I. Палеографическое обозрение рукописи

ИССЛЕДОВАНИЕ

греческого рукописного Евангелистария

из собрания проф. И. Е. Троицкого.

I. Палеографическое описание манускрипта. — II. Находящиеся в нем рядовые евангельские чтения и на особые случаи.—III. Месяцеслов рукописи, его памяти и евангельские чтения.—IV. Новозаветный текст рукописи, его объем и варианты в связи с вопросом о критическом значении византийских церковных курсивов вообще и по отношению к изучению славянского перевода в частности. — V. Заключительные выводы касательно рукописи.

В богатом всякими книжными редкостями собрании профессора Спб. Духовной Академии и Университета Ивана Егоровича Троицкого сохранился интересный греческий рукописный Евангелистарий. С ним мы имели возможность ознакомиться, благодаря любезности владельца, и—но его поручению — даем необходимое научное исследование рукописи, в связи с общими вопросами. Начинаем с палеографической характеристики.

I.

Рассматриваемый манускрипт, в его настоящем виде, был получен проф. И. Е. Троицким—во время поездки его на Восток—в г. Константинополе от Г. И. Беглери (Βηγλέρη-ς) в 1886 г. В этих немногих словах выражается вся позднейшая и вполне достоверная история данного Евангелистария, но прошлое его окутано непроницаемым мраком. Не оспоримо лишь одно, что оно было очень тяжелым, по-

3

4

чему и рукопись дошла до нас крайне изувеченною. Только в позднейшее время судьба сжалилась над нею, и теперь мы имеем пред собою приличную увесистую книгу большого формата. Королем, такая заботливость оказалась слишком запоздалою и не простирается в своем действии дальше чисто наружного благообразия. Это голая паллиатива, несколько прикрывшая вековые раны — с причинением новых повреждений по чрезмерному благоговению пред принципом сочетания полезного с приятным. Все листы заключены в обыкновенный переплет с бумажными «мраморными» корками и корешком из тонкого сафьяна гранатового цвета. Позднейшее происхождение этих аксессуаров доказывается уже тем, что под корешком подклеено объявление об известном Константинопольском журнале «Ἐκκλησιαστικὴ Ἀλὴθεια» — без хронологической даты на этой полоске. Равным образом не сделано пометок о том, в каком состоянии была тогда наша рукопись. Верно, однако, что переплетчик, собирая воедино отдельные тетради, не постарался об их упорядочении. Поэтому, например, лист (четвертина) 107-й был не только не на месте, а еще перевернут и вплетен «вверх ногами», лист же 106-й просто вставлен и опять не туда, где следует. Поелику и первый — при пользовании—выбился из переплета, то мы перенесли их по принадлежности (после 33-го и 102-го), о чем записано на нижнем поле их. На дальнейший разбор мы не рискнули, поскольку для этого потребовалось бы расшивать большую часть тетрадей, склеенных до-нельзя усердно, и ограничились пометками на листах относительно их истинного расположения; пагинация произведена нами соответственно теперешнему их порядку. Помимо всего этого—переплетчик не благоразумно сделал обрез краев, что несомненно по остаткам на лл. 6, 34, 58, 100, 105, 138, 219 и 224. От этого сильно пострадали разные маргинальные приписки и пометки, которые и ранее значительно были тронуты влагою и тлением, хотя особой важности они не имеют. Это во всяком случае больно для нашей рукописи, пережившей весьма нелегкое прошлое.

Ее злострадания начинаются с самого момента первоначального приготовления. Она нисана на пергаменте довольно хорошей выделки, но далеко не ровном и—чаще—толстом. От сырости он изрядно пожелтел и иногда совершенно почернел; только немногие листы и доселе сохранили замечательную белизну.

5

Гораздо важнее другое обстоятельство, что некоторые углы были приклеены и с течением времени отскочили в ущерб тексту, как это находим на листах 15 (внизу), 32 и 33 (вверху). Дальше начинается уже (невольная) вина «каллиграфа». Для всяких украшений он употреблял краску, легко окисляющуюся и безжалостно разъедавшую пергамент. В этом отношении особенно губительна была розовая краска, при действии влажности прожигавшая насквозь и оставлявшая следы на ближайших листах. Наша рукопись долгое время была в сырости и пострадала от этой причины чрезвычайно. Хотя и в первой части или в собственно Евангелистарие не мало ущербов во всякого рода каллиграфических упражнениях, однако всего более потерпел по этому пункту месяцеслов. Здесь все числа—иногда с прибавлением слов «того же месяца»—,начала памятей, указания евангельских чтений и заглавия их писаны золотом именно по розовой краске, оказывавшей свое обычное влияние. А так как в месяцеслове она не редко применялась на каждой строке колонны и при том с обеих сторон четвертины, то некоторые листы представляют собою своеобразную сквозную решетку с незначительными фрагментами букв. В подобных многочисленных случаях читать совершенно невозможно; приходится угадывать написанное по очертаниям литтер при пособии сравнения с однородными рукописными памятниками. Это повреждение тем прискорбнее, что в минологие важна каждая цифра, каждая черта. Между тем и в уцелевших доныне местах предвидится близкая опасность, что тронутые окислением части выпадут от простого перелистывания. Посему рукопись, испытавшая нечто и от наших рук, требует особо осторожного обращения и при невнимательном пользовании может быть испорчена непоправимо 1). И это потому, что наш Евангелистарий, предназначавшийся и бывший в церковно-богослужебном употреблении, находился потом в крайне неблагоприятных условиях. Сыростью — в разной степени — захвачены чуть не все листы, края их (особенно верхние и в начале рукописи) иногда совершенно истлели или (в конце) почернели настолько, что написанное разобрать не всегда

1) Поучительное предостережение по этому предмету см. у А. О. Родосского в «Христианском Чтении» 1892 I, стр. 93 — 94.

6

удается. Само собою понятно, что просыхавший после подмочки пергамент делался хрупким и легко ломался. Не удивительно, если многие листы порваны и сейчас легко рвутся, ибо непрочно сидят в корешке и перевертываются не ровно. Какая-то благодетельная рука сшила л. 1-й и склеила л. 124-й, а на будущее время опять потребна заботливая осторожность даже в самом перелистывании, поелику, например, л. 125-й, выскочивший нижнею половиной из переплета, близок к окончательному разрыву. Наряду с этим на некоторых листах (88, 84, 136, 140, 145, 146) заметны следы вырезок. Может быть, это было сделано в интересах охранения рукописи от дальнейшей порчи на прогоревших местах, но не менее позволительно усматривать здесь подвиги ученого варварства любителей всяких образцов каллиграфии: случаев такого рода в истории греческих манускриптов Нового Завета известно слишком достаточно 2). Среди подобных превратностей и всякого рода невзгод рукопись потеряла свою обложку, тетради разбились и перемешались. Все это — кроме путаницы в распорядке— способствовало утрате немалого количества листов оригинала. Этому благоприятствовало и еще одно обстоятельство. Манускрипт — в общем—состоит из тетрадей по восемь четвертин, как современные книги in octavo, но не все эти тетради собирались из полных листов; не раз попадаются отдельные четвертины, которые были вставлены или явились потому, что испорченные при письме каллиграф вырезывал. Таковы хотя бы листы 90, 103, 108 и др. Естественно, что эти вставные четвертины легко выпадали и пропадали.

Вследствие всех указанных причин рассматриваемый Евангелистарий сохранился до нас весьма испорченным и далеко не в полном виде. Переходя к ближайшему внешнему описанию, мы должны начать с определения его первоначальных размеров. В этом отношении нам много помогает древняя греческая пагинация, сделанная черными чернилами в правом верхнем углу листов на лицевой стороне. Цифры часто утрачены вместе с истлевшими краями, иногда

2) См. хотябы в А Plain Introduction to the Criticism of the New Testament for the Use of Biblical Students by the late Fr. H. A. Scriventr. Fourth. edition, edited by the Bev. Edward Miller. Vol. I, London, 1894. P. 244. 246 — о курсивных Евангелиях за №№ (472.) 492 и р. 300— о курсивном «Апостоле» за № 220.

7

выцвели до неразличимости; несмотря на это, детальная поверка 3) уцелевших показывает, что они относятся к рукописи неповрежденной. Пользуясь этим пособием, мы с несомненностью можем сказать, что оригинал заключал свыше 284 листов, ибо последний носит на себе дату σπδ, а это, бесспорно, не конечный. Из этого количества до нас дошло только 160 листов, т. е. утеряно больше 124 листов или 3/7 подлинника. Особенно сильно пострадала первая часть, где из 200 листов мы имеем теперь всего 82, при чем 118 утраченных распределяются так: 18 лл. в начале до нынешнего 1-го, 18 лл. после 14-го, 1 л. после 18-го, 30 лл. после 19-го, 2 лл. после 20-го, 1 л. после 21-го, 46 лл. пред 22-м и после него 6 лл., 1 л. после 43-го; в месяцеслове же не находится лишь 6 листов между 158-м и 159-м и нескольких в конце. Сохранившиеся доныне листы перемешаны в одном Евангелистарие и должны следовать в таком порядке: 1 —18, 20 — 21, 19, 34 — 35, 22 —33, 36 — 43, 45 — 60, 44, 51 — 160. Касательно всех этих пунктов мною сделаны тонные пометки — чернилами — на соответствующих листах рукописи, как это обозначено и на внутренней стороне корок переплета. Листы первоначально были больше, а после позднейшего обреза имеют около 28 ½ сант. в вышину и около 13 в ширину, приближаясь по пропорциональному отношению к принятому формату современных книг. На каждой странице листа помещается по две колонны от 22 — 23 сант. высоты при ширине в 6 сант. Почти везде колонны имеют по 20 строк; исключение составляют листы 36, 37, 38, 44 и 50 об., где вписано по 19 строк, но зато на листах 85 и 86 дано уже по 21-й строке, а на лл. 13а, 20 об а, 29а, 37 об. а.б, 38 б, 84б, 95б, 1126, 118б, 145 об, б, 155б и 159а занято еще по подстроке. Эти вариации объясняются, конечно, простым произволом писца, ибо листы везде разграфливались acus’ом с лицевой стороны. Чернила порыжели, хотя оказались стойкими против всяческих испытаний; лишь в немногих случаях (лл. 44а. 50а, 143б) некоторые буквы подведены позднее, да и то без действительной надобности. Следов скобления почти совсем не замечается 4); по-видимому, писец предпочитал вырезы-

3) См. ниже стр. 28—29.

4) Ср. ниже главу IV-ю в вариантах к Мрк. XV. 47 на стр. 188.

8

вать испорченные четвертины. Рукопись писана довольно просто и не блещет каллиграфическими украшениями. Только на листах 18, 37 и 83 имеются — в начале отделов для Евангелий субботне-воскресных (после Пятидесятницы), 12 страстных и месяцеслова — разрисованные изображения в виде буквы П с прибавочными фигурками по верхним углам и на проведенных кнаружи линеечках при основании вертикальных колонок; два последние рисунка совершенно прогорели. Писаны они красками синею, красною, розовою и золотом со штрихами белой 5)—без особенной роскоши, но тщательно и не без изящества. Таковы же и так же писаны начальные буквы евангельских чтений и несколько простеньких заставиц, например, в начале месяцев. В Евангелиях чрезвычайно часто встречаются большие буквы для обозначения более мелких отделов; они не редко употребляются не в начале наших стихов или предложений и даже в средине слов (ἀποκρι-Θεὶς, μακά-Ριοι). Эти — подобно заглавиям евангельских чтений, указаниям «глав», дней, чисел и пр. — писаны золотом по розовой краске и—вместе с начальными—выступают влево за вертикальную черту колонны. В других местах употребляются еще более простые линейки — прямые и витые. Однако нужно отдать честь писцу, что он не жертвовал красоте точностью и, видимо, заботился о тщательном воспроизведении копируемого текста. Единственная несомненная описка — это ἑαυ-αυτοῦ (вм. ἑαυτοῦ) у Ин. VII, 18 на л. 7 об. б и, конечно, по оплошности. Вообще же писец старательно исправляет свои ошибки, хотя и таких случаев не очень много: на л. 2 об. а в οὗ-τος (при переносе) у Ин. VI, 42 буква τ приписана после и вне колонны слева, как еще слог λα в союзе ἀλ-λἀ Ин. VII, 27 на л. 8 об. а и να в слове Καπερ-

5) Упомянем кстати, что в бумажном «Сборнике» №443 (по каталогу 1823 г. и Указателю † архиеп. Саввы № 261, по каталогу Маттэи № ССXLVIII) Моск. Синод. б—ки ΧVII в. на лл. 196 об.—206 сохранилась статья «о способах, как составлять золото для письма; также о составлении вин, наливок, о составлении красок и пр.». См. «Систематическое описание рукописей Московской Синодальной (патриаршей) библиотеки. Составил Архимандрит Владимир. Часть первая: рукописи греческие». Москва 1804. Стр. 679. Подробный отзыв г. Э. Курца об этой книге см. в журнале «Византийский Временник» т. III, вып. 3 и 4 (Спб. 1896) стр. 634—644.

9

ναοὺμ Мрк. IX, 33 на л. 114 а· на л. 4 б в λελάληκα Ин. XVI, 1 λη и на л. 21 а ε (пред υ) в ἐκέλευσεν Мф. VIII, 18 вписаны сверху; на л. 10 а в Ин. VIII, 38 после ἐγὼ вставлено опущенное ὃ; на л. 16 об. а забытое τὸν νόμον Ин. VIII, 49 со значком восполнено на поле; в заглавии евангельского чтения в великую пятницу на л. 276 прибавлено εὐαγγέλιον τῆς λειτουργίας обыкновенными чернилами и более мелким почерком, похожим на дату касательно утрени того же дня на л. 25 об. б fin. Следует думать, что сам писец пересмотрел после всю свою рукопись, поелику, например, выносный знак (—наклонная слева направо черта о двумя точками по бокам на средине длины—) сделан розовою краской, а весьма вероятно, что все украшения и пометки не обычными чернилами явились позднее текста: об этом заключаем и потому, что кой-где нужные даты, невидимому, совсем не были поставлены 6). Таким образом наш писец был не только каллиграфом, но также и διωρθώτης’ом, на обязанности которого лежала ревизия законченной рукописи для исправления ее погрешностей, внесения всяких орнаментов и расстановки необходимых знаков 7). Характер письма курсивный со стремлением к закруглениям в начертаниях букв. Впрочем, это и не собственно скоропись позднейшего образца. Письмо не всегда ровное, но может быть названо средним и по размерам приближается к Александрийскому кодексу. Это — курсивное письмо очень хорошего типа и из известных нам памятников более подходит к академическому Евангелистарию № Б1/2 от 986 г. и не столь сходно с академическим № Б1/2 от 1083 г., что особенно заметно по начертанию ν в конце слов. Сокращения 8) просты и понятны и ни сложностью, ни количеством не превосходят принятых даже в Ельзевировских изданиях; таковы, например, ῖσ, ῖυ, χῦ, δᾶδ, μρ̃ς (μητρὸς), πν̃σ (πνεύματος). κῦ, ῦν (υἱόν), ιῆλ (ἰσραήλ), ιλῆμ (ἱερουσαλήμ), θῦ, ανο̃ς (ἄνθρωπος), σρ̃ι (σωτὴρι) и под.; αι в конце слова

6) См. ниже главу III-ю в месяцеслове под 18-м декабря и ср. 8-е сентября, 4-е и 9-е января, 26-е апреля на стр. 85. 51. 93. 95. 111.

7) Fr. Scrivener, Op. cit. I, p. 55. Cp. Novum Testamentum ad fidem codicis Vaticani ediderunt Proff. A. Kuenen et C. G. Cobet. Lugduni Batavorum 1860. Praefatio, p. ΧΧVII—XXVIII. XXXIV—XXX V.

8) Об них см. теперь у Георгия Церетели: «Сокращения в греческих рукописях преимущественно по датированным рукописям С.-Петербурга и Москвы. С 30 таблицами». Спб. 1896.

10

иногда изображается простою завитушкой (в роде слав. «зело»), при чем бывает, что καὶ заменяется одною чертой в виде латинского s. Буква ν конечная не редко передается чертою вверху, напоминающею облеченное ударение, а конечное ς—больше всего в окончаниях на ος и после ρ—отмечается небольшим штрихом, по временам вознаграждающим целый слог ος. Из букв характерна для курсивного письма вита, приближающаяся по начертанию к русскому рукописному и и похожая на ми; пси — кроме обычной формы—получает еще другую в виде удлиненного вверх креста; λ и ι вместе имеют большое сходство с μ, а σ в сочетаниях с гласными — особенно ε — поглощает их с заменою изогнутыми зигзагами. Равно и из двоегласных омикрон и ипсилон пишутся и полностью, двумя буквами, и одним известным знаком, образование которого совершенно ясно по нашей рукописи: в случаях недостатка места над о приписывается сверху υ с заострением на низу подобно ν (λ. 41 об. а:   потом же они слились вместе и составили перешедшее и в славянский язык ȣ. При всем том рукопись читается довольно легко и требует лишь небольшого навыка.

Правописание, в общем, правильное; только встречается много обычных в курсивным рукописям итацизмов всякого рода в замене одних гласных другими: η вм. ι, ει и даже ε; ει вм. η; ι вм. οι, ει и η; οι вм. υ; о вм. ω; αι вм. ε и даже как будто вм. α. Следует прибавить, что писец страдает некоторым пристрастием к ν ἐφελκυστικόν, употребляя его не к делу и к очевидному нарушению смысла; так, в Лк. II, 28 у него читается на л. 137 б αὐτὸν вм. αὐτὸ, а это далеко не одно и тоже. Σ при οὕτω(ς) ставится и опускается чуть ли не везде совершенно произвольно: первое, впрочем, бывает чаще. Надстрочные знаки, т. е. дыхания и ударения, приняты все и почти всегда применяются верно. Достойна упоминания разве чрезмерная любовь писца к дыханиям, которые при двоегласных он ставит над первою буквой и часто с излишнею щедростью 9); для иллюстрации указываем ὀυκ’ ἔτι, ὀυκ’ ἔχει(ς), ὀυκ’ ἄν, ὀυκ’ ἔγνωκας, ὀυκ’ ἀκούετε, πρὸσἀναλώσασα, περιἐπάτει, ἐμ̓ἀυτὸν, διἔζωσεν. Густое придыхание над ρ встречается

9) Cp. Grammatische Untersuchungen über die biblische Gräcität von weil. Dr. Karl Heinrich Addiert Idpsius. Herausgegeben von Prof E. A. Lipsius. Über die Lesezeichen. Leipzig 1863. S. 22—23 (Anm. 2). 115 flg.

11

редко, однако попадаются примеры в роде τη-ῥήσητε. Знак элизии дается не регулярно, и—наряду с ἀλλ’ ὁ ποιῶν, δι’ αὐτῆς— встречаются ἐπαυτὸν, κατὄναρ и даже κατόναρ. Если прибавить к сему, что иногда слова пишутся слитно (ἐξαρχῆς вм. ἐξ ἀρχῆς) и без надлежащей пунктуации, то будет понятно, сколько неясностей проистекает отсюда; в подтверждение достаточно сослаться хотя бы на неопределенность, разумеется ли οὐκ ἔτι или οὐκέτι. Переносы при энклитике наблюдаются далеко не постоянно, но производятся правильно: οὗτός ἐστιν, χεῖράν σου и под. Буквы ι и υ пред гласными — большею частью—отличаются двумя точками наверху 10) и δὲ по местам имеет два тяжелые ударения. Подписная (subscriptum) йота, изредка (в cod. Matthaei r X [?] в. и cod. Ephesius от ХII в.) попадающаяся в библейских памятниках X и ХII вв. и распространившаяся особенно в XV в. 11), не употребляется в нашей рукописи никогда — даже при кразисе (κἀγὼ). Но приписная (adscriptum) при ω и η йота,—появившаяся в греческой письменности очень рано и получившая не малое приложение преимущественно в курсивных библейских манускриптах 13), хотя уже со II-го в. до Р. Хр. она стала непроизносимою 13), — усмотрена нами в 15-ти случаях: Mф. XXVI, 18: ἐν ὅλῶι τὸ κόσμω на л. 28 б, Mф. XXVI, 40: τῶι (и в III на л. 136 об. а у Мф. XXVII, 2) πέτρω на л. 31 об. б, Мф. XXVI, 50: ἐφ ὧι на л. 32 об. а, Мф. XXVII, 2: τῶι ἡγεμόνι на 37 а; Лк. XXII, 43: ἀυτῶι на л. 31 об. а (как в III на л. 239 об. а у Мрк. VI, 30); Ин. III, 13: ἐν τῶ ὀυρανῶι на л. 89 об. а, Ин. XIII, 1: μεταβῆι на л. 26 а, Ин. XIII, 5: τῶι λεντίω и XIII, 6: ἀυτῶι на л. 29 а, Ин. XIII, 7: γνώσηι на лл. 26 об. а и 29 а, Ин. ΧV, 2: φέρηι и ΧV, 4: ἀμπἐλωι на л. 40 об. а, Ин. XVIII, 10: τῶι δούλωι, Ин. XIX, 3: ἀυτῶι на л. 52 а. Примеры эти, как ви-

Об этой книге см. отзыв Prof. Al. Buttmann встатье «Die neueste Arbeit über die biblische Gräcität», помещенной в «Zeitschrift für wissenschaftliche Theologie» VII (1864), S. 417—425.

10) Сp. у K. Lipsius, Über die Lesezeichen, S. 186 flg.

11) Fr. Scrivener, Op. cit. I, p. 45, но cp.: p. 203 об Evan. 71; p. 322 об Apoc. 50². С. B. Gregory, Prolegomena, pars II, Lipsiae 1890, p. 482, № 71, и p. 682, № 90.

12) Fr. Scrivener, Op. cit. I, p. 44—45. Cp. A. Kuenen et G. G. Cobet, Praefatio, p. VIII. 59. K. Lipsius, Über die Lesezeichen, S. 3 flg.

13) См. у Prof. Friedrich Blass, Grammatik des Neutestamentlichen Griechisch, Göttingen 1896. § 3.₁. S. 6.

12

дим, немногочисленны и не отличаются однообразием хотя бы относительно τῷ, а затем — при повторениях — четыре из них уже не имеют приписной йоты: Ин. XIII, 5 на л. 26 б τῶ λεντίω, ХIII, 6 на л. 26 об. а ἀυτῶ, XV, 2 на л. 83 об. б φέρει и ΧV, 4 на л. 84 а ἀμπέλω. Ясное дело, что такое правописание ко времени издания нашего Евангелистария еще не утвердилось прочно.

Если не причислять к знакам препинания двоеточие во всякого рода надписаниях и в конце евангельских чтений 14), то в нашей рукописи останется лишь одна точка, известная по древнейшим библейским памятникам 15) и у нас проставляемая чернилами, обычно, на половине высоты букв или ближе к вершине их, но не везде, так что на 1/8—1/10 рукописи их совсем нет. Помещается она совершенно беспорядочно—по сравнению с нынешнею пунктуацией,—иногда разделяет только олова, иногда же захватывает по несколько предложений. Тем не менее думается, что по своему происхождению эти знаки не так произвольны и, вероятно, имеют отношение к существовавшим разделениям текста 10). На эту мысль наводит их неизменное присутствие в евангельских чтениях пред большими буквами, как и появление последних в средине слов о решительностью указывает, что писец помнил и желал отметить какие-то «зачала». Впрочем, эти вопросы, не лишенные своей важности, никем не рассматривались внимательно и требуют тщательного изучения по лучшим образцам. На л. 49 об. б после выражения Ин. XVIII, 25: μὴ καὶ σὺ ἐκ τῶν μαθητῶν αὐτοϋ εἶ, несомненно, был поставлен signum interrogationis (;), не допускаемый ранее VIII—IX в. 17). Исключение весьма странное, но, ка-

14) Ср. K. Lipsius, Op. cit., S. 75.

15) Fr. Scrivener, Op. cit. I, p. 48.

16) K. Lipsius (Op. cit.) оспаривает подобную мысль Prof. Joli. Leonh. Hng‘a (Einleitung in die Schriften des Neuen Testaments. Erster Theil. Dritte Auflage, Stuttgart und Tübingen 1826. S. 266 flg.), находя, что она приложималишь вкодексам, появившимся после введения Евфалиемстихометрии (S. 79—80), между темнекоторые манускриптыдревнее (S. 73 и Anm. 1). Это возражение не вполне основательно уже потому, что еще до Евфалиевой реформы должно было существовать какое-нибудь разделение библейского текста, хотя бы оно и не отмечалось особыми знаками.

17) См. у С. Tischaidorf, Novum Testamentum graece. Editio septima. Pars prior. Lipsiae 1859. Prolegomena, p. CXXXII: Interrogationis signum

13

жется, оно случайно; по-видимому, писец, увлекшись, хотел внести лекционный знак в виде трех вертикально расположенных запятых, а потом вспомнил, что для сего требуется красная краска и уже не продолжал своей работы: это подтверждается тем, что именно здесь имеются лишь две «красные» запятые. Такое предположение наше оправдывается и вторым подобным примером на л. 57 об. а, где в конце фразы Mф. ΧΧVII, 41: ἄλλους ἔσωσεν, ἑαυτὸν οὐ δύναται σῶσαι опять вопросительный знак чернилами и лекционный краской; однако в другом месте на л. 66 а дается только последний без всяких чернильных пометок, хотя точки есть 18).

По обычаю—наша рукопись изобилует вокально-лекционными значками, которые должны были регулировать правильное и истовое чтение Евангелия и Апостола при богослужениях. бесспорно, что на этот счет существовала выработанная и тонкая техника. Это всего виднее по концам евангельских чтений; при них и в нашей ркп. всегда и неизменно идут сначала несколько двойных тяжелых ударений (= «нажать голосом сильнее и неослабно продолжать повышение»!), потом по три точки над буквами (= «отрывисто—дробью»!) и крюки вверху и внизу последнего слова (= «оборвать вдруг»!). Следы влияния этой системы сохранились и в своеобразном церковном чтении греческого духовенства, весьма поразительном для непривычного слуха и частью даже очень странном по самым неожиданным модуляциям голоса. Едва ли нужно говорить, что и этот предмет достоин изучения, потому что тут заключено исконное предание, как должно возвещать Слово Божие верующим в церкви. К сожалению, дело обстоит совсем иначе, и мы ровно ничего не знаем ни о происхождении, ни означении разумеемых знаков. Относительно делений текста на ῥήματα или ῥήσεις г. J. Rendel Harris высказал 19) мысль о сирском их первоисточнике.

ante noimm vel octavum saeculum vix adhibitum est neque post nisi paucia in usu erat.

18) Следует прибавить еще, что—по свидетельству К. Lipsius'a. (Op. cit., S. 71)—вместо топки иногда употреблялся, между прочим, и знак вопроса. Cp. Fr. Scrivener, Op. cit. I, p. 49.

19) В Оксфордских чтениях 1893 г. «О происхождении Феррарской группы» (On the Origin of the Ferrai Group, London 1893); cp. y Fr. Scrivener'a I. р. 381—383.

14

Это суждение, пожалуй, применимо и к вокально-лекционной системе, потому что многие ее знаки сильно напоминают сирское письмо 20). Во всяком случае было бы любопытно проверить эту догадку, которая, может быть, покажет, что и церковное чтение идет оттуда же, где впервые воссияло священное имя «христианин». Что касается значения, то по этому пункту вое частности остаются в непроницаемом тумане. Так, Scrivener догадывается 21), кто три вертикально расположенные запятые (!) указывают вопрос: это толкование оправдывается далеко не всегда и в гораздо большем количестве случаев опровергается нашею рукописью.

Вот и все палеографические данные. Они достаточно характеризуют наш Евангелистарий с внешней стороны, но не представляют достаточной опоры для хронологических определений, для которых не имеется материала и в позднейших приписках литургически-богослужебного свойства. На основании рассмотренного можно сказать не больше того, что наша рукопись принадлежит к разряду курсивных очень хорошего образца и появилась едва ли позднее ХИ-го века. С приблизительною точностью дело должно решиться при ближайшем исследовании содержания манускрипта, когда выяснится и значение нашего Евангелистария. К этому предмету мы и переходим.