V. Заключительные выводы

V.

Исследованием текстуального содержания взятого кодекса исчерпываются все научные вопросы, которые вызывались существом дела. Теперь время объединить наши рассуждения в кратких тезисах.

I. Рассматриваемая рукопись есть Евангелистарий и первоначально заключала в себе более 284 листов (четвертин), из коих сохранилось до нас лишь 160; таким образом, утрачено свыше 124 листов или около ³/₇ оригинала.

II. Подобно всем манускриптам этого рода, она распадается на две части — собственно Евангелистарий, составлявший первую «книгу», и приложение к ней в виде «месяцеслова» с дополнением его чтениями на особые случаи и «всякие потребы».

III. Евангелистарий пострадал особенно сильно в количественном отношении, потому что из 200 листов подлинника ныне имеется только 82, при чем утерянные 118 распределяются так: 13 лл. в начале, 18 лл. после 14-го, 1 л. после 18-го, 30 лл, после 19-го, 2 лл. после 20-го, 1 л. после 21-го, 46 лл. пред 22-м и 6 лл. после него, 1 л. после 43-го, а сохранившиеся спутаны и должны идти (по сделанной нами пагинации) в следующем порядке: 1—18. 20—21. 19. 34—85. 22—38. 36—43. 45—50. 44. 51—82.

IV. По несомненным признакам, наш Евангелистарий нужно считать «неполным», потому что в нем, как и в славянских сокращенных «Евангелиях-апракосах», после Пятидесятницы будни опускаются и отмечаются одни воскресенья и субботы.

V. В постоянных чтениях Евангелистария сохра-

247

няется обычный чин их расположения и содержания, учрежденный в православном богослужении в глубокой древности и удерживаемый с неизменностью до наших дней. Писец, видимо, соблюдал во всем совершенную точность и не исправлял даже не совсем удачных вводных формул, а потому его труд является немаловажным свидетелем исконности и незыблемости церковно-православного уклада при поучении верующих словом Божиим за богослужениями.

VI. За утратою конца рукописи — постоянных чтений на особые случаи оказывается в ней немного,— всего лишь по пяти (шести) рубрикам. Но в них больше отличий, что вполне понятно, поелику здесь сильнее сказывалось влияние разных частных условий, напр., приспособления к местным потребностям и воспоминаниям данной церкви.

VII. Из месяцеслова, занимающего 83—158 листы, пропало только в конце не более шести листов, на которых были вписаны продолжение чтения на 2-е августа и дальнейшие числа сего месяца. Равным образом и порядок следования листов нигде не нарушается. Зато эта часть чрезвычайно пострадала чрез прогорание надписей от окисления розовой краски, почему не мало мест разбирается в ней с трудом или проблемматически.

VIII. В месяцеслове писец показывает меньше точности и внимательности, как ясно по его ссылкам, иногда слишком общим, часто невыдержанным по системе или отправляющим к числам несуществующим. При всем том это явление заставляет с уверенностью предполагать, что он пользовался разными источниками и добросовестно, не дозволяя себе произвольных изменений сравнительно со своими оригиналами.

IX. Месяцеслов очень необширен и обнимает только 247 чисел с 240 памятями и 267 евангельскими чтениями. В памятях усматривается преимущественное пристрастие к святым мученического чина, а некоторые из них подчеркивают тяготение к «Востоку», хотя оно и уживается с несомнен-

248

ною подчиненностью Константинополю. В самых записях не редки неопределенность и слишком широкие обобщения, но пометки — в большинстве случаев — делаются обдуманно и могут служить небесполезным материалом для православной восточной агиологии в разных отношениях. Минологийные евангельские чтения — по свойству предмета — были значительно подвижнее рядовых; однако и при этом ограничении они являются удобным и пригодным средством к многообразному выяснению памятей. Сила этого принципа ослабляется для нашего месяцеслова тем, что он и количественно и качественно беден евангельскими чтениями и на 267 таковых распределяет 97 особых Евангелий, из которых полностью приведено в нем только 70. Несмотря на это, и тут господствует достаточная устойчивость в важнейших пунктах, а это говорит о заботливом церковном контроле, устранявшем своеволие, но не подавлявшем свободы.

X. Из евангельского текста в нашей рукописи имеется до 1.461 ст. или менее трети всей суммы. Впрочем, и в них находится до 520 вариантов по сравнению с textus receptus. Это, конечно, весьма немаловажно. Особенное значение данного предмета открывается с совершенною наглядностью лишь по связи с вопросом о византийских церковных курсивах. Они являются выразителями непрерывного церковно-текстуального предания, охраняемого бесспорными авторитетами неослабно и в возможной неповрежденности. По этой причине в них отчетливо слышатся отголоски апостольской старины, не слишком далекой от времени происхождения новозаветных писаний, как в этом удостоверяет и сличение некоторых чтений. С утверждением преимущественной ценности церковного текста—и византийские церковные манускрипты приобретают бесспорное право на особое внимание при его восстановлении и, вообще, должны занимать не последнее место в критико-текстуальном аппа-

249

рате 1). Хронологически и материально близкие к славянскому переводу, они много помогают его выяснению на всех стадиях его исторического существования. Наша рукопись дает не мало иллюстраций формулированным положениям и по чтениям и по разночтениям. Она содержит текст византийского типа хорошего образца, — текст выдержанный и исправный, свидетельства которого нельзя считать безразличными.

1) Приводим некоторые справки по нашему предмету из новейшей литературы. Е. Nestle, —сообщающий (в Einführung in das Griechische Neue Testament, S. 13), что одно «Британское Библейское Общество» за 90 лет (с 1804 г.) распространило textus receptus в 351.495 экземплярах и еще в 1894 г. напечатало таковых 12.200,—не одобряет попыток основываться исключительно на древнейших унциалах, как будто новейшая ркп. чрез преемственное посредство не могла восходить к более старому и хорошему источнику, чрез сравнение же нескольких восстановляется утраченный их подлинник (S. 43), почему он разделяет иронический смысл придуманногоSalmon’ом разговора с Хортом, что «нужно следовать Bא» и что «даже при единичности В его не хорошо отвергать, хотя бы тут была очевидная описка», а «где в В пропуск, обязательно принимать  א» (S. 127). Вопреки этому Ее. Nestle с энергическою настойчивостью отмечает, что согласие В א, на котором доселе созидалась почти вся текстуальная критика, ровно ничего не доказывает, — догадку же Salmon’a об александрийском происхождении Весткотт—Хортовского текста (см. выше к прим. 32а на стр. 227—228) он считает не далекою от гипотезы W. В о u s s e t’ а, якобы В сохранил ревизию Исихия (S. 128). Еще более пренебрегались лекционарии, тем не менее — по словам Eb. Nestle (S. 47)—они, как книги «официальные» и легко определяемые по месту происхождения, служат надежными свидетелями текста своих церковных округов (S. 47) и в этом отношении важны (S. 27). — Переселившийся в Германию Американец (Ее. Nestle, S. 8) Caspar René Gregory всвоей статье «Dio Kleinschrifthandschriften des Neuen Testamentes» (cm. Theologische Studien, Prof. Bernh. Weiss dargebracht, Göttingen 1897) упоминает об упорном замалчивании «мелкобуквенных» рукописей (S. 274) при наклонности ограничиваться одним списком с привнесением двух-трех вариантов — ради интереса словно государственная бумага совершенно бесценна, раз она не приносит 20%! Но научные разыскания должны «дознать первоначальное с несомненностью» (S. 279). Посему для Н. З. необходимо употреблять все что имеется из него в рукописях текста и в литургических (S. 279). В этом случае «всякий, кто желает постигнуть и использовать унциалы во всем их значении, тот обязан прибегать к помощи минускулов» (S. 283) — С своей стороны прибавим следующее. Суж-

250

XI. Рассматриваемый список испытал весьма тяжелую судьбу, оставившую на нем много ран. Около 3/7 его погибло бесследно, а в имеющемся многое испорчено сыростью, тлением, проеданием листов от окисления красок и т. п. Уже в новейшее время тетради были собраны и переплетены, но не упорядочены по расположению и обрезаны не всегда осмотрительно. Посему рукопись требует осторожного употребления, ибо легко может быть испорчена еще больше небрежным хранением или пользованием.

XII. Гораздо важнее то обстоятельство, что — согласно своему предназначению — данная рукопись была в продолжительном богослужебном применении и с этой стороны есть, бесспорно, книга церковная, всем своим содержанием представляющая строго церковные традиции своей эпохи и области.

XIII. Касательно последней с категоричностью можно сказать, что это была какая-нибудь маленькая церковная община или приходская церковь, что предполагается и скромным богослужебным чином, и простотой манускрипта, чуждого роскоши, и стремлением выразить многое малым. Ближайшая топография определяется с отдаленною приблизительностью, но не без некоторой вероятности. Судя по данным месяцеслова, мы склонны думать, что искомая местность находилась на Малоазийском материке в сфере влияния Константинопольского патриархата. Приписка к 1-му сентября заставляет допустить, что позднее рукопись попала в самый Царьград (где и была найдена), но и при

дение Буржона (на стр. 230 к прим. 35) о Вא G. Salmonготов принять в том смысле, что они пренебрегались и потому сохранились по причине своего уклонения от текстуального типа, получившего господство позднее их (Еb. Nestle, S. 128). Это не особенно ловкий софизм, потому что позднейшее, пока оно не существовало, не могло воспрепятствовать распространению и утверждению раннейшего «в свое ему время», а в этом вся важность — Равно и для В + Syr. Lew. верно, что никто wird sich, nicht durch den mechanischen Grundsatz der Kritik täuschen lassen, dass man in diesen beiden Handschriften einen «neutralen» uralten und unangetastet gebliebenen Text vor sich habe(ь. 241). поелику иногда reicht die verworfene «Recepta» bis in die ältesten Zeiten zurück (S. 134 уAd. Merx, Op. cit.).

251

этом остается неопровержимым, что она всецело и во всем покоилась на чисто византийских образцах и копирует их точно.

ХIV. Для хронологических вычислений нет твердых опор в самом оригинале, а немногие вторичные приписки имеют исключительно богослужебный характер. Внешние признаки крайне нерешительны; пергамен не совсем ровный, но удовлетворительно выделанный, письмо курсивное без отличительных свойств бойкой скорописи, украшения простенькие, хотя не безыскусные и не безвкусные, из акцентуации — ударения и дыхания, довольно правильно проставленные, и из пунктуации одна точка при обилии вокально-лекционных пометок:— все это равно допустимо и мыслимо в курсивных манускриптах от самого начала их в IX—X в. и далее 2). Гораздо прямее и отчетливее голос памятей. Согласно им наш Евангелистарий не мог появиться ранее конца IX в. С другой стороны— некоторые особенности богослужебных чтений (напр., «на память страха труса») и празднеств («поклонение честных древ» под 31-м июля) показывают, что нельзя простираться далеко и за пределы первой половины XI в. По всему этому полагаем научно справедливым датировать рассмотренную рукопись X—XI в. с немалою вероятностью в пользу ранней цифры 3).

Заключительный же итог будет тот, что исследованный нами кодекс заслуживает научного внимания по всем частям своего содержания. И нам приятно теперь 4) засвидетельствовать, что владелец манускрипта, проф. И. Е.

2) Fr. Scrivener I, р. 29—30.

3) Не излишне напомнить, что греческие минускульные манускрипты разделяются в палеографии на четыре класса по времени их происхождения: 1) codices vetustissimi от IХ-го и до половины Х-го в.; 2) codices vetusti от половины Х-го до половины ХIII-го в.; 3) codices recentioresот половины ХIII-го до половины ХV-го и.; 4) codices novelli из позднейшего периода: см. у издателя фотографического факсимиле Александрийского кодекса в 1879 г. Ed. М. Thompson. Handbook of Greek and Latin Paleography, p. 159. Рассмотренная нами рукопись принадлежит к ранним (хотя не самым) из второй категории.

4)1897, XI, 15 (суббота), когда наша ркп. вполне закончена набором.

252

Троицкий, жертвует его в библиотеку С.-Петербургской Духовной Академии, где он будет доступен для всеобщего пользования (под № Б ^I/₇).

Н. Глубоковский.

СПБ. — ЕВПАТОРИЯ СЛУЦК — СПБ.

в мае—октябре 1896 г. *)

*) Эти даты имеют субъективное значение личного воспоминания, а другим они должны выяснять многие особенности нашей работы со включением сюда и всех ее недостатков. По существу своему, она требовала крайнего сосредоточения внимания и чрезвычайно утомительной, почти микроскопической, напряженности, производить же ее—в значительной части — приходилось среди непрерывных странствований по разным захолустьям Европейской России, при обстановке, весьма мало удобной для ученых занятий, при отсутствии даже необходимейших справочных пособий под руками. Тем не менее мы с решительностью удостоверяем возможную точность всех наших указаний. Считаем эту сторону самою важною в исследованиях подобного рода, так как их главнейшая цель—дать строго проверенный материал без обширных обобщений, не соответствующих достоинству и содержанию памятника. Поэтому и мы ограничивались краткими пояснительными замечаниями, воздерживаясь от соблазнительных искушений к воздушным гипотезам и легковесным теориям. Во всяком случае осмеливаюсь сказать с Премудрым: нелестне научихся. без зависти преподаю (Прем. Сол. VII, 13)... В настоящее время (1897, XI, 2) мне полезно присоединить еще авторитетное мнение С. В. Gregory.Он замечает (в«Theologische Studien» u. s. w.), что о каждой рукописи Н. З. мы должны знать, откуда она происходит, из какого времени говорит нам и при каком взаимодействии писцов и ученых возникла (S. 277): всякую,—хотя бы от ХIХ-го в.,—необходимо с точностью рассмотреть со стороны пергамена или бумаги, расположения тетрадей, нанесения линий (для строк), качеств и краски чернил, начертания букв, орнаментов и затем характера текста. Личную историю каждой нужно следить до возможных пределов. Имя писца, его монастырь, родина, должность (звание), учители, место написания, заказчик, церковь или монастырь, владевшие данною ркп., посредник, сделавший ее доступною для науки:—все это и подобное нужно разыскивать и отмечать с заботливостью (S. 279). Желательно было бы достигнуть такого положения, чтобы можно было прямо отвечать: этот пергамен из Армении, Калабрии или Египта;— эта краска из Армении; — эти орнаменты сирские, сицилийские либо македонские; — эти чернила Константинопольские и т. д.(S. 280). Для текста Н. З. особенно требуется, чтобы составлялись точные списки чтений, дабы облегчить работу сравнения и — еще больше — сводку сделанных сравнений (S. 281). Сообщаем все эти указания не для соизмерения ими нашего труда, а в качестве идеала и образца для всех, работающих в области материально-текстуальной критики Н. З.