Феодот, еп. Беседа, сказанная в день рождества Спасителя нашего Иисуса Христа, и читанная на соборе

Беседа Феодота, епископа анкирского, сказанная в день рождества Спасителя нашего Иисуса Христа, и читанная на том же соборе

Радостна и удивления достойна причина настоящего торжества. Радостна, потому что служит источником общего спасения людей; удивления достойна, потому что превышает законы природы. Природа никогда не знала родившей девы. Благодать же явила и родившую, и сохранила Деву; соделала ее матерью и не повредила девства. Ибо благодать сохранила чистоту. О земля ненасеянная, произрастившая спасительный плод! О Дева, превзошедшая самый рай сладостей! Ибо рай принес известный род растительности, произведши из девственной земли растения; но сия Дева лучше той земли. Ибо произвела не дерева плодоносные, а жезл Иессеев, приносящий спасительный плод людям. И та земля была девственна, и сия — Дева; но там Бог повелел рождаться деревам; а здесь сам Творец по плоти сделался

87

семенем сей Девы. Ни та земля не имела семян до произведения дерев, ни сия рождением не нарушила девства. Дева соделалась славнее рая. Ибо рай был пред Богом землею возделываемою, а сия родила по плоти самого Бога, когда Он восхотел соединиться с природою человека. Видишь ли, каким образом совершилось чудное таинство, превосходящее законы природы? Видишь ли сверхъестественное дело, совершенное единственно силою Божиею? Видишь ли Слово, рождающееся превыше всякого слова? Ибо что родившийся есть Бог Слово, явно из того, что Он не нарушил девства. Рождающая только плоть перестает быть девою; но как родилось во плоти Слово Божие, то Оно сохраняет девство, являя Себя Словом. Когда же слышишь о Слове, разумей существенное и ипостасное Слово, а не то, которое произносится устами. Итак рождается единородный Сын Божий, называемый также Словом, становясь Словом не вследствие рождения, но делая рождение началом своего вочеловечения. Ибо Бог Слово прежде веков был совечен Рождающему, благоволил же соделаться человеком для людей, не изменением божественной природы, но чудесно и по божественной воле, делая рождение началом своего вочеловечения. Посему и как человек рождается, и как Бог Слово сохраняет девство. Ибо и наше слово, когда рождается, не портит ума; так и существенное и ипостасное Слово Божие, приемля рождение, не нарушает девства. Итак совершившееся выше законов природы; не нисходи к сим законам. Я говорю тебе о чуде; не прибегай к умствованиям. Я говорю тебе о Боге, приемлющем рождение, а не начало божества. Будучи Богом, Он усвоил Себе рождение, а не рождение соделало Его Богом. Восхотевший быть тем, чем не был, остался тем, чем был. Он избирает рождение, как начало домостроительства. Он соделался человеком, не изменяя божественного естества, не оставляя свойства божественного существа. Ты тойжде еси, и лета твоя не оскудеют (Пс. 101:28), говорит божественное Писание, и еще: Ты, пребываяй во веки (Варух. 3:3), показывая этим неизменяемость божественного существа. И опять говорит Бог: Аз Господь Бог ваш и не изменяюся (Малах. 3:6). Итак Он соделался человеком, не изменяя божественного существа, не превращая его в иное естество. Совершившееся не было бы чудом, если бы Он, изменивши свое естество, принял иное. У нас много бывает подобных изменений вещей, но здесь Бог совершает чудо, потому что пребывая тем, чем был, Он соделался тем, чем не был. Тоже самое показывая, великий апостол сказал: иже во образе Божии сый (Филипп. 2, 6). Он говорит: сый, а не бывший некогда, чтобы показать неизменяемость естества. Иже во образе Божии сый, не восхищением непщева быти равен Богу. Он говорит, что есть равен Богу, а не то, что будет некогда. Потом опять восклицает, говоря: но Себе умалил, зрак раба приим (Филипп. 2, 7). Видишь ли, как Он, пребывая тем, чем был, умалил Себя до зрака раба, оставаясь тем, делаясь сим; совершает чудо, не изменяя своего естества; Он благоволит, непринужденный к тому, изменением своего существа. Творит то, что говорит, хотя это было выше законов природы; потому что Бог имеет силу совершать чудеса,

88

невзирая на законы природы. Поэтому, будучи Богом, Он умаляется до зрака раба; будучи равным Богу. Он делается человеком; сый прежде веков, претерпевает рождение и совершает чудеса, непостижимые для естественного разума.

Оттого язычники тайну Христову почитают безумием, а иудеи учение о домостроительстве называют соблазном, — что засвидетельствовал и Павел, говоря: мы проповедуем Христа распята, иудеем убо соблазн, еллином же безумие (1 Кор. 1:23). Почему для еллинов — безумие? Потому, что душевен человек не приемлет яже Духа Божия: юродство бо ему есть (1 Кор. 2:14). Душевный человек, привязывающийся к естественному и исследующий все по началам естестественного разума, почитает безумием чудеса Божии, как не имеющия в себе естественных причин. Еллин, когда слышит, что Спаситель прошел сквозь затворенные двери, перенося это на свое грубое и нуждающееся в месте тело, смеется, не веря чуду, а изыскивая причину явления. Также когда слышит, что Дева, по рождении, осталась Девою, считает это глупостию, потому что не научился верить в чудодейственность божественную. Посему, когда слышит, что Бог соделался человеком непреложно, находит это делом невозможным, требуя здесь изменений в природе. Но не так научил Павел, говоря, что Тот, кто равен Богу, сделался человеком (Филипп. 2, 7, 6); ибо Он уничижил самого Себя, не оставляя полноты божества. Почему и сказал: мы проповедуем Христа распята, иудеем убо соблазн, еллином же безумие (1 Кор. 1:23). И почему еллинам безумие? Если распинается на кресте простой человек, то никто не почитает глупым то, что совершается естествепно. Если страдает то, чему естественно страдать, то как почитают безумным повествование об этом? Но как мы проповедуем, говорит он, Христа распятого, которого также называем Божиею силою и Божиею премудростию, (самим званным, иудеем же и еллином, Христа Божию силу и Божию премудрость 1 Кор. 1:24), проповедуя, что распятый есть Божия премудрость: то еллины называют это безумием, не умея верить чудодействию Божию, а в рассуждении всех вещей употребляя свои умствования, и думая, что мы наносим оскорбление Богу, когда говорим, что Он усвоил себе наши страдания, чтобы спасти страждущих. Ибо они не видят исполнения этой спасительной и достойной благости Божией цели, а только говорят, что Бог усвоил Себе страдания, не обращая внимание на то, что чрез это совершилось дело спасения человеческого. Но ничто, спасительное для человека, не унижает Бога; чрез это Бог не является подлежащим страданию, а челокеколюбивым. Но я не смею, говорит, приписывать Богу человеческия немощи. Следовательно, по словам твоим, Он не спас человека своими страданиями, не посрамил на кресте власти диавола, не пригвоздил к древу наших грехов, не исцелил немощей человеческих и не упразднил смерти смертию? Ибо если Бог не усвоил Себе страданий, то отчего бы страдания Христа произвели такие действия? Каким образом явились бы такие силы? Как смерть разрушилась бы смертию, если Бог не усвоил ее Себе? Но эти страдания, усвоенные Богом, получили силу производить такие действия от

89

божества, — так как, будучи усвоены Богом, они не изменили существа Божия, которое навсегда остается бесстрастным. Каким образом пригвождено ко кресту бывшее против нас рукописание грехов, если простой человек претерпел крест? Каким образом крест распял бы грех, или смерть упразднила бы владычество смерти, если бы они не принадлежали Богу и не получили силы от Него, который принадлежащее нам усвоил Себе, не потерпевши ничего в своем естестве? Показывая это самое, великий апостол сказал, что никто из князей века сего не уразумел тайны страданий Господних. Аще, говорит, быша разумели, не быша Господа славы распяли (1 Кор. 2:8). Посему мы говорим, что Он остается тем, чем был, и сделался тем, чем не был. Ибо, оставаясь в сущности тем, чем был, Он принял немощи, соединившись с немощною природою. Он сделался послушливым, не отлагая царства, сделался человеком, оставаясь Богом и Словом, и будучи бесплотен по естеству, сделался плотию непреложно. Каким образом? Не так, как ты можешь думать, но так, как Он имеет силу совершать чудеса. Ибо, когда я говорю тебе о чуде, оставь свои умствования; знамения и чудеса утверждаются верою в Бога, а не исследуются разумом. По нашему разумению нет никакого чуда, а между тем каждое из чудес совершалось, хотя разум наш не постигает этого. Это признали и волхвы, которые поверили звезде и не усиливались исследовать явление. Варвары принимают верою чудеса, а ты верующий почему остался неверующим, ниспадая к человеческому разуму. Пришедшие из Халдеи, по сказанию евангелиста, ныне показали тайну своими дарами, если правильно разуметь намерение этих варваров. Они приносят три рода сокровищ: золото, ливан и смирну, золото — потому, что приемлющий честь есть Царь; ливан — потому, что рождаемый есть Бог, ибо этот дар по обычаю приносили тем, коих почитали богами; принесли также и смирну, указывая ею, как я думаю, на смертные страдания. Видишь ли, как даже волхвы исповедали, что Он и пребыл Богом, и соделался человеком, восприемлющим смерть? Он сделался подобным мне, чтобы возвести до своего достоинства нашу природу. Ибо соединение производит это, сообщая одному то, что свойственно другому. Итак Он, будучи Богом, сделался человеком для того, чтобы человек был Богом¹, возвысившись чрез эту связь до божественной славы, так чтобы один и тот же и был прославлен, как Бог, и претерпел то, что свойственно человеку. И это исповедали с нами те, кои исповедуют божество и человечество вместе. Ибо то, что соединено, считается не двумя, а одним. Но опять, если ты разделяешь мыслию и смотришь на каждую часть в отдельности, то, без сомнения, разрушаешь единство. Ибо невозможно вместе и сохранить единство и рассматривать то и другое в отдельности; но что соединено, то неразрывно едино и никак не составляет двух. Но ты говоришь: я разделяю только в мысли. Следовательно тою же мыслию разрушаешь единство. Ибо чем разъеди-

_______________________

¹ Т. е. в лице Иисуса Христа, как Богочеловека.

90

няешь одно от другого, тем самым разрываешь связь. Итак зачем ты разрушаешь домостроительство спасения, разумея два и отвергая единство? Великий апостол говорит: Иисус Христос вчера и днесь, той же и во веки (Евр. 13:8), называя одного и того же и вечным Богом, и человеком, получившим начало во времени, из которых одним Он был прежде, а другим соделался после. Но каким образом, скажет кто-нибудь, Единородный соделался рабом, оставаясь тем, чем был, и соделавшись тем, чем не был? Если хочешь знать, то знай только то, что соделался, а каким образом, это ведомо одному Творцу чудес. Ты не можешь мне сказать, каким образом у египтян река превратилась в кровь, тогда как природа воды осталась неизменною. Ибо, тогда как евреи употребляли воду, для египтян напротив Нил сделался кровию: сделался тем, чем не был, оставаясь тем, чем был. Каким образом? скажи мне; но ты не можешь сказать. Ибо чудо есть дело Божие, необъяснимое разумом. Еще, каким образом в Египте свет сделался мраком, тогда как свет не исчез, а оставался тем, чем был? Ибо для израильтян был день, и яркий свет светил им, а для египтян этот свет сделался мраком, и тогда как виденное было одно, это был свет и вместе мрак; свет не переменился, а тьма явилась. Потому что тьма явилась в то время, как свет от этого не потерпел ничего, по чудодейстию Божию, не ограничивающемуся естественными условиями. Итак, каким образом вода в Ниле, оставаясь водою, сделалась кровию? Или как свет, оставаясь с своими естественными свойствами, сделался мраком? Ибо одно не потерпело повреждения, и другое сделалось. Вода в своих свойствах не испортилась, — это доказали евреи, употреблявшие ее в питье. Между тем и самая природа воды осталась в своих пределах, и сделалась кровию, чем не была, так как Бог являет чудо непонятным для нас образом. Также, каким образом вавилонское пламя сделалось для трех отроков росою? и пламя было, и роса явилась, и как то, так и другое обнаруживались в свойственных им действиях. Что была роса, это показали три отрока, для которых она служила прохладою, а что было также пламя, это доказали вавилоняне, сожженные им. Видишь, каким образом огонь остался огнем, и сделался росою: виденное составляло не две вещи, не две природы, но было одним и тем же: что было пламенем, то сделалось росою, при чем пламя не изменилось, как показали вавилоняне, но оставаясь тем, чем было, сделалось росою, как доказали праведники. Итак не спрашивай меня более об образе знамений Божиих; ибо я опять скажу тебе: чудеса показывают только, что совершилось, а знать образ совершения я предоставляю Богу. Затем скажи мне: если Бог совершил это чудо, пламя сделал росою, не изменяя пламени и превращая его в росу, желая разрушить силу тирана, защитить невинно осуждепных и истребить виновных варваров, если такого рода чудо совершил Бог, сохранивши огонь в его естественных свойствах, и показавши росу, совершил для сохранения трех отроков, то можешь ли сомневаться в том, что Бог, оставаясь Богом, соделался человеком для спасения мира? Если Ему не было нужды изменять

91

пламя, чтобы произвести росу, то почему, восхотев сделаться человеком для спасения людей, Он имел бы необходимость изменить свое естество? Огонь, не изменяясь, сделался росою; а ты говоришь, каким образом Бог пребывает Богом и делается человеком? Восхотев спасти нашу природу, Бог устроил спасение не чрез других, но чрез Себя самого. Потому что никакая тварь не могла спасти нас по причине глубокого укоренения в нас греха и неправды. Ибо долговременная привычка к неправде заступила в людях место природы, искажая природу. Пророк пророчествовал, но его проповедь не имела силы, потому что неправда брала над нею верх. Ангелы были служителями нашего спасения, и великий апостол так свидетельствует об ангелах: не вси ли суть служебнии дуси, в служение посылаеми за хотящих наследовати спасение (Евр. 1:4). Ангел, существо высшее по природе, служил нашему спасению, но человек, склонный по своей воле ко злу, не спасался. Итак ничто не сильно было победить человеческое нерадение. Ибо зло людей нечестивых брало верх над усилиями добрых не потому, что бы Бог побеждался, но потому, что добродетель Он предоставляет хотению свободной воли. Ибо Бог не принуждает тебя творить правду и не влечет тебя насильно к добродетели, чтобы ты сам, добровольно совершая добродетель, обращал ее в собственное свое дело. Итак что же? Так как и пророки были побеждены и учители ничего не сделали, и закон был бессилен, и попечение ангелов было тщетно, когда воля человеческая не следовала добру, то приходит сам Творец природы, чтобы восстановить падшую природу, приходит не с сильным шумом, как Бог, не с громами, поражающими слух, не окруженный облаками и не показывая в облаках страшных молний, не устрашая слушающих звуком трубным, как некогда являлся иудеям, чтобы внушить страх, не удаляет раба, но наипаче призывает его своею благодатию и благостию. Он не приходит в сонме архангелов, не приводит в движение воинство ангелов, ибо не хотел устрашить уклонившего ся от Его закона. Но приходит Владыка всех в образе раба, окруженный бедностию, чтобы не устрашить уловляемого им, рождается в незнатном месте, избравши для сего безъизвестную область; рождается от бедной Девы, принимает всю ниицету, чтобы без шума уловить человека во спасение. Ибо если бы Он родился в знатности и явился окруженный великим богатством, то неверующие сказали бы, что богатство произвело перемену во вселенной. Если бы Он избрал великий Рим, то опять перемену во вселенной отнесли бы к силе гражданской. Если бы Он был сын царя, то успех приписали бы власти. Если бы Он явился сыном законодателя, то успех приписали бы его законам. Но что Он делает? Он проходит все состояния бедности и незнатности, все степени скудости, для многих неизвестные, чтобы в преобразовании мира познано было действие одного только Божества. Для сего Он избирает бедную мать, еще более бедное отечество; терпит нищету и эту нищету показывают тебе ясли. За недостатком ложа, на которое Он возлег бы, как Господь, Он полагается в яслях, — и такая крайняя нищета служит прекрасным объяснением пророче-

92

ства. Он полагается в яслях, показывая тем, что Он дает пищу самым неразумным животным. Слово Божие, полагаясь в яслях и живя в нищете, привлекает к Себе богатых и бедных, красноречивых и имеющих недостаточный дар слова. Видишь, каким образом состояние нищеты послужило исполнению пророчества, и нищета открыла всем доступ к Нему, обнищавшему нас ради. Ибо никто не удалялся от Христа из боязни Его богатых сокровищ, никому не возбранила придти к Нему высота царства; Он явился общедоступным и бедным, принесшим Себя во спасение всех. Божественное Слово по плоти полагается в яслях для того, чтобы как разумное, так и не разумное имело часть в спасительной пище. Об этом, мне кажется, предвозвестил еще пророк, когда говорил о тайне сих яслей: позна вол стяжавшого и и осел ясли господина своего, Израиль же мене не позна и людие мои не разумеша (Ис. 1:3). Потому что, хотя речь имеет тот простейший смысл, что евреи грубее самых неразумных животных, однакож может указывать и на ясли Господа, положенный в которых, Он соделался пищею для неразумнейших¹. Ибо пророк не неопределенно выражается о яслях, но называет их яслями господина своего, означая таким образом, как я думаю, определенные ясли. Но об этом пусть любомудрствует кто как хочет, услаждаясь различным разумением божественного Писания. Мы же покажем, что богатый по божеству обнищал ради нас, соделывая спасение благоприемлемым для всех. Это самое выражая, Павел сказал: ради нас обнища богат сый, да мы нищетою Его обогатимся (2 Кор. 8:9). Кто был этот богатый? Почему Он богат? И каким образом Он обнищал ради нас? Пусть скажут нам те, которые отделяют человека от Бога Слова, соединенное разделяют раздельным представлением естеств, называя Христа чем-то двояким, и приводя это в силу только мысли своей для защищения себя. Итак скажи мне, кто это, будучи богатым, обнищал моею нищетою? Тот ли, кто явился человеком, которого ты отделяешь от божества? Но Он никогда не был богат, а родился бедным от бедных родителей. Итак кто этот богатый, и чем богат Он, обнищавый ради нас? Бог богат своим творением. Итак Бог же и обнищал, усвоив себе нищету видимой природы. Он и богат божеством, и обнищал ради нас. Ты не можешь назвать богатым человека, который беден по природе и по состоянию, не можешь сказать и того, что обнищал богатый божественным величием, если не припишешь Ему того, что свойственно человеку. Посему и апостол, соединяя славу божества с человеческими немощами, и соединенное не желая разделять ни мыслию, ни словом, об одном и том же говорит, что Он и богат по божеству и обнищал по немощам, богат сам в Себе и претерпел нищету ради нас. Итак если богатый божеством обнищал человеческою нищетою, то как не претерпел Он и остальное, благоволивши по милости своей соделаться человеком? Но довольно об этом.

_________________________

¹ Т. е. иудеев и язычников, — в таинстве евхаристии.

93

Ты обрати взор свой на беднейшее жилище Того, кто богат на небесах, смотри на ясли седящего выше херувимов, смотри на пелены, которыми повит связавший море песком, смотри на дольнюю Его нищету с размышлением о горнем Его богатстве. Если ты так будешь размышлять о божественном снисхождении Бога Слова, то усмотришь величие Его благодати и человеколюбия. Ибо и в самой этой нищете открывается богатство божества Его, когда звезда указывает бедного волхвам и приводит к яслям бедного варваров. Кроме того о сем обнищавшем возвестили пастырям радующиеся ангелы, воспевая богатство божества Его. И волхвы принесли ливан явившемуся, как Богу, не отделяя естества от естества и мыслию своею не разделяя соединенного, но чрез чудо признавали в явившемся Бога, принесли ливан Ему, показывая сим самым божественное достоинство (Его). И ангелы не разделяли мысленно, как ты, родившегося от Бога Слова, но признавая одним и тем же и видимого и мыслимого, взывали: слава в вышних Богу, и на земли мир, во человецех благоволение (Лук. 2:14), не так, чтобы говорили одно, а разумели другое, как это ты делаешь, и, словами исповедуя единого Христа Иисуса, разделяли Его мыслию, подобно тебе, у которого мысли противоречат словам, но прославили одного и того же Бога. Таким образом в нищете и в яслях Он явился всем. Посему Он и обвивается пеленами и прославляется ангелами, и полагается в яслях и возвещается звездою, но нисшедшею к волхвам звездою, ибо звезды не переменяют своих мест. Но так как в Халдее много наблюдателей за движениями звезд, некая высшая сила, руководя волхвов, приняла вид звезды, дабы халдеи из того, чему научились, узнали то, чего не знали, и, занимаясь астрономиею, у самих звезд научились тайнам Христовым. Что это была не звезда, а сила ангельская, руководившая варваров к вере, — это показывает сам евангелист, когда говорит, что эта звезда днем иногда являлась, иногда снова скрывалась, а иногда вела волхвов и шла вместе с ними в Вифлеем, чтобы никто не мог сказать, будто это сделала одна из обыкновенных, видимых звезд, а не сила, явившаяся астрономам в виде звезды. Говоря далее о звезде, что она остановилась над младенцем, он ясно показывает, что явившееся было не иное что, как сила. Ибо из числа звезд, расположенных на небе, ни одна не могла остановиться над младенцем, — так как обширность небесного пространства, неизмеримая для взора, не дает чувству видеть ясно ни положения, ни движения звезд. Ста, сказано, звезда верху, идеже бе отроча. Следовательно явившаяся звезда, спустившись с высоты, стала ниже, чтобы своим положением указать рождение царя. Ибо волхвы искали царя, спрашивали о рождении царя и говорили иудеям: где есть рождейся царь иудейский? видехом бо звезду Его на востоце, и приидохом поклонитися Ему (Матф. 2:2). Ты, волхв, царя ищешь? для чего же приносишь Ему, как Богу, ливан? Но я познал Царя и Бога. Потому приношу Ему и золото и ливан, означая этими дарами Царя и Бога вместе.

Тот, кто неизреченною силою призвал к вере волхвов, установил в настоящий день и этот. светлый праздник; но теперь Он

94

уже не полагается в яслях, но предлагается на этой спасительной трапезе. Те ясли сделались как бы началом этой трапезы. Для того Он положен был в яслях, чтобы вкушаем был на этой трапезе; и был для верных спасительною пищею. Те ясли означали сию трапезу, а Дева дала начало сим ликам дев; простота вифлеемского вертепа указывала на эти славные храмы, и тогдашния пелены послужили к разрешению настоящих грехов. Видишь ли, какия прекрасные действия совершает ныне нищета? Видишь ли, источником какого богатства сделалась бедность? Сделало ли какой-нибудь вред это временное уничижение, принесшее столько сокровищ миру? Зачем же ты осуждаешь во Христе вифлеемское уничижение? Зачем выставляешь на вид нищету, не обращая внимания на блага, доставленные ею миру? Зачем называешь недостойными Бога страдания, которые были причиною стольких благ? Зачем отнимаешь у Единородного раны, из которых проистекло такое спасение людям? Зачем ты привязываешься к страданиям, и не смотришь на то, сколько благ они принесли миру? Зачем называешь недостойною Бога нищету, посредством которой мир обогатился верою? Зачем называешь недостойною Бога смерть, которою Бог разрушил смерть? Для чего отнимаешь у Бога крест, которым Бог восторжествовал над нечестием демонов? Зачем этого только ты не признаешь в Боге, который пригвоздил нашь грех ко кресту? Не отвергай страданий, из которых рождается бесстрастие. Не порицай уничежения, которым разрушается власть диавола. Не осуждай в Боге заушения, которым Он освободил человека от грехов. Не говори, что недостойны Бога узы, которыми Он разрешил узы греховные. Не называй недостойною Бога нищету, чрез которую диавол, быв богат ложью, оскудел. Не осуждай креста, разрушившего алтари. Не презирай гвоздей, которыми Христос соединил мир в единомыслие веры. Ты обращай внимание не на то, что уничиженно, а на то, что произведено из этого понесшим уничижение. И тогда, если ты благоразумен и веришь вещам очевидным, не скажешь, что это было дело простого человека, подверженного страданиям. Почему ты называешь низким то, что Бог восприял Себе для нашего спасения? Ибо, хотя это суть немощи и по природе и по названию, однакож оне служат к уврачению наших немощей. Итак ты называй их не немощами, а врачеством против немощей. Также не выставляй в упрек божеству девственные члены. Ибо по природе своей члены не заслуживают осуждения, но привходящие бесчестные страсти вредят благородству тела. Члены по природе не постыдны, но они унижаются нечистыми пожеланиями. Ибо, если бы они были постыдны по природе, то Бог не сотворил бы их своими руками, так как Бог есть творец не постыдного, но прекраснейшего . Ибо, говорит слово Божие, и виде Бог вся, елика сотвори, и седобра зело (Быт. 1:31). В творении Божием нет ничего злого по природе, и Бог не сотворил ничего постыдного: но мы, ниспавши из первобытного состояния, обесчестили свою природу нечистыми пожеланиями. Итак, если Бога нельзя обвинять за то, что Он сотворил женское естество, то для Него не бесчестно было и обитать в нем. Не недостойно Бога обитать в своем творении.

95

Далее, если ты спросишь, почему Он, оставив небо, обитал в утробе, то я отвечу тебе: потому, что Он, будучи Богом, соделался человеком для человека, не переставая быть Богом и не изменяя своего существа. Итак мы должны исповедовать одного и того же Богом и человеком, — Богом предвечным и человеком, получившим начало в рождении, не два лица, но одно, и не так, чтобы об одном говорили, а двух разумели. Ибо не должно быть противоречия между мыслию и словом. Мы не должны разуметь двух, а исповедовать одного. Ибо что́ соединено по божественному домостроительству и чудесным образом, то́ не разделяется ни словом, ни мыслию. Когда в какой-нибудь мысли разделяется соединенное, тогда разумеется разделенное, а самая мысль бывает ложною, разделяя то́, что́ всегда соединено. Следовательно мысль надобно согласовать с словом и называть одно и тоже лице Христом и притом человеком и Богом. Посему и разумей одно лице. Если же ты будешь говорить об одном лице, а разуметь два, то мысль твоя будет в противоречии с словом. Итак не говори о двух, разделенных каким-нибудь различием. Если ты соединил словом, а разделил мыслию, то ты отверг единство. Итак не доводи ума своего до разделения естеств, когда Бог чудесным образом произвел единство; верь чуду, и не испытывай умом совершившегося. Не старайся разрешать чудо, чтобы найти его законы. Ибо то не есть чудо, в чем познаются законы. Если известны законы явления, то это явление уже не есть знамение или чудо. Если же это знамение и чудо, то, оставив рассуждение, восприими веру и исповедуй одного Господа Иисуса Христа, Бога и человека вместе, не разделяемого мыслию, для того, чтобы мы, разделяя своими мыслями соединенное, не отвергали домостроительства спасения. Ибо, если единение Бога и человека познается чрез домостроительство спасения, то тот, кто разделяет единство, отвергает домостроительство спасения. Итак будем иметь веру, как в домостроительство спасения, так и в чудеса, чтобы Христос, в которого мы веруем, исповедующим благодать Его даровал царство небесное. Сего царства да удостоимся достигнуть все мы благодатию Христа, которому слава и держава во веки веков. Аминь.