Бальтазар фон, Ганс Урс «Не я ли, Господи?»

«НЕ Я ЛИ, ГОСПОДИ?»

Литература, посвященная Иуде Искариоту, велика и продолжает возрастать. Недавно в ней доказывалось, что большинство известий об Иуде легендарно, потому что все сваливают на черную овцу. Доказывалось также, что отречение ап. Петра значительно хуже предательства Иуды, хотя в первом случае перед нами случайность, смытая слезами раскаяния. Примечательно как раз то, что, когда остальные ученики «начали спрашивать друг друга, кто бы из них» мог оказаться предателем, именно ап. Петр единственный, как кажется, не задавал себе такого вопроса. «Я душу мою положу за Тебя» (Ин. 13, 37). Ему одному Христос предсказал его троекратное отречение, — что, к сожалению, сбылось, — а другим ученикам

/171/

было сказано лишь совокупно: «Все вы соблазнитесь о Мне в эту ночь» (Мк. 14, 27; Мф. 26, 31). И действительно, все они разбегутся, и Господь будет покинут всеми (Мф. 26, 56), причем один из учеников даже бросит свою одежду.

Если посмотреть на события из перспективы этого бегства, этого «соблазна» (Мк. 14, 27), то становится понятна неуверенность учеников в себе перед лицом пророчества Иисуса, — каждый почувствовал, что он способен на подлое предательство. Для верующего христианина, однако, эта неуверенность становится уверенностью, потому что его вера свидетельствует, что Христос умер за всех грешников, стало быть, не только за него, но и через него. Бл. Августин любил показывать это единство в таком образе: нам надлежит в качестве целительного средства принять в себя кровь врача, которую мы добыли себе через его убийство. Образ этот отражает суть неотступного созерцания святых в неразрешимо сплетенном клубке из покаяния и из благодарности. Иисус Христос очень настойчиво предлагает нам Свой целительный напиток, отнюдь, правда, не упоминая, каким образом он получен. «Если не будете пить Моей Крови, то не будете иметь в себе жизни» (Ин. 6, 53). Такова felix culpa из торжествующего гимна в пасхальную ночь.

Как нам хотелось бы избежать этой пере-плетенности греха и искупления! Ап. Петр предпринял соответствующую попытку, ибо он принес свои заверения, — и лишь еще очевиднее ничего не добился. В глубине нашего «я» сокрыты такие возможные поступки, которые мы боимся осознавать и которые с возмущением гоним от себя. Как возможно, чтобы я когда-либо, да еще принеся при этом клятву, сказал: «Я не знаю Сего Человека, не знаю, о чем ты говоришь» (Мф. 26, 70 — 74)? А Господь лучше нас видит, на что мы способны или были бы способны, и Он разбивает нашу самоуверенность. Ведь человек действительно способен на многое под воздействием страха, растерянности, истязаний. Можно ли в таком случае как-то защитить себя? Послушаем еще раз бл. Августина: «Ты желаешь убежать от Него? Тогда беги к Нему». И далее: «В ранах Твоих убежище мое». Я прячу свои раны в Твои, хотя в Твоих ранах я и сам со-виновен. Твои раны — единственное прибежище, где я укрою свои раны. Тогда для меня откроется надежда, что в прибежище этом я — неизвестным для меня, непостижимым образом — стану участвовать в «восполнении скорбей Христовых», поскольку в них есть «недостаток» (Кол. 1, 24). Конечно, не так, как действовал ап. Фома, который, желая стать к Тебе ближе, вложил персты в раны Твои. Нет, не ради уверения, а ради отвержения, как и Ты, прободенный копием совсем не ради уверения, отвергая Себя Самого. И отвергая Ты не на миг, а навсегда, взяв с Собой в вечность Свои раны. Ты позволяешь

/172/

крови Своей, новой и свежей, истекать во все евхаристические чаши мира. Так вновь и вновь смываются грехи Церкви (как то прозрела св. Катарина Сиенская). Так рабы Твои «убеляют одежды свои кровию Агнца» (Откр. 7, 14).