Нильский И. Ф. К вопросу о бессвященнословных браках беспоповцев

Разбивка страниц настоящей электронной статьи соответствует оригиналу.

Христианское чтение. 1886. № 1-2. Спб.

И. Ф. Нильский

К вопросу о бессвященнословных браках беспоповцев.

(Критические замечания на статью г. Лескова: «Благословенный брак»).

По словам «Братского Слова», в последнее время у нас появилось не мало светских писателей, которые, «формально принадлежа к православной церкви, посвящают себя на служение расколу и выступают горячими его защитниками». Одни из них «распинаются за раскол в своих антицерковных и антиправительственных видах», другие пишут о расколе «в либеральном духе ради построчной грошовой платы», а некоторые являются «радетелями раскола» незлонамеренно и бескорыстно— только потому, что «воспитались в известной петербургской школе и раболепно покланяются основателю и главе этой школы, как первому авторитету в решении вопросов о расколе». К числу таких православных защитников раскола «Братское Слово» относит между прочим и г. Лескова, который, по его словам, отличается от других еще тем, что в своих произведениях о расколе любит щеголять своим «классическим образованием» ¹).

Надеемся, что всякий, кто постоянно следит за нашей светской литературой, не может не признать в вышеприведенных словах московского журнала большой доли правды. Что же касается в частности г. Лескова, то глубокие симпатии его к расколу не могут подлежать ни малейшему сомнению. Главным предметом внимания и любви автора «Соборян» до последнего времени служат раскольники остзейского края, или вернее г.

¹) «Братское Слово», 1884 г. № 2, стр. 93—4.

249

— 250 —

Риги. В 1882 и 1883 гг. г. Лесков поместил в «Историческом Вестнике» две статьи, под заглавием: «Иродова работа» и «Русские деятели в остзейском крае», в которых, аттестовав рижских раскольников людьми «трудолюбивыми, трезвыми, честными и набожными»; автор «Соборян» горько жаловался на бывшего остзейским генерал-губернатором князя Суворова за то, что он—русский князь, вопреки примеру правителей-немцев, относившихся к раскольникам с такою внимательностью, что заблуждающие доселе считают их своими «благодетелями», уничтожил в Риге и раскольничью школу и общинное управление «староверов», издевался над брачными сожительствами сектантов, называя их «собачьими свадьбами», и вообще употреблял против рижских раскольников такие суровые, чисто «суворовские» меры, о которых заблуждающие доселе не могут вспомнить «без ужаса» и которые немецкие чиновники приводили в исполнение не иначе, как «с отвращением» ¹). В настоящем году г. Лесков вступается за честь тех же рижских раскольников, оскорбленную уже не «русскими деятелями в остзейском крае», а «должностными лицами немецкого происхождения г. Риги», которые в 1855 году ²) позволили себе написать в Петербург о рижских «староверах» следующее: «есть особая степень разврата, преимущественно между русским народонаселением Риги, одобряемая обычаем и даже религиозными понятиями: это так называемое наложничество, или «дикий брак» между раскольниками; русские девушки выбирают себе между русскими же молодыми людьми так называемого «друга», или имеют с ним сношения под предлогом хозяйничанья, мытья белья» и т. д. В напечатанной в майской книжке «Исторического Вестника» статье, под заглавием: «Унизитель-

¹) Насколько эти жалобы г. Лескова справедливы,—достаточно объяснено в статье: «К истории раскола в Остзейском крае («Христ. Чтен.» 1885 г. № 1—2, стр. 146—172).

²) «Исторический Вестник» 1885 г. авг. стр. 424; октябрь стр. 228.

— 251 —

ный торг», г. Лесков назвал этот отзыв остзейской администрации о рижских раскольниках «чистейшею нелепостью», утверждая, что у рижских «староверов» брака хотя и нет, но за то есть «союз благословенный» и есть завет: «отец буди, а не прелюбодей» (стр. 283). Затем в статье «Благословенный брак», напечатанной в июньской книжке «Исторического Вестника», г. Лесков, возвращаясь к тому же предмету, говорит, что мнение немецких чиновников, будто бы обитающие в Риге раскольники суть сплошные развратники и будто бы такова у них вера, «несправедливо и обидно для русских староверов», ложь, клевета, и что, по всей вероятности, «иностранцы» были введены в заблуждение относительно разврата рижских раскольников «русскими ревнителями не по разуму» (стр. 501—502).

Чтобы показать, что, защищая рижских раскольников от взведенного на них немецкими чиновниками обвинения в разврате, г. Лесков поступает пристрастно и несправедливо; мы не будем повторять здесь приведенные в вышеупомянутой статье «Христ. Чтения» свидетельства об этом предмете рижских преосвященных: Иринарха и Филарета (Гумилевского), в которых рижские «староверы» по своим воззрениям на семью сравниваются с мусульманами — с тем впрочем различием, что «русские староверы» г. Риги не имели вдруг по семи жен, а брали одну за другой по семи наложниц (стр. 160),—их-то (т. е. указанных преосвященных), быть может, и имел в виду автор «Соборян», говоря о «русских патриотах по преимуществу», которые, «желая все привести к одному знаменателю, считали религиозное разномыслие даже за измену отечеству и в ревности своей, забыв всякую совесть и разум, имели за обычай возводить (sic!) на несогласных с ними людей обвинения в самых безнравственных поступках и преимущественно в самом неразборчивом разврате» (стр. 502),—а обратимся к свидетельствам о поведении рижских раскольников, выданным им светскими властями. В 1838 и 1839 гг. рижский генерал-

— 252 —

губернатор решительно недоумевал, что ему делать с «незаконнорожденными детьми» русских «староверов», и просил совета об этом у министерства внутренних дел; а в 1847 т. он уже предлагал правительству принять особые меры против разврата своих подчиненных, хотя и без успеха ¹).

Г. Лесков может сказать, что светская власть г. Риги смотрела на рижских раскольников глазами духовного начальства, а потому и ее свидетельства о разврате русских «староверов» не могут быть призваны правдивыми и беспристрастными. Если так,—мы укажем автору «Соборян» отзывы о семейной жизни «русских староверов» г. Риги таких лиц, которые, вероятно, и по мнению автора «Соборян», могут быть внесены в разряд «независимых последователей ²) раскола из лиц светского звания» (стр. 500). Автор напечатанных в «Библиотеке для чтения» за 1863 и 1864 гг. статей, под названием: «С людьми древнего благочестия», сказав, что в это время учение о. Павла (Прусского) о необходимости брачной жизни еще не дошло до рижских раскольников и что поэтому большинство «русских староверов» г. Риги держалось федосеевских воззрений на брак, по которым, «блуд с переменными женщинами несравненно выше любви к постоянной подруге и матери детей», приводит как бы в подтверждение сказанного следующий разговор между поморцем и рижским раскольником: «вы на крылус женатых зачем пущаете»? спрашивал поморца рижанин Абрам Нефедьев.—«Ну так что ж» ? «Вы и уставщика женатого примете»?—«Не все равно разве,—и очень примем,—сделай милость». «Фу ты мерзость», восклицает рижанин.—«Отчего так мерзость»?—«Мерзость!» «Да отчего мерзость? вы доведите это мне по писанию». «Мерзость! лучше пусть Бог знает что».

¹) Собрание постановл. по части раскола, 1858 г. стр. 299, 345, 492—6 и друг.

²) Что это—корректурная ошибка, или точное название некоторых светских защитников раскола? Нижеследующие данные покажут, что все можно и последнее предположение.

— 253 —

Рижский раскольник поднялся, выпрямился во весь свой рост, закрыл рукою глаза и, подумав секунду, произнес торжественным тоном: «лучше не хочу видеть своей моленной, лучше хочу век ее не видать и пропадать, как собака, но пусть она не сквернится молитвой женатых. Променял Бога на «жену, так не молись с рабом, блюдущим веру; благодари Бога, что еще видеть молящихся удостоен».—«А за углом хоть пять (любовниц) имей»? «Хоть десять; на то есть покаяние» ¹). Наконец г. Мельников, которого, как знатока раскола, г. Лесков ставит выше не только Щапова, но и «вечной памяти митрополита Макария Булгакова» ²), и которого никак уже нельзя причислить к тем «русским патриотам», которые в религиозном разномыслии видят что-то важное, защищая в комиссии 1875 года твердость и крепость беспоповщинских сожительств, вынужден был сознаться в том, что рижские раскольники «часто меняют жен», стараясь впрочем объяснить это явление не религиозными мотивами, как сделала это немецкая администрация г. Риги, а «последствием соприкосновения рижских раскольников с европейскою цивилизацией» ³). После всего сказанного всякий, надеемся, согласится, что в отзыве немецких чиновников о рижских раскольниках, которым так недоволен г. Лесков, не было ничего несправедливого и преувеличенного. Рижские раскольники, как показывают вышеприведенные свидетельства, очевидно, до последнего времени в вопросе о браке следовали тем же правилам, каких держались и доселе держатся федосеевцы, живущие в коренной России; и эти правила гласят следующее: «не жену, а стряпуху держи, и часто перемениваючи, отклони зазор; детей не роди, а если и родишь, тайно воспитай и племянничком называй: а когда покинешь жену с детьми, только

¹) «С людьми древнего благочестия» (отдельн. брошюра), отд. I, стр. 18—19; отд. II, стр. 5—6, 367.

²) Историческ, Вестн. 1883 г. декабрь, стр. 512.

³) «Историческ. Вестн.» 1885 г. июль, стр. 55.

— 254 —

тогда будешь чистый раб» ¹). Такое отношение к семье и браку, основанное на религиозном принципе, разумеется, даже и свободомыслящим немцам не могло не показаться чем-то неестественным, диким.

Но в статье: «Благословенный брак» г. Лесков не ограничивается тем, что отзыв остзейской администрации о разврате рижских раскольников считает ложью и клеветой; он еще старается доказать, что бессвященнословные брачные союзы, в которые вступают признавшие необходимость брачной жизни поморцы и некоторые из «смесившихся с поморы» федосеевцев (следовательно и рижские раскольники, держащиеся, по словам г. Лескова, смешанного федосеево-поморского толка) и на которые некоторые смотрели, как на блуд и разврат, по существу своему суть браки, имеющие нравственно-религиозный характер ²). Читатель, знакомый с литературой по этому вопросу, недоумевает, зачем автору «Соборян» понадобилось доказывать то, в чем давно никто уже не сомневается. Но не так смотрит на дело г. Лесков. Обозвав существующую у нас литературу «о благословенных браках, которыми брачатся русские староверы, приемлющие брак, не не имеющие священства, путаной, представляющей замечательные образцы крючкотворного буквоедства, или и просто бессмысленных упражнений в роде толчения воды», и заметив, что все сочинения по этому вопросу как «писателей господствующей (?) церкви», так даже и «самих сектантов», рассматривают «кличку, а не птичку», г. Лесков утверждает, что «верное и устойчивое представление» о раскольническом без-

¹) Истина», кв. 2, л. 67.

²) Г. Лесков говорит, что бессвященнословные браки беспоповцев с нравственной стороны ничем не ниже протестантских браков, а с точки зрения религиозной представляют вид союзов, на которые молитвенно испрашивается божеское благословение в христианском духе более, чем у протестантов». Мысль не новая («Беседа», 1871 г., № 1, отд. II, стр. 36) и, по уверению одного из рижан, несправедливая («Историческ. «Вестн.» 1885 г. авг., стр. 426).

— 255 —

священнословном браке «до сих пор доступно очень немногим», или вернее: одному только г. Лескову, так как дальше автор «Соборян» прямо говорит, что «все лица, занимавшиеся выяснением брачного вопроса у беспоповцев, находятся в затмении» ¹). С целью подать им «фонарь, чтобы они могли оглядеться в окружающем их мраке» (стр. 499—501), г. Лесков и решился напечатать свою статью: «Благословенный брак». В чем же однако дело, и прежде всего в чем состоит: «затмение», в котором, по словам автора «Соборян», находятся все, писавшие о бессвященнословных браках беспоповцев. В том, отвечает г. Лесков, что все они — «глаголемые знатоки раскола» говорили и по ныне говорят, что «благословенный брак» у беспоповцев «совершается благословением родителей» и «сопровождается молебствием о благоденствии вступивших в брак» (стр. 503). А так как, по словам автора «Соборян», молебен о благоденственном житии можно отпеть и нередко поется в домах даже и «за таких хозяев, которые заведомо живут maritalement, но без венчания в церкви», то очевидно, что его недостаточно, мало для совершения брака, хотя бы и раскольнического (стр. 504).

Мы решительно затрудняемся понять, чем в данном случае недоволен г. Лесков. Если бы указанный взгляд на «совершение» беспоповщинских браков был даже и несправедлив, и в таком случае автору «Соборян» не следовало бы говорить, что лица, его разделяющие, находятся «в затмении». Два года тому назад г. Лесков сам утверждал, что «федосеево-

¹) По словам г. Лескова, в Петербурге есть даже «специалист по расколу, поставленный в самое удобное положение «для того, чтобы разъяснять темные вопросы о расколе, который, на вопрос молодого исследователя раскола: как совершается у беспоповцев брак, не мог дать ответа и направил молодого ученого за разъяснением этого вопроса к автору «Соборян» (стр. 503—5). Пока г. Лесков не назовет этого специалиста по имени,—до тех пор мы будем считать слова его шуткой и даже неостроумной.

— 256 —

поморское согласие не приемлет священства, но приемлет брак по благословению родительскому, и акт такого бракосочетания завершает молебством Богу в молитвенном доме» ¹); а в некоторых местах бракосочетание федосеевцев «с поморы смесившихся» совершается, по словам самих беспоповцев, еще проще—«согласием и волею родительскою, за благословением святым образом, целованием Евангелия и креста Христова, в собрании родственников и друзей» ²). Что же касается поморцев, признавших необходимость и законность брачной жизни, то, по их собственным словам, для заключения брака достаточно одних «словес брачущихся: аз тя поемлю в жену мою, аз же тебе посягаю в мужа моего», которые и «составляют совершение тайны» брака ³). Что же касается венчания, то, по мнению поморцев, оно не имеет никакого отношения к совершению брака,—«возможность устроят брак состоит во власти брачущихся токмо», писал Апдреян Сергеев ⁴),—и есть не более, как «моление о благополучии брачущихся» ⁵). И если поморцы заключают свои браки в часовнях—у своих наставников— с пением молебна, с чтением Апостола и Евангелия и проч., то не потому, чтобы без этого они считали брак незаконным, а потому, что хотят освятить такой важный в жизни шаг, как вступление в брак, общественною молитвою, которую совершают в расколе только избранные лица, а равно и для того, чтобы присутствием сторонних свидетелей и особенно наставника сделать брак более твердым и отличить его от блудного сожительства, которое бывает «временным, случайным» и большею частью «тайным» ⁶). Само собою разумеется, что заключенные

¹) «Историческ. Вестник», 1883 г. ноябрь, стр. 245.

²) Материалы для истор. беспоповщинск. согласий в Москве», отд. II, стр. 115.

³) Сборник сочннен. о браках равных ревностных мужей». л. 66.

⁴) Там же, л. 5 об. и 6.

⁵) Там же, и 63 и 76 об.

⁶) Там же, л. 181.

— 257 —

таким образом браки с точки зрения православной церкви не могут быть признаны законными, но в то же время было бы несправедливо отнимать у них и «всякое религиозное значение»—не только потому, что они освящаются молитвой, или, как выражаются поморцы, «священно производятся» ¹), но и потому, что поморцы основанием своих бессвященнословных браков признают ²) то же Божие благословение, данное первому человеку (Быт. I, 27—28), на котором, по слову Спасителя (Mф. XIX, 4—6; Марк. X, 6 — 9), утверждается и брак, совершаемый и церкви православной.

Все изложенное нами, кажется, дает нам право сказать, что «затмение», в котором будто бы находятся все, писавшие о бессвященнословных беспоповщинских браках, есть только кажущееся, с чем впрочем соглашается и сам г. Лесков, говоря, что «для мнения, что у староверов-беспоповцев брак фактически делается, но не совершается духовно, или церковно, есть основания не только в недомолвках многих светских писателей, говоривших о благословенном браке», но и в сочинениях самих беспоповцев (стр. 503). И не смотря однако же на все это, автор «Соборян» продолжает настаивать по крайней мере на том, что никто из писавших доселе о бессвященнословных раскольничьих браках не звал, что «кроме молебна» есть у беспоповцев и другое «совершение брака», которое «отправляется» по особо составленному «чипу» и которое «не ограничивается одним молебном о благополучии» брачующихся, а состоит «в молитвенном призывании небесного благословения, родительском благословении и в молитвах предстоящих» и особенно «того лица», которое называется «законочитателем» ³) и

¹) Там же, л. 121.

²) Там же, л. 5 и 47 об.

³) Одно это слово, никогда не употребляемое раскольниками в приложении к их наставникам и настоятелям, могло бы показать г. Лескову, что мнимо открытый им чин бракосочетания принадлежат не «староверам».

— 258

которое в обществе сектантов «имеет духовное значение» (стр. 505 и 510); никто по крайней мере не только «не описал» и «не пропечатал» такого чина, но оселе «не упомянул» об нем. Нас положительно удивляет незнакомство г. Лескова с литературой вопроса, о котором он взялся трактовать. Ужели автору «Соборян» доселе неизвестно, что еще Скочков — современник Василия Емельянова, который первый из поморских наставников стал заключать бессвященнословные браки беспоповцев, составил особый «канон или чин брачному молитвословию» с «краегранесием: Спасителю Христе благослови брак сей», по которому и стали заключаться браки поморцев в известной Покровской часовне, и что этот чин не только известен исследователям вопроса о беспоповщинских браках, но давно уже и напечатан ¹),—что после Скочкова «чин или обряд венчания староверческой церкви брачующимся» был составлен еще известным поморцем Павлом Любопытным ²) и что в настоящее время у беспоповцев, принимающих брак, существуют разные чины и формы заключения брака, из которых некоторые давно уже не только указаны ³), но и подробно описаны ⁴).

Чтобы вывести «глаголемых знатоков раскола» из «затмения», г. Лесков решился «описать чин беспоповского бракосочетания» (стр. 506), который он нашел в купленной у какого-то букиниста «книжице», писанной уставом (стр. 515). Воспроизведя этот чин «в дословной точности», автор «Соборян» говорит: «к удивлению моему, воспроизведенный здесь чин «благословенного бракосочетания» у беспоповцев неизвестен еще многим людям, которым, по главному роду их занятий, надо бы знать все, касающееся этого вопроса» (стр. 513). Высказав за-

¹) «Материал. для истор. беспоп. согласий в Москве», отд. II, стр. 34—35.

²) «Сборн. для истор. старообр.» т. 2, вып. V, стр. 161.

³) «Вестн. Западн. России», 1865 г., отд. 1V, стр. 297—8; «Семейн. жизнь в русск. раск. т. 2, стр. 166.

⁴) «Соврем. Изв.», 1873 г. № 233.

— 259 —

тем опасение, что воспроизведенный чин, как новость и редкость, будет встречен «с недоверием, или по крайней мере с сомнением», г. Лесков с целью положить конец таким сомнениям, а равно «для оправдания русских, живущих в «благословенном браке», и для пользы молодых исследователей раскола» решился расстаться с редкою «книжицей» и передал ее редактору «Исторического Вестника» г. Шубинскому с двумя просьбами: 1) «сверить воспроизведение» г. Лескова «с подлинным текстом книжицы и засвидетельствовать», что оно сделано «верно», что г. Шубинский и подтвердил своим редакторским словом, и 2) передать «книжицу» от имени автора «Соборян», как дар, в петербургскую публичную библиотеку — с тем, «чтобы она была там выдаваема людям, интересующимся изучением русского раскола» (стр. 514). А чтобы редкий «дар» г. Лескова каждый мог отличить от других рукописных сокровищ нашего книгохранилища, автор «Соборян» описал мельчайшие приметы подаренной им в публичную библиотеку «книжицы» (стр. 514—515). Обыкновенно говорят: «всякое даяние—благо»; но степени добра бывают различны. Мы готовы допустить, что «молодой исследователь раскола», если он лицо не мифическое, прочитавши подаренную г. Лесковым в публичную библиотеку «книжицу», содержащую в себе чин «бракосочетания», мог, как повествует об этом автор «Соборян» (стр. 505), «изумленно воскликнуть: «я не верю своим глазам и не могу представить, как это могло случиться, что до сих пор из всех, кто писал о благословенных браках, никто не упомянул об этом чинке, или еще лучше, почему никто просто-напросто не пропечатал этот маленький чинок, который один сам собою разъясняет дело более, чем все споры»,—недаром же говорят: «молодо—зелено». Но мы решительно не в состоянии понять, как это г. Лесков, считающий себя таким знатоком раскола, что своею статьей о «благословенном браке» решился «поучить» специалистов по расколу (стр. 515), мог сказать,

— 260 —

что воспроизводимый им чин «бракосочетания» доселе никому неизвестен, когда всякому мало-мальски знакомому с литературой по расколу известно, что 15 лет тому назад этот мнимооткрытый автором «Соборян» чин даже был напечатан, только без тех бессмыслиц, какие встречаются в безграмотной «книжице» г. Лескова. Автор «Соборян «не верит? В таком случае пусть г. Лесков потрудится сравнить свой «чин» с «брачным обрядом», напечатанным в «Материалах для истории беспоповщинских согласий в Москве» (отд. II, стр. 146—149), изданных в 1870 году г. Поповым, и он убедится в справедливости сказанного нами. Правда, здесь нет «наставления новобрачным», которое находится в «квижице» г. Лескова; но автор «Соборян» легко может найти его и притом в более потом и исправном виде во втором томе «Раскольников и острожников» г. Ливанова (стр. 312—313), где воспроизведенный г. Лесковым чин бракосочетания отпечатан без пропусков—в самой обширной редакции (стр. 301—314). Если же автор «Соборян», по примеру «молодого исследователя раскола», пожелает узнать, почему никто из лиц, писавших о бессвященнословных браках беспоповцев, доселе не сослался на этот «чин», —в таком случае он может разъяснить свое недоумение, обратив внимание на заглавие напечатанного г. Поповым «брачного обряда». Дело в том, что мнимо-открытый г. Лесковым чин «бракосочетания» принадлежит не «староверам поморского согласия», что утверждает автор «Соборян», а так называемым духовным христианам, или молоканам.

Таким образом «фонарь», поданный г. Лесковым «специалистам» по расколу для рассеяния окружающего их мрака в вопросе о бессвященнословных браках беспоповцев, состоит в том, что чин бракосочетания, употребляемый молоканами и давно известный в печати ¹), он выдает за вновь открытый

¹) Автор «Соборян», конечно, и не подозревал, что приведенною им

— 261 —

им чин, которым будто бы брачатся «староверы поморского согласия» и другие беспоповцы «с поморы смесившиеся». Для человека, решившегося обвинять других в «недосмотрах и пропусках» (стр. 502), такая оплошность, свидетельствующая о непроходимом невежестве автора «Соборян» в «исторической литературе раскола», по меньшей мере неизвинительна. Но есть в статье г. Лескова другая сторона дела, которая невольно вызывает на более резкое слово. Инстинктивно чувствуя, что воспроизведенный чин, заключающий в себе, по словам автора «Соборян» не мало «ритуального», не имеет в то же время ничего «церковно-богослужебного», что совершенно несвойственно чину «русских староверов», г. Лесков—с целью дать чину более «применительности» позволил себе в конце прибавить к нему следующие три слова: «посем (т. е. после наставления новобрачным) поют молебен» (стр. 513), которых в переданной им в публичную библиотеку «книжице», разумеется, нет и быть не может. В данном случае нас возмущает не столько то, что автор «Соборян» «для оправдания» раскольников, живущих в «благословенном браке», решился на подлог и тем показал себя не исследователем, а «последователем» раскола, ревнивым к чести и интересам заблуждающих больше, чем сами раскольники,—в наш мудреный век, употребим выражение г. Лескова, совершаются и не такие «акции»,—сколько то, что автор «Соборян» в то же время, не краснея, позволяет себе разглагольствовать о какой-то «общественной среде», в которой будто бы при всем знании раскола «ложь и бесстыдное пристрастие допускались преднамеренно и прямо с практическими целями,», и которая поэтому «теперь пользуется вполне заслуженным презрением всех людей умных и справедливых» (стр. 500). Такие речи не к лицу г. Лескову: мерить на свой аршин всякого нельзя. Но верх курьеза заключается в том, что «дикий»

в начале статьи пословицей: топора ищу, а топор за поясом» он будет бить не других, а самого себя.

— 262 —

в литературном отношении поступок, который позволил себе г. Лесков, не достиг той цели, которую преследовал автор «Соборян». В бытность свою в Риге нынешним летом г. Лесков убедился, что у рижских раскольников, сожительства которых остзейская администрация назвала «диким браком» и для оправдания которых от этого обидного «мнения» немецких чиновников автор «Соборян» и написал свою статью: «Благословенный брак» ¹), брак совершается, как и следовало ожидать, не по тому «теплому и богоприбегательному» чину (стр. 509), который воспроизвел г. Лесков, а по другому, именно: они «только молебствуют о новобрачных» ²), т. е. заключают браки так, как об этом и писали «глаголемые знатоки раскола», находящиеся, по словам автора «Соборян» в «затмении». Положение защитника угнетенной невинности рижских «староверов», очевидно, сделалось чрез это более, чем комическим. За то и г. Лесков не остался в долгу пред неблагодарными. В октябрьской книжке «Исторического Вестника» он уже не величает рижских раскольников людьми хорошими, трудолюбивыми, трезвыми, честными, набожными, шлифованными, как делал это прежде ³), а называет их «невегласами, не знающими, коего они духа, косною и малодоступною просвещенным влияниям массою», а наставников их — людьми, «сияющими разве единою простотой». Недовольный своими клиентами, г. Лесков пустился даже в предсказания и, сказавши о наступлении «начала конца в рижском староверии», грозит Риге «вместо раскола штундой» (стр. 231—232), вероятно, более доступной «просвещенным влияниям независимых исследователей сектантства из лиц светского звания», чем «русские староверы».

¹) Г. Лесков, по-видимому, отрицает эту цель своей статьи («Историч. Вестн.», окт. стр. 231), но она несомненна (см. июнь, стр. 501, 505, 509 и 515), хотя прямо и не указана.

²) «Истор. Вестн.», окт. стр. 231.

³) «Истор. Вестн»., 1882 г. апр. стр. 183 и 199.

— 263 —

Не в особенно завидном положении очутился по милости г. Лескова и г. Шубинский. Говоря это, мы имеем в виду не столько то, что он, по неимению достаточных сведений о расколе, поместил в редактируемом им журнале такую статью автора «Соборян», которая, по своему содержанию фальшивому и тону неприличному, не может делать чести изданию, сколько то, что, по доверию к своему сотруднику, очевидно забывшему, что с печатным словом нужно обращаться честно, г. Шубинский дал свою подпись под литературным подлогом г. Лескова. Вероятно, почтенный редактор «Исторического Вестника» не скоро забудет этот урок и станет на будущее время с большим вниманием «сверять воспроизведения» своих сотрудников. Что же касается «молодых исследователей раскола», «для пользы» которых г. Лесков и передал свою «книжицу» в публичную библиотеку (стр. 513), то смеем уверить их, что в этом богатом книгохранилище и кроме «книжицы» о молоканском «бракосочетании» есть масса драгоценного материала по расколу, ожидающего внимания и энергии молодых сил, и что с успехом работать над этим материалом они могут и без «фонаря» г. Лескова— при Божьем свете.

Конец слова: в последних статьях о расколе, появившихся в «Историческом Вестнике» за настоящий год, г. Лесков почему-то очень нередко противоречит самому себе. Так в статье: «Благословенный брак» автор «Соборян» не раз говорит, что князь Суворов назвал браки рижских раскольников «собачьими свадьбами» в день Пасхи, когда его приветствовали с светлым праздником «русские староверы» (стр. 500 и 515); между тем два года тому назад г. Лесков уверял, что князь Суворов произнес такой отзыв о раскольничьих браках во время первого по вступлении в должность приема просителей, именно 23 марта, больше, чем за две недели до Пасхи, которая в 1848 году была 11 апреля ¹). В той

¹) «Истор. Вестник», 1883 г. ноябрь стр. 245 снес, стр. 241; дек. стр. 498.

— 264 —

же статье г. Лесков говорит, что князь Суворов, бывши остзейским генерал-губернатором, не только питал «отвращение к насилиям» против рижских раскольников, но даже и других—«русских патриотов по преимуществу» удерживал от них (стр. 501); а в октябрьской книжке «Исторического Вестника» автор «Соборян» уверяет, что рижские раскольники «во все время усиленных давлений на староверие» (а это было по преимуществу в последние годы царствования Императора Николая,, когда Суворов управлял остзейским краем) пользовались «сравнительно гораздо большею свободою, чем в великорусских городах» (стр. 232); между тем в 1882 году г. Лесков писал, что князь Суворов, бывши остзейским генерал-губернатором, употреблял против рижских раскольников такие жестокие меры, «каких нигде не было и о каких никто кроме него не придумал писать государю», вследствие чего рижские «староверы» доселе вспоминают об нем «с ужасом, как а биче Божием» ¹). В той же статье: «Благословенный брак» автор «Соборян» говорит, что встречающиеся на последней странице подаренной им в публичную библиотеку «книжицы» — 1851 и 1852 годы «предшествуют той речи, которую князь Суворов держал в Пасху к рижским староверам, называя их браки «собачьими свадьбами» (стр. 515); между тем, как мы уже сказали выше, такую речь, по словам самого г. Лескова, держал Суворов в 1848 году. Еще: автор «Благословенного брака» утверждает (стр. 503), что «молодой исследователь раскола» обратился с вопросом к своему руководителю: «как совершается у раскольников брак» — потому, что об нем, «как о браке» упоминается в статье «Унизительный торг», напечатанной г. Лесковым в майской книжке «Исторического Вестника»; между тем в означенной статье сказано, что у рижских раскольников «брака нет» (стр. 283). Наконец в

¹) Там же, 1882 г. апрель, стр. 185 и 189.

263

октябрьской книжке «Исторического Вестника» г. Лесков уверяет, что «до нынешнего лета он не знал», как совершается брак у рижских раскольников (стр. 231); между тем еще в 1883 году автор «Соборян» писал, что у рижских «староверов, принадлежащих к Федосеево-поморскому согласию, «брак совершается по благословению родительскому, и акт такого бракосочетания завершается молебством Богу в молитвенном доме» ¹). Чем объяснить все эти противоречия? Ужели г. Лесков уже достиг того возраста, когда самая счастливая память начинает изменять человеку?

И. Нильский.

12 декабри 1885 года.

¹) «Историч. Вестн.» 1883 г. ноябрь, стр. 245.