Феофан Затворник, свт Слово в день Святой Пасхи

В ДЕНЬ СВЯТОЙ ПАСХИ.

Чувства, возбуждаемые пением Пасхального канона: ненависть ко всей нечистоте страстей и грехов, ревность о славе Воскресшего Господа и всецелое в Нем упокоение.

Воскресение Твое, Христе Спасе,

Ангели поют на небеси, и нас

на земли сподоби чистым

сердцем Тебе славити.

Во Святую и Великую Неделю

Пасхи. Стихира на Крестном ходе.

Ныне у нас, братие, праздников праздник и торжество торжеств — время хвалений и песнословий. Ныне удивил Господь милость Свою над нами. Воскресение Его всем возвещает конец наказания, отпущение грехов, оправдание, освящение, искупление, усыновление и наследие небес: Бог на земле — человек на небе, все в соединении. Теперь очевидно стало, что древняя брань прекращена, что Божество примирилось с нашим естеством, диавол посрамлен, смерть связана, рай отверзт и великая надежда на будущее воскресла. Что может срав-

227

ниться с такими благами и обетованиями? Приидите, возрадуемся Господеви, составим песнь Спасителю — Богу нашему.

Но чем и из чего составим песнь? Ангелы поют на небеси и не могут не петь. Как лучи из солнца, как благоухание из крина, так песнь из уст Ангелов. Силы их существа находятся в совершенном согласии, подобно струнам благоустроенной Псалтири. Живя, они приводят их в движение и, живя, поют.

То же ли и у нас? Силы наши расстроены - в борении и смятении, а при этом наше пение будет ли походить на пение? Как прилично потому сретить торжество воскресения молитвенною песнею Воскресшему о даре песнопения: и нас на земли сподоби чистым сердцем Тебе славити!

Пророк Давид, начиная песнь прославленному Воскресением Спасителю, говорит о рождении сей песни: отрыгну сердце мое слово благо 1). Так легко изливалась его песнь! И у нас есть слово, но оно может и не быть славословием, и у нас есть сердце, но оно может не отрыгать слова благого. Сердце, точно, есть ближайший орган псалмов и песнопений духовных, и каждое его чувство — то же, что тон в пении: не всегда, однако ж, песнь исторгается из него с та-

1). Пс. 44, 2.

228

ковым удобством и легкостью, с каким совершается дыхание в нашем теле; всегда должно — и иногда с большим напряжением — предварительно настроивать его, чтобы в нем могло родиться, созреть и излиться славословие. Какие же чувства должно возбудить нам в своем сердце, чтобы из слияния их могла образоваться песнь, достойная славы Воскресшего Господа?

Мы имеем уже хвалебную песнь и вместе с Церковью повторяем ее — песнь, в которой сквозь славословие Господу нельзя не заметить и того, чем преисполнялся дух, составивший ее. Здесь в первых почти словах слышим: очистим чувствия — не внешние, без сомнения, чувства тела, а внутренние чувства сердца. И это первое. Пред Господа, исходящего из гроба чистейшим и светлейшим, как предстать для славословия с сердцем несветлым и душою нечистою! Омываемся, обновляем и убеляем одежду, когда имеем нужду явиться к знатному лицу, опасаясь оскорбить его неприличною внешностью. Для Господа же, Который есть Бог сердца нашего и требует от нас сердца, как богоприличного приношения, по тому же чувству опасения, если не из любви, нам должно изменить, убелить и очистить чувства сердца, человеческое — человеку, а Божие — Богу. И для чего в лице Воскресшего Господа так величественно и поразительно предлагаются нашей вере и любви все

229

блага искупления, как не для того, чтобы возбудить и укрепить в нас обязательство — не возвращаться к грехам, в которых прощены, удаляться неправды, когда оправданы, не отдаваться в плен, когда искуплены, не привлекать проклятия, когда оно снято уже, хранить чистоту и святость, когда очищены и освящены. Правда, в дни святой Четыредесятницы каждый очищал себя по мере сил и усердия, чтобы вступить в Светлую седмицу с бесквасием чистоты и истины, а не с квасом злобы и лукавства; тем не меньше, однако ж, и ныне благовременно внушение об очищении чувств духовных и по святости дней, требующих большего напряжения чистоты, и особенно по тем соблазнам и преткновениям, которые, по странному у нас порядку, в таком обилии неминуемо встречаются нам, преткновениям, от которых не возмогут предохранить никакие сторонние наставления, кроме Христовой мудрости, ниспосылаемой жаждущему и просящему, и непримиримой вражды и ненависти ко всему нечистому или даже только подозрительному в нечистоте. Только в таких руководителях чистота получает безопасное ограждение и силу не только отревать сильные страсти — гнев, тщеславие, невоздержание и другие, но удаляться даже от невинных, по-видимому, удовольствий, развлечений, увеселительных собраний и другого, и вместо того располагать к посещению хра-

230

мов Божиих, Богоугодных заведений и жилищ несчастных.

Слышим еще в Пасхальном каноне глас Ангела женам-мироносицам: тецыте и миру проповедите, яко воста Господь, умертвивый смерть 1). Тогда Воскресение Христово было предметом совершенно новым и необыкновенным. Для уверения в нем нужны были красные ноги благовествующих и проповеднические уста с чудодейственною силою. Ныне в мире христианском истина Воскресения Христова так несомненна и всеобща, что устная проповедь о нем кажется совершенно излишнею и мы не возбуждаем веры, а только соуслаждаемся общею верою, когда повторяем взаимные приветствия: Христос воскресе — воистину воскресе. При всем том и теперь между нами не только благоприлична, но и необходима иного рода проповедь, проповедь не из уст, а из дел и жизни, которая, не говоря ни слова о Воскресении, тем самым, что совмещает в себе силу Воскресшего, убедительнее всякого слова уверяет в истине Воскресения. Эта безмолвная проповедь совершенно походит на то, как возвещают о себе благоуханные цветы. Самих их мы иногда не видим, но, проходя мимо места, где они растут, тотчас по одному запаху заключаем: здесь верно растет такой или такой

1). Ипакои.

231

цвет. Или еще: тихо и покойно течет чистый ручей; но тем самым, что чист, отражает в себе небо, и мы смотрим в воду ручья, а видим небо. Так проповедует о Воскресшем Спасителе тот, кто в жизни своей изображает жизнь Христову. Оттого в Священном Писании таковые называются благоуханием Христовым, или такими, в коих вообразился Христос, или кои облеклись во Христа, или еще более — такими, кои уже не живут ктому сами, но живет в них Христос, как бы их собственная жизнь вся пожерта была животом Христовым. Потому глас Ангела: тецытe и миру проповедите в отношении к нам то же значит, что: живите так, чтоб вся ваша жизнь была единым словом: Христос воскресе, и чтобы, смотря на вас, весь мир, и христианский, и не христианский сказал: воистину Христос воскресе, потому что видимо живет в том или другом, в том или другом видимо силы деются о нем. Нужно ли объяснять еще, что в основании такой жизни лежит ревность о славе Воскресшего Господа чрез подражание Ему и усвоение себе силы Его Воскресения.

Поется еще в воскресной песни от лица всех нас: Воскресение Твое поем и славим: Ты бо ecu Бог наш, разве Тебе иного не знаем, имя Твое именуем 1). Этим выражается чувство совершенного

1). Пасхальный канон.

232

упокоения в Спасителе. И как оно естественно, особенно ныне! Если бы какой благодетельный человек взял к себе беднейшего сироту, воспитал его и образовал, усыновил и доставил ему почетное место, не оставляя, однако ж, к нему своей любви и своего покровительства, то сей сирота в отношении к своему благодетелю не хранил ли бы постоянно одно чувство: он мне все; при нем я как в стеновном ограждении безопасен и не боюся зла; его попечительная любовь удалит все неприятное прежде, нежели я узнаю о том. В Воскресшем Иисусе Христе человек — беднейший странник на земле — восприят Богом, избавлен от греха, ада, смерти, диавола, усыновлен Богу, почтен обожением естества своего. Не такие ж ли чувства должен и он питать в душе своей в отношении к Воскресшему Господу? «Господь мой и Бог мой: разве Тебе иного не знаю и не расположен знать. В Тебе, Едином Тебе, всецело упокоиваюсь. Я Твой, и Ты, Господи, мой Господь; не боюсь, что сделает мне злоба, целые тьмы злобствующих: ни ад, ни смерть, ни князь тьмы не смеют приблизиться ко мне. Под сенью крыл твоих укрываюсь и веселюсь в чувстве безопасности». Так дитя в руках матери не боится целого света и не чает никакого зла. Благословен Бог, порождей нас в упование живо, Воскресением Иисус Христовым от мертвых. Если уничтожены проклятие и грех,

233

если попрана смерть, если разрушен ад и стерта глава исконного врага, то чего еще опасаться? Если столько явлено сил, то сократит ли после сего Господь свою благодеющую десницу?

Вот немногое из многого! Мы извлекли из Пасхальной песни только три чувства: ненависть ко всей нечистоте страстей и грехов, ревность о славе Воскресшего Господа и всецелое в Нем упокоение. И еще много можно бы найти указания на то, как должно настраивать сердце свое для достойного славословия Господа; но и сих трех достаточно, чтобы понять полный образ настроения: даже из них одних может составиться стройная и боголепная песнь. Не трудно заметить, как чувства сии соответствуют разным тонам хорошо устроенной Псалтири. Здесь есть и низший тон: это неприязнь ко всему противному чистоте и светлости Воскресшего,— неприязнь, пребывающая внутрь; есть и средний: это ревность о славе Воскресшего чрез изображение Его свойств в своей жизни, ревность, проходящая небоязненно по земле; есть и самый высший: это упокоение в Воскресшем, досязающее до небес и проходящее во внутреннейшая — за завесу. Не трудно заметить также, как все они необходимы для благозвучной песни. Где нет одного, там Псалтирь расстроена и пение становится недостойным торжества: без неприязни к нечистому оно будет козлогласование, без рев-

234

ности о славе Господа оно будет кимвал звяцаяй и безобразное смешение тонов; без упокоения в Нем оно — гром, который слышен только на земле. Так только душа, исполненная всеми сими чувствами, составляет ныне в себе стройную Ангельскую песнь Воскресшему. Вперив внимательную мысль в Божественный образ Воскресшего, она восприемлет Его чистым сердцем в соразмерной полноте и целости; облекшись как бы в сей чудный образ, она не хочет уже иначе и являться миру, как в Нем, и ходит по земле, как подобие Воскресшего; а чрез упокоение в Нем восклоняется от земли, становится в хор Ангелов и с ними, по подобию небесных сил, поет: Христос воскресе из мертвых, смерти ю смерть поправ и сущим во гробех живот даровав. Аминь.

1844 г.

235