Феофан Затворник, свт О внимании при молитве. Что составляет дух молитвы. Об исповеди и откровении помыслов

107(5)

О внимании при молитве. Что составляет дух молитвы. Об исповеди и откровении помыслов   

Милость Божия буди с вами,
достопочтенный о. Агапий!

Очень рад начать опять с вами беседу. — Бог да благословит вашу братскую о Господе любовь! Очень утешительно видеть, что ваша ревность о делании внутреннем пребывает в вас в силе и занимает внимание ваше.

По силе моей разрешу ваши недоумения и вопросы.

«Можно ли при молитве Божией Матери и святым стоять вниманием в сердце?» — Можно. Где же стоять, как не там? Молитва всякая должна из сердца идти. Следовательно, там и внимание должно быть. Разность же молитвы состоит только в смысле и вере, с коими молимся. Все одно, как поклон: кланяемся пред иконою

242

Спасителя — Спасителю; пред иконою Божией Матери — Божией Матери. Поклон, как поклон, разности не имеет: разность вся в духе и значении поклона.

«Есть ли какая разница молиться со вниманием внутри сердца или при устах внимая словам молитвы, со смиренным и покаянным чувством. при неотходном памятовании Бога вездесущего и всезряшего со страхом и благоговением?» — Последние слова (что я подчеркнул) составляют дух молитвы. И у кого это есть, тот стоит в сердце: ни о словах, ни об устах помышлять ему некогда, и на ум не приходит. Эти слова: «при устах внимая» — новая выдумка, нигде у святых отцов не встречается. Кто-то еще придумывает: стоять вниманием на конце языка. Прежде когда-то были умники, которые внимание держали на пупе, — и их прозвали пупниками, а этих наших модников надо прозвать язычниками и губниками… вон ваши же слова подчеркнутые составляют существо молитвы; все прочее — наклонение головы, стеснение дыхания, сидение на стуле, введение слов молитвы чрез ноздревое дыхание, — и эти — конец языка и губы — будь не будь, это простая обстановка, ничего существенного не имеющая.

Образец для молитвенного труда дал Максим Капсокаливит (в «Добротолюбии»), Два года

243

молился, пока огонек уканул в сердце. Это был дар благодати: и отселе у него стала непрестанная молитва, истинно духовная. И доселе у него была теплая и усердная молитва, но настоящая молитва стала после огонька. — Сие, отцы и братия, подобает иметь во внимании, заботе и попечении. Обстановка молитвенного труда — несущественное дело. И при сей обстановке некая теплота приходит в сердце; но это наша трудовая, а не благодатная. Считать и эту благодатною есть прелесть. Так говорит Никифор, так Игнатий и Каллист... и другие.

Второго вопроса не понимаю. Говорите что-то о помощи уст и языка, а между тем слова говорятся в сердце... Если в сердце, то зачем тут мысль об устах и языке? Надо все внешнее выбросить... Имей то, что выше подчеркнуто, и все тут. Стань так и клади поклоны, взывая: «Господи, помилуй!» и другое...

«Можно ли говорить: Господи, Иисусе Христе, Богородицею помилуй нас». Можно. Но откуда родился вопрос? Не взываем ли в церкви: «Свят, Свят, Свят еси, Боже, Богородицею помилуй нас!» — Можно ли вместо слова «мя» говорить: «нас»? Можно. Когда молитва о себе: «мя», когда о всех или многих: «нас».

Мысль о молчании и уединении — добрая мысль. Но ведь вы и так сидите одни, а когда

244

одни, с кем говорить? Иногда же поговорить с братом единомысленным куда как хорошо. К тому же бываете в церкви... Если при сем, при выходе, брат спросит о чем, ужели рыкнуть на него, яко лев? Так, я думаю, вам вот как можно: церковь да келья — закон неотложный; без крайней нужды никуда не выходить; по братским кельям не ходить, а по лесу можно пройтись, чтобы вместе со всяким дыханием восхвалять Господа; особенно же, чтобы испытать, твердо ли душа стоит вниманием в сердце. И для здоровья это не худо, — Самому на беседу не навязываться, а когда кто в нужде духовной заведет речь, надо поговорить с ним добре. Это то же, что капитал пустить в оборот; а все молчать, когда даже спрашивают, есть то же, что деньги в сундуке запрятать и беречь без всякой от них прибыли.

Когда при умилении слезы приходят сами собою, пусть идут; а когда не приходят, и одного умиления сердечного достаточно. Можно себя раздразнить на слезы и поплакать; но не следует этого считать чем-нибудь, хотя слезы всегда умягчают сердце.

О. А-лу.— Одно дело — откровение помыслов, а другое — исповедь. Первое есть подвижническое правило старческое; второе — таинство Церкви. В каком смысле назначены к вам ученики,— в том ли, чтоб вы исповедовали их, разрешали и епитимии на них налагали, или что б,

245

только выслушав их откровение, вы давали им руководство, рассевали смущения, разъяснили недоумения, утешали? — Только в последнем смысле. По сказаниям отцов, душеспасительно самое откровение, без всяких прибавлений. Приемлющий откровение может сказать: «Ну, ничего, Бог простит», и прибавит: «Положи немного поклонов»... Но это не то, что бывает в таинстве исповеди,— это отеческое благожелание. Производство дела такое касается грехов простительных; тут само откровение дает прощение. Явное же нарушение заповеди разрешается действием таинства исповеди.

При каких грехах можно ограничиться одним откровением, и какие требуют исповеди — это старцы пусть разрешат между собою, общим советом. Вам, как иеромонаху, можно совершать таинство исповеди для своих учеников, и это будет настоящее разрешение, и епитимия, если наложите, очистительна будет. Но делать ли это самому по себе или спросить настоятеля? — В монастыре есть общий духовник — исповедник. Исповедание, кроме его, есть новость в монастыре. Но ничего нового в монастыре никто вводить не может без воли настоятеля. Потому вам следует спросить настоятеля. Но, если вы иной раз найдете удобным совершить таинство исповеди, то тут греха не будет: ибо вы имеете на то власть,— а будет только нарушение порядка

246

монастырского, — Как вам быть — уж сами смотрите. Я бы сказал: если не выйдет никакого нестроения в монастыре, совершайте таинство исповеди над своими учениками, когда нужно... по «Требнику», — Но лучше спросить у настоятеля позволение.

Благослови вас Господи!

Спасайтесь! Прошу молитв.

Ваш доброхот Епископ Феофан.

23 марта 1886 г.