Послание епископов области Понтийской к императору Льву

XLVIII. Послание епископов области Понтийской к императору Льву.

Благочестивейшему и христолюбивейшему императору, кесарю Льву, триумфатору, постоянному августу, Евипп, Петр, Иоанн, Гратиан, епископы вашей Понтийской области.

Кто не станет прославлять вас, непобедимейший и христолюбивейший из государей? Вы мудро управляете миром, крепко сидите на троне и достойным образом правления полагаете прекрасное основание правосудию, именно — любовь, которую вы имеете к нам. Это ясно видно из того, что никто никогда и ни к чему не имел такого весьма горячего рвения, как власть вашего благочестия к тому, чтобы христианский народ постоянно возрастал и достигал особенной славы и могущества: терпеть ему несчастия вы совершенно не допускаете. От этой цели не удерживает вас ни народная любовь, ни множество богатства, ни желание славы, ни то, что вы являетесь и именуетесь царем царей, ни все остальное, что признается за счастье людское. И ничто из всего этого вас так не радует, как то, чтобы чрез ваше величество мы наслаждались весельем, а чрез нас засвидетельствовалось пред Богом и людьми о вашем правлении, и чтобы власть ваша осталась неразрывною навсегда. Правда, не один какой-нибудь, прежде делавший нашествие на нашу область, как бы на свою, чуждый народ теперь покорен без особенного труда, а ниспровергнуты уже все окружавшие римскую империю и враждебные ей народы; но вы, все это полагая на втором месте, как бы осеняемые Божиею десницею, домогаетесь нашего единодушия, сознавая хорошо, что ваша безопасность зависит от мира церквей: ибо, если не будет нарушен мир, то и все останется непоколебимым. Итак, какой оратор, умеющий обрисовывать факты и в форме сетований представлять верно страдания, может оплакать нас? Мы не сохраняем того мира, который наследовали от отцов, а запомнили одно лишь название его, и оказываемся не имеющими к нему даже небольшого уважения. Ибо узы любви порваны; мир похищен из наших сокровищниц. О, как много зол! наши страдания вызывают у нас стоны. Любовь когда-то была нашею; она отеческое наследие, которым чрез своих учеников обогатил нас Господь, говоря: заповедь новую даю вам, да любите друг друга(Иоан. 13, 34). Прежние преемники, сыновья, получив это наследие от отцов, нерушимым соблюдали его до наших отцов, а это испорченное поколение не соблюло его. С удалением от нас любви как быстро выпали из рук наших богатства? Мы бедны любовью, а наши враги обогащаются вследствие наших несогласий; ибо псалмопевец говорит: возревновах на беззаконныя(Псал. 72, 3). Прочтем это место, немного применяя его к себе: возревновахом на беззаконныя, мир грешников зрящее. Они живут согласно между собою, они связаны друг с другом и укрепились, как канаты, взаимно переплетенные; а мы не сочувствуем друг другу и несогласны в наших

261

мнениях; тогда как всякий знает, что первое благо святой и достохвальной Троицы есть мир и нераздельность. Поэтому Бог — един, и веруют в Него, как во единого, не только по согласию или равенству существа, но и потому, что с этим именем единства в Боге тесно связаны другие (имена), которыми Он обладает. Так Он называется миром, любовью и тому подобными именами, которыми открывается нам, что мы этими добродетелями можем уподобляться Богу. А вторые — после Бога — власти, то есть, ангельские и небесные силы, ничего так не любят, как тишину и свободу от смятений. Далее, если мы обратим взоры на законы природы, то увидим, что небо и земля и море, и весь этот мир, величайшее и удивительное творение Божие, — о чем объявляет и Бог, — пока был в согласии и заключал в себе мир, оставаясь в собственных естественных пределах, не соприкасаясь ни с чем другим и не разрывая цепей своей гармонии, которыми творческий разум все связал, до тех пор это был мир, каковым названием обозначается особенная красота, лучше и величественнее которой никто и ничего здесь найти не может; а как скоро он нарушил мир, то перестал быть и миром, и то благо мира, какое было у него, заменяется смятением. Не будем говорить уже о том, что народы, и города, и хоры, и дружины, и дома, и состав лиц на кораблях, и супружества, и общества, во время мира возрастали, а во время смятений стали убывать; обратимся к израильтянам и постараемся исправиться, смотря на их бедствие. Пока они находились в мире и между собою и с Богом, — назывались и святым народом и Божиим жребием и царским священием (Второз. 7, 3. Исх. 19, 6), и управлялись царями, которыми руководствовал Бог; огненный столп ночью и облако днем, как бы присутствуя среди них, указывали им путь; море, пораженное жезлом Моисея, как стекло, расколовшееся сверху донизу, разделилось от одного берега до другого, так что Моисей и со всем народом, спустившись на дно его, нисколько не обмокли, а еще палимы были солнцем, и, проходя пропасть по сухому дну, не устрашились неожиданно образовавшейся из волн стены, видя, что наподобие стены сгустились по ту и другую сторону волны. При недостатке пищи, она была ниспосылаема им с неба; во время жажды скала доставила им источник; когда они сражались, то распростертые руки заменяли бесчисленное множество воинов, и молитва доставляла им трофеи и предуготовляла пути. Пред лицом их реки, подражая родственному им морю, текли назад. По молитве праведника остановилось солнце, и, прервав свой бег, дало возможность к преследованию и увеличило обыкновенную длину дня. Наконец, от обхода священников и трубных звуков рушилась твердейшая неприятельская стена. Но со временем они начали слабеть умом и стали часто попирать закон — тень будущего; начали с презрением относится к говорившим во всеуслышание пророкам и потом к евангельским чудесам, которые совершены Христом, не смотря на то, что видели безмужное зачатие и непорочное Его рождение от Девы, и слышали голос, невидимо свидетельствовавший о Том, чья слава доходит до небес, — видели исцеление телесных болезней, совершенное не каким-либо лекарством, но одним словом и свободным повелением, — и воскресение мертвых, и

262

страх демонов, и власть над бурями, и хождение по морю, непохожее на чудо Моисея, когда шли по морю, разделенному на две части, и по сухому дну, но хождение по самой поверхности моря, как бы по разостланной коре земной, как будто путь проходил по какой-либо твердыне; (видели) и доставление обильной пищи, сколько Ему было благоугодно, и удовлетворительное насыщение в пустыне, когда ели многие тысячи народа, для которых не манна сходила с неба и не земля из недр своих доставляла необходимое, но для которых это щедрое даяние проистекало из неизъяснимых житниц Божественной силы; и — приготовленный хлеб делал приращение в руках прислуживавших и вместе с насыщением ядущих увеличивался, так что остатки доставили обильную пищу на много месяцев, и по накормлении хлебом осталось его такое же число корзин, сколько было апостолов. Эти чудеса видел каждый, и исследовали их с большим вниманием, а также и насыщение рыбами, которые доставило не море, но Тот, Кто произвел в море этот род. За такие благодеяния они прониклись злостью, начали относиться с ненавистью к своему спасению, и, считая величайшим преступлением принять дары Господа, более вспламенялись против Спасителя и Христа, и, разделившись на несколько сторон, восстали после сами на себя; так как распятый Господь обрек их на это именно наказание. Долго рассказывать, как много они перенесли во время угнетения: они не пищу подавали детям, но их (самих) закалали на пищу, и как средство против голода употребляли то, что́ для них было дорогим залогом. Но одно бедствие их особенно велико, именно, что они рассеяны по всему миру; так что у них не стало и богопоклонения и едва можно признать помост Иерусалима, к которому переноситься они могут настолько, насколько могут оплакивать его опустошение. Но и имея (пред глазами) такие примеры, мы более и более идем по бедственному пути несогласия. Увы мне! мы обогатились несчастиями, и тьма объяла все и все покрыла; наши бедствия гораздо сильнее десяти казней египетских. Мы уже опасаемся осязательной тьмы, опасаемся, чтобы в настоящую пору не покрыл нас дым того огня, который ожидается (пред концом мира), опасаемся, не участвует ли в настоящих событиях антихрист и не считает ли он благоприятным поводом к (проявлению) своей власти наши пороки и настоящие события; ибо он не нападает на укрепления ставших добре и не приближается к вооруженным любовью. Поэтому Иеремия в книге своей говорит: «я пла́чу и прошу потоков слез глазам моим» (Иер. 9, 1). Бедствия умудряют к (такому) желанию и достаточны, чтобы вызвать стенание, и я скорблю, и нет средства к облегчению скорби, никаких слов недостаточно для этого; потому что, победив врагов, мы сейчас же разоряем самих себя, как безумные пожираем собственную плоть, и не сознаем, что стреляем друг в друга и друг от друга обращаемся в бегство. Ибо, если прошения, поданные вашему величеству благочестивейшими епископами и почтеннейшими клириками египетского округа, согласны с истиной; то какое допущено множество злодеяний? И где можно найти столь горький конец какой-нибудь трагедии? Кто от такого повествования не выйдет из философского хладнокровия и останется без слез, слыша, что посредник

263

между Богом и людьми, предстоявший вместе с ангелами, бывший в хоре вместе с архангелами, — в досточтимое время пасхи, когда даже скопища разбойников оставляют свои занятия, когда оружия не поднимаются, претории ничем не занимаются, и все христиане, оставив прочие занятия, имеют одно желание чистотою молитвы приобресть участие со Христом в Его страданиях и таинстве воскресения, — был вырван из недр духовной матери и притом теми, которые, быв научены им, возродились в этом источнике, — (слыша) также и о том, что священник, приносивший бескровные жертвы, убит и священнодействовавшая рука обагрена своею кровью, что тело его рассечено на много частей, подверглось различным поруганиям, сделалось предметом осмеяния для неразумного народа, так как мужчины и женщины и даже юноши превратили это бедствие в торжество, предано огню в христианском городе и, по распадении костра, обращено в пепел? Впрочем, это сделано для того, чтобы священнослужителю выйти победителем из всех стихий; на земле он был истерзан, в огне сожжен, по воздуху рассеян, и, как обыкновенно бывает, быв раздроблен на мельчайшие частицы и атомы, был увлечен волнами в соседние источники, так что не удостоился христианского погребения, в котором не отказывают даже нечестивцам. Сколько достойно вероятия, что тогда язычники и иудеи, презревшие столько чудес, смеялись над нашими таинствами! Так и эти события будут для наших потомков невероятными и горькими баснями. Но кто же виновник этих злодеяний, если только обвинители говорят правду? Тот конечно, кто еще при жизни первосвященника насильно взошел на кафедру Марка и прелюбодейно посягнул на непорочные чертоги, неумытыми ногами приступив к священному алтарю, кто сам себя поставил первосвященником, кто вместе с тем нарушил все каноны отцов и сам, как вздумалось, снял с себя осуждение, и кто, не нуждаясь в голосах прочих епископов, признал неслыханное и воображаемое избрание себя (в епископа), сделанное епископами осужденными и притом двумя; тогда как в правилах отцов, почитающих святую и достопокланяемую Троицу, предусмотрено, чтобы при избраниях епископов были непременно на лицо по крайней мере три епископа ¹). Но он не обратил внимания на такое предостережение, потому что по добродетели не мог превзойти предстоятеля церкви александрийской, а избрал иной способ, которым изобличил себя в противоположных качествах, и с ним случилось то же, что́ случается с людьми, ослепленными неистовым бешенством и разрушающими все, что́ ни попадет под руку, хотя бы всячески следовало пощадить это. Будучи таковыми, эти люди дерзают лечить других, и делают это не мягкосердечно и кротко, но как какой-нибудь неопытный врач, способный только резать и убивать, которому действительно следует сказать: врачу, исцелися сам(Лук. 4, 23). Итак, он исключил из диптихов того, кто законно и правильно должен был быть почтен духовною степенью, и вписал того, кто определением стольких епископов низвержен с первосвященнической кафедры. Если это было так, как сказано

_______________

¹) Собор никейс. прав. 4

264

(потому что, живя на краю Понта, мы не знаем сущности этого дела), то вашему миролюбию необходимо исправить это дело; потому что, если не будет уничтожена причина болезни, то здравие не может быть восстановлено. А так как те, которые сначала допустили многое, упомянули и о соборе: то, хотя бы нам случилось пострадать, подвергнуться опасности за истину, мы, взяв смелость и свободную решимость, говорим о нем без утайки; потому что ни в ком из нас нет признаков разности, так чтобы мы могли удалится от учения первообразного и вследствие этого часто спотыкаться при произнесении приговора об истине; хоть многие действительно из-за пристрастия к славе и власти поступают вопреки правилам честности, тогда как они должны были бы подчиниться не высокомерию или гордости, но жизни. И эти-то люди уклоняются от истины и увлекают за собою большую часть простого народа, у которого в обычае радоваться возмущениям и увлекаться вместе с увлекающимися. Впрочем, следует спокойно относиться к таким злоумышлениям вооруженных людей; потому что за епископский сан говорят чудеса³⁸⁹. Ибо можно ли сколько-нибудь иначе, спустя столько времени, думать о тех, которые следуют учению Григория великого, епископа нашего города, и других епископов того же имени и Василия и бессмертного Афанасия? Или они могли думать несколько иначе о том, что́ неизменно, и последующими определениями постоянно нарушать прежние? Не скорее ли (своею) тишиною они отражали нападения противников, всегда поднимающих вопросы о Боге, и после долгих смут восстановляли мир в святых Божиих церквах? Ибо как материя вещей, при сильном порыве ветра, от трения самой о себя, часто сама собою производит огонь и пламя, прежде нимало не быв подвергнута ему, пока не перестанет дуть ветер; или как затаившийся в соломе огонь, без всякого содействия воспламенению посредством раздувания, ни рядом лежащих предметов не сожигает, ни совершенно быть погашен не может, но вместо пламени какой-то дым выходит из соломы на воздух, а при раздувании дым обращается в пламя: так и теперь действуют, когда недовольства, порождающие козни против нас, сокрыты внутри. Если же мы, собравшись, решимся вступить в состязание с противниками, — чего, при управлении империей вашим благочестивым могуществом, пусть никогда ни уши не услышат, ни глаза не увидят, — то предстоит опасность, как бы нам не дойти до самой постыдной брани, и как бы смятение не увеличилось; и тогда ни они ни мы не можем рассчитывать на мир. Во избежание этого нужно размышлять о том, что Царь небесный уже при дверях, что, может быть, мы переживаем последние времена, что сам Господь грядет в славе Отчей, и мы должны будем узреть Его уже не в образе, но во всей Его славе, что Он будет судить всех людей, колеблющихся сомнением между страхом и надеждою будущего и потому с нетерпением ожидающих того или другого исхода. А так как ваше миролюбие соблаговолило потребовать нашего мнения и относительно тех, которые собирались в Халкидоне: то,

_______________

¹) На поле: Григорий, епископ неокесарийский, назван назван θαυματοργὸς — чудотворцем.

265

взирая на множество этих украшенных сединою и мудростью, отличавшихся всеми духовными дарами мужей, которые, кроме того, прославили веру того количества благочестивых отцов, которых Дух Святой собрал в Никее, и тех, которых тот же Дух собрал в царствующем городе, с которыми и мы находимся в согласии, — мы и благочестно храним то, что ими предусмотрено, и никак не отвергаем столь важного собора. Итак вот что вкратце мы представляем не по-аристотелевски, а с простотою рыбарей. Если же что-либо сказано нами безграмотно, или по незнанию сочетания и красоты речи, или вследствие далекого уклонения от предмета, то мы просим у вашего благочестия снисхождения.

Евипп, милостью Божиею епископ святой Божией церкви в митрополии Неокесарии, подписал, и молюсь, да сохранится миролюбивая власть вашего благочестия, благочестивейший и боголюбезный император, на многие лета для благосостояния святых Божиих церквей и всего мира.

Петр, епископ команский, тоже. Иоанн, епископ полемонийский, тоже. Гратиан, епископ керасунтский, тоже.