Епифаний Кипрский, свт. На восемьдесят ересей. Книга первая. О птолемеях

О СЕКУНДИАНАХ,

с которыми состоят в связи

ЕПИФАН И ИСИДОР;

ересь двенадцатая, а по общему порядку — тридцать вторая.

Гл. 1. Миновав ересь Валентина, и над тернистым его посевом много испытав труда со многим,можно сказать, напряжением и земледельческим злостраданием, перейдем к останкам от тернистого его посева и, гадам свойственного, его зверообразия, у Господа испрашивая Святого Духа, чтобы при Его помощи оградить души учением по Богу и чистым словом, и получить возмож-

349

ность извлечь яды из прежде принявших в себя оные. О сих же еретиках, происшедших от Валентина и, кроме им посеянного учения, преподающих другое, начну говорить по порядку, как кто из них чьим сделался преемником. Итак из числа их некто Секунд, хотевший впрочем мудрствовать несколько более других, хотя преподает все то, что есть у Валентина, однако более других пустил о себе шуму между оглушенными им. Ибо он, будучи, как сказал я прежде, последователем Валентина, но превышая Валентина своемудрием, говорит, что первая осмерица состоит из четверицы десной и четверицы шуей, и первую учит называть светом, а вторую тьмой; о силе же отступившей и пришедшей в состояние недостатка говорит, что она не из числа тридцати эонов, но следует за сими тридцатью эонами, и посему она—из числа низших, происшедших после другой осмерицы. О Христе и других догматах учит во всем одинаково с Валентином, заготовившим ему этот яд и подавшим отраву. Но хотя, по немногочисленности у него мнений новых, которыми бы он отличался от других, я думал бы, что должно довольствоваться тем, что сказано прежде, и само в себе заключает опровержение его; однако же скажу немного и о нем, чтобы не показалось, будто обхожу

350

речь об нем по недоумению, что сказать. Ибо если еретиками расставляются четверицы направо и налево, то представится вопрос, что же в средине между правым и левым; потому что все, чтобы то ни было, имеющее правую и левую стороны, помещается по средине между левою и правою сторонами; и нигде не может быть правой или левой стороны, если какая-либо часть занимающего средину тела не послужит к разделению между той и другой стороною. Посему, скудоумный Секунд и обольщенные им, самая истинная средина, господствующая над левою и правою сторонами, будет что-либо единое, и зависимое от него десное и шуее не может быть чуждым сего чего-то единого. И все по необходимости будет возведено к действительно единому,—к тому, у чего нет ничего высшего, нет и подчиненного и низшего, кроме им созданного. Поучающимся истине должно быть явно, что это—единый Бог: Отец, Сын и Святый Дух. Если же един Бог, из Негоже вся (1 Кор. 8, 7); то у него нет ничего шуего, ни иного умаления, и ничего подчиненного, кроме Им сотворенного. А то, что после Отца и Сына и Святого Духа, все прекрасно создано и щедротами единого Бога приведено в благосостояние.

Гл. 2. Если же и еще подобный сему дру-

351

гий змей, вышед перед нас, скажет: хотя десное и шуее существуют вне Единого, но Он в самой средине, и десное привлекает к себе, радуется на оное, и это самое десное называет и светом,—а шуее, как чуждое Ему и лежащее влево от Него, отталкивает от себя: то пусть скажет мне, откуда заимствует это самое землемерие, по которому хорошо распределяет непредставимые правую и левую стороны. Ибо в нас правая сторона, также и левая, именуется справедливо от неподвижного расположения в теле членов оного, в котором никогда не бывает перемены; а то, что вне нас, может быть то десным, то шуиим. Так, у всякого смотрящего к востоку юг, или полдень, будет называться правою стороною, а северная или полночная страна света—левою; когда же какой-либо человек обернется в противную сторону—на запад, то те страны света окажутся у него имеющими другие именования: южная или полуденная, которые не за долго пред сим была правою, тотчас превратится в левую, и бывшая у кого-либо влеве полночная или северная страна будет вправо от него. Посему где отыскал этот обманщик свое, к Божеству применимое, землемерие? О как много у него пустословия, все смешивающего! Утверждает он, что недостаток пришел в бытие после тридцати эонов. Скажи же,

352

каким способом ты постиг естество недостатка или силу отступившую? Ибо если ты нашел, что она есть отросток из высшей области, не сотворена, но рождена, потому что у тебя и наставника твоего тварное определяется не сотворенным, но рожденным; и если нашел, что вновь рождающееся нарождается от сообщения одного естества с другим приемлющим: то не сам ли против себя даешь оружие своим же учением? Ибо если сила недостаточная и отступившая происходят и, так сказать, отражается и произрастает от горнего: то следует, что она причастна горних дарований, потому что в таком случае сила недостаточная имеет общение с Плиромой, и Плирома с силою недостаточною, и ничем не будет различаться ни эта от той, ни та от этой, при взаимной общности пределов той и другой. И всякое слово тебе, жалчайший всех жалких людей, послужит уликою в, том, что твое заблуждение питается бесовским присевом.

Гл. 3. Но хотя и много в каждой ереси начальников и хвалящихся тем, что превзошли своих учителей, слагая свои новые басни, впрочем, чтобы не опустить чего либо из сделанного или сказанного некоторыми, продолжу еще повествование о принадлежащих к той же ереси, но утверждающих сравнительно с нею другое,—разумею Епифана, ко-

353

торый по поводу Увещательных речей Исидора низвел себя еще в глубочайшую бездну несчастия, и хотя в самом деле предлоги к учению заимствовал у Карпократа, отца своего по плоти, однако состоит в связи с ересью Секунда, о котором говорено прежде, и сам принадлежит к числу секундиан. Ибо у каждого из сих заблуждающихся много разности друг с другом и, можно сказать, подобная куче сора, смесь множества суесловия. Этот Епифэн, состоящий в связи, по сказанному прежде, с секундианами, как я сказал, был сын Карпократа, матерью же имел так называвшуюся Александрию, по отцу родом был из Кефаллинии. Прожив семнадцать лет, по воле Господа, промышляющего о благе вселенной и исторгающего злыхи., как терния, рано окончил жизнь. После его кончины, введенные им в заблуждение не избавились от нанесенной им язвы. Ибо даже и доселе он чтится в Самосе как Бог; жители страны той соорудили ему требище и в новомесячие совершают ему жертвы и требы, поставили ему жертвенники, и в честь его имени воздвигли знаменитый музей, который и называется музеем Епифановым. Дошедшие до толикого заблуждения кефаллины совершают ему жертвоприношения и возлияния, и в сооруженном ему требище пиршествуют и воспевают ему песни. Весь же его

354

обман, склонивший вышепоименованных к ереси и к другому заблуждению, разумею обращение туземцев к идолонеистовству, произошел по причине превосходной его образованности как по части общих наук, так и по Платоновой мудрости. Между тем сей Епифэн состоял в связи с Секундом и его кружком, потому что у него перенял извергаемый им яд, разумею, исполненной змеиной вредоносности, его многословие.

Гл. 4. Исидор же, как сказывают, чрез свои Увещания сделался виновником его негодного учения. Но был ли сам Исидор единомудрен с секундианами и происходил от них, или по научению от философов он составил Увещания, этого мы не могли узнать со всею ясностью. Впрочем все они работают над одним делом. Во-первых, оный, Епифан с отцом своим и начальником этой ереси Карпократом и его кружком, получив повод в Платоновых разговорах о гражданском благоустройстве, и приводя в исполнение собственную свою похоть, уложил законом, чтобы жены у людей были общие. Полагает же начало сему, приводя содержащееся в Евангелии изречение Спасителя, что скопцов три рода: один оскоплен от человек, другой таков от рождения, и иный царствия ради небесного добровольно сделался скопцом (Матф. 19, 12).

355

И говорит: «итак которые по необходимости, те без разумной причины бывают скопцами; а сделавшие сами себя скопцами ради царствия небесного принимают это решение в расчете случайностей брака, боясь беспокойств при добывании потребного для жизни». И лучше, говорит апостол, женитися, нежели разжизатися (1 Кор. 7, 9), чтобы, как говорит еретик, не ввергнуть тебе в огонь душу свою, сопротивляясь день и ночь, и страшась отпасть от воздержания: ибо душа, занятая сопротивлением, отделяется от надежды. «Итак держись (как сказал я прежде, предлагая слово увещания), держись жены сварливой», буквально так говорит Исидор в своих нравственных наставлениях (ἐν τοῖς Ἠθικοῖς), «чтобы не быть отвлеченным от благодати Божией, и с семенем извергнув огонь, молись с доброю совестью. А когда говорит, благодарение твое перейдет в прошение, а ты хотя и стоишь, но не преуспел в непреткновенности, женись». Потом еще говорит: «но иный юн, или беден, или похотлив (то есть слаб), и не хочет жениться по достаточной причине; таковый не отлучайся от брата». Увеличивая же у себя запас срамных каких-то мнений, бедный впадает в лицедейство. «Пусть», говорит он, «скажет: я вошел в святая; не могу быть страстным. Если же имеет

356

сомнение, пусть скажет: брат, наложи на меня руку, чтобы мне не согрешить, и получит помощь, как чувственную, так и мысленную. Только бы хотел совершить что-либо хорошее, успеет в этом». Потом еще говорит: «иногда устами говорим: не хочем грешить, а на уме у нас грех: таковый не делает, чего хочет, по страху, чтобы не вменилось ему наказание. А роду человеческому иное необходимо, а иное только естественно; на пример употребление одежды необходимо и естественно, а сладострастие хотя и естественно, но не необходимо».

Гл. 5. Сии изречения привел я, пиша об этих еретиках, в обличение того, что и василидиане, и карпократиане, и имеющие название от Валентина, и от Епифана, в связи с которым состоит вышеупомянутый Секунд, живут не по надлежащему: ибо все они, каждый переняв свои ужасы друг у друга, по передаче от того ли к этому, или от этого к тому, и кое в чем различаясь между собою, сложились однако в одну ересь, почему и утверждали, будто, по своему совершенству, имеют свободу даже грешить,  потому что хотя и согрешат теперь, непременно и естественно спасутся по прирожденному избранию; хотя первовиновники этих догматов и не дозволяют им делать это самое. О первой же четверице, как бы еще

357

далее простираясь ввыспрь, к совершеннейшему ведению, говорят они так ж): «есть некое предшествующее всему, и даже недомыслимому, Первоначало, неизреченное и не именуемое, которое, давая ему численное означение, называю единичностью. С сею единичностью сосуществует сила, которую также именую единством. Сии единичность и единство, будучи одно, не испуская, испустили начало всего, мысленное, не рожденное и не видимое, которое начало разум называет единицею (μονάς). С сею единицею сосуществует одинаковая с нею и о сущности сила, которую опять именую единое (τὸ ἕν). Сии-то силы, то есть единичность и единство, единица и единое, пустили от себя и прочие произведения эонов».

Гл. 6. После того прекрасные писатели в своих писаниях опровергли истинность сего, а именно: Климент, которого одни называют Александрийским, другие Афинским, а также и священный Ириней. Осмеивая сих еретиков, он в продолжение речи после вышеприведенных слов испустил оное плачевное восклицание: увы з), увы! и ох, ох! Ибо

ж) Следующие за сим слова заимствованы св. Епифанием из сочинения св. Иринея против ересей, L. 1 с. XI.

з) Новая выписка из того же Иринеева сочинения (L. cit.), с весьма небольшою разницею в тексте продолжающаяся до слов: «затем на эти» и т. д.

358

по истине уместно это плачевное восклицание при таком случае такового составления имиен людьми написавшими эти смешные слова и при столь дерзкой попыткееретика, забыв стыд, давать имена тому, что сам налгал. Ибо, говоря: «есть некое предшествующее всему, и даже недомыслимому, Первоначало, которое называю единичностью», и еще: «с сею единичностью сосуществует сила, которую также именую единством очень ясно признался, что сказанное есть его вымысел, и что сам он дал своему вымыслу имена, никем другим прежде не недаванные. И ясно, что сам он осмелился составить сии имена, а если бы его небывало на сем свете, то не было бы и имени для истины. Посему нет препятствия и другому кому либо для того же самого назначить такие имена. Затем на эти, как сказано выше, смешные слова и сам блаженный епископ Ириней возразил указанием других имен, шутя над еретиками в достойное возмездие их пустословию, и приложив к известным вещам плоды дынь, огурцов и тыкв; а как, ясно будет для любознательных из того, что прочли они выше.

Гл. 7. А и) другие из этих еретиков сими именами назвали еще первую и родоначальную

и) Еще выписка оттуда же, оканчивающаяся словами: «первая чета».

359

осмерицу; а именно так: первое Первоначало, затем следует Недомыслимое, третье —Неизреченное, четвертое—Невидимое; и первым Первоначалом произведено Начало, занимающее первое и пятое место, а Недомыслимым произведено Непостижимое на второе и шестое место, Неизреченным на третье и седьмое место —Неименуемое, и Невидимым—Нерожеденное, составляющее полноту первой осмерицы. Сии силы существовали прежде Глубины и Молчания, как думают эти еретики, желая показаться сами совершенных совершеннейшими и из всех гностиков обладающими большим ведением. Но справедливо было бы воскликнуть о них: мудрецы пустословы! Ибо и о самой Глубине у них много различных мнений: одни говорят о ней, что не имеет четы, не есть ни мужеского пола, ни женского, да и вообще не есть что либо; а другие называют ее обоеполою, и приписывают ей естество Гермафродита. Еще другие соединяют с Глубиною Молчание в качестве сожительницы, отчего происходит первая чета,—и потом от Глубины и Молчания продолжают весь остальной ряд подобных зрелищным действий. И много у них пустословных грез, погружающих их ум в глубокий сон. И что мне много останавливаться на них, когда всякому, желающему удержать за собою жизнь и не обольщаться пустыми баснями, из

360

вышесказанного открывается как содержание их учения, так и их обличение и опровержение? Но пусть будет довольно сего, мною о них сказанного. Миновав сию ересь_, усмотрю себе безопасный путь и стезю гладкую к следующим по порядку ересям, чтобы, когда буду пересказывать и изобличать, что есть у них негодного, силою Божией сохранить мне себя самого и слушателей целыми, при помощи учения Господа нашего и истинного взгляда на оное. Поправ при помощи обуви евангельской сию ересь, как ехидну мышеловку, подобную множеству других ехидн, рассмотрим следующие за нею.

О ПТОЛЕМЕЯХ,

тринадцатой, или и тридцать третьей, ереси.

Гл. 1. Преемником Секунда и поименованного Епифана, у Исидора перенявших Увещание в основание своих мнений, является Птолемей, принадлежащий к ереси тех же, так называемых, гностиков и последователей Валентина с некоторыми другими, но приложивший и нечто иное сравнительно с своими учителями. Похваляясь его именем, и доверившиеся ему зовутся также птолемеями.—Этот Птолемей i) с своими единомышленниками высту-

i) Начиная с сих слов, и эта глава представляет

361

пил перед нами еще более искусным, нежели его учители, изобретши нечто лишнее в прибавку к учению их. Ибо Богу, названному ими Глубиною, выдумал и подарил двух супруг. Их он называл еще расположениями. Это —Мысль и Воля; и Мысль всегда соприсуща Глубине, всегда замышляет что либо произвести, а Воля у нее привходящая; ибо Глубина прежде замыслила произвести нечто, а потом, говорит, захотела. Посему от взаимного как бы срастворения сих двух расположений или и сил (ибо называет оные еще силами), то есть: Мысли и Воли, возникло происхождение четы, состоящей из Единородного и Истины. Они вышли, как видимые образы и подобия двух невидимых расположений Отчих, именно же: образ Воли—Ум, а Мысли—Истина, и посему подобие позднее рожденной Воли—мужеского пола, а подобие не рожденной Мысли—женского, потому что Воля стала как бы силою Мысли к): ибо Мысль

по большей части буквальное сходство с сказанием св. Иринея о том же предмете. Contra haer. L. 1. с. XII.

к) Чтение сего места в греческом тексте св. Епифания весьма запутано. В тех же выражениях, но только размещенных с бóльшим порядком, читается это место у св. Ипполита. С сим последним чтением согласуется вполне и древний латинский перевод сочинения св. Иринея против ересей. А в следствие того сему чтению и отдано предпочтение пред тем, которое находится в изданиях греческого текста творений св. Епифания.

362

хотя всегда задумывала приведение в бытие, однако сама по себе не могла привести в бытие, что задумала; но когда привзошла сила Воли, тогда произвела, что задумывала.

Гл. 2. И о, какое суемудренное пустословие! Этого никто из имеющих здравый разум не принял бы и о человеке, не только о Боге. Мне кажется, что умнее Птолемея и Гомер, когда описывает Зевса поверженным в заботы, беспокоящимся, сердящимся, без сна проводящим целую ночь для устроения козней ахеянам, по просьбе Фетиды о гом, чтобы начальники эллинские и самые эллины были наказаны за оскорбление Ахиллеса. Ибо Птолемей этот во славу признаваемого им Отца всяческих, называемого и Глубиною, не придумал ничего благовиднее того, что сказано Гомером о Зевсе, а напротив того, как бы заимствовав мысли у Гомера, предоставлял себе самого Отца всяческих, как Зевса. Изрыгнув столь дерзкие речи, справедливее было бы назвать это Гомеровым представлением о Зевсе и ахеянах, нежели относить к Владыке всяческих, который, вместе с тем, как имеет в мысли, и совершает то, что восхотел, и как скоро хочет, то уже имеет и в мысли, что восхотел, тогда имеет в мысли, когда хочет, и тогда хочет, когда имеет в мысли, потому что всецело есть мысль, всецело воля,

363

всецело ум, всецело—свет, всецело око, всецело—слух, всецело — источник всех благ, и не одержим никакою страстью, ибо Он Бог, и не озабоченный и поставленный в недоумении, как Глубина или Зевс, Гомеровым рассказам о котором подражал Птолемей в своих речах о Глубине. Но для большого обличения обманщика, чтобы кто либо не подумал, будто мы, прежде не встречавшись с самодельным учением его самого, обличаем обманщика только по слуху, ниже в след за сим приведу подлинные прельстительные и ядоносные слова самого Птолемея, писанные им к некоторой жене Флоре. Ибо кроме того, о чем говорил я, он еще не стыдится хулить закон Божий, данный чрез Моисея; и вот что пишет

Птолемей к Флоре.

Гл. 3. Поелику, хорошая моя сестра Флора, многие приняли закон, изложенный Моисеем прежде нежели узнали основание его и предписания; то думаю, что тебе будет удобнее обозреть его в точности, когда узнаешь разноглазые мнения о нем. Одни говорят, что он есть законоположение Бога и Отца; другие же, обратившись по сравнению с сими на противоположный путь, утверждают, что закон издан Божиим противником, виновником

364

всякой пагубы,— диаволом, как и мирозиждительство приписывают ему же, называя его отцом и творцом. Но совсем сбились они с пути, передавая это одни другим, и ни те, ни другие, не достигая на самом деле предположенного ими же самими. По видимому, закон издан не совершенным Богом и Отцом (ибо не соответствует сему), потому что не совершен и нуждается в восполнении другим, содержит повеления несвойственные естеству и настроению такого Бога. А также и неправде противника нельзя приписывать закон, как потребляющий неправду л), следуя за теряющими из виду изречения Спасителя; ибо Спаситель наш решительно сказал, что не может стоять град или дом разделивыйся на ся (Матф. 12, 25), и кроме того апостол, предустраняя несостоятельную мудрость сих лжесловесников, говорит, что мироздание есть собственное Его дело (потому что вся тем быша, и без Него ничтоже бысть (Иоан. 1, 3)), и при том дело не губительного бога, но праведного и ненавидящего лукавство. А их мнение свойственно людям непредусмотрительным, непонимающим причины промышления Зиждителева, и слепых не только душевными,

л) При переводе сих двух слов принято в руководство исправление подлинного текста, весьма невразумительного в сем месте, сделанное Неандером.

365

но и телесными очами. Сколько сии уклонились от истины, ясно тебе из сказанного. Потрепли же они это, каждый по своей особой причине: одни по незнанию Бога правосудного, другие по незнанию Отца всяческих, которого явил нам Единый Его видевший, и к нам пришедший. Остается нам, как удостоенным ведения того и другого, высказать и в точности изложить тебе, каков самый закон, и каким законодателем дан, представляя в доказательство того, что будем говорить, слова Спасителя нашего, при руководстве которых только и можно не сбиться с пути к постижению того, что есть в самом деле

Гл. 4. Итак прежде всего должно знать, что не весь оный закон, содержащийся в Моисеевом Пятокнижии, происходит от одного некоего закононоложника, то есть не от единого Бога, но есть в нем некоторые предписания, данные и людьми, и, как учат нас слова Спасителя, он разделяется на три части. Он принадлежит частью Самому Богу и Божию законоположению, частью Моисею, поколику не Сам Бог законополагал чрез него, но Моисей узаконил иное, возбужденный собственною своею мыслью, частью—старцам народным, потому что, как оказывается, и они от себя внесли некоторые свои заповеди. А как это оказывается из слов Спасителя, сейчас узнаешь. Негде

366

Спаситель, беседуя с вопрошавшими Его о разводе, который был дозволяем законом, сказал им: Моисей по жестосердию вашему повеле пустити жену свою: ибо из начала не бысть тако, потому что, как сказано, Бог сочетал сию чету; а еже сочета Господь, человек да не разлучает (Матф. 19, 8. 6). Здесь указывается, что иной закон Божий, воспрещающий разлучаться жене с мужем своим, и иный—закон Моисеев, по причине жестоковыйности дозволяющий разлучаться этому супружеству. И при том в этом случае Моисей дает узаконение противное Богу, ибо противно нерасторжимости брака. Если же исследуем, в каком намерении узаконил это Моисей, то окажется, что он сделал сие не по своему произволу, но по нужде,—по причине слабости тех, кому дан был закон. Поелику они не смогли сохранить волю Божию, не дозволявшую им гнать от себя жен, а иные из них сожительствовали с женами в неприятностях, и от этого были в опасности совратиться еще более в неправду, а чрез нее в погибель; то Моисей, желая пресечь у них сии неприятности, от которых они были в опасности гибнуть, и по обстоятельствам примиряясь с меньшим злом в замен большого, дал им от себя вторичный некий закон о разводе для того, чтобы хранили хотя этот за-

367

кон, если не могут сохранить того, и не совращались в неправды и злодеяния, за которыми следовала бы совершеннейшая их погибель. Таково намерение Моисея, по которому он оказывается законополагающим вопреки Богу. По крайней мере, что этим указывается на другой закон, кроме закона Божия—закон самого Моисея, это не подлежит сомнению, хотя теперь мы привели одно указание на сие. А что к закону примешаны и некоторые предания старцев, и сие делает ясным Спаситель: ибо говорит: Бог сказал: чти отца твоего и матерь твою, да благо ти будет (Исх. 20, 12), вы же, говорит, обращаясь к старцам, рекли: дар Богу, имже бы от мене пользовался еси: и разористе закон Божий за предание ваших старцев (Матф. 15, 4—6); о сем и Исаия возгласил: людие сии устнати Мя чтут, сердце же их далече отстоит от Мене. Всуе же чтут Мя, учаще учением, заповедем человеческим (Марк. 7, 6. 7.). Из сего ясно оказывается, что весь оный закон разделяется на три части: ибо в нем мы нашли законоположение самого Моисея, старцев и самого Бога. Сие, изложенное здесь нами, разделение всего оного закона открывает нам, что есть в нем по истине.

Гл. 5. Но и та одна часть, которая есть именно закон самого Бога, делится на три некие части: на чистое законоположение, без

368

примеси зла, собственно и составляющее тот закон, который не разорити пришел Спаситель, но, потому что не имел совершенства, исполнити (Матф. 5, 17), ибо Спаситель не был чужд исполненному Им закону; на законоположение смешанное со злом и неправдою, которое и отъял Спаситель, как не свойственное Его естеству; и еще на законоположение образное и символическое, по образу духовного и лучшего,—сие законоположение Спаситель от чувственного и видимого перенес на духовное и невидимое. И во первых, чистый закон Божий, без примеси зла, есть самое десятословие, те десять заповедей, разделенных на две скрижали: на отменение того, чего должно отвращаться, и на предписание того, что должно делать, которые, как содержавшие хотя и чистое законоположение, но не имевшие совершенства, нужно было исполнить Спасителю. Смешанный же с неправдою закон — тот, который положен о мести и воздаянии обидевшим, и повелевает вышибать око за око и зуб за зуб, и за убийство отмщать убийством: ибо ничем не менее нарушает справедливость и второй обидчик, отличаясь от первого только в порядке действия, но делая тоже самое дело. А между тем предписание это было и есть справедливо, как изданное по причине слабости тех. кому дан закон, на случай преступле-

369

ния чистого закона, но несвойственно естеству и благости Отца всяческих; впрочем, может быть, согласно, а лучше сказать, вызвано необходимостью: ибо желающий, чтобы не было ни одного убийства, как показывают слова: не убий (Исход. 20, 13), и вторичным законоположением повелевающий платить убийце убийством, и после воспрещения и одного убийства установляющий два скрытно увлечен необходимостью. Посему-то пришедший от Него Сын отменил сию часть закона, хотя и Сам исповедал, что она от Бога. Между прочим к ветхой ереси причисляются и сказанные Богом слова: иже злословит отца или матерь, смертию да умрет, (Матф. 15, 4). Образную же часть закона составляет то, что изложено по образу духовного и лучшего, разумею законоположения о приношениях, обрезании, субботе, посте, пасхе, опресноках и сему подобном. Ибо все сие, потому что составляет образы и символы, по открытии истины преложилось: по видимости и телесно совершение сего уничтожено, но по духу удержано, и имена остались те же, а изменились вещи. И нам Спаситель повелевает, чтобы мы приносили приношения, но состоящие уже не из бессловесных животных, или таковых же курений, а из духовных хвалений и славословий, из Евхаристии и из общения с ближними и благотворения им (Евр. 13, 16); желает, чтобы и мы

370

обрезывались, но не телесным обрезанием крайней плоти, а духовным обрезанием сердца; а также желает, чтобы мы хранили субботу, ибо хочет, чтобы мы были праздны от дел лукавых; желает, чтобы мы и постились, но не постом телесным, а духовным, состоящим в воздержании от всего худого. В самом деле и нашими соблюдается наружный пост, потому что он может приносить некоторую пользу и душе, когда совершается разумно, именно же, когда совершается не по подражанию кому либо, не по обычаю, и не в честь дня, как будто день определен на это, но вместе и в воспоминание истинного поста,—для того, что бы не могущие еще поститься сим постом имели о нем напоминание в посте наружном. Подобно сему и о пасхе и опресноках, что они были образами, делает ясным апостол Павел, говоря: пасха наша пожрен бысть, Христос; и да будете, говорит, безквасни непричастны кваса (квасом же в сем случае называет злобу), но будете ново смешение (1 Кор. 5, 7. 8).

Гл. 6. Таким образом и самый тот закон, который, по общему признанию, есть Божий, делится на трое, а именно: делится на закон исполненный Спасителем; ибо заповеди: не убиеши, не прелюбы сотвориши не во лжу кленешися объемлются повелениями не гневаться, не вожделети, не клятися (Матф.

371

5, 21. 22. 27. 28. 33. 34.). Делится и на совсем уничтоженный; ибо постановление: око за око, и зуб за зуб, как смешанное с неправдою и даже имеющее предметом дело неправды, Спасителем уничтожено чрез противоположное постановление (а противоположности уничтожают одна другую): Аз глаголю вам совсем не противитися злу: но аще тя кто ударит, обрати ему и другую ланиту (Матф. 5, 38. 39). Делится и на часть иносказательную, преложенную и измененную из телесного в духовное; это — символическое законоположение по образу лучшего: ибо образы и символ, как представляющие собою другие вещи, уместны были до пришествия истины, а по пришествии истины должно делать дела истины, а не образа. Это раскрыли нам и ученики Спасителя, и апостол Павел: на образную часть закона указал он нам, как мы уже сказали, в примере пасхи и опресноков; на часть смешанную с неправдой, когда сказал, что закон заповедей упразднен ученми (Еф. 2, 15); на часть же не смешанную со злом, когда сказал: закон свят, и заповедь свята и праведна и блага (Рим. 7,12)

Гл. 7. Сим, как думаю, вкратце сказать, достаточно тебе доказано, что в закон вкралось законоположение человеческое, и что самый закон Божий разделяется на три части. Остается нам показать, какой это Бог, дав-

372

ший закон. Но и сие, как полагаю, стало ясным для тебя из вышесказанного, если ты тщательно выслушала то. Если закон дан, как мы учили, не Самим совершенным Богом, и не диаволом, что не позволительно и сказать: то иный некий, кроме сих, должен быть законодатель. Это — Демиург и творец всего этого мира и того, что в нем, имеющий иную, не такую, как те, сущность, который, занимая среднее между ними место, по праву мог бы получить и имя средины. И если совершенный Бог должен быть благ поестеству Своему, как и действительно есть (ибо Спаситель наш объявил, что благ только един Бог (Матф. 19, 17), Его Отец, Которого Он явил); а имеющий естество противника зол и лукав, имеет своим отличительным свойством неправду: то занимающий среднее между ними место, и ни добрый, ни злой, ни неправедный, мог бы быть назван собственно правосудным, как присуждающий воздаяние по присущей ему правде. Сей бог будет скуднее совершенного Бога, и в правде недостаточнее Его, так как притом и рожден, а не нерожден; або нерожден един Отец, из Негоже собственно вся (1 Кор. 8, 6), потому что все у Него в зависимости; но должен быть больше и господственнее противника, и иметь другую сущность и другое есте-

373

ство сравнительно с сущностью как совершенного Бога, так и противника. Сущность противника тление и тьма, ибо он веществен и дробен; сущность же нерожденного Отца всяческих—нетление и свет самосущий, простой и единовидный; а Демиургова сущность представляет двоякую некую силу, и сам он есть образ Всесовершенного. И да не приводит тебя теперь в беспокойство желание по поводу сего узнать, как при действительном бытии, и исповедании нами, и принятии верою единого начала всяческих, нерожденного, нетленного и благого, составились самые сии естества: естество тления и естество средины, неодинаковые по сущности, тогда как естеству благого свойственно рождать и производить подобное себе и одинаковое по сущности. Бог даст, в последствии узнаешь и начало сего и рождение, когда удостоена будешь апостольского предания, которое и мы приняли по преемству, с поверкою всякого слова учением Спасителя нашего. Сказав сие тебе, сестра моя Флора, в немногих словах, я ничего не ослабил, и преднаписав вкратце, достаточно изъяснил, что надлежало. Это и в последствии принесет тебе величайшую пользу, если ты, приняв плодородные семена, как земля добрая и благая, покажешь плод от них.

Конец письму Птолемея к Флоре.

374

Гл. 8. Кто стерпит сии слова и умопомешательство сего обманщика и его единомышленников, разумею Птолемея и его кружок, составляющих и сшивающих столько вымыслов? Никто из древних сочинителей трагедий,—ни последующие подражатели их приемам, разумею Филистиона и Диогена, написавшего «Невероятное», ни все другие писатели и певцы басен не могли отпечатлеть толикой лжи, какую себе сложили эти, дерзко вызывая беды против собственной жизни. И еще ум доверяющих им людей вовлекли в глупые стязания и родословия безконечныя (1 Тим. 1, 4), сами не ведая яже в руках, и тому, что на небесах (Прем. Сол. 9, 16), обещаясь уложить некоторые мерные пределы, и какие-то повивальные сведения принимая за познания о матерях небесных, как бы существующих, хотя их и нет. Кто послушает сих еретиков, если будут из людей малосмысленнейших, легко увлечется ложью, дуемая, что узнает от них нечто выспреннее; потому что всяка птица по роду собирается, и подобному прилепится муж (Сир. 13, 20.), по слову Писания. Если же встретится с ним кто либо из разумных и обладающих благомысленным рассудком, то посмеется над толиким пустословием, и из самого содержания их речей узнает, как их опровергнуть: ибо они обличаются тем, что во всем

375

сами против себя дают оружие те лжи, которые суть плодих тщетного труда. Птолеемеи и птолемейки, откуда у вас меры Глубины, родовспомогательные повивания, и значение родильных принадлежностей? Ибо вы, как присутствовавшие при том и зревшие рождение небесных, даже как предварившие по бытию, так называемую вами, Глубину, возвещаете, что открываете нам ведение, между тем как сего никогда не говорил ни один из пророков, ни сам Моисей, никто из предшествующих ему, и из последующих, никто из евангелистов и апостолов. Разве укажешь на языческие баснословные творения Орфея, Гезиода и Стисихора, у которых поколения людские переделаны в прозвания богов, и совершившееся среди людей олицетворено поэтически? Ибо и они так думали, обоготворив Зевса, Рею, Геру, Афину, Аполлона, Афродиту, и чествуя их порочные порождения, ввергли мир в мечтательность многобожия и идолослужения. Но мне теперь не будет большой нужды опровергать и обличать тебя, Птолемей, и твои мнения, потому что твои предки довольно уже получили обличений. Приготовив тебе посрамление сказанным прежде, перехожу к заблуждению других, призывая Бога помощником нашей скудости, чтобы мне обнаружить и торжественно победить, что есть худо измышленного у каж-

376

дого рода, и при обещании тщательности прося благодати у Бога.

Гл. 9. Но чтобы не остались без рассмотрения три твои, Птолемей, изреченьица, которыми ты тщеславишься в послании к бедной Флоре (ибо и всегда змеиные учения, по апостольскому слову, обольщают женина отягощенныя грехами (2 Тим. 3, 6.)), приведу здесь кстати самые те речения, и в след за тем последовательно предложу опровержение оных, необходимое для того, чтобы не оставалось корня от посеянных тобою плевел. Ты, мудрец, утверждаешь, что закон делится на три части, и одна часть его от Бога, другая от Моисея, и третья—от старцев. И что ты ничем не можешь доказать свое мнение о написанном от старцев, это очевидно: ибо в законе нигде не встречается преданий старцев. Но, не зная книг и истины, являешься клеветником, незнающим даже требований всякого точного знания. Предания старцев у иудеев называются вторым законодательством (δευτερώσεις). Их четыре рода: одни носят на себе имя Моисея, другие, так называемого, раввина Акивы; третьи—Адды, или Иуды, четвертые — сынов Ассамонееевых м). Чем же, муж любопрительный и

м) Слич. выше стр. 72. Встречающееся там чтение имени

377

неустроенный, можешь доказать то мнение, что в пяти книгах Пятокнижия и Божия законоположения изречено повторенное Спасителем слово: кто скажет отцу своему: корван, еже есть дар,тот ничем не должен будет отцу (Марк. 7, 11)? Но не доказать тебе сего. Итак сказано это тобою не впопад, потому что изречения сего не встречается нигде в Пятокнижии; и ты напрасно обманул обольщенную тобою Флору. А что самое законоположение Моисея не чуждо Бога, но дано от Бога чрез Моисея, это видно из того же самого приговора Спасителя·, ибо какие ни приводишь свидетельства, против себя собираешь оные. Господь говорит в Евангелии: Моисей написа по жестосердию вашему (Марк. 10, 5). Но что Моисей написа, то но без воли Божией написал, но законоположил по действию Духа Святого. Ибо Господь в Евангелии говорит: еже Бог сочета, человек да неразлучает. И, чтобы нам знать, как сочета, привел следующее изречение: сего ради оставит человек отца своего и матерь: и прилепится к жене своей, и будета оба в плоть едину, а потом прибавил сии слова: еже убо Бог сочета, человет да не раз-

Акивы: Варакива, исправляется настоящим местом, в котором сие имя, по всем известным спискам Панария, читается: равви Акива.

378

лучает (ст. 7—9.), хотя Господь, когда сотворил Адама и Еву, совсем не говорил сего, а только: сотворим ему помощника по нему (Быт. 2, 18.), но изрек сие Адам, когда встал от сна и сказал: се ныне кость от костей моих, и плоть от плоти моея: сия наречется жена, яко от мужа своего взята бысть сия. Потом он говорит: сего ради оставит человек отца своего и матерь свою, и прилепится к жене своей: и будета два в плоть едину (Быт. 2, 23. 24). Посему когда не Бог сказал это, но Адам изрек, а Господь в Евангелии свидетельствует, что сие изречение Адамово есть Божие слово, то сие самое показывает, что в то время изрекал слово Адам, а вещала воля Божия. И потом законоположил Моисей, а Бог возвестил ему законоположение. И вот у тебя два уже изречения не достигают цели, и не отдаленной какой либо, но даже той, для какой употреблены. Законоположение есть дело Божие; это очевидно. Бог все законополагает: одно на время, другое образно, а иное в откровение будущих благ, исполнение которых, пришед, показал в Евангелии Господь наш Иисус Христос.

Гл. 10. Берусь еще за другое твое деление, а именно за деление богов на трое, и покажу, что и это сказано тобою несправедливо, и есть не иное что, как дело обманщика. Ибо

379

какой это у нас третий бог, составленный из двух подобий, который иритом не есть ни тот, ни другой, не имеет, как сказываешь, ни злобы и неправды, ни благости и светлой сущности, но, как средний между тем и другим, правосуден? По истине ты, как чуждый всякой правды, вероятно, не знаешь, что такое правда, если почитаешь ее чем-то иным сравнительно с благостью. Но многим можно изобличить тебя, чуждый истине поддельщик истины. Не от чего другого—правда, как от благости; и не иначе может кто-либо сделаться благим, как будучи праведным. Посему и Господь, похваляя закон и его праведников, сказал: красите гробы пророческия, и зиждете раки праведных (Матф. 23, 29), а отцы ваши избиша их (Лук. 11, 47). От чего же произошли пророки и праведные, если не по благости Отчей? И чтобы показать, что праведный причастен благости, сказал: будьте подобны Отцу вашему, Иже есть на небесех: яко сияет солнце Свое на благия и злыя, и дождит на праведныя и на неправедныя (Матф. 5, 45), чем и показал, что праведный есть благий, а благий есть праведный, и что злой есть неправедный, и неправедный есть злой. Если же говоришь о запутанности в законе, то не можешь доказать сего. Ибо уловляешься в клевете на закон, если потому, что закон

380

сказал: око за око, и зуб за зуб, и между тем подвергает убийцу убийству, приписываешь закону какую-то запутанность. Но из самого того, как переделывает сие законоположение Господь наш Иисус Христос, можно доказать, что это не было что либо привнесенное со стороны, но было тоже самое, и имело тоже действие, как и изреченная Спасителем заповедь: если кто станет бить тебя в десную лапиту, обрати ему и другую (Матф. 5, 39). И древле закон учреждал сие, говоря: око за око; это тоже, что: обрати ему ланиту; ибо во избежание того, что придется потерпеть, если ударить, надобно подставить ланиту бьющему, зная, что, по закону, если кто вырвет глаз, то подвергнется тому же.

Гл. 11. Как отец, желая обучить детей, ведет обучение постепенно, сообразуясь со всяким возрастом: малого младенца не обучает наравне с отроком, и отрока обучает не одинаково с юношей, а юношу не одинаково с возрастным мужем; напротив того грудного младенца обучают перстом, а ребенка побольше—при помощи удара рукою, отрока—ремнем, а юношу жезлом, мужу же по закону за большие преступления наказание— меч: так и Господь по порядку законопологал каждому роду, что ему приличествовало. Древних уцеломудривал страхом, беседуя с ними, как с малыми детьми, еще неве-

381

дущими сиы Святого Духа; совершенных же сподобил совершенных тайн. И в Евангелии во многих местах говорит ученикам подобно сему: не ведаете, еже творю, но в последствии уразумеете (Иоан. 13, 7), то есть, когда сделаетесь совершенны. И еще: не ведяху, пока не восстал из мертвых (Иоан. 20, 9). А Павел говорит: не у можасте: но ниже еще можете (1 Кор. 3, 2), показывая, что с течением времени заповеди становятся совершеннее, и хотя суть одни и те же, но превращаются в другой вид: юными предоставляются они так, а приходящими в возраст—иначе. Так и закон, постановив: око за око, не сказал им: исторгайте око за око, но: если кто исторгнет око, то и у исторгшего исторгнется око. Всякий, жалея свое тело, давал бить ланиту, а сам не бил. И еще в то время соблюдаемо было ныне ясно изреченное в Евангелии; но тогда люди, как юные, уцеломудриваемы были необходимостью, а ныне, как совершенные, убеждаются свободно. Если же ты утверждаешь, что говорить: око за око, и присуждать убийцу к убиеиию значит путаться; то вот мы видим, что и о дне суда Спаситель говорит, что придет владыка раба (сказал же сие Он о Себе, как Владыка всего), и прибавляет: и растешет его полма, и часть ею с неверными положит (Матф. 24, 51). Посему ты и против Спаси-

382

теля еще вооружишься словами клеветы, и скажешь, что Он не благ, но правосуден, хотя рожден от благого Отца, и Сам благ, я не различен от Отца? После того и отчуждать Его от сущности Отчей станет возможно тебе, вновь выступивший перед нами делельщик и межевщик законов, разделяющий все на три части. И сказав, что в законе иное написано символически в виде образов, ты не иного коснулся истины, чтобы при помощи сего немногого можно было тебе обмануть и в другом: ибо действительно, как образы, прилучахуся онем: писана же быша в научение наше, в нихже концы век достигоша (1 Кор. 10, 11), как говорит святейший апостол, разумея обрезание, субботу и иное. О если бы ты и во всем соблюл истину, и не издавал нам, лучше же сказать, себе самому и обманутым тобою не существующего третьего среднего бога!

Гл. 12. Но, думаю, что и в настоящий раз сказано довольно на твои слова, обманщик. Обличив оные, перейду к следующим по порядку ересям, по обычаю призывая Самого Бога помочь нашей скудости в открытии того, чем можно обличить всякую поддельную ересь. Хотя, как оказывается из сказанного, Птолемей, подобно акуле, вышедшей из моря и вызывающей ехидну, то есть Флору письмом, своим свистом и ввел ее в обман, и

383

других с нею; но, обвив себя неводом истины, под загадкой которого Господь в Евангелии открывал царство небесное (Матф. 13, 47), и раскрытием негодности речений Птолемея уличив его, что он одна из худых рыб, мы победили его учением истинной веры. Посему, сокрушив его силою Божией, возблагодарим Бога, и, по сказанному прежде, двинемся выступить подобным же образом против следующих по порядку ересей.

Конец второго отделения первой книги.

384