Исторические сведения о пятом вселенском соборе

Спустя немного после того, как халкидонский собор на благоразумнейших определениях, как на якорях, утвердил в невозмутимом мире православную веру, обуреваемую с разных сторон, вновь появившаяся буря опять направила против нее не только те же волны, т. е. евтихианские и несторианские, но и устаревшие заблуждения Оригена. Из мастерской или, лучше, из пропасти этих трех ересей вышли снова великие движения и охватили всю Церковь. Скажем немного о каждой отдельно. Во-первых, евтихианское безумие, скорее вследствие страха, чем добровольно, подавленное, таилось в душах многих, и когда представилась возможность, вырвалось из своих засад и самым сильным образом потрясло три восточных патриархата – александрийский, антиохийский, константинопольский. Услышав о смерти императора Маркиана, который при жизни мужественно защищал халкидонскую веру и законами и оружием, и освободившись от этой боязни, все, бывшие приверженцами Диоскора, подняли святотатственную голову; предводителями их были тогда Тимофей Элур и Петр Монг¹). Окруженные первоначально толпами еретиков, они нападают на Протерия, бывшего тогда по определению халкидонского собора епископом александрийским, убивают его, скрывшегося в церковной крещальне, разрывают на части, бросают в огонь и остатки пепла разбрасывают по ветру. С величайшим прискорбием принял это император Лев, наследовавший Маркиану; и когда узнал, что александрийцы так беснуются по ненависти к халкидонскому собору, то грамотою спросил об этом соборе отдельно всех епископов, бывших на нем. По этому случаю они оставили о соборе самые похвальные отзывы; существуют и послания их к императору Льву. За несколько времени до убийства Протерия епископство захватил Элур. Хотя против него сделан был строжайший приговор, как собором епископов, так и великим благочестием императора; но они не могли достигнуть того, чтобы с того времени александрийская кафедра не была разделена в течение многих лет между двумя епископами – одним православным другим евтихианским; потому что даже Петр Монг и другие подобные

____________________

1) На поле: все это из Либерата гл. 15

5

ему добились этой чести, не без жестоких притеснений и огорчений православных.

Так набушевали евтихиане в Александрии, и не менее в Антиохии под предводительством Севера, который¹) родился в Созополе писидийском, занимался некогда в Берите судебными делами, и вдруг из судейского сделался монахом, а из монаха евтихианцем, и потому был изгнан из монастыря аббатом Нефалием и пришел в Константинополь, где, снискав благосклонность императора Анастасия и сенаторов и окружив себя сбродными толпами потерянных людей, низвергает с антиохийской кафедры православного и благочестивого епископа Флавиана²) и занимает его место. Как только он завладел этой кафедрой, вопреки своей клятве, анафематствует святой халкидонский собор³), разоряет церкви, наводит на людей благочестивых страх, ссылает их в ссылку, подвергает бичеваниям; особенно он допускает гнусное злодеяние по отошению к тремстам монахов ⁴), которых постоянства он не мог поколебать ни угрозами, ни ласками; он их обезглавливает и приказывает оставить непогребенными на добычу ночным псам; наконец все места оскверняет стенаниями, кровию и трупами. Удивительно, как один человек и так много убийств совершил и так много ересей совместил!

Вот каким жестокостям подверглись от евтихиан антиохийцы. Не менее плачевным (жестокостям подверглись) и жители Константинополя, – сначала при епископе Акакии, который был жарким защитником Петра Монга ⁵), способствовал последнему удержать александрийское епископство, сделался коварным предателем халкидонской веры, и хитрыми выходками долгое время старался усыпить бодрственность римских первосвященников, – потом при Анфиме ⁶), который, отказавшись от трапезунтского епископства и прибегнув к величайшему злодеянию, похитил епископство константинопольское и осквернил его нечестивыми еретическими обычаями и пороками. Так как это тяжело подействовало на римского первосвященника Агапита ⁷), который прибыл в то время в Константинополь по делу Феодата, царя готфов, то он не только удержался от всякого совета и общения с Анфимом, но и низвел его с патриаршей кафедры, не смотря на сопротивление августы Феодоры, и возвел на его место Мину, мужа испытанной святости, которого и посвятил сам своею рукою в церкви святой Марии, при одобрении всего народа и сената. Все эти деяния, спустя немного, были признаны как на поместном соборе, который собрал Мина при легатах апостольской кафедры, так и соизволением и определением императора Юстиниана. Подавленная этими двумя событиями сила некоторых еретиков несколько затихла. Доселе об евтихианах.

_______________

¹) Евагр. кн. 3, гл. 33. и Никифор. кн. 16, гл. 29.

²) Либерат. гл. 19. Никиф. кн. 16, гл. 29.

³) Собор. констант. под председ. Мины, деян. 1.

⁴) Послан. монахов к папе Ормизде. ⁵) Либерат. гл. 16 и 17.

⁶) Собор. констант. под председ. Мины, деян. 1. ⁷) Либерат. гл. 21.

6

Но не менее потрясла восток и несторианская ересь, которой много способствовали три сочинения, изданные тремя авторами, из коих один был Феодор епископ, мопсуестский, который, прежде ефесского собора, так писал против Евномия и Аполлинария¹), допускавших одно естество во Христе, что явно отвергал и то учение, что одно однакоже лице Христово, и что Бог облекся плотию, и что Мария была материю Бога²). Итак, когда оказалось, что он сеял семена несторианства и плевелы, то еще раньше относительно его был большой спор между Проклом константинопольским, Кириллом александрийским и Иоанном антиохийским. Несториане же, увидев, что, по осуждении Нестория, книги его воспрещены православным³), и опасаясь, чтобы не иссяк источник, из которого народ мог бы черпать несторианский яд, издали в свет сочинения Феодора мопсуестского, и не только на греческом, но и на сирском, армянском и персидском языках. Другой был Феодорит, епископ кирский, который двенадцати главам ефесского исповедания веры, которые были написаны Кириллом, противопоставил столько же анафематств. Третий был Ива, епископ едесский. Написав к Персу Маре послание, он изобличил в нем Равулу, своего предшественника, в том, будто он незаконно предал анафеме (Феодора) мопсуестского, о котором отзывался как о послужившем много Церкви и во многих битвах с еретиками являвшемся учителем храбрым. Это послание для многих послужило соблазном и склоняло людей простых на сторону Мопсуестского и Нестория, которых учение оно заключало в себе. Когда об этом передано было константинопольскому епископу Проклу; то он, из опасения, чтобы Церковь вследствие этого не потерпела какого-либо урона, посланием просил и умолял Иоанна антиохийского обуздать Иву, как дышащего злодеяниями. Иоанн не обратил на это внимания, равно и преемник его Домн. Итак дело оставалось нетронутым⁴) до императора Феодосия младшего и Флавиана, епископа константинопольского, по повелению которых епископы Фотий и Евстафий, созвав в Берите, в Финикии, собор, исследовали дело Ивы. Едва можно поверить, сколько и каких бесчестий едесский клир нанес своему епископу. Тщательно однакож разобрав дело с той и другой стороны, собор определил, чтобы он с одной стороны произнес анафему Несторию, с другой удержал епископство. Но гораздо бесчеловечнее поступил с ним Диоскор и его приверженцы; они жестоко преследовали Иву, проповедовавшего о двух естествах Христа, против Евтихия, как учителя разногласящего с ефесским собором и с Кириллом. Потом они, заочно и не выслушав его, обвинили его и заключили в разные темницы. Потом, после многих споров об этом деле, бывших не без сильного потрясения Церкви, Ива воззвал к собору халкидонскому. Прочитав беритские

____________________

¹) Либерат. гл. 20

²) Пят. собор. констант. собран. 4. и Юстиниан в эдикте об исповед. веры.

³) Либерат. гл. 10. Пят. собор. конст. собр. 1, к послан. Юстин. к собору.

⁴) Собор. халкид. деян. 10-е, из собор. беритск.

7

акты, этот собор решил возвратить Иве, произнесшему анафему на Нестория, общение и восстановить его епископом своей церкви. Однако ж о послании его к Персу Маре собор не издал определенного, ясного, общего и единодушного определения. Итак им, как еще не осужденным Церковию, многие пользовались на погибель свою и других. Это о клиентах и патронах Квтихия и Нестория.

К этим ересям присоединилось и третье бедствие от двух монахов Новой лавры (это был монастырь святого Саввы в Палестине), Нонна и Леонтия византийского¹). Несмотря на то, что были слишком невежественны, они, выбрав из сочинений Оригена все особенно важные его ошибки, рассеяли их по всему востоку; самая важная из них следующая: душа, говорят они, существует прежде своего тела; быть может, еще на небесах она совершила прегрешения. Притом небо, солнце, луна, звезды и воды, которые над небесами, суть некие одушевленные и разумные силы. Кроме того (они говорят), что, в воскресении, тела людей восстанут в круглой и шарообразной форме, что мучения всех нечестивых людей и даже самых демонов будут иметь конец, и что нечестивые и демоны будут возвращены в прежний свой быт и в прежнее состояние; в заключение всего (они говорят), что Христос был пригвожден ко кресту и за демонов, и что Ему то же самое должно будет претерпевать в будущие веки от злых духов, сущих на небе. Чтобы их безумие и как бы заразительное зло со дня на день не распространялась более и более, император Юстиниан по усиленной просьбе об этом некоторых иерусалимских монахов²), диакона Пелагия, апокрисиария папы Вигилия, и константинопольского патриарха Мины, обуздал не только евтихиан своими высочайшими законами, но и оригенистов своим строжайшим эдиктом, который потом вполне был одобрен голосом всех патриархов и папы Витилия, и в котором, между прочим, говорится то, что из сочинений Оригена выскочили Манес, Арий и все прочие еретики, как свирепые звери из логовищ.

Весть об этом осуждении не без скорби принял Феодор ³), епископ Кесарии каппадокийской, человек весьма преданный Оригену, акефал по ересе-учению и весьма неприязненный диакону Пелагию. Чтобы, по возможности, помочь Оригену и акефалам, он прежде всего советовал императору Юстиниану, у которого он успел снискать себе милость и благоволение, чтобы он не так много утруждал себя и заботился о преследовании акефалов и защищении халкидонского собора, что дело легко можно уладить, предав публичному осуждению книги Мопсуестского, послание Ивы и анафематства Феодорита. Ибо, говорил, все действующие за одно с Евтихием, хотя и принадлежащие разным сектам, не по иным причинам отвергают халкидонские акты, как потому во-первых, что этот собор Феодориту и

___________________

¹) Кирилл монах – в жизни св. Саввы. Импер. Юстиниан в послан. к Мине против Оригена. Никиф., кн. 17, гл. 27.

²) Либерат. гл. 23.  ³) Тамже гл. 23 и 24.

8

Иве, за ересь лишенным их кафедр, возвратил прежние места, – далее потому, что одобрил послание Ивы, заключающее в себе одобрение Феодориту. Итак, если исправить эти ошибки, то святейший собор будет принят всеми. Вот что́ говорил Феодор Юстиниану, хотя и весьма лживо, но за то и весьма горячо. Ибо халкидонский собор как Феодориту и Иве возвратил епископское достоинство не иначе как после достойных плодов покаяния, так и Мопсуестскому не оказал никакой чести. Так как в частности и собственно об нем тогда не поднимали никакого вопроса, то и не последовало никакого определения; но если о нем вскользь упомянуто было в послании Ивы, то упоминание это сделано было исторически, как обыкновенно читаются на соборах многие послания частных лиц и епископов. Ибо немало различия между решением собора и простым упоминанием; если бы следовало обсуждать все, о чем упоминается, то дело затянулось бы до бесконечности. Поэтому Феодор, епископ весарийский, недобросовестным расположением Юстиниана домогался не возвращения мира Церкви, но того, чтобы подорвать доверие к халкидонскому собору, относительно которого он настаивал на том, что собор требует очищения.

Итак вот чего домогался Феодор с своими приверженцами. Но несториане мешали ему тем, что, не имея возможности поднести народу свой яд чрез книги Нестория, старались достигнуть этого чрез оставшиеся сочинения Мопсуестского, Феодорита и Ивы. Много пререканий и споров породили в то время эти три главы¹): первая о книгах Феодора мопсуестского, другая об анафематствах Феодорита против Кирилла, третья о послании Ивы. Император Юстиниан спросил об них отсутствующих епископов, которые отозвались об них самым невыгодным образом. Но так как после этого отзыва многих не могли убедить отказаться от защищения трех глав: то, сперва по согласию папы Вигилия²), который принимал в этом деле главное участие, потом по увещанию императора Юстиниана эти главы представлены на рассмотрение вселенского собора, равно как и дело акефалов и оригенистов. Чтобы последним не дозволяли быть епископами ни в каком месте, их нужно было осудить многочисленным собором самих же епископов. Итак, в 27 году (царствования) императора Юстиниана и в 12-м после консульства Василия (т. е. в 553 г. по Р. X.), был объявлен пятый собор, константинопольский, занявший кафедру по смерти Мины, Аполлинарий александрийский, Домнин антиохийский, и три занимавшие место Евстохия, патриарха иерусалимского, именно: Стефан, Георгий, Дамиан: всех же было сто шестьдесят пять епископов³). Папа Вигилий был в это время в Константинополе. Его несколько раз просили присутствовать на соборе – сперва три патриарха и семнадцать епископов, униженно просивших его об этом от лица всего собора⁴), потом три патриция, посланные вместе с епископами императо-

_________________

¹) Пят. собор. конст. собран. 1, в послан. импер. Юстиниана.

²) Там же, в посланиях папы Вигилия и Евтихия к Вигилию.

³) Зонара, в Юстин. Фотий о соборах.

⁴) Пят. собор. констант. собран. 2 и 3.

9

ром. Впрочем, никакие просьбы не могли склонить его к отступлению от обычая его предшественников, уклонявшихся от вселенских соборов¹), особенно потому, что ему казалось несовместным с достоинством апостольской кафедры заседать между одних почти чужих епископов; так как он немногих взял с собою из Италии; ибо отправлялся не на собор, а к императору. Впрочем, он обещал свое согласие на все те пункты, какие законно будут определены священным собором.

Как только собрание узнало об этом, отцы открыли собор в четвертый день майских нон, и начали с Феодора мопсуестского²): рассмотревши с одной стороны его книги, с другой возражения против него Кирилла, Прокла, Вавилы, они провозгласили анафему Феодору мопсуестскому и его книгам и определили (что́ было тогда предметом спора для многих), что еретиков Церковь может осуждать даже после смерти. Потом перешли к посланию Ивы³), и, сопоставив с ним халкидонские акты, решили, предав оное анафеме, уничтожить, как несогласное с истинною верою. То же последовало решение⁴) и на анафематства Феодорита; а кроме этого ничего, потому что он был принят в общение Львом и халкидонскими отцами, так как явно проклял Нестория. По совершении этого изданы 14 правил, которыми православная вера была изъяснена против Нестория, акефалов и других еретиков; происшедших от Евтихия и Севера. Итак, вот те акты пятого собора, которые дошли до нас.

На, этом соборе был поднят вопрос также и о заблуждениях Оригена, Дидима и Евагрия⁵); и когда были прочитаны сочинения монахов Евлогия, Конона, Кириака и Панкратия, которые они представили собору, в опровержение ложного учения Оригена, и рассмотрены сочинения, изданные против Оригена Юстинианом и одобренные папою Вигилием, тогда все отцы единогласно осудили Оригеновы заблуждения и общим приговором обвинили ложное учение его.

Далее, этот пятый собор в самых сильных выражениях подтвердили римские первосвященники – сначала Вигилий (с согласия которого он и был созван)⁶), потом Пелагий⁷), написавший в его защиту знаменитое послание, далее, св. Григорий великий⁸), Николай первый⁹), Лев девятый¹⁰) и другие, также соборы – вселенские шестой и седьмой и прочие (поместные). Несмотря на то, что этот собор утвержден и был под защитою Императора Юстиниана, многие не убоялись наносить ему разного рода порицания за, то, что будто он был несогласен с собором халкидонским¹¹), что незаконно осудил уже по смерти несколько невинных епископов, что уничтожил три главы, бывшие долгое время в употреблении. И это зло

__________________

¹) Лев в посл. 13 и 45.  ²) Собран. 4 и 5.  ³) Собран. 6.  ⁴) Прав. 13.

⁵) Никиф. кн. 17, гл. 27.

⁶) Шест. собор. деян. 18. Евагр. кн. 4, гл. 29. Никиф. Кн. 17, гл. 27.

⁷) В послан. к Нарсесу.

⁸) Кн. 1, посл. 24; кн. 2, посл. 10 и 36; кн. 3, посл. 37.

⁹) Послан. к импер. Михаилу.   ¹⁰) Послан. к Петру антиохийскому.

¹¹) Григор. кн. 3, послан. 2, 3. 4 и 37; и кн. 12, посл. 7.

10

так широко разрослось, что не только несколько епископов в отдельности отвергали этот собор, но даже один поместный собор¹) из епископов Истрии, Лигурии, Венеции и других городов Италии, и прежде всего Павлин аквилейский²) и Гонорат медиоланский дерзнули отвергнуть его публично, не только без согласия римского первосвященника, но даже при явном с его стороны противодействии. Посему Пелагий с Нарсесом патрицием и правителем целой Италии³) вынуждены были позаботиться о обуздании столь наглого людского упрямства властию государя, а Павлина и Гонората, виновников гнусного раскола, отослать под военною стражею в Константинополь. Это обстоятельство еще более раздуло пожар, пока священнейшими увещаниями и декретами блаженных первосвященников Григория и Сергия⁴) ересь не была обуздана до такой степени, что стали уважать пятый собор даже отвергавшие его епископы.

__________

___________________

¹) Пелаг. посл. к Нарсесу. Павл. диак. кн. 3, гл. 12.

²) Беда кн. о шести возраст.  ³) Пелаг. посл. к Нарсесу.

⁴) Павл. диак. 4, гл. 4.

11