годов такой, что, быв во время печатания первого тома человеком зрелых лет, печатаю второй том седым стариком. Относительно этого чрезвычайного, не по моей доброй воле случившегося, замедления могу только сказать, что оно крайне для меня прискорбно...

Приготовив второй том к печати вслед за первым, но не видев возможности напечатать его, я поступил с ним так, как и должен был поступить, т. е. положил его в ящик. При этом я, конечно, следил за тем, что писалось по русской церковной истории о времени, которое обнимается этим вторым томом моей Истории. Но не поручусь решительным образом, чтобы не упустил совершенно ничего из вновь написанного. Впрочем, если и упустил что-нибудь, то лишь не имеющее существенной важности, так что, не отрицая возможности некоторого количества упущений 1), позволяю себе быть уверенным, что они не таковы, чтобы благодаря им поздно печатаемый второй том моей Истории являлся устаревшим. Другое дело—достоинства и недостатки его, равно как и первого тома, не зависящие от времени, каково это запоздание. Не принадлежа к числу людей, которые смотрят на свои творения так, чтобы отрицать нужду и возможность дальнейших после них работ над тем же, я считаю себя лишь одним из числа многих, имеющих трудиться над обработкой русской церковной истории. Мое, так сказать, исповедание относительно сего читатель может найти в небольшой речи, которою я

1) Разумеем новые фактические сведения, а не новые взгляды на основании старых фактических сведений (отсутствие речей о новых взглядах на основании старых фактических сведений должно быть понимаемо в том смысле, что, не разделяя взглядов, мы воздерживаемся от полемики против них).

V

предварил мой докторский диспут (бывший 16-го Декабря 1880-го года) и которая напечатана в приложении ко второй половине первого тома Истории. Я говорю там о себе не с фарисейским или лицемерным смирением, а с полною искренностью.

Преосв. Филарет разделяет историю русской церкви на пять периодов, именно: период первый, от начала христианства в России до нашествия Монголов (988—1237 г.); период второй, от опустошения России Монголами до разделения митрополии (1237—1410 г.); период третий, от разделения митрополии до учреждения патриаршества (1410—1588 г); период четвертый, — период патриаршества (1588—1720 г.); период пятый, Синодальное управление (1721— ).

Преосв. Макарий разделяет историю русской церкви на три периода, именно: первый—период совершенной зависимости русской церкви от константинопольского патриарха (988—1240); второй—постепенного перехода ее от этой зависимости к самостоятельности (1240— 1589); третий—период ее самостоятельности (1589— ). Я не могу признать удовлетворительным ни того ни другого разделения. Что касается до преосв. Филарета, то «разделение митрополии», т. е. отделение в особую от Москвы митрополию киевской или юго-западной Руси не имело для первой ни малейшего внутреннего значения, а лишь внешнее значение сокращения пределов ее церковной области 1), а что учреждение патриаршества, состоявшее только в переименовании высшего предстоятеля русской церкви из митрополитов в патриархи, не произвело ни малейшей перемены в жизни и быте церкви, это говорит и сам преосв. Филарет. Разделение преосв. Макария и неправильно и неудовлетворительно: во-первых, русская церковь перестала быть фактически независимою от константинопольских патриархов не со времени только учреждения у нас собственного патриаршества, а гораздо ранее; во-вторых, преосвященный соединяет в один период самостоятельности несомненно особые одно от другого времена—патриаршеское и Синодальное. Наиболее удовлетворительным разделением истории русской церкви на периоды представляется нам разделение, которое, если не ошибаемся, в последнее

1) При этом преосв. Филарет неправильно и ведет разделение от 1410-го года, от времени митр. Фотия, тогда как оно (постоянное на очень долгое время разделение после несколькократных недолговременных разделений) началось е 1458-го года, с правления св. Ионы.

VI

время принято для гражданской русской истории, именно—топографическое разделение на три периода: киевский, московский и петербургский. Топографическое разделение истории на периоды может показаться для иных несколько странным. Но значение топографии в истории как одного из ее факторов общепризнанно 1), и если периоды какой-нибудь церковной или гражданской истории суть такие отделы времени, которые более или менее отличаются от предшествующих и от последующих отделов времени характером жизни данного гражданского или церковного общества: то несомненно, что отдел времени киевский, отдел времени московский и текущий отдел времени петербургский представляют собою именно такие периоды нашей церковной (равно как и гражданской) истории. Топография проявляет свое влияние в истории, когда играет роль одного из делителей последней на периоды, двояким образом — или так, что новая местность условливает новую против предшествующей жизнь; или наоборот так, что новая жизнь требует новой местности. У нас было и то и другое: с перенесением центра жизни с юга на север, из Киева во Владимир—Москву, начался новый против предшествующего, условливаемый местностью (подразумевается—не исключительно ею одною), период жизни государственной и церковной; начатый Петром Великим новый период той и другой жизни потребовал перенесения центра жизни на новое место, из Москвы в Петербург.

Период московский должен быть разделяем на две половины: от нашествия Монголов до митр. Макария с его Стоглавым собором, на котором был подведен, так сказать, итог всей предшествующей жизни, и от митр. Макария до учреждения св. Синода. А первая половина периода в свою очередь может быть разделяема на свои две половины, именно—время нахождения наших митрополитов под властью константинопольского патриарха и время после отложения от этой власти, что совпадает с разделением митрополии на две особые митрополии и с переименованием митрополитов всея России, живших в Москве, из киевских и всея России в московских и всея России, а также с образованием у нас новых взглядов на Греков.

1) Как напр. относительно нас—Русских не может не быть общепризнанным, что составляющая половину Европы великая равнина, которую мы занимаем, в значительной степени условливала собой образование великого русского государства.

VII