Избрание митрополита Сергия на патриарший престол собором епископов в 1943 г. последовало после приема И. В. Сталиным митрополитов Сергия, Алексия и Николая, 4 сентября 1943 г., на следующий день после возвращения патриаршего местоблюстителя из Ульяновска в Москву.

Наиболее полная информация об этом приеме содержится в журнале „Агитатор“, № 6 за 1989 г. (Алексеев В. Неожиданный диалог, Агитатор, с. 41-44).

4 сентября 1943 г. Сталин пригласил к себе на дачу работника НКВД Г. Г. Карпова. Там уже присутствовали Г. М. Маленков и Л. П. Берия. Сталин начал расспрашивать Карпова, что собой представляет митр. Московский и Коломенский Сергий, а также митр. Ленинградский Алексий и митр. Киевский и Галицкий Николай, как происходило избрание патриарха Тихона. Затем он задал вопрос о Константинопольском и Иерусалимском патриархах, а также спросил о положении православной Церкви в Румынии, Болгарии, Югославии, о связях русской Церкви с зарубежными церковными центрами. После этого Сталин поинтересовался состоянием русской Церкви, спросил о количестве приходов и положении епископата. Выслушав информацию Г. Г. Карпова, Сталин сказал ему, что назрела необходимость создания специального государственного органа, который бы осуществлял связь между правительством и руководством православной Церкви. Поинтересовался, есть ли у Карпова какие-либо предложения

* По имеющимся у нас сведениям, этот текст послужил основой для доклада на ту же тему на Московской церковной конференции. Копия текста попала за рубеж без ведома автора и печатается без ею разрешения.

по этому поводу. Карпов высказал мнение о желательности создания такого органа при Президиуме Верховного Совета СССР. Сталин не согласился и сказал, что нужен специальный Комитет или Совет по делам Русской Православной Церкви при Совете Народных Комиссаров СССР. «Совет должен осуществлять связь между правительством и патриархом. Совет сам решений не принимает, а докладывает обо всем правительству и от него передает государственные решения Церкви“, — так Сталин определил задачи будущего Совета.

Затем Сталин обменялся мнениями с Маленковым и Берией о целесообразности приема им митрополита Сергия, Алексия и Николая, после чего прямо с дачи Карпов позвонил митр. Сергию и сообщил, что правительство СССР готово принять его вместе с митрополитами Алексием и Николаем. Прием состоялся вечером того же дня в Кремле.

Что заставило Сталина сделать этот шаг в сентябре 1943 года? Отмечают обычно две причины: переход русской Церкви на путь лояльности к советской власти и патриотическая позиция Церкви во время Великой Отечественной войны. Но ведь о лояльности Церкви к новой власти неоднократно заявлял еще патриарх Тихон, а митр. Сергий издал свою известную декларацию о лояльности еще в июле 1927 г. Что же касается патриотической позиции Церкви в военное время, то она была занята, как известно, в первый же день войны. Следовательно, должны были иметь место дополнительные мотивы, побудившие Сталина изменить характер отношений с Церковью в 1943 г.

В. Алексеев, автор упомянутой нами статьи в журнале „Агитатор“, указывает на следующие обстоятельства: «Дело в том, что в начале осени 1943 г, руководство стран антигитлеровской коалиции готовилось к первой личной встрече в Тегеране. На Тегеранскую конференцию Сталин возлагал большие надежды, связанные с открытием „второго фронта". Для оказания определенного воздействия на союзников с целью скорейшего начала операций против фашистов на западе и на юге Европы Сталиным искались различные способы. Самой активной поддержкой пользо-

вались общественные движения в Англии и США по оказанию помощи СССР, требовавшие от своих правительств скорейшего начала военных действий против Германии. В числе таких организаций, с руководителями которых личную переписку поддерживал Сталин, был объединенный Комитет помощи Советскому Союзу в Англии под руководством одного из видных деятелей Англиканской Церкви настоятеля Кентерберийского собора X. Джонсона. Последний в феврале 1943 г. писал Сталину: „С глубокой гордостью и радостью я приветствую героическую Красную Армию, которая своими великими историческими победами подготовила путь для окончательного свержения фашистской Германии... Социализм — вот чем могут быть объяснены замечательные успехи Красной Армии...“Так вот, — продолжает В. Алексеев, — руководство этой Церкви к началу осени 1943 г. уже не раз обращалось к Советскому правительству с просьбой разрешить визит своей делегации в Москву. Отказать такому партнеру, да еще накануне Тегеранской конференции, было бы в высшей степени неразумно. Напротив, визит делегации был желателен и надо было бы принять ее получше. В этой ситуации было бы крайне выигрышно, чтобы главу делегации — архиепископа Йоркского — приняло высшее руководство Русской Православной Церкви во главе с патриархом. Это одно отвело бы многие обвинения СССР за крайне сложные взаимоотношения с Церковью. Уж эти-то политические и дипломатические тонкости Сталин понимал отлично!“ ¹

В беседе Сталина с митрополитами Сергием, Алексием и Николаем принимали также участие Г. Г. Карпов и В. М. Молотов. Сталин начал беседу с того, что высоко отозвался о патриотической деятельности православной Церкви, а затем поинтересовался проблемами Церкви.

Митр. Сергий отметил, что главная проблема — это вопрос о патриархе, подчеркнув ненормальность ситуации, когда патриарх не избирался в течение 18 лет. Для избрания патриарха необходимо созвать Поместный Собор. Сталин одобрительно отозвался о проведении Собора. Спросил, как будет именоваться патриарх, когда может быть созван Собор, нужна ли помощь правительства с

транспортом, доставкой и размещением участников. Предложил также финансовую помощь.

Митр. Сергий сказал, что для подготовки собора потребуется не менее месяца: время военное, а собрать необходимо всех епископов, существуют трудности передвижения по стране и т. д.

„А нельзя ли проявить большевистские темпы?” — спросил Сталин. Обратившись к Карпову, он попросил помочь руководству Церкви собрать епископов, привлечь для этого авиацию и другой транспорт. Карпов заверил Сталина, что вся необходимая работа будет проведена и Собор можно открыть через 3-4 дня. Тут же договорились назначить открытие Собора на 8 сентября.

Патриарший местоблюститель поднял вопрос о подготовке кадров священнослужителей и выразил желание открыть с этой целью несколько епархиальных курсов. Сталин предложил открыть не курсы, а академии и училища, на что митрополиты Сергий и Алексий ответили, что для этого у Церкви пока нет сил. Выслушав, Сталин сказал: «Как хотите, но правительство не будет возражать и против открытия семинарий и академий".

Затем митр. Сергий говорил Сталину о необходимости издания ежемесячного церковного журнала, открытия новых приходов, поставил вопрос об освобождении из ссылок, лагерей и тюрем архиереев и духовенства и о предоставлении возможности священнослужения и свободного передвижения по стране клирикам, отбывшим наказания в местах лишения свободы. Сталин предложил Карпову изучить этот вопрос, а митр. Сергию подготовить список священников, находившихся в заключении.

Митрополит Алексий обратил внимание Сталина на необходимость отчисления епархиями и приходами части средств на содержание православного центра, отметив, что, например, Ленгорисполком не разрешает этого делать. Митрополиты Сергий и Николай высказались за избрание священников в состав исполнительных органов приходов. Патриарший местоблюститель особо остановился на важности открытия в епархиях свечных заводов, мастерских по изготовлению церковной утвари. Сталин не возражал против осуществления этих мер.

Повернув разговор в другое русло, Сталин предложил митрополитам помощь правительства в продуктах, транспорте и помещении для церковного руководства. Он сообщил, что правительство решило предоставить Церкви для размещения патриархии бывшую резиденцию германского посла в Москве Шулленбурга. Здание находится на Чистом переулке, оно советское и передается Церкви вместе со всей мебелью. Кроме того, Сталин поставил митрополитов в известность о том, что правительство полагает создать специальный орган — Совет по делам Русской Православной Церкви и председателем Совета назначить Г. Г. Карпова. Сталин подчеркнул, что Совет по делам РПЦ будет представлять собой орган связи между правительством и патриархией. Обратившись к Карпову, он сказал: „Подберите себе двух-трех помощников, которые будут членами вашего Совета, создайте аппарат. Но только помните, во-первых, вы не обер-прокурор Синода, а во-вторых, своей деятельностью больше подчеркивайте самостоятельность Церкви“.

Последние слова Сталина были лукавством. Создав 11 сентября 1943 г. Совет по делам Русской Православной Церкви, он возложил на него отнюдь не только функции связи между церковным руководством и правительством, но и прежде всего функцию жесткого контроля за деятельностью Церкви. В этом легко убедиться, познакомившись с месячными планами работы Совета. Например, в плане работы на февраль 1944 г. мы читаем: «В течение февраля месяца изучить и разработать следующие вопросы: / . . . /

10. Подготовка проекта Устава Русской Православной Церкви. (Исполнитель — тов. Зайцев К. А.)»

В плане работы на март 1944 г. есть такой пункт:

6. Обеспечить контроль по выпуску мартовского номера «Журнала Московской Патриархии".

* Здесь и далее везде, где при цитате нет сноски на печатный источник, автор использует рассекреченные в этом году материалы из архива Совета по делам Русской Православной Церкви при Совете Министров СССР: Центральный Государственный Архив Октябрьской революции, высших органов государственной власти и органов государственного управления СССР (ЦГАОР), фонд № 6991, опись № 2.

Как видим, есть все основания для сопоставления функций дореволюционного обер-прокурора и послевоенного Совета по делам Русской Православной Церкви. И там. и здесь это было «око государево“. При этом нельзя не отметить и весьма существенных различий между ними, как качественных, так и количественных. Пели прежний обер-прокурор, будучи государственным чиновником, представлял государство, покровительствующее Церкви и признающее церковную идеологию господствующей, и сам был членом православной Церкви, то новый государственный орган — Совет по делам Русской Православной Церкви — был образован из лиц, представлявших идеологию воинствующего безбожия. Если до революции на всю русскую Церковь был один обер-прокурор, то в послевоенные годы „око государево“ в лице уполномоченного Совета появилось в каждой области, а в Москве со временем вырос многочисленный аппарат, разместившийся в двух зданиях.

Беседа Сталина с митрополитами Сергием. Алексием и Николаем закончилась глубокой ночью составлением проекта сообщения для прессы и разговором о предстоящем приезде в Москву делегации Англиканской Церкви, а на следующее утро, 5 сентября, в Богоявленском кафедральном соборе состоялась торжественная воскресная литургия, после которой патриарший местоблюститель, впервые после двухлетней разлуки приветствуя московскую паству, сообщил ей о намеченном на 8 сентября соборе епископов для избрания патриарха. Выйдя из храма, верующие имели возможность прочитать опубликованное в газете „Известия“ сообщение ТАСС о приеме И. В. Сталиным трех митрополитов.

Как и было намечено, Собор епископов состоялся 8 сентября 1943 г, в Москве. В нем участвовало 19 иерархов: три митрополита, 11 архиепископов и 5 епископов,²из которых 2 иерарха — митрополиты Сергий и Алексий — с дореволюционной епископской хиротонией, 9 архиереев были хиротонисаны в 20-ые годы, 2 иерарха — в тридцатые и 6 участников Собора были рукоположены в епископский сан в 1941-43 годы. Только двое из участников Собора — митрополит Сергий в 1922-23 гг. и

архиепископ Калининский Василий (Ратмиров) с 1922 по 1941 г. — состояли в обновленчестве, причем последний был членом обновленческого Синода и в сане митрополита занимал Курскую кафедру, после чего отказался от сана и был делопроизводителем обновленческого Синода в звании мирянина, а в 1941 г. принес покаяние и был принят митр. Сергием в церковное общение в сущем сане, так как скрыл факт своего отречения от сана.

Собор заслушал доклады патриаршего местоблюстителя митр. Сергия о патриотической работе Церкви в течение двух военных лет и митр. Ленинградского Алексия „Долг христианина перед Церковью и родиной в переживаемую эпоху отечественной войны“. Затем митр. Алексий, обратившись к Собору, сказал, что «необходимо довершить строительство церковное избранием патриарха. Поскольку митр, Сергий уже в течение 17 лет фактически нес обязанности патриарха, то он и был выдвинут митр, Алексием в качестве единственного кандидата на патриаршее место. Все участники собора поддержали выступление митр. Алексия. В ответ на вопрос патриаршею местоблюстителя, нет ли у кого-либо иного мнения, последовали возласы: „нет, единодушно", „единогласно“, „всем собором“. Затем все встали и трижды пропели „аксиос".

Поблагодарив за избрание, митр. Сергий объявил об образовании при патриархе Священного Синода, состоящего из трех постоянных и трех временных членов. Постоянными членами Синода были назначены митр. Алексий и Николай и архиеп. Горьковский Сергий.

Затем Собор принял зачитанное митр. Сергием постановление о том, что „всякий виновный в измене общецерковному делу и перешедший на сторону фашизма, как противник Креста Господня, да числится отлученным, а епископ или клирик — лишенным сана". ³

Члены собора приняли также обращение к советскому правительству, в котором выражали благодарность за „сочувственное отношение" Сталина к нуждам русской Церкви и ее служителей и заверяли, что они приумножат свои труды, участвуя „в общенародном подвиге за спасение родины“. ⁴

Собор обратился к христианам всего мира с призывом «дружно, братски, крепко и мощно объединиться во имя Христа для окончательной победы над общим врагом в мировой борьбе, за попранные Гитлером идеалы христианства, за свободу христианских Церквей, за свободу, счастье и культуру всего человечества.“ ⁵

12 сентября 1943 г. в московском Богоявленском соборе состоялась интронизации новоизбранного патриарха. В этот же день святейший Сергий обратился к всероссийской пастве со своим первым патриаршим посланием, в котором напомнил церковное учение о том, что „хранителем православной веры у нас является не епископат, не духовенство, а сам верующий народ“, поэтому „каждый член данной православной общины обязан участвовать в охранении православной веры, содержимой этой общиной“. Святейший владыка призвал паству следить за тем, чтобы к священническому служению не допускались лица, имеющие безблагодатные хиротонии от раскольников. ⁶

Христианский мир с радостью воспринял весть об избрании в Москве патриарха. Святейший Сергий получил поздравительные телеграммы от всех восточных патриархов, а также от некоторых предстоятелей и иерархов инославных Церквей.

Патриарх Грузинской Церкви, святейший и блаженнейший Каллистрат, в своей приветственной телеграмме выразил желание восстановить каноническое общение между грузинской и русской Церквами. Живо откликнувшись на это предложение, патриарх Сергий направил в Грузию архиепископа Ставропольского и Пятигорского Антония для переговоров, результатом которых было восстановление прерванного в 1919 г. молитвенного и евхаристического общения между двумя Церквами 31 октября 1943 г.

Через неделю после интронизации святейший патриарх Сергий принял в Патриархии делегацию Англиканской Церкви во главе с архиепископом Йоркским Кириллом Гарбеттом.

В сентябре 1943 г. вышел первый номер „Журнала Московской Патриархии“, до настоящего времени являющегося основным печатным органом русской Церкви. В го-

ды первосвятительского служения патриархов Сергия и Алексия тираж журнала составлял 15 тысяч экземпляров. Первым ответственным редактором журнала был патриарх Сергий.

Одной из главных забот святейшего патриарха было создание духовных учебных заведений. По его благословению, архиеп. Саратовский Григорий (Чуков) составил проект организации богословских школ среднего и высшего типа, который был одобрен на заседании Синода во второй половине октября 194-3 г. Выло решено открыть в Москве трехгодичный богословский институт, а по епархиям — пастырско-богословские курсы. 28 ноября 1943 г. было принято Постановление Совета Народных Комиссаров № 1324, разрешавшее открытие в Москве богословского института и пастырских курсов, а в декабрьском номере «Журнала Московской Патриархии“ были помещены объявления о приеме студентов и слушателей. 10 мая 1944 года Совет Народных Комиссаров Постановлением № 523 разрешил открытие богословско-пастырских курсов в Саратове.

Всего месяц не дожил святейший патриарх Сергий до торжественного открытия московских духовных школ. Он почил 15 мая 1944 г. и был погребен в Никольском приделе Богоявленского патриаршего собора. В историю русской Церкви он вошел прежде всего как предстоятель, глубоко чувствовавший ответственность перед (югом за судьбу Церкви и делавший все возможное для ограждения ее от внешних и внутренних нестроений. Свои действия патриарх Сергий не считал безошибочными. В день своей интронизации в московском Богоявленском соборе он признался; ,,В звании патриаршего местоблюстителя я чувствовал себя временным и не так сильно опасался за возможные ошибки. Будет, думал я, избран патриарх, он и исправит все допущенные ошибки“. ⁷

Но промыслу Божию угодно было, чтобы опытный архипастырь, в течение семнадцати труднейших лет исполнявший обязанности предстоятеля Церкви, завершил свое первосвятительское служение в патриаршем достоинстве, оставив после себя воссозданной организационную структуру русской Церкви. На 28 декабря 1943 г. епископат

русской Церкви состоял уже из 25 иерархов, а 1 5 марта 1944 г., за два месяца до кончины патриарха Сергия, было 29 архиереев.

Начался процесс открытия храмов в селах и городах страны. 28 ноября 1943 г. Совет Народных Комиссаров принял Постановление № 1325 «О порядке открытия церквей“. согласно которому ходатайства верующих сначала должны рассматриваться местными органами власти (облисполкомами, крайисполкомами и СНК республик), которые самостоятельно могут принять лишь отрицательное решение, выслав его копию в Совет по делам Русской Православной Церкви. Если же местные органы власти находят целесообразным удовлетворить ходатайства верующих, они должны направить все материалы вместе со своим заключением в Совет по делам РПЦ „для решения вопроса". Совет, рассмотрев поступившие с мест заявления, „выносит предварительные свои решения“, которые затем представляет в Совнарком „на одобрение“. После одобрения Совет по делам РПЦ сообщает, как сказано в Постановлении, „свое окончательное решение" местным органам власти. Такая сложная процедура, по-видимому, была выработана с целью тщательно дозировать открытие новых храмов.

В день кончины святейшего патриарха Сергия в присутствии членов Священного Синода было вскрыто завещание почившего предстоятеля, составленное им 12 октября 1941 г. еще в звании патриаршего местоблюстителя. В первом пункте завещания было написано: „В случае моей смерти или невозможности исполнять должность патриаршего местоблюстителя, эта должность во всем объеме присвоенных ей патриарших прав и обязанностей переходит к преосвященному митр. Алексию (Симанскому).“ ⁸

Сразу же состоялось экстренное заседание Синода, который постановил: „Ввиду смерти святейшего патриарха Сергия, согласно завещанию его, в должность патриаршего местоблюстителя вступает митр. Ленинградский и Новгородский Алексий, имя которого должно возноситься за богослужениями во всех храмах Русской Православной Церкви". За период местоблюстительства

митр. Алексия состоялось 10 епископских хиротоний. Кроме того, два архипастыря, бывших на покое, получили назначение на архиерейские кафедры. 14 июня 1944 г. в Новодевичьем монастыре в Москве состоялось открытие первых духовных школ — Православного богословского института и пастырско-богословских курсов.

Патриаршим местоблюстителем митр. Алексий был около девяти месяцев. В своем первом послании, обращенном к архипастырям, пастырям и верным чадам русской Церкви, он выразил намерение твердо идти по пути, завешанному патриархом Сергием. «Это, — говорилось в послании, — строгое следование священным правилам церковным, верность родине, нелицемерная, по наставлении апостольскому, покорность предержащей власти, еже суть, по апостолу, от Бога (Рим. 13, l).“⁹ Эта же мысль содержится в первом печатном выступлении митр. Алексия в качестве местоблюстителя — его письме Сталину от 20 мая 1944 г.¹⁰

Поместный Собор 1945 г.

Началась подготовка к Поместному Собору. 21-23 ноября 1944 г. в Москве состоялся Собор епископов русской Церкви, на котором были приняты проекты соборных документов и определен порядок избрания патриарха. При обсуждении последнего вопроса архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий) напомнил собравшимся постановления Поместного Собора 1917-1918 гг. о том, что патриарх должен избираться тайным голосованием из нескольких кандидатов. Это предложение архиеп. Луки не встретило поддержки. Собором епископов был выдвинут единственный кандидат — митр. Алексий. Был принят порядок открытого голосования. Архиепископ Лука, не согласившийся с этим, не получил приглашения на Поместный Собор и не принимал в нем участия.

Поместный Собор открылся 31 января 1945 г. в московском храме Воскресения Христова в Сокольниках. Почетными гостями собора были представители семи автокефальных православных Церквей: три патриарха —

Александрийский, Антиохийский и Грузинский, четыре митрополита, один архиепископ и четыре епископа в сопровождении более двадцати клириков и мирян. Членами собора было 204 участника: 46 иерархов (4 митрополита, 13 архиепископов и 29 епископов), 87 других клириков (3 архимандрита, 2 игумена, 68 протоиереев, 8 иереев, 3 иеромонаха, 2 диакона и I иеродиакон) и 38 мирян. Представители клира и мирян были назначены участвовать в соборе своими архиереями.

Собор имел два заседания — 31 января и 2 февраля. Первое заседание открылось служением торжественного молебна, после которого председатель собора патриарший местоблюститель митр. Алексий обратился к членам и почетным гостям собора с приветственной речью.

От имени советского правительства участников Поместного Собора приветствовал председатель Совета по делам Русской Православной Церкви при СНК СССР Г. Г. Карпов.

Затем митр. Алексий выступил с докладом „О патриотической деятельности Церкви за период войны".

На первом заседании собора было единогласно принято „Положение об управлении Русской Православной Церковью“, составленное при участии члена Совета по делам РПЦ Зайцева К. А. и утвержденное постановлением Совета Народных комиссаров СССР № 162 от 28 января 1945 г. Этот важный документ „не вызвал ни одного возражения — настолько тщательно он был продуман в своих канонических основах и практических деталях".¹¹ Полное единодушие участников собора является ярким показателем уровня его демократичности.

Согласно Положению, высшая власть в области вероучения, церковного управления и церковного суда — законодательная, административная и судебная — принадлежит Поместному Собору, периодически созываемому в составе епископов, клириков и мирян.

Русская Православная Церковь возглавляется святейшим патриархом Московским и всея Руси и управляется им совместно со Священным Синодом,

Положение ничего не говорит о подотчетности патриарха собору епископов, в то время как определения

Поместного Собора 1917-1918 гг. предполагали создание особых органов контроля за патриаршим управлением.

Согласно Положению 1945 г., для решения важных церковных вопросов патриарх с разрешения правительства созывает под своим председательством собор архиереев, а когда требуется выслушать голос духовенства и мирян и если позволяют внешние условия, патриарх созывает Поместный Собор и также председательствует на нем.

На протяжении десятилетий положение Церкви было таким, что голос духовенства и мирян выслушать не было возможности.

Согласно принятому Поместным Собором 1945 г. документу, по вопросам, требующим согласования с правительством СССР, патриарх сносится с Советом по делам Русской Православной Церкви при Совнаркоме СССР. Положение даже приблизительно не очерчивает круг вопросов, которые патриарх обязан согласовывать с Советом, что дает последнему возможность неограниченного контроля над церковной жизнью, и то

В период междупатриаршества Русской Православной Церковью управляет местоблюститель патриаршего престола совместно со Священным Синодом. По освобождении патриаршего престола в должность местоблюстителя вступает старейший по хиротонии постоянный член Священного Синода.

Синод состоит из председателя — святейшею патриарха, трех постоянных членов — митрополитов Киевского, Ленинградского, Крутицкого и трех временных членов, вызываемых поочередно из числа епархиальных архиереев.

Для руководства различными сторонами внутренней и внешней церковной деятельности при Священном Синоде могут быть образованы Учебный комитет. Издательский отдел. Хозяйственное управление, Отдел внешних церковных сношений и другие учреждения.

Два раздела Положения посвящены вопросам епархиального управления и приходского устройства.

Архиерей может управлять епархией единолично или при содействии епархиального совета, образуемого по его усмотрению. Епархиальный совет состоит из 3-5 лиц в сане пресвитера. Епархия делится на благочиния с тем или

иным количеством приходов. Во главе благочиннического округа стоит благочинный, назначаемый архиереем.

Во главе прихода стоит настоятель, а распорядительным органом прихода является общее приходское собрание, на котором избираются два других органа прихода: исполнительный — церковный совет, и контрольный — ревизионная комиссия. Церковный совет состоит из 4 лип — настоятеля, являющегося его председателем, церковного старосты, его помощника и казначея. Последние трое избираются общим приходским собранием из среды прихожан. Ревизионная комиссия в составе трех человек из числа прихожан осуществляет контроль над хозяйственной деятельностью прихода. ;

Таково основное содержание „Положения об управлении Русской Православной Церковью“, принятого на первом заседании Поместного Собора в 1945 г.

На втором заседании состоялись выборы патриарха. Член секретариата Собора, управляющий делами Московской Патриархии протоиерей Николай Колчицкий объявил: „На соборе епископов Русской Православной Церкви, состоявшемся в ноябре 1944 г., был принят порядок открытого голосования при избрании патриарха Московского и всея Руси. В этом голосовании принимают участие все епископы Русской Православной Церкви. Каждый преосвященный имя избираемого называет от лица своего клира и паствы своей епархии, предварительно обсудив на месте со своим клиром и паствой кандидата в патриархи. Голосование по принятому порядку начинается с младшего по хиротонии преосвященного“. После этого напоминания все архиереи облачились в мантии, пропели молитву „Днесь благодать Свята! о Духа нас собра...“ и на вопрос протоиерея Н. Колчицкого, кого они избирают патриархом, чинно ответили по очереди: „Я, клир и паства вверенной мне епархии избираем патриархом Московским и всея Руси высокопреосвященнейшего Алексия, митрополита Ленинградского и Новгородского“. Когда все преосвященные, кроме митр. Алексия, проголосовали таким образом, заместитель председателя Собора митрополит Крутицкий Николай предложил ввиду выраженного иерархами единодушия

освободить от голосования митр. Алексия, что и было принято собором. Вслед за этим он объявил об избрании патриаршего местоблюстителя патриархом Московским и всея Руси. Собор пропел новоизбранному патриарху троекратное „аксиос“, после чего присутствовавший в храме хор исполнил благодарственный гимн святителя Амвросия Медиоланского „Тебе Бога хвалим“. В это время имя избранника было занесено в особую Грамоту, которая сразу же и была вручена. Принимая ее, патриарх Алексий ответил: „Избрание меня поместным священным Собором Православной Церкви в благодарении приемлю и нимало вопреки глаголю“.

На этом же заседании Поместный Собор принял Послание преосвященным архипастырям, пастырям и всем верным чадам Русской Православной Церкви и Обращение к христианам всего мира. В Обращении был осужден германский фашизм и прославлялись победы антигитлеровской коалиции.

Интронизация святейшего патриарха Алексия была торжественно совершена в Богоявленском патриаршем соборе в Москве 4 февраля 1945 г.

С приближением победы в Великой Отечественной войне перед русской Церковью вставали новые задачи, связанные с дальнейшим упорядочением ее жизни.

В 1945 и 1946 гг. Совнарком предоставил церковным органам — Патриархии, епархиальным управлениям, приходским общинам и монастырям — право приобретения транспортных средств, производства церковной утвари и ее продажи общинам, аренды, строительства и покупки домов для церковных нужд по разрешению в каждом отдельном случае Совета по делам Русской Православной Церкви,

Продолжали открываться храмы и восстанавливаться архиерейские кафедры. В период с 1945 по 1971 год в Московском Патриархате было совершено 129 епископских хиротоний, из которых 57 возглавил святейший патриарх Алексий.

Состояние приходов и храмов в послевоенные годы

Каким количеством храмов располагала наша Церковь в послевоенный период? Широко распространено мнение, что до начала 60-х годов Русская Православная Церковь имела 20 тысяч храмов. Эта цифра была названа Московской Патриархией при вступлении русской Церкви во Всемирный Совет Церквей. На самом же деле наша Церковь не имела такого количества действующих храмов ни в 1961 г., ни в какой-либо иной период своей послевоенной истории. Как же появилась эта цифра? В 1946 г. Совинформбюро издало брошюру Г. Г. Карпова «О Русской Православной Церкви в Советском Союзе“. Брошюра вышла в свет на сербском, болгарском, чешском, словацком, румынском и польском языках с целью расположить народы, освобожденные советскими войсками от фашистской оккупации, к принятию нового государственного строя. В брошюре сказано: «Для удовлетворения религиозных нужд верующих в Советском Союзе функционируют 22 тысячи православных церквей и молитвенных домов". Согласно же архивным данным, на 1 апреля 1946 г. в СССР было 10.544 действующих православных храма, в том числе 6077 на Украине, 2827 в Российской Федерации, 621 в Белоруссии, 582 в Молдавии, 132 в Эстонии, 147 в Латвии, 64 в Литве, 40 храмов Грузинской Церкви и т. д.¹² Итак, 22,000 храмов — это не более чем утка, пущенная Совинформбюро. Иностранцам, приезжавшим в те годы в СССР, называли каждый раз все более высокие цифры. Так, прот. Андрей Сергеенко из Западноевропейского Экзархата, побывавший в СССР в составе церковной делегации весной 1947 г., указывает в своем докладе, что в Советском Союзе 25.500 открытых храмов и 3500 молитвенных домов!¹³

В последующие годы количество храмов увеличивалось, но не намного. Лишь в следующем, 1947 г., увеличение заметное: храмов стало 14.092. (Данные на 1 января 1947). Однако этот рост объясняется, главным образом, учетом присоединившихся к православию храмов униатской Церкви (к 1 апреля 1946 г. их еще не успели зарегистрировать и подать сведения в Москву),

Нормальный процесс, образования новых приходских общин и открытия храмов тормозился Постановлением СНК № 1325 от 28 ноября 1943 г., так как данное постановление предоставляло местным властям лишь право отклонять ходатайства верующих; удовлетворять же их мог только СНК, который наблюдал за тем, чтобы их количество не превышало определенной „нормы". Например, в Казахстане за первый квартал 1945 года было возбуждено верующими 21 ходатайство об открытии церквей. Удовлетворены были лишь 4 ходатайства.

В Горьковской области за 1943-1944 гг. уполномоченный получил 212 первичных заявлений об открытии храмов. Из них 70 были возвращены верующим „как составленные с нарушением установленного порядка". Облисполкомом были рассмотрены 137 заявлений, из них по 123 приняты решения об отклонении, по 14 — даны заключения о возможности удовлетворения ходатайств верующих, а остальные 5 заявлений к началу 1945 г. еще не были рассмотрены. При этом важно иметь в виду, что на 1 января 1945 г. в Горьковской области было лишь 22 действующих храма, недействующих же было 1101, из которых, как сообщает уполномоченный, переоборудовано 644 здания, сломано 4, не переоборудовано 408 (из них занято 211).

Отказы в регистрации храмов направлялись верующим, согласно директивному письму Совета по делам РПЦ от 31 января 1945 г., в виде краткой справки без мотивировки. За 1944-1947 гг. в Советском Союзе было открыто по разрешению Совета по делам РПЦ при Совнаркоме всего лишь 1270 храмов (главным образом в РСФСР). Между тем общее количество православных храмов, состоявших на регистрации на 1 января 1948 г., было 14.329. Как получилась эта цифра? Перед началом Великой Отечественной войны в стране насчитывалось 3021 действующая православная церковь (данные на май 1941 г.), основная часть которых приходилась на территории, вошедшие в состав Советского Союза в 1939-1940 гг.: западная Белоруссия, западная Украина, Бессарабия и прибалтийские республики. За годы войны на территории, подвергшейся немецкой оккупации, было открыто 7547

храмов. Например, в Минске, где в 1938 г. уже не было ни одной действующей церкви из 17 дореволюционных храмов и двух монастырей — мужского и женского; в первые четыре месяца немецкой оккупации было открыто 7 церквей. В Минской епархии из дореволюционных 400 храмов в первый год немецкой оккупации возобновили свою деятельность 120. В Брянске было открыто 12 храмов, в Мстиславле — 5, в Вязьме — 8. в Борисове — 21, в Полоцке — 4. В Киевской епархии, где в 1940 г. оставалось только 2 церкви, в 1943 г. было уже 798. В Ростовской области, где до войны была всего 1 церковь, при немцах было открыто 243 храма. Наконец, в 1946 г. к русской Церкви присоединился 2491 униатский храм.

Рост числа храмов продолжался до 1949 г. На этот год приходится рекордное количество действующих храмов за весь послевоенный период: 14·.4·77 ¹⁴ (в том числе на Украине 9176; в России — 3185; в Белоруссии 1020; в Молдавии — 562; в Эстонии — 137; в Латвии — 131; в Литве — 60; в Казахстане -55; в Киргизии — 33; в Узбекистане — 23: в Таджикистане — 6; в Туркмении — 5; в Азербайджане — 3; в Армении — 1. В это же число входят 56 храмов Грузинской Православной Церкви).

На 1 января 1950 г. в стране было уже 14.344 православных церкви (на 133 храма меньше), а еще через год — 1 января 1951 г. было закрыто 432 храма. Процесс закрытия продолжался до 1955 г. Вот конкретные данные о количестве храмов за эти годы (на 1 января); 1952 — 13.786; 1953 13,555; 1954 13.467; 1955 13.422. Итак, за период с 1949 до 1955 гг. число храмов уменьшилось на 1055!

Для конца 40-х—начала 50-х годов характерно массовое изъятие церковных зданий для их переоборудования под клубы. Так, на заседании Совета по делам РПЦ 4 марта 1950 г. было принято решение о переоборудовании 26 церковных зданий под клубы, мастерские, кинотеатры; 30 марта 1950 г. было решено еще 8 храмов отдать для использования под клуб, водонапорную башню, планетарий, МТС; 8 мая Совет принял такое же решение еще о 25 церковных зданиях.

В большинстве случаев отнимались те храмы, которые в тридцатые голы использовались как клубы, а затем в военное время были „незаконно захвачены верующими». При этом часто общине взамен изымаемого храма предоставлялась возможность купить или снять в аренду молитвенный дом.

Вот один пример:

1. Выписка из протокола № 6 заседания Совета по делам РПЦ от 4 марта 1950 г.:

„Слушали: Решение Киевского облисполкома № 5075 от 27.12.49 г. о возвращении сельсовету клубного здания (бывшего здания церкви), занятого в период немецкой оккупации под молитвенный дом церковной общиной с. Глебовка Дымерского р-на.

Справка: Здание церкви в с. Глебовка в 1950 г. переоборудовано под клуб. В период немецкой оккупации здание занято церковной общиной под молитвенный дом !... i. Местные органы предоставляют церковной общине взамен изымаемого здания другое помещение под молитвенный дом.

Постановили: Согласиться с решением Киевского облисполкома..."

Следует особо подчеркнуть, что не было никакой необходимости в изъятии храмов. Отнятые, они часто оказывались никому не нужными и пустовали. Делалось же это с единственной целью: борьбы с Церковью. Вот красноречивый тому пример — выписка из протокола №33 заседания Совета от 25 ноября 1953 г.:

Слушали: Письмо уполномоченного Совета по БССР от 5 ноября 1955 г. за № 570 о возвращении общине верующих м. Поболово Ротачевского р-на церковного здания в дер. Омельно Поболовското сельсовета этого же р-на.

Справка: По ходатайству Гомельскою облисполкома Совет своим решением от 14.4.49 г. передал церковные здания, находящиеся в дер. Омельно и м. Поболово для использования их под клуб. Религиозная община после передачи указанных церквей арендует часть небольшою дома в м. Поболово, в котором и проводится церковная служба. В течение ряда лет церковный совет от имени верующих просит возвратить церковь в м. Поболово или д. Омельно, мотивируя это тем, что оба здания ничем не заняты, а арендуемый домик мал размером. /... /

Постановили: Совет не считает возможным пересмотреть свое решение от 14.4.49 г. Сообщить Совету Министров БССР, что решение Гомельского облисполкома и совета об использовании бывших церковных зданий в дер. Омельно и м. Поболово Поболовското сельсовета для культурных целей в течение четырех лет не выполняется, что вызывает нежелательную активизацию верующих".

100

Всего за 1948-1955 гг. у Церкви было изъято 384 „общественных здания“ (т. е. храмов, ранее бывших клубами и т. п.) и 292 церковных здания (т. е. храмов, ранее не использовавшихся не по прямому назначению). Они были сломаны, разобраны или переоборудованы.

Такие действия властей вызывали многочисленные жалобы верующих. В декабре 1952 г. в Совет поступило 12 жалоб по поводу изъятия церковных зданий, в январе 1953 г. — еще 11. в феврале и марте — 20 жалоб, в апреле — 44, в мае — 67, в июне 78 и т. д. Все они отсылались на рассмотрение местным уполномоченным и, как правило, не удовлетворялись,

Духовные школы и духовенство

На 1 апреля 1946 г. епископат Русской Православной Церкви (не считая заграничных иерархов, которых было 17) состоял из 4 митрополитов, 21 архиепископа и 36 епископов. Из архивов Совета по делам РПЦ известно, что 17 из них в довоенное время были репрессированы и отбыли наказание.

Численность приходского духовенства, но неполным данным, составляла на 1 апреля 1946 г. 9254 человека. Возраст духовенства: до 40 лет — 7,7%; от 41 до 50 лет — 16,1%; от 51 до 60 лет — 31,2%; от 61 до 70 лет — 32,8%; старше 70 12%. Значительная группа духовенства —

45,6% — имела еще дореволюционный священнический стаж; 30,3% духовенства начали свое священническое служение в годы войны, причем большей частью на оккупированной территории, например, из 264 священников, рукоположенных в РСФСР в военные годы, 240 было рукоположено на занятой немцами территории.¹⁵

В последующие годы количество духовенства возросло. На 1 января 1948 г. епископат РПЦ в СССР насчитывал уже 70 архиереев (1 патриарх, 3 митрополита. 23 архиепископа и 43 епископа). Большинство из них (52 иерарха, или 74,3%) получили благодать архиерейства в 1941-1947 гг.: с дореволюционной хиротонией было лишь 3 иерарха; 15 иерархов были рукоположены в 2030-е годы.

101

Заметим рост и числа приходского духовенства: на 1 января 1948 г. числилось 11.846 священников и 1258 диаконов. Количество духовенства с дореволюционной хиротонией естественно уменьшалось: оно уже составляло 30,6%; 39% составляло духовенство, рукоположенное в 1918-1941 гг.; 20% духовенства было рукоположено в годы войны; 9,7% — с 1945 по 1947 гг. С 1950 до 1954 г. численность духовенства уменьшается. Вот данные за эти годы: на 1 января 1950 — 13.483; 1951 — 12.443; 1952 — 12.318; 1953 12.089; 1954 11.912.

Приток в клир нового поколения кандидатов на священство требовал от церковного священноначалия заботы об организации их подготовки. Открытые в 1944 г. московские духовные школы, безусловно, не могли удовлетворить нужд всей русской Церкви. 22 марта 1945 г. святейший патриарх Алексий обратился в Совет по делам РПЦ со следующим письмом: „Считая необходимым иметь пастырско-богословские курсы в городах Ленинграде, Минске, Киеве, Ставрополе, Луцке и Львове, прошу Совет войти в ходатайство к правительству о разрешении открытия означенных курсов в указанных городах“.

В другом письме аналогичного содержания патриарх просил разрешения открыть такие курсы в Одессе и Таллине. В каждом из названных городов, за исключением Таллина, такие курсы были организованы.

Вскоре решено было вернуться к традиционной структуре духовного образования: вместо пастырских курсов и богословского института открыть духовные семинарии и духовные академии. В ответ на письменную просьбу святейшего патриарха, обращенную к Совету по делам РПЦ, 15 июля 1946 г, был получен следующий ответ Г. Г. Карпова: „Совет по делам РПЦ при Совете Министров СССР согласен на преобразование пастырско-богословских курсов в Москве, Саратове, Ленинграде, Киеве, Львове, Одессе, Минске, Луцке и Ставрополе в духовные семинарии с четырехгодичным сроком обучения“. Практически эта реформа духовного образования осуществилась в 1946-1947 учебном году, при этом на основе минских пастырских курсов была открыта духовная семинария в

102

поселке Жировичи Гродненской области, при мужском монастыре, сохранившая, однако, название Минской. Во Львове пастырские курсы прекратили свое существование, не будучи преобразованы в семинарию. До 1947 г. функционировала духовная семинария в Вильнюсе.

Предпринимались усилия открыть духовные семинарии и пастырские курсы и в других городах страны, но безуспешно. В архиве Совета по делам РПЦ за 1946 г. хранится несколько писем епископа Черновицкого и Буковинского Феодосия с настойчивыми просьбами позволить ему организовать духовную семинарию в Черновицах, вместо довоенного богословского факультета в местном университете. Имеется также ходатайство епископа Краснодарского и Кубанского Флавиана об открытии пастырско-богословских курсов. Есть документы, свидетельствующие о попытках архипастырей Смоленской, Ярославской и Ростовской епархий открыть у себя духовные школы. Например, член Совета по делам РПЦ Г. Т. Уткин в письме уполномоченному по Ярославской области от 19 ноября 1946 г. пишет, что в просьбе об открытии в Ярославле духовной семинарии „следует отказать“. А на письме патриарха Алексия от 15 января 1947 г. в Совет, где он поддерживает инициативу епископа Ростовского и Таганрогского Серафима об открытии семинарии, имеется собственноручная резолюция Г. Г. Карпова: „Воздержаться“.

В 1946 г. предполагалось также открытие Киевской Духовной академии,¹⁶ но по какой-то причине не состоялось.

Наши послевоенные духовные школы имели немного преподавателей и учащихся, поэтому атмосфера в них была, по воспоминаниям выпускников, почти семейная. В московских духовных школах, например, на 1 января 1947 г. числилось 17 преподавателей и 144 учащихся, в ленинградских — 10 преподавателей и 74 учащихся, в Киевской семинарии — 4 преподавателя и 15 воспитанников, в Минской — соответственно 3 и 11, в Вильнюсской — 4 и 23. Полная картина о количестве учащихся наших духовных школ может быть представлена в следующих таблицах (данные на начало 1950-1951 учебного года):

103

Духовные академии:

*Академии*	количество студентов по курсам				общее кол-во
*Академии*	I	II	III	IV	общее кол-во
Московская	19	11	15	8	53
Ленинградская	60	17	8	7 i	92*
Итого	79	28	23	15	145

* В Ленинградской Духовной академии, кроме студентов стационара, были заочники и экстерны. На I курсе было 13 экстернов и 31 заочник, на II курсе 4 экстерна и 6 заочников, на III и IV курсах. по 2 экстерна. Все они включены в приведенную таблицу. .

Духовные семинарии:

*Семинарии.*	*количество учащихся по курсам*				*общее кол-во*
*Семинарии.*	I	II	III	IV	*общее кол-во*
Московская	41	36	36	38	151
Ленинградская	22	20	43	28	113*
Киевская	22	19	11	14	66
Минская	12	14	12	27	65
Одесская	28	18	11	11	68
Саратовская	9	17	17	10	53
Ставрополь екая	7	5	6	/	25
Волынская	8	8	12	16	44
Итого	149	137	148	151	585

* В Ленинградской семинарии был заочный сектор: заочники включены в таблицу наряду с воспитанниками стационара.

Итак, общее количество учащихся духовных академий и семинарий на начало 1950-1951 учебного года составляло 730 человек. Важно отметить, что в послевоенные годы многие преосвященные организовывали в своих епархиях краткосрочные пастырские курсы для не имеющих духовного образования клириков. Об этом часто сообщал в первое послевоенное десятилетие «Журнал Московской Патриархии“.

Учебные программы наших духовных школ в послевоенное время неоднократно пересматривались. В архиве

104

Совета по делам РПЦ за 1948 г. имеется документ под названием „Изменения, внесенные в положение о духовных учебных заведениях Министерством высшего образования СССР“. Согласно этому документу, указанное министерство исключило из учебных планов духовных академий логику, христианскую психологию, историю философии и христианскую педагогику, а из учебных планов семинарий такие дисциплины, как основы психологии и обзор философских учений.¹⁷

Говоря о внутренней жизни Русской Православной

Церкви при святейшем патриархе Алексии, нельзя не коснуться жизни наших монастырей. Уже к 1938 г. на территории нашей страны не было ни одного монастыря, но в 1940 г., после включения в состав СССР западных областей Белоруссии и Украины, а также Бессарабии и Прибалтики, появилось 64 обители. Во время Великой Отечественной войны на оккупированных территориях появилось еще около 40 монастырей, так что общая их численность в 1945 г. составляла 101, а. количество их насельников было 4632. Но в первые же послевоенные годы число обителей постепенно сократилось до 85 (на 1 января 1948), а затем до 57 (на 1 января 1956), хотя общее количество монашествующих уменьшилось не намного: в 1956 г. в 20 мужских монастырях проживали 878 насельников и в 37 женских обителях — 3686 насельниц; таким образом, общее количество монашествующих было 4574. Из указанного на 1956 г. количества обителей на Украине было 9 мужских и 24 женских монастыря с 2700 насельниками (при некоторых монастырях были скиты — всего было 3 мужских скита и 6 женских); в Молдавии 7 мужских и 7 женских обителей с 1370 насельниками: в Белоруссии — 1 мужской и 2 женских монастыря с 135 монашествующими; в РСФСР 2 мужских монастыря (Псково-Печерский и открытая в 1946 г. Троице-Сергиева Лавра) со 135 насельниками. В Литве 1 мужской и 1 женский монастырь с 38 насельниками, в Эстонии 1 женский монастырь со 106 насельницами и в Латвии 1 женский монастырь с 82 сестрами. Почти все монастыри имели наделы земли, и монашествующие занимались

105

сельскохозяйственными работами. Постановлением СНК СССР № 2215 от 29 августа 1945 г. монастыри были освобождены от уплаты налога со строений и земельной ренты. Этим же постановлением монашествующие были освобождены от уплаты налога на холостяков, одиноких и малосемейных граждан.

Издательский, отдел Московской Патриархии

В послевоенные годы развивал свою деятельность Издательский отдел Московской Патриархии, однако ввиду жесткого контроля за Отделом со стороны Совета по делам РПЦ и крайне малого количества отпускаемой государством бумаги он, безусловно, далеко не удовлетворял нужды Церкви. На каждое издание необходимо было согласие государственных органов. Вот. например, как выглядит документ, позволивший Московской Патриархии издать в 1952 г. сборник статей и речей митрополита Николая (Ярушевича):

Совет Министров СССР
Распоряжение от 7 апреля 1952 г.

1. Принять предложение Совета по делам русской православной церкви при Совете Министров СССР о предоставлении ему права дать согласие Московской Патриархии на издание сборника речей и статей митрополита Николая в защиту мира на русском, немецком, французском, английском и арабском языках, тиражом по 1500 экз. на каждом языке, объемом 4-5 печатных листов по прилагаемому плану.

2. Обязать Главное управление по делам полиграфической промышленности, издательств и книжной торговли при Совете Министров СССР обеспечить выпуск сборника на русском, немецком, французском и английском языках к 50 апреля 1952 г. и на арабском к 1 5 мая.

Председатель Совета Министров Союза ССР — И. Сталин.¹⁸

Приведем еще один документ — протокол № 15 заседания Совета по делам РПЦ от 3 августа 1955 г.:

„Слушали: Письмо Московской Патриархии об утверждении издательского плана Патриархии на 1956 г. (г. Репин И. Μ.).

Постановили: Разрешить издательский план Московской Патриархии на 1956 т. на уровне 1 955 г., а именно:

106

1. Журнал Московской Патриархии тираж 15 тысяч ежемесячно;

2. Настольный календарь на 1957 г. тираж 50 тыс.;

5. Стенной календарь на 1957 г. тираж 50 тыс.;

4. Богослужебные указания на 1957 г тираж 15 тыс.;

5. Послания и проч. тираж 20 тыс.;

6. Молитвы и венчики тираж по 200 тыс.

Возбудить ходатайство перед соответствующими инстанциями о разрешении Патриархии издать в 1956 г. альбом-книгу на русском и иностранных языках для распространения среди иностранцев и для помощи лицам, обслуживающим иностранных церковных деятелей, под названием «Русская Православная Церковь, ее жизнь и деятельность" объем 12 печатных листов, тираж 25 тыс. экземпляров".¹⁹

За время первосвятительства святейшего патриарха Алексия дважды издавалась Библия (1956 и 1968 гг.), а также вышли Новый Завет, Служебник, Требник, Типикон, Псалтырь, Минея Общая, Часослов. Октоих, отдельные службы праздников и Молитвослов. С 1959 г, начал издаваться сборник –«Богословские труды“. С сожалением следует отметить отсутствие у Церкви собственной типографии, надежда на которую была в первые послевоенные годы. Известно, что в 1945 г. Церковь уже приобрела типографские машины, но так и не получила окончательного разрешения на организацию типографии, поэтому через несколько лет вынуждена была вернуть их обратно.²⁰Патриарх Алексий поднимал вопрос о церковной типографии во время своей встречи с H. С. Хрущевым весной 1958 г., но безуспешно.

Говоря о жизни русской Церкви при патриархе Алексии, следует подчеркнуть особую активность Московской Патриархии в послевоенные годы в деле объединения рассеянных по всему миру чад русской Церкви. 6 марта 1945 г. была ликвидирована «эстонская схизма“. В том же году произошло воссоединение с патриаршей Церковью архиереев, клириков и мирян дальневосточных карловацких епархий. Воссоединилась также Российская Духовная Миссия в Китае, а позже была дарована автокефалия Японской Православной Церкви (в 1970 г.).

В 1946 г. к Русской Православной Церкви были присоединены униаты Западной Украины, а в 1949 г. — закарпатские униаты.

107

На возвращении к православию западно-украинских греко-католиков следует остановиться особо. У огромной части греко-католиков стремление к возвращению к исконной вере отцов наблюдалось на протяжении всего периода господства унии. Свидетельством этому являются массовые случаи перехода в православие жителей Галиции и Закарпатья в начале XX века. У многих униатов такое желание было и в 1946 г. Трудно, однако, было здесь ожидать полного единодушия. Когда в мае 1945 г. образовалась инициативная группа по воссоединению греко-католической Церкви с православной Церковью, то к 8 марта 1946 г. 87% униатского духовенства письменно заявило о своем желании перейти в православие (997 священников из общего количества 1270). Отметим, что среди этих 87% не было ни одного епископа (весь епископат униатской Церкви — митрополит Иосиф Слипый и 4 епископа) был арестован еще до создания инициативной группы — в апреле 1945 г.²¹ Очевидно, это смутило и насторожило многих верующих. Другим настораживающим обстоятельством было то, что советская власть, декларирующая принцип отделения Церкви от государства и невмешательства во внутрицерковные дела, открыто встала на сторону инициативной группы, о чем было заявлено в обращении к духовенству и верующим самой этой группой: „Государственная власть будет признавать только распоряжения нашей инициативной труппы, никакая другая административная власть в греко-католической Церкви не признается". ²²

Тот факт, что государственная власть, которая десятилетиями вела борьбу с религией и Церковью, заставляет греко-католиков принимать православие, вероятно, у многих вызвала недоверие и к самому православию. Этим можно объяснить тот факт, что часть униатов не приняла решений Львовского Собора 1946 г. о воссоединении. Государственная же власть, отдав предпочтение православной Церкви, после 1946 г. вовсе отказалась регистрировать тех священников и паству, которые не признавали для себя обязательными решения Львовского церковного Собора. Такая позиция власти вызвала у униатов враждебные настроения не только по

108

отношению к ней самой, но и к православной Церкви. Униатские общины вынуждены были существовать нелегально. В 1961 г., например, на Украине государственные органы выявили 87 незарегистрированных униатских общин (44 ' в Станиславской области и 43 — в Львовской области).²³ ,

Обострение борьбы с Церковью

Годы с 1955 по 1957 были сравнительно благополучными для русской Церкви, что прежде всего видно по некоторому увеличению количества храмов и духовенства за эти годы. Вот конкретные данные. Количество храмов: 1955—13,422; 1956—13.463; 1957—13.477. Количество духовенства: 1955 —11.593; 1956—12.185; 1957—12.288.

После массового закрытия храмов в первой половине 50-х годов в Совет посыпались жалобы. Они, конечно, в огромном своем большинстве не удовлетворялись. Например, мы видим, что за 1956 г. количество храмов увеличилось всего на 14, тогда как за этот год Совет получил 2265 ходатайств с просьбой об открытии церквей, а также принял 2299 посетителей. Результатом этих многочисленных письменных и устных ходатайств было, пожалуй, лишь то, что был остановлен процесс дальнейшего закрытия храмов.

По свидетельствам областных уполномоченных, русская Церковь в середине 50-х годов привлекала в свои храмы все больше богомольцев, что весьма тревожило уполномоченных. Сознавая это, некоторые церковные старосты и настоятели давали уполномоченным заниженные данные о количестве крещений и венчаний. Однако бдительность уполномоченных, как правило, усыпить не удавалось. В отчетах из самых разных мест отмечается рост влияния Церкви. Уполномоченный по Тамбовской области, отметив рост церковных доходов в 1955— 1957 гг., делает вывод: „Эти данные свидетельствуют не о росте атеизма, как это церковники пытаются показать данными о количестве крестившихся и венчавшихся, а о неуклонном росте влияния Церкви на население. Свечи и

109

просфоры не покупаются атеистами; жертвуют деньги и исполняют требы верующие". Уполномоченный по Воронежской области пишет о росте расходов Церкви на ремонт храмов; в 1957 г. они составили 2.963.450. .это несмотря на то, что облплан не отпускал по их заявкам стройматериалов. Их приобретали различными способами с помощью верующих".

Все уполномоченные отмечают, что подавляющее большинство храмов в епархиях отремонтированы и содержатся в прекрасном состоянии, причем небольшие сельские храмы часто получают средства на ремонт из епархиальных управлений или от других приколов.

Однако уже в 1957 г. заметно сокращение количества храмов и духовенства; на 1 января 1958 г. числится уже 13.413 храмов и 12.169 священнослужителей.

С осени же 1958 г. началось активное наступление государства на Церковь. Это выразилось, в частности, в принятии двух правительственных постановлений, ставивших своей целью подрыв материальной базы Церкви. Оба постановления приняты 16 октября 1958 г. Приведем выдержки из них.

Постановление Совета Министров СССР

от 16 октября 1958 г. № 1159.

О монастырях в СССР

1. Поручить Советам Министров союзных республик установить для монастырей размеры земельных угодий, имея в виду сократить размер земли, находящейся в их пользовании. / …/

4. Поручить Советам Министров союзных республик. Совету по делам русской православной церкви при Совете Министров СССР (т. Карпову) и Совету по делам религиозных культов при Совете Министров СССР (т. Лузину) в шестимесячный срок изучить вопрос о возможности сокращения количества монастырей и скитов и внести в Совет Министров СССР согласованные предложения по этому вопросу.

Зам. председат. Сов. Мин. СССР Ф. Козлов

Управл. делами Совета Министров СССР М. Демичев

2 апреля 1959 г. Карпов довел до сведения патриарха Алексия, что правительство поставило вопрос о сокращении количества монастырей и Совет нашел возможным закрыть 28 монастырей и скитов. Медленное сокращение обителей проводилось и в предыдущие годы: если на 1 ян-

110

варя 1957 г. имелось 20 мужских монастырей и 1 скит с 893 монашествующими и 37 женских монастырей и 6 скитов с 3768 сестрами, то через два года женских обителей стало на одну меньше. Такие темпы правительство не удовлетворяли. С 1959 г. начинается массовое закрытие монастырей: уже на 1 января 1960 г. числится 14 мужских обителей с 813 насельниками и 28 женских монастырей и 2 скита с 2911 насельниками, а на I января 1961 г. мы имели 13 мужских и 20 женских монастырей с количеством монашествующих соответственно 721 и 2327. Еще через год общее число монастырей было 22, из них 8 мужских и 14 женских: проживало в них 2185 насельников. Среди прочих обителей в 1961 г. была закрыта Киево-Печерская Лавра. Исполком киевского Горсовета направил 28 декабря 1960 т. наместнику Лавры письмо, в котором указывалось на необходимость запретить доступ паломников в Ближние и Дальние пещеры и выселить насельников из монастырского корпуса в связи с аварийным состоянием этих сооружений.

В 1959 г. патриарх Алексий по просьбе Совета по делам РПЦ дал указание правящим архиереям впредь не принимать в монастыри лиц, не достигших тридцатилетнего возраста.

Постановление Совета Министров СССР
от 16 октября 1958 г. № I 160

О налоговом обложении доходов предприятий епархиальных управлении, а также доходов монастырей.

Совет Министров Союза ССР постановляет:

I. Установить, что облагаемый подоходным налогом доход свечных мастерских епархиальных управлений определяется из расчета отпускной цены 200 руб. за килограмм свечей, за вычетом произведенных затрат.

2. Советам Министров союзных республик / …/ установить повышенные ставки налога с земельных участков, находящихся в пользовании монастырей.

3. Признать утратившим силу пункт 4 Постановления Совнаркома СССР от 29 августа 1942 г. № 2215. В связи с этим предложить Сонетам Министров союзных республик отменить льготы по налогу со строений и земельной ренте, установленные для монастырей, /…/

(Подписи те же. что и под предыдущим постановлением)

111

Повышение подоходною налога на доход свечных мастерских было особенно чувствительным уларом по Церкви, потому что оно коснулось каждой епархии и каждою храма. Дело в том, что свечи не только приобретались епархиями в свечных мастерских по цене значительно низшей, чем 200 руб. за килограмм, но и в храмах продавались часто наполовину дешевле. По принятому же постановлению Совета Министров мастерские вынуждены были отпускать епархиям и храмам свечи по 200 руб. за килограмм, и в то же время Совет категорически запрещал повышение цены на свечи в храмах — чтобы не вызвать недовольства у верующих". Храмы, таким образом, вынуждены были приобретать свечи себе в убыток. Чтобы изыскать средства для покрытия расходов, во многих храмах начали распускать платные хоры, уменьшили доходы священников и псаломщиков. Так нанесен был удар по бюджету храмов. Кроме того, постановление было также уларом по свечным мастерским, ибо значительно сократились заказы на свечи. Некоторые мастерские в результате этого закрылись. По московской мастерской увеличение подоходного налога на свечи составило 1033% !! Московский храм, что на Брюсовском переулке, платил, к примеру, свечной мастерской 24 тыс. рублей в год, после же Постановления должен был платить уже 335 тысяч. Подоходный налог на свечи по новому исчислению начал обходиться для Московской Патриархии в 12 млн. руб. в месяц, в то время как на содержание духовных учебных заведений Патриархия тратила 18 млн. руб. в год, на выплату пенсий — 15 млн. руб. в год.²¹ Важно отмстить и то, что постановление, принятое 16 октября 1958 г., вступало в силу с 1 октября того же года, что повлекло за собой перерасчеты и взыскания дополнительной платы за уже проданные по старой цене свечи. Епархии и приходы, не имевшие в запасе денежных средств, оказались в крайне затруднительном положении. Например, епископ Ивановский и Кинешемский Роман в своем рапорте патриарху пишет, что епархия „в катастрофическом состоянии", и просит ссуды у Патриархии на 1.550.000 руб. ²⁵ Святейший патриарх дал распоряжение в случае обращения в Патриархию с подобными просьбами

112

переводить необходимые суммы денег в епархии из счета Патриархии.

Указанные постановления резко ухудшили и материальное положение монастырей. Земельные уголья либо были отобраны вовсе, либо оставлена малопригодная земля. При этом в крайне тяжелом положении оказались те обители, где проживали насельники преимущественно пожилою возраста. Трудность эта состояла в том, что монастырям было запрещено применять наемную силу и лаже пользоваться безвозмездным трудом паломников (в глазах государства это была эксплуатация трудящихся), а между тем пожилые насельники не справлялись с работой в силу своего возраста. Молодых же иноков принимать в обители запрещалось.

Вслед за принятием правительством указанных постановлений местные органы власти усилили административный нажим на верующих. Вновь началось массовое закрытие церквей. На 1 января 1959 г. на учете было 13.372 храма, а через год 13.008; количество духовенства — соответственно — 12.099 и 11.407.

13 января 1960 г. ЦК КПСС принял постановление «О ликвидации нарушений духовенством законодательства о культах“, во исполнение которого местные советские органы произвели массовое изъятие у общин „незаконно“ (т. е. без разрешения уполномоченного) приобретенных домов для причта и транспортных средств.²⁶

Одновременно с административными мерами в конце 50-х годов отмечается резкий рост антицерковной пропаганды, в газетах и журналах появляются клеветнические, надуманные фельетоны о церковной жизни.

Как реагировала Церковь на столь резкое обострение борьбы с нею? Приходские пастыри в большинстве своем вместе с церковным советом старались защитить храм от поругания. С церковных амвонов звучали призывы твердо стоять в православной вере. В ответ на это наиболее активные священники отстранялись государственной властью от служения. Уполномоченный по Минской области А. Логвиненко в своем отчете Совету за 1960 г. указывает: „В 1960 г. мною было снято с регистрации в порядке наказания 6 священников, в их числе: благо-

113

чинный Клейкого благочиннического округа Хришанович Петр Ильич и настоятель церкви д. Зубки Клецкого района Дешковский Иван Александрович за недозволенную проповедническую деятельность: настоятель церкви д. Гриценичи Клейкого района Карпович Яков Онуфриенич за подстрекательство верующих к сбору подписей и обжалованию решений о снятии с учета приписных церквей в д. Рогачевка и Заельня“.

Многие архиереи старались защитить своих клириков, но, как правило, безуспешно, так как к ним самим уполномоченными применялись те же меры. Например, уполномоченный по Ростовской области потребовал в 1959 г. от епископа прекратить колокольный звон в храмах Ростова. Уполномоченный по Калининской области в том же году настоятельно рекомендовал епископу сократить количество архиерейских служб и, кроме того, сократить проповедническую деятельность в храмах. Он также запретил священникам, в том числе благочинным, участвовать в богослужениях на других приходах в престольные праздники. В Ульяновской области уполномоченный, посещая храмы, уговаривал верующих не исполнять обрядов, а священников склонял к отказу от сана и переходу на гражданскую работу. Тысячи верующих, согни священников и многие архипастыри обращались в Патриархию, в Совет по делам РПЦ, в Совет Министров и в ЦК КПСС с просьбой защитить Церковь. Просьбы эти были безуспешны. Когда, например, в Совет прибыл архиепископ Ташкентский и Среднеазиатский Ермоген и сообщил о недопустимом вмешательстве республиканского уполномоченного в дела Церкви (уполномоченный настойчиво требовал произвести перестановку приходского духовенства), то заместитель председателя Совета Чередняк П. Г. ответил архиепископу, что «вопросами назначения и перемещения занимается правящий архиерей, но следует новые кандидатуры, а также перемещение предварительно согласовывать с уполномоченным“.

Святейший патриарх Алексий еще в мае 1958 г., когда основное наступление на Церковь еще только готовилось и появились его первые признаки, попросился на прием к

114

председателю Сокета Министров СССР H. С. Хрущеву. Патриарх говорил главе правительства о необоснованных отказах властей в открытии храмов, о выпадах по радио и в прессе против Церкви и духовенства. Просил предоставить Церкви типографию.²⁷ Ответом Хрущева было дальнейшее ужесточение борьбы.

29 октября 1958 г., после принятия Советом Министров упомянутых выше постановлений. Совет посетила группа руководящих работников Хозяйственного управления Московской Патриархии во главе с. архиепископом Можайским Макарием и горячо убеждала Совет в необходимости отменить эти правительственные акты, подрывающие хозяйственную жизнь Церкви. Последовал твердый отказ.

16 мая 1959 г. патриарх Алексий и митрополит Крутицкий и Коломенский Николай обратились с письмом к H. С. Хрущеву, в котором указывали на недостойные приемы антирелигиозной пропаганды, на незаконные административные меры, применяемые по отношению к духовенству и неруюшим, на массовое закрытие храмов. Письменного ответа от Хрущева не было. Карпов сообщил через несколько месяцев патриарху и митрополиту Николаю, что Хрущев, получив письмо, дал указание проверить факты, но они «не подтвердились“. Единственное. что Хрущеву пришлось признать, — это клеветнический характер газетных публикаций о Церкви, так как авторы письма конкретно назвали множество таких фактов, Карпов информировал патриарха и митрополита, что в связи с последним обстоятельством «дана общая установка в редакционной статье в газете «Правда» от 21 августа 1959 г. «Против религиозных предрассудков», в которой определены пути, как нужно вести научно-атеистическую пропаганду и указано на имеющие место недостатки в этом вопросе“, а также даны конкретные указания редакторам газет

В ноябре-декабре 1959 г. святейший патриарх неоднократно выражал желание вновь встретиться с Н. С. Хрущевым. Состоялась ли встреча, сказать трудно: в рассекреченных архивах Совета свидетельств об этом не обнаружено. В 1961 г. патриарх Алексий вновь обратился

115

к главе правительства с просьбой принять его, однако получил отказ.

Встречаясь с председателем Совета по делам Русской Православной Церкви и другими его работниками, патриарх Алексий и митрополит Николай каждый раз обращали внимание Совета на переживаемые Церковью притеснения.

Так, митрополит Николай 27 апреля 1959 года в беседе с работниками Совета Чередняком и Васильевым говорил о том, что священнослужители находятся в сложном положении: в прессе и по радио пишут и говорят явную ложь о церковной жизни, о противоречиях в Священном Писании, а церковные деятели не имеют возможности опровергать эту ложь. Мы будем просить H. С. Хрущева. — сказал митрополит Николай, — разрешить нам в Журнале Московской Патриархии или специальном органе опровергать подобного рода ложные утверждения“. В ответ на это работники Совета заявили митрополиту Николаю о нецелесообразности открытия дискуссии на страницах «Журнала Московской Патриархии» или в каком-то новом органе по вопросам религии“.

10 декабря 1959 г. патриарх Алексий, митрополит Николай и управляющий делами Московской Патриархии протопресвитер Н. Колчипкий подробно информировали председателя Совета по делам РПЦ Карпова о переживаемых Церковью трудностях и просили содействия Совета в нормализации церковной жизни. Какова же была реакция председателя Совета? Вот некоторые выдержки из хранящейся в архиве записи беседы: „Товарищ Карпов сказал, что научно-атеистическая пропаганда велась и будет вестись, причем она будет вестись еще в более широком масштабе — таков закон развития нашего общества. Однако научно-атеистическая пропаганда не преследует цели дискредитации Церкви в глазах народа и тем более ее физического уничтожения. Задача научно-атеистической пропаганды состоит в воспитании трудящихся, в том числе и верующих, в духе атеизма”. Факт массового закрытия храмов Карпов объяснил следующим образом: -Искусственно поддерживать приходящие в упадок храмы не следует, а такие храмы сейчас есть,

116

будут и впредь, ибо государство проводит огромную работу по атеистическому и коммунистическому воспитанию народа. Вследствие этого верующие граждане отходили и будут отходить от Церкви и, следовательно, будут налицо такие храмы, которые постепенно будут приходить в упадок“.

Через месяц с небольшим, 22 января 1960 г., Карпов в беседе с митрополитом Николаем указал ему на то, что „со стороны духовенства имеют место выступления с амвона с проповедями против научно-атеистической пропаганды, что нельзя рассматривать иначе, как попытки противодействия Церкви проведению таких мероприятий“. При этом он недвусмысленно заявил: «Будет и впредь вестись широкая научно-атеистическая пропаганда, а всякие попытки сопротивления этому со стороны Церкви и духовенства будут находить соответствующее реагирование со стороны Совета“.

Реагирование было простым: активные священнослужители снимались с регистрации. Эта мера распространялась не только на приходских священников, но и на архиереев. 2 апреля 1959 г. святейший патриарх сообщил председателю Совета по делам РПЦ, что в Патриархию поступила жалоба от епископа Ульяновского Иоанна на местного уполномоченного, который, посещая храмы, уговаривал верующих не посещать церковь, а священников — отказаться от сана. Карпов ответил, что Совет занимался этим вопросом и факты не подтвердились. Совет установил другое: епископ Иоанн в беседах с уполномоченным ведет себя нервозно, говорит повышенным тоном, недостаточно прислушивается к предложениям уполномоченного. „Вам известно, сказал Карпов его святейшеству, — что за аналогичное поведение Иоанн был отстранен от управления Уфимской епархией, Совет рекомендует Патриархии объединить Ульяновскую епархию, в которой всего 17 церквей, с Куйбышевской, а Иоанна отправить на покой“.

Впоследствии по требованию Совета был уволен на покой архиепископ Ермоген (Голубев), активно противостоявший закрытию приходов во вверенной ему Ташкентской епархии. Совет обвинял архиепископа Ермогена в том, что он «взял на себя функции религиозных обществ

117

по ремонту и охране молитвенных зданий, создав при епархиальном управлении специальный аппарат во главе с инженером-строителем". Архиепископ Ермоген без разрешения Совета организовал строительство и ремонт нескольких храмов, что Совет классифицировал как злостное нарушение советского законодательства о культах. Уполномоченный Совета по Узбекской ССР Воротничев Η. Ф. еще в конце 1959 г. поднял вопрос о скорейшем переводе или увольнении на покой архиеп. Ермогена. Карпов пообещал ему свое содействие. «Надо ожидать, что патриарх будет защищать Ермогена, — сказал Карпов Воротничеву, — но мы будем настаивать“.

Совет неоднократно требовал от патриарха устранения архиеп. Симферопольского и Крымского Луки (ВойноЯсенецкого), но патриарх каждый раз отвечал, что сделать это очень трудно, пока, наконец, архиеп. Лука не скончался в 1961 г.

В 1960 г., по настойчивому требованию нового председателя Совета по делам РПЦ В. А. Куроедова, был отправлен на покой митрополит Крутицкий и Коломенский Николай (Ярушевич). Вот отрывок из записи беседы Куроедова с патриархом Алексием, состоявшейся 15 сент. 1960 г.: «Патриарх сказал, что освобождение митр. Николая от управления Московской епархией осложняется тем, что Николай отказывается принять управление Ленинградской епархией. Патриарх предложил кандидатуру Николая на пост управляющего православными приходами в Польше. Из-за границы поступают некоторые материалы о том, что якобы митр. Николай подвергается гонениям. В подтверждение патриарх зачитал письмо из Парижа княгини Мешерской. /... / Патриарх высказал мнение, что, пожалуй, лучше не принимать в данный момент решения об освобождении Николая, а предоставить ему полугодовой отпуск, а потом вернуться к этому вопросу. Товарищ Куроедов сообщил патриарху, что вопрос об оставлении митр. Николая в занимаемой должности надо решить сейчас и не откладывать на какой-либо другой срок. / ... / Товарищ Куроедов ознакомил патриарха с записью беседы с митр. Николаем, в которой он пытается обвинить патриарха в

118

том, что последний своими реакционными действиями якобы пытается противопоставить интересы Церкви интересам государства.²⁸ Из содержания беседы видно, как лживо и подло действует митр. Николай. / ... / Поэтому с точки зрения государственных интересов и правильных взаимоотношений Церкви и государства надо освободить митр. Николая от возложенных на него обязанностей по управлению Московской епархией и полностью отстранить от руководящей работы в Патриархии“.

В 1963 г. с должности секретаря Учебного комитета при Священном Синоде был по требованию Совета по делам РПЦ уволен прот. Н. Никольский, который, как пишет в записке, адресованной Куроедову, заместитель заведующего инспекторским отделом Совета А. Плеханов, «несмотря на предупреждения, допускал произвольные действия, вносящие дезорганизацию в вопросы, согласованные с Советом". Кроме того, прот. Н. Никольский был снят уполномоченным по Московской области с регистрации на 6 месяцев за то, что «допустил политическую диверсию по отношению к общественным организациям: 9 июня 1963 г. он крестил комсомольца Комарова Юрия, слесаря-механика предприятия коммунистического труда — 1-го Московского часового завода“...

Тем временем в Патриархию приходили все новые и новые жалобы. Местные уполномоченные и представитель КГБ разогнали в 1959 г. монашествующих Овручского и Кремененкого монастырей. В день памяти преподобного Сергия Радонежского, 8 окт. 1959 г., милиционеры проверяли у прибывших в Троице-Сергиеву Лавру паломников паспорта, водили в милицию, требовали подписку в том, что они никогда больше не приедут в Лавру. В Харькове в 1960 г. закрыли Александро-Невский храм и взорвали его. В г. Инсаре (Мордовская ССР) верующие затратили на восстановление церкви более 150 тысяч рублей, здание церкви было капитально отремонтировано, а потом по распоряжению городских властей его отобрали под клуб. В г. Златоусте городские власти, закрывая в марте 1960 г. храм, даже не разрешили перевезти церковную утварь в другую церковь

119

— она была на глазах у верующих, стоявших и плакавших, сломана и свалена в кучу.

Церковное руководство делало подобные факты предметом обсуждения с работниками Совета, которые всегда заявляли, что им ничего не известно об этом и обещали заняться расследованием, однако дальше обещаний дело не двигалось.

Всю церковную жизнь Совет держал под жестким контролем. Каждое действие церковного руководства должно было получить предварительное одобрение в Совете. Вот примеры:

Из беседы Карпова с патриархом Алексием, митрополитом Николаем и протопресвитером Н. Колчицким от 2 апреля 1959 г.: «Патриарх и митрополит попросили товарища Карпова дать им согласие на одновременное приглашение в Патриархию Калининского, Ульяновского, Пермского. Таллинского, Псковского, Сумского, Житомирского. Киевского, Курского, Ростовского архиереев для рассмотрения и урегулирования некоторых вопросов работы этих епархий. Товарищ Карпов ответил, что со стороны Совета возражений нет“.

Из беседы тех же лиц 10 декабря 1959 г.: .,В заключение беседы тов. Карпов попросил патриарха еще раз просмотреть свое новогоднее послание в сторону некоторого сокращения и улучшения редакции его“...

Из беседы Карпова с митр. Николаем 16 января 1958 г.: „Митрополит Николай просил согласия Совета на перевод диакона Анастасия Ц. из Болгарии в Берлин. Товарищ Карпов сказал, что мы этот вопрос изучим и свое решение сообщим. / ... / Митр. Николай сообщил о том, что группа членов организации „Друзья примирения“ из США просится прибыть в Советский Союз, и просил мнение Совета. Товарищ Карпов сказал, что приглашать не следует. Митр. Николай просил мнение Совета, что ему следует ответить на предложение генерального секретаря экуменического совета о встрече с представителями Русской Православной Церкви. Тов. Карпов сказал, что следует ответить, что вы в принципе согласны на встречу в июне-июле этого года".

120

Из беседы тех же дни 28 января 1958 г.: „Митрополит Николай спросил, будет ли возможно взять ему с собой в Париж для переговоров с экуменистами Ведерникова А, В. Товарищ Карпов сказал, что Ведерникова брать в Париж не следует".

Из письма патриарха Алексия В. А. Куроедову от 11 марта 1961 г.: „Глубокоуважаемый Владимир Алексеевич! Меня главным образом озабочивает вопрос о перемещениях в связи с назначением епископов на вакантные епархии — в сущности, единственный вопрос на предстоящей 16 марта, в четверг, сессии синода. / ... / I. В Харьков я бы предположил назначить архиеп. Винницкого Симона заслуженного и тактичного архиерея, /…/ 4. Если вы находите ненужным перемешать из Омска еп. Сергия, то в Пермь нельзя ли назначить заштатного епископа Феодосия Ковернинского или же еп. Венедикта Пляскина, живущего в Омске?"

Особенно пагубно на состоянии Церкви отразился контроль Совета за подбором кандидатов на архиерейское служение. Наиболее деятельные священнослужители к епископской хиротонии не допускались. Приведем характерный пример. В 1962 г. патриарх направляет в Совет характеристику и послужной список архимандрита Троице-Сергиевой Лавры Тавриона (Батозского). При этом он делает собственноручную приписку: „Я со своей стороны могу подтвердить, что архимандрит Таврион является вполне достойным кандидатом во епископа и даже рекомендовать его в Курск. Как гражданин Советского Союза он безупречен“. Но такого заверения со стороны патриарха Совету показалось мало. Он делает запрос уполномоченному по Башкирии, где служил архимандрит Таврион до поступления в Лавру. „Согласно сообщению уполномоченного Совета по Башкирской АССР, Батозский, находясь на посту секретаря епархиального управления, оказывал отрицательное влияние на епископа, всячески старался укрепить положение церквей, противодействовал их закрытию, побуждал верующих писать жалобы патриарху и в советские органы, допускал грубые нарушения законодательства о культах. / ... / За

121

все эти и другие нарушения Батозский был снят с регистрации священника“. И вот вывод Совета: „Учитывая крайний фанатизм и реакционность Батозского, его высокую активность на религиозном фронте, инспекторский отдел считает нецелесообразным рекомендовать его к посвящению в епископы“.

Резкое усиление антицерковной кампании наблюдается в 1961 г. 16 марта Совет Министров СССР принял Постановление № 263 „Об усилении контроля за выполнением законодательства о культах“. Согласно Постановлению, отныне регистрация и снятие с регистрации религиозных объединений, открытие и закрытие молитвенных домов всех культов должны производиться не по решению центральных органов, а по решениям исполкомов областных (краевых) Советов депутатов трудящихся, Советов Министров автономных республик, а в союзных республиках без областного деления — по решениям Советов Министров союзных республик. Однако каждое подобное решение должно быть согласовано соответственно с Советом по делам РПЦ и с Советом по делам религиозных культов при Совете Министров СССР. Казалось бы, какая разница: закрывается храм по решению Совета или по решению облисполкома, обязательно согласованному с Советом? Думается, данное изменение было принято с целью ослабить росшее недовольство верующих, лишавшихся храмов, действиями центральных органов власти и переложить вину за творимое беззаконие с последних на местные органы, действия которых можно было отнести к „перегибам",

Согласно этому же постановлению, все священнослужители и церковнослужители, а не только приходское духовенство, как было ранее, должны облагаться подоходным налогом по статье 19 Указа Президиума Bepxoвного Совета СССР от 30 апреля 1943 г. „О подоходном налоге с населения".

Кроме гого, Постановление Совета Министров от 16 марта 1961 г, предусматривало ограничение колокольного звона. В пункте 7 Постановления сказано: „Установить, что исполкомы областных (краевых) Советов депутатов трудящихся, Советы Министров автономных республик, а

122

в союзных республиках без областного деления — Советы Министров союзных республик могут, по согласованию соответственно с Советом по делам религиозных культов при Совете Министров СССР и Советом по делам РПЦ при Совете Министров СССР принимать решения об ограничении колокольного звона, если это вызывается необходимостью и поддерживается населением“. Эти мягко звучащие слова правительственного постановления заставили на несколько десятилетий замолчать колокола почти всех храмов в стране.

В тот самый день, когда Совет Министров СССР принял Постановление „Об улучшении контроля за выполнением законодательства о культах“. Совет по делам РПЦ и Совет по делам религиозных культов при Совете Министров СССР совместно приняли „Инструкцию по применению законодательства о культах“, в которой, в частности, говорится о том. что религиозным центрам, религиозным объединениям и служителям культов воспрещается:

— пользоваться находящимися в их распоряжении средствами и имуществом для благотворительных целей, для помощи церквам и монастырям:

— без разрешения соответственно Совета по делам религиозных культов при Совете Министров СССР и Совета по делам РПЦ при Совете Министров СССР созывать религиозные съезды и совещания, открывать духовные учебные заведения, издавать религиозную литературу:

— организовывать паломничество верующих к святым местам.

В соответствии с Постановлением Совета Министров, в конце 1961 г. в стране был проведен единовременный учет религиозных объединений, молитвенных зданий и имущества, находившегося в пользовании религиозных организаций. Согласно инструкции, учет проводился „без широкой огласки, чтобы не породить ненужных кривотолков и неровных настроений среди верующих и духовенства". Учет проводился с целью получить всестороннюю и точную информацию о Церкви для дальнейших мер по ее ослаблению. В справке об итогах

123

учета, составленной Советом, намечены на ближайшее будущее следующие мероприятия: «В связи с тем, что у религиозных обществ отпала необходимость в транспортных средствах (?!), следует рекомендовать местным органам власти провести необходимую работу по добровольной передаче этих средств в народное хозяйство.

Уполномоченным Совета впредь воздерживаться от выдачи разрешений религиозным обществам на строительство или приобретение каких-либо строений и транспортных средств. / ... /

В связи с тем. что заочные секторы обучения при Ленинградских духовных академии и семинарии существуют незаконно, так как правительством СССР разрешено лишь стационарное обучение, прекратить прием новых лиц на заочное обучение в духовные учебные заведения. / …/

Обязать уполномоченных Совета по тем областям и республикам, в которых имеются монастыри, и в первую очередь уполномоченного Совета по Эстонской ССР, внести предложение местным советским органам о сокращении размеров земельных угодий монастырей в соответствии с постановлением Совета Министров СССР от 16 окт. 1958 г. за № 1159 и запретить применять наемный труд в обработке земельных угодий. Было бы целесообразно вообще воспретить монастырям применять наемную рабочую силу и подвергать эксплуатации определенную часть советских граждан. / ... /

Архиерейский собор 1961 г.

Весьма значительным событием церковной жизни в период первосвятительства святейшего патриарха Алексия был Архиерейский собор 1961 г., на котором были внесены существенные изменения в «Положение об управлении Русской Православной Церковью". Чем они были вызваны?

31 марта 1961 г. в Совет по делам РПЦ были приглашены патриарх Алексий, митр, Питирим (Свиридов), арх. Пимен (Извеков) и еп. Никодим (Ротов). Председатель Совета Куроедов В. А. заявил иерархам о необходимости церковной реформы. Вот отрывок из записи беседы:

124

(Куроедов): „Создавшееся положение с управлением религиозных общин справедливо вызывает недовольство среди верующих, тем более, что в нашей подлинно демократической стране, в которой управление государством осуществляется народом, сохранившаяся в религиозных общинах диктаторская власть одного липа недопустима".

Далее тов. Куроедов говорит о том, что за последнее время в нашей стране в целях привлечения общественности к управлению государством расширены права местных органов власти, на принципах общественности осуществляется управление организациями искусства и физической культуры, охраны общественного порядка. Создавшееся положение в религиозных общинах и современные условия жизни нашего общества выдвигают вопрос о том, что надо пересмотреть отдельные пункты Положения об управлении Русской Православной Церковью, чтобы во главе общины был исполнительный орган, а не настоятель церкви. По этому вопросу Совет получил указания правительства и рекомендует вам пересмотреть отдельные пункты Положения". Иерархам пришлось согласиться.

Вскоре в Патриархии был выработан проект изменений. 18 апреля 1961 г. патриарх Алексий, митр. Питирим и архиеп. Пимен были приглашены в Совет для обсуждения проекта. В беседе со стороны Совета принимали участие заместитель председателя Фуров В. и член Совета Макарцев II. В. Приводим с незначительными сокращениями составленное П. В. Макарцевым письменное изложение этой беседы:

“Патриарх Алексий вначале был несколько взволнован и начал беседу с изложения жалоб, поступающих на его имя в связи с якобы неправильными действиями на местах при закрытии церквей. В частности, он передал полученные им телеграммы из Мурманска, Новгорода, Волынска и Харькова.

Товарищ Куроедов разъяснил патриарху, что решения о закрытии церквей принимаются тогда, когда верующие отходят от церкви, община распадается и не в состоянии содержать храм, однако и в этих случаях находятся отдельные липа, которые чаще всего в корыстных целях

125

направляют жалобы в различные учреждения, в том числе и в Патриархию.

Патриарх Алексий был удовлетворен этим разъяснением и уже спокойно перешел к изложению проекта решения Синода о восстановлении прав исполнительных органов общин в части финансово-хозяйственной деятельности.

Проект, составленный патриархом, в некоторой части был неприемлем, так как в нем не содержалось четкого указания, что настоятели храмов должны полностью передать ведение финансово-хозяйственных дел исполнительным органам общин и что духовенство впредь является наемным персоналом. / ... /

В результате обсуждения указанного проекта патриарх без возражений принял высказанные замечания и здесь же, во время беседы, внес поправки в проект решения синода. Одновременно он обратился с просьбой дать ему письмо, в котором указывалось бы на необходимость приведения Положения об управлении Русской Православной Церковью в соответствие с законодательством о культах. Патриарху было сказало, что такое письмо будет направлено».

Так были выработаны изменения в Положении об управлении Русской Православной Церковью, принятые Архиерейским Совещанием в июле 1961 г.

Состояние приходов в 60-е годы

Указанные изменения, как и Постановление Совета Министров 1961 г., облегчили государству дальнейшее сокращение приходов. В 1961 г. было снято с регистрации 1390 православных общин, в 1962 г. — 1585. И это несмотря на то, что только за 1961 г. Совет по делам РПЦ получил 304 ходатайства об открытии храмов. Из них 103 заявления было „снято с рассмотрения", 201 ходатайство отклонено. На 1 января 1961 г. в стране действовало 11.616 православных храмов (из них 45 — храмы Грузинской Церкви), на 1 января 1962 г. — 10.149 (из них 8660 типовых храмов и 1489 молитвенных ломов). Важно отметить, что в то же самое время (на 1 января

126

1962 г.) на регистрации состояло 10.221 православная община. Как видим. 72 зарегистрированных общины не могли получить молитвенного здания, хотя в стране в то время насчитывалось 10.451 недействующих православных храмов, из которых 5669 использовались под хозяйственные нужды, 1070 были заняты культурно-просветительскими учреждениями и 3712 храмов пустовали. Кроме 10.221 зарегистрированных православных общин. на 1 января 1962 г. в стране нелегально действовало, по данным Совета по делам РПЦ. 783 незарегистрированных общины (672 в РСФСР; 89 — в УССР: 17 — в Казахстане), не прекративших общественных богослужений после их снятия с регистрации. В составленной работниками Совета справке, содержащей эти сведения, указан план дальнейших действий: члены Совета по делам РПЦ «считают целесообразным поручить уполномоченным Совета внести соответствующие предложения в местные советские и общественные организации о проведении работы по прекращению деятельности этих обществ и групп". Вместе с тем продолжалось далее снятие православных общин с регистрации. Па 21 августа 1963 г. числилось на регистрации уже 8314 общин (в том числе на Украине — 5114: в Российской Федерации — 2093: в Белоруссии — 465; в Молдавии — 231; в Латвии — I1 6; в Эстонии — 101: в Казахстане — 46: в Литве — 45: в Грузии — 44; в Киргизии — 25: в Узбекистане — 20: в Таджикистане — 5; в Туркмении и Азербайджане — но 4: в Армении — 1 православная община). В последующие годы процесс, снятия общин с регистрации и закрытия храмов продолжался, но, как и все в стране, застойными темпами. В 1966 г., по данным журнала «Наука и религия". Русская Православная Церковь имела 7523 зарегистрированные общины, в 1971 г. 7274. ²⁹

Духовные школы и семинарии

В начале шестидесятых голов были закрыты 5 из 8 духовных семинарий Русской Православной Церкви. Еще с конца 50-х годов государство начало прилагать усилия к тому, чтобы сократить количество учащихся духовных

127

школ. С юношами, подававшими прошения в семинарии о приеме на учебу, встречались местные уполномоченные Совета, партийные и комсомольские деятели, работники КГБ и военкомата и различными способами удерживали их от поступления. Кроме того, оказывалось давление на приходских священников, дававших рекомендации молодым людям для поступления в семинарию. Поступающих часто брали на срочные военные сборы на период сдачи вступительных экзаменов, иногда уже поступившим отказывали в прописке. Так, в беседе с Карповым 6 ноября 1959 г. святейший патриарх заявил о поступивших ему из Киева сведениях о том, что семинаристов «вызывают куда-то, и они приходят измученные, обессиленные". В рапорте Учебного комитета при Священном Синоде о положении в Минской семинарии, составленном в июне 1963 г., говорится: «Искусственно создаваемая задержка в приеме воспитанников в Минскую духовную семинарию оставила ее без последних. / «. / Учебный комитет почтительнейше ходатайствует пред вашим святейшеством о возбуждении ходатайства перед Советом по делам РПЦ об оставлении Минской духовной семинарии на прежнем положении и содействии в прописке поступающих в семинарию".

В результате принятых мер количество учащихся духовных школ стало уменьшаться. Если на начало 1950-1951 учебного года в семинариях обучалось 580 человек, то весной 1962 г. было 364 учащихся стационара и 128 заочников. На количестве студентов духовных академий принимаемые меры пока не сказывались: если в 1950-1951 учебном году их было 145, то в 1961-1962 г. — 197 на стационаре и 65 на заочном секторе. Но вот распределение количества учащихся семинарий по классам весьма красноречиво. В конце 1961-1962 учебного года в четвертых классах семинарий было 144 воспитанника, в третьих — 113, во вторых — 60, в первых — 47. При этом в Волынской семинарии уже вовсе отсутствовал первый класс, а в Минской — первый и второй классы. В сентябре 1963 г. в первых классах всех духовных семинарий было всего 55 учащихся, в сентябре 1964 г. — 58 учащихся. На начало 1964-1965 учебного года в духовных семинариях было 211 учащихся

128

стационара и 177 заочников, в академиях — 200 студентов стационара и 157 заочников.

Первыми из духовных школ были закрыты Киевская. Саратовская и Ставропольская духовные семинарии. 4 мая 1960 г. председатель Совета по делам РПЦ Куроедов предложил патриарху Алексию закрыть эти духовные школы, указав на недопустимые бытовые условия в этих учебных заведениях и небольшое количество учащихся. Святейший патриарх, рассматривая рекомендации Совета как правительственные указания и не видя возможности в создавшихся для Церкви условиях улучшить положение в этих духовных школах, дал согласие. Что касается Минской и Волынской семинарий, то на их закрытие не было согласия церковного руководства, и они прекратили свое функционирование исключительно в результате принятых административных мер. Минская семинария не смогла после 1959 г. произвести набор воспитанников и поэтому после выпуска 1963 г. последних пяти воспитанников фактически перестала функционировать, не будучи формально упраздненной. Последней была закрыта Волынская семинария. Летом 1963 г. в ней числилось пять учащихся, переведенных с третьего в четвертый класс. Уже в 1962-1963 учебном году предпринимались активные усилия к закрытию семинарии. Вот выписки из отчета³⁰уполномоченного по Волынской области А. Федулова, который характеризует каждого из пяти учащихся Луцкой семинарии:

„Данилюк Василий Владимирович /.../ Выходец из фанатично-религиозной семьи, принадлежавшей к течению истинно-православной Церкви /.../ В 1960 г. поступил в семинарию. Проведенная с ним работа по отрыву от семинарии результата не дала. /.../

Чайковский Михаил Васильевич /.../ При проведении с ним работы по отказу от учебы в семинарии совершил хулиганский поступок (побил стекла), за что был осужден на 15 суток. Отбывая наказание, несколько дней отказывался принимать пищу, заявляя, что страдает за Христа, за веру и готов умереть за это. Религиозный фанатик. /.../“ И общий вывод автор отчета делает следующий: „Все эти люди характеризуются как религиозные

129

фанатики, стремящиеся легко прожить за счет чувств верующих людей". Вывод этот, конечно, далек от объективности.

Интересные сведения о мерах, принятых для закрытия Волынской семинарии, содержатся в адресованной Совету по делам РПЦ справке, составленной уполномоченным Совета по УССР Г. П. Пинчуком.

«В соответствии с постановлением ЦК КП Украины, — говорится в документе, — духовная семинария в городе Луцке Волынской области должна в 1963 г. прекратить свое существование. О прекращении деятельности духовных семинарий в г. Лунке и г. Минске говорил председатель Совета по делам Русской Православной Церкви при Совете Министров СССР товарищ Куроедов В. А. на Всесоюзном семинаре-совещании уполномоченных Совета в июне 1963 г. При этом товарищ Куроедов сказал, что нужно принять меры в этом году, чтобы желающих поступить в семинарию /.../ не было, как и за последние три года.

Мы просили ЦК ΚΙΙ Украины и Совет Министров УССР: I) дать указание местным партийным и советским органам продолжать работу но предотвращению вступления желающих в семинарию /.../.“

Однако ни ЦК коммунистической партии Украины, ни Совету Министров республики не удалось справиться с этой задачей государственной важности. Уполномоченный Совета по Волынской области 26 сентября 1963 г. писал: «Всего в семинарию о поступлении в первый класс было подано 12 заявлений со всеми требуемыми документами. Кроме того, было 8 запросов об условиях приема и учебы.

Обращает на себя внимание тот факт, что большинство лиц, подавших заявления о поступлении в семинарию, привозили документы лично, причем в самые последние дни, с 29 по 31 июля месяца. Ряд лиц /.../ сразу же после подачи документов в семинарию поспешили сняться с учета по месту жительства и выехать, чтобы их не нашли по указанному адресу. Есть основания полагать, что все это не было случайностью, а делалось по совету руководства семинарии. Из 12 оформленных документов семинария по нашей рекомендации по различным

130

причинам 6 заявлений возвратила обратно /.../. Из оставшихся 6 человек на приемные экзамены прибыли трое. Обо всех лицах, подавших заявления и обращавшихся с запросами, немедленно информировались уполномоченные Совета соответствующих областей. Волынский обком КП Украины обращался ко всем обкомам партии с письменными просьбами провести соответствующую работу. Однако несмотря на все усилия, полностью сорвать набор не удалось. В дальнейшем, если семинария будет продолжать свою работу, не допустить нового набора будет еще более трудно”.

Исполком изъял у семинарии второй этаж здания, были сняты номерные знаки с принадлежащей семинарии автомашины, которая была особенно нужна для перевозки закупаемых на базаре и в магазинах продуктов ввиду того, что семинария не была прикреплена к торговой базе. Вскоре она вынуждена была прекратить свою деятельность.

Заметим, что чинились препятствия для поступления не только в те семинарии, которые подлежали закрытию, но и в оставшиеся. Член Совета по делам РПЦ Г. Казызаев писал в марте 1965 г.: „Совет, некоторые наши уполномоченные и соответствующие местные органы принимают меры по предотвращению попыток поступления молодых людей в семинарии, когда об этом становится известно. Как только стало известно, что /.../ комсомолец Комаров с 1-го Часового завода подал заявление в семинарию, уполномоченный Совета по Москве сообщил об этом Ждановскому РК КПСС. МГК ВЛКСМ и в МГК КПСС и просил принять необходимые меры по предотвращению поступления Комарова в семинарию", В августе 1965 г. тот же автор указывал: „Соответствующие уполномоченные Совета своевременно были информированы о всех лицах, приславших свои заявления о приеме в духовные семинарии, а также запросивших выслать им условия поступления в последние“.

В архиве Совета по делам РПЦ имеется письмо председателя Совета Куроедова В. А. начальнику Главного политического Управления Советской Армии и Военно-Морского Флота Епишеву А. А, Письмо содержит информацию о поступлении в духовные школы молодых

131

людей сразу же после службы в армии, причем прилагаются списки. Вместе с тем даются списки лиц, призванных на военную службу из стен семинарии. Выражается просьба провести с ними необходимую работу. В том же письме говорится о фактах крещения детей военнослужащих; сообщается, что их персональные списки направлены командующему войсками соответствующего военного округа.

Особые усилия государство направляло на то, чтобы не допустить в духовные школы лиц с высшим образованием. В одной из справок Совета за 1963 г. мы читаем: „В числе семинаристов был также Юрченко,

1937 г. рождения /.../. Находясь на учебе в институте, Юрченко в 1958 г. познакомился с семинаристами Ленинградской духовной семинарии и под их влиянием в 1960 г, после окончания института пытался поступить в семинарию, но были приняты меры к недопущению его в семинарию, и, наконец, в 1962 г. он поступил в Московскую семинарию, откуда в результате принятых мер он был отчислен“. В другом случае одному из абитуриентов с высшим образованием — научному сотруднику опытного поля из Киевской области Баранову — по настоянию Совета администрация Московской духовной семинарии отказала в приеме в связи с тем, что ему, как специалисту, необходимо быть там, где решается вопрос о подъеме сельского хозяйства",

В результате ограничения количества поступающих в семинарию лиц в Церкви стала ощущаться острая нехватка священнослужителей. Архиереи вынуждены были, причем часто поспешно, без должного испытания кандидата, рукополагать лиц не только без духовного образования, но часто просто малограмотных, не способных к самообразованию. В лучшем случае они становились добрыми требоисправителями, но духовными руководителями и воспитателями народа они стать не могли.

Итак, шестидесятые годы характеризуются крайним стеснением церковной жизни. По всей стране умолкли церковные колокола, с амвонов многих храмов перестали

132

звучать вдохновенные слова церковной проповеди, в храмы не допускалась молодежь. На страницах печати все, связанное с Церковью, обливалось грязью.

Парадоксально, что параллельно с сужением внутренней деятельности Церкви в шестидесятые годы резко активизируется ее внешняя деятельность. Толчком для ее активизации послужила беседа председателя Совета по делам РПЦ В. П. Куроедова с патриархом Алексием, состоявшаяся 15 июня 1960 г. Куроедов заявил, что им детально изучалась внешняя работа Патриархии и он пришел к выводу, что она поставлена совершенно неудовлетворительно. „Патриархия за последние годы не провела ни одного крупного мероприятия по объединению Православных Церквей вокруг Русской Православной Церкви, возглавляемой Московской Патриархией, мероприятий, связанных с разоблачением реакционных действий паны Римского и усилением борьбы за мир. Патриархия не использует всех тех огромных возможностей, которыми она располагает; не проведено ни одной крупной акции за рубежом. /.../ Русская Православная Церковь не выступает объединяющим центром Православных Церквей мира, в большинстве случаев она занимает пассивную оборону и слабо разоблачает клеветническую пропаганду о положении религии и Церкви в нашей стране, /.../ Совет рекомендовал митр. Николаю разработать и дать предложения об усилении внешней работы. Однако митр, Николай не выполнил эту просьбу Совета и представил предложения, которые ни в какой степени не отвечают тем требованиям, о которых шла речь с митрополитом по этому вопросу“. Затем Куроедов предложил освободить митр. Николая от обязанностей председателя ОВЦС и возложить их на другое, более подходящее лицо.

Патриарх признал, что у митр, Николая нет желания заниматься внешней деятельностью. „Он неоднократно заявлял о том, — сказал святейший патриарх, — что внешняя работа для него является обузой, что у него нет хороших помощников, /.../ Вообще духовенство не проявляет большого интереса к поездкам за границу и к работе в других странах“. Патриарх предложил

133

кандидатуру архимандрита Никодима (Ротова) в качестве преемника митр. Николая.

С личностью архим. Никодима (Ротова), впоследствии митрополита Ленинградского и Новгородского, связано изменение позиции Московской Патриархии по отношению к экуменическому движению. Как известно, Совещание глав и представителей автокефальных православных Церквей, состоявшееся в Москве в 1948 г., приняло резолюцию, в которой указывалось, что „целеустремления экуменического движения/.../ не соответствуют идеалам христианства и задачам Церкви Христовой, как их понимает Православная Церковь“.³¹ В этой связи особо отмечалось неприемлемое для православия направление экуменическим движением своих усилий в русло социальной и политической жизни. Такой позиции придерживалась Московская Патриархия до 1960 г. В беседе, состоявшейся 2 апреля 1959 г., святейший патриарх Алексий, информируя Совет об отношении русской Церкви к экуменическому движению, заявил, что она намерена постепенно усиливать связи с Всемирным Советом Церквей, посылать своих наблюдателей на его важнейшие совещания и конференции, но не будет вступать в члены этой организации. Однако через полтора года положение изменилось. В записи беседы патриарха Алексия с В. А. Куроедовым, состоявшейся 15 сентября 1960 г., имеется такая фраза: „Патриарх принял рекомендацию Совета о вхождении Русской Православной Церкви в члены Всемирного Совета Церквей и расценил это как крупную акцию со стороны Русской Православной Церкви в ее деятельности за рубежом“. С какой целью Совет по делам РПЦ рекомендовал русской Церкви вступление во Всемирный Совет Церквей? По-видимому, для того, чтобы скрыть антицерковную политику советского государства. Загнав Церковь в темный угол, Совет хотел создать за рубежом образ свободной и активной русской Церкви.

Время первосвятительского служения святейших патриархов Сергия и Алексия было периодом искушений для русской Церкви. Не все из них Церковь превозмогла.

134

Но, идя на компромиссы, она хранила верность догматам православной веры и воспитывала чад своих в традициях исконного русского благочестия.

В последние годы жизни святейший патриарх Алексий не раз в узком кругу выражал свою готовность уйти на покой, чтобы не быть свидетелем и участником разорения Церкви. Но не видя преемника, который был бы в состоянии сделать для Церкви нечто большее, чем он сам, патриарх Алексий смиренно нес тяжкий крест патриаршества. Скончался святейший патриарх Алексий 17-го апреля 1970 г., в возрасте 92 лет, после 25-летнего пребывания на патриаршем престоле русской Церкви.

ПРИЛОЖЕНИЕ 1

Дело № 309

Справка о беседах с патриархом Алексием 9-10 июня 1961 г.

Согласно поручению Совета, я, будучи в командировке в Одессе, дважды посетил патриарха Алексия. В обоих случаях сопровождал меня зам. уполномоченного Совета по Украинской ССР т. Гладаревский М. И.

В беседе мною были поставлены перед патриархом вопросы, рекомендованные Советом, и внесены предложения, вытекающие из постановлений Сов. Мин. Укр. ССР (о закрытии четырех монастырей, переводе Одесской духовной семинарии с Привокзальной площади на окраину города). Вместе с тем патриарх выдвинул некоторые другие вопросы, которые, как можно было заключить из самого характера беседы, „волнуют его и доставляют ему, — как выразился патриарх, — болезненные переживания“.

Патриарх выразил беспокойство тем, что „во многих районах и в целом по стране закрыто значительное количество церквей“. По его мнению, „местные советские органы оказывают нажим на уполномоченных Совета по делам РПЦ /.../. Уполномоченные, выполняя волю местных органов власти, стали командовать епархиями, не считаясь с желанием верующих сохранить церковь и молитвенные дома“. „Правящим в епархии. — говорил А., — по церковным канонам считается архиерей. Но архиерей в настоящее время не управляет, а архиерействует, а уполномоченный управляет".

135

Мы вместе с т. Гладаревским /.../ показали патриарху, что какого-то нажима со стороны местных советских органов не было и нет. /.../

Далее он стал жаловаться, что не может попасть на прием к главе правительства и лично рассказать о закрытии церквей. Мне пишут, — говорил А., — что „я плохой глава Церкви, что я не информирую и не вхожу в правительство с просьбой поддержать Церковь“. Патриарх несколько раз пытался подчеркнуть, что на него плохо смотрят верующие и духовенство, считают, что „патриарх потерял своим бездействием авторитет в глазах верующих и духовенства и не пользуется уважением в глазах светских властей, правительства, которое не хочет его принять".

В ответ на это мы показали необоснованность его жалоб. /.../

Патриарх пытался сделать исторический экскурс в советское законодательство. Ленин, — говорил патриарх, — предупреждал, чтобы советские работники не командовали Церковью. /.../ Не исключена возможность, что он знает о постановлении Сов. Мин. СССР от 16 марта с. г., но сказать об этом открыто не хочет. /.../ У меня сложилось впечатление, что патриарх, подчеркивая положительное отношение к ленинскому законодательству, в то же время тонко пытался показать, что вот, дескать, теперь местные работники и государство действуют по-иному, проводят другую линию, закрывают Церковь.

Патриарх положительно встретил и поддержал почти все конкретные вопросы, поставленные мною в беседе по рекомендации Совета. Он выразил готовность дать указания наместнику Загорской лавры о прекращении торговли в иконной лавке и ликвидации „водного источника" /.../, дал согласие на закрытие Михайловского, Лебединского, Липчанского монастырей и монастыря „Глинская пустынь“, принял предложение о переводе Одесской духовной семинарии в другое помещение. Вместе с тем он заявил, что писать Указ о закрытии монастырей ему, как главе Церкви, тяжело, но что он даст соответствующее указание правящим архиереям другим путем, устно или через Синод.

В беседах участвовал Остапов Д. А., работающий личным секретарем патриарха, имеющий на него огромное влияние и использующий это влияние для укрепления и развития самых реакционных тенденций Церкви, усиления ее экономической базы и личных корыстных целей. Своими репликами и замечаниями он всячески пытался воздействовать на патриарха, вызвать у него сопротивление рекомендациям Совета, стремился отклонить каждое предложение о закрытии монастырей и переводе Одесской семинарии.

136

Во второй беседе, когда все вопросы патриархом уже были решены, Остапов, очевидно, решил взять реванш за первое поражение и допустил такой выпад: „Некоторые считают, — заявил Остапов, — что разговор с патриархом и постановка перед ним вопросов уже означают решение вопроса. Между тем, разговор о тех или иных вопросах еще не означает, что патриарх решил дать по ним согласие“.

В присутствии патриарха я спросил Остапова: „что все сие означает? Не означает ли это, что вчера мы внесли некоторые предложения патриарху, получили его поддержку, а сегодня вновь нужно говорить о закрытии монастырей? /.../ Ваша обязанность, Даниил Андреевич, заботиться о здоровье патриарха, не волновать его, не беспокоить его лишними вопросами, особенно теперь, когда патриарх отдыхает и нуждается в лечении и покое“. /.../

Уже без патриарха я прямо спросил Остапова: почему он играет в оппозицию к предложению Совета? Почему он оказывает явное давление на патриарха, на его решения? /.../ Остапов стал оправдываться: „Вы меня не так поняли, я не играю в оппозицию, я советский гражданин, добровольцем пошел в Советскую Армию в годы гражданской войны, а сына своего отдал на алтарь отечества в годы Отечественной войны".

Об отрицательном влиянии Остапова на патриарха нам было известно и раньше. О том, что Остапов злобный человек и пытается оказывать сопротивление всем нашим мероприятиям, Совету известно. Однако в прошлом эта информация поступала к нам из вторых-третьих рук. Теперь же, когда Остапов открыто, в нашем присутствии пытался воздействовать на патриарха и отклонить наши предложения, считал бы целесообразным использовать это обстоятельство и оказать на него определенное воздействие в интересах дела, решительно предупредив его в недопустимости такого поведения. /.../

/Далее приводятся конкретные возражения Остапова против закрытия монастырей и перевода Одесской семинарии на окраину города/

Все же характерно, что Остапов лезет во все вопросы жизни и управления патриархией. Он вмешивается в дело подбора кадров, выдвигая каждый раз наиболее реакционных представителей духовенства, пытается управлять епархиями через головы правящих архиереев, особенно игнорируя тех из них, которые прислушиваются и выполняют рекомендации Совета и уполномоченных, стремится окружить патриарха мракобесами и помешать продвижению людей лояльных к мероприятиям государства. Остапов всячески поддерживает

137

политически сомнительных лип (Симон, Андрей, настоятель Почаевской Лавры Севастиан и др.), он использует всякую клеветническую и заведомо ложную информацию, идущую со стороны наиболее оголтелых мракобесов, для того чтобы подогреть патриарха, восстановить его против Совета и мероприятий местных советских органов и государства. /.../

Встречи с Алексием в Одессе показали, что он очень далек от жизни, не знает положения на местах и на многое смотрит только через призму той информации, которую подсовывает ему Остапов. /.../ Необходимо также рекомендовать патриарху освободить от руководства епархиями такие одиозные фигуры, как еп. Новосибирский Донат, архиеп. Винницкий Симон, еп. Черниговский Андрей, игумен Почаевской лавры Севастиан. Учитывая также, что патриарх на многое смотрит с позиций прошлого века, на наш взгляд, уместным будет разъяснить ему и некоторые общие проблемы развития нашего советского общества: страна строит коммунизм, развивается наука, растет культура людей. Наше советское государство обеспечивает полную свободу совести, не допускает незаконного снятия с регистрации и закрытия церквей. Вместе с тем партия и государство заботятся о воспитании человека нового общества, свободного от идеалистических, в том числе и религиозных предрассудков. И разве не ясно, какова перспектива Церкви, скажем, через лет 20-30, когда люди, в силу законов развития общества и в результате воспитания, будут атеистами. Это — закономерность развития истории. Так что пусть патриарх не обижается, что люди рвут с религией и закрывают церковь.

Что же касается Остапова, то опираясь на материалы беседы, проведенной в Одессе, следует вызвать его в Совет и строго предупредить, чтобы впредь он перестал командовать патриархом, показав ему, что всякое отклонение тех или иных предложений Совета будет рассматриваться как противодействие со стороны Остапова со всеми вытекающими из этого последствиями и выводами, которые сочтет нужным сделать Совет.

В. Фуров

138

ПРИЛОЖЕНИЕ 2

Дело № 229

Председателю Совета по делам РПЦ при Сов. Мин. СССР
тов. Карпову Г. Г.

ст. инспектора Совета Пашкина Л. М.

Докладная записка

О результатах поездки в г. Курск по вопросу выяснения возможности ликвидации паломничества из г. Курска и районов области в бывшую Коренную пустынь к водному источнику.

В настоящее время на территории б. мужского монастыря „Коренная пустынь" в оставшихся шести корпусах монастырских строений размещена школа механизации сельского хозяйства, /с 1923 по 1943 г. паломничеств не было/. Паломничество началось в 1944 г., в шествии из г. Курска приняло участие до 2000 человек; в 1945 и 1947 гг. паломников насчитывалось от 2000 до 5000 чел.; в 1948 г. участвовало до 14.000; в 1949 — до 12.000; в 1950 13.000; в 1951 8000; в 1952 10.000: в 1953 14.000: в 1954 15.000; в 1955 20.000; в 1956 20.000; в 1957 15.000; в 1958 более 15.000.

До 1948 г. шествие паломников из г. Курска в б. Коренную пустынь совершалось с участием зарегистрированного духовенства (35 км от Курска). Хотя зарегистрированное духовенство не участвует в шествии и не совершает служб на водном источнике, но в церквах г. Курска в ознаменование этой иконы накануне шествия в Коренную пустынь совершаются службы. (Уполномоченный поставил в облисполкоме задачу: ликвидировать паломничество. Председатель облисполкома т. Черепухин предложил мероприятия: течение реки Тускарь. на берегу которой находится источник, перекрыть и направить в другое русло; территорию освоить под фруктовый сад. на месте бывшего источника организовать парниковое хозяйство, территорию оградить). На это мероприятие потребуется 100-150 тысяч рублей, которых в области изыскать, по заверению руководства, нельзя; следовательно, эти средства необходимо запланировать и Совету нужно поддержать. С этими мероприятиями согласился первый секретарь обкома КПСС тов. Монашев. По линии церковной необходимо рекомендовать еп, Иннокентию /.../ заняться разъяснением, что водный источник на территории бывшего монастыря никакими целебными свойствами не обладает и т. д. /.../ Есть сомнения в том, что архиеп. Иннокентий едва ли прислушается к рекомендациям развеять святость бывшего

139

монастырского колодца. Об этом мне говорил зам. начальника обл. управления КГБ тов. Чертулин и начальник отдела тов. Соболев, и они просили меня передать Совету о возможности перевода Иннокентия из Курской области.

Ст. инспектор Совета Пашкин 7 окт. 1958 г.

Письмо уполномоченного по Курской области П. Володина тов. Карпову:

„В Слободинском районе проведены первые собрания рабочих и служащих предприятий и учреждений, граждан населенных пунктов и колхозников по вопросу о закрытии т. н. святого источника в б. Коренной пустыни и о запрещении паломничества к нему. На каждое собрание райком КПСС посылал своего представителя. В помощь району обкомом КПСС были посланы 5 опытных пропагандистов... Все собрания трудящихся „единодушно решили просить райисполком прекратить это паломничество“. Например, в одном из колхозов выступавшие отмечали, что в наше время передовой советский народ имеет огромные достижения, наука у нас сделала колоссальные успехи, у нас запущены искусственные спутники земли /.../ в то же время здесь допускается такая дикость. Паломничество представляет собой сборище отсталых людей, которые вредят делу коммунистического строительства, и поэтому надо просить райисполком источник закрыть. /.../

Уполномоченный Совета по Курской обл. П. Володин

Обязательное решение исполкома Свободнинского районного Совета депутатов трудящихся от 26 янв. 1959 г.:

„О запрещении доступа населению к родникам в бывшей Коренной пустыни по реке Тускарь, близ м. Свобода Свободинского р-на Курской области /.../ Исполком решил:

1. В соответствии с требованием трудящихся района запретить с 1 фев. 1959 г. доступ людей к т. н. святому источнику /.../

2. Обязать директора ремесленного училища /.../ провести ограждение указанной территории /.../

3. Установить охрану участка /.../ возложив ее на районное отделение милиции.

4. За нарушение данного обязательного решения виновных лиц привлекать к ответственности с наложением штрафа в сумме

140

100 рублей или к принудительным работам на срок до 30 суток. /.../ , , «..

Письмо Володина Карпову:

„17 фев. 1959 г. в Курске состоялся съезд благочинных о мерах по прекращению паломничества /.../ В г. Курске и в Свободинском районе было приказано не совершать богослужений в эти дни. Во всех церквах зачитать решение райисполкома. Собрание организовал и все мероприятия поддержал еп. Роман /т. е. Иннокентия убрали/.

* * *

БИБЛИОГРАФИЯ

1. В. Алексеев. Неожиданный диалог. Агитатор № 6. 1989, стр. 42.

2. Деяния Собора преосвященных архиереев Русской Православной Церкви 8 сентября 1943 г. — Журнал Московской Патриархии. 1943. № 1, стр. 17.

3. Осуждение изменников вере и отечеству. — ЖМП, № 1, 1943, стр. 16.

4. Обращение собора преосвященных архиереев Православной Русской Церкви к Советскому правительству — ЖМП, 1943, № 1, стр. 13.

5. Обращение Собора епископов Русской Православной Церкви ко всем христианам мира — ЖМП, 1943, № 1. стр. 14-15.

6. Послание святейшего патриарха Сергия к пастве — ЖМП, № 2, 1943, стр. 3-5.

7. Речь святейшего патриарха Сергия в кафедральном Богоявленском соборе г. Москвы в день интронизации 12 сент. 1943 г. — ЖМП, 1943, № 2, стр. 8.

8. Русская Православная Церковь 988-1988. Очерки истории 1917-1988. Выпуск второй, М. 1988, стр. 58.

9. Там же.

10. ЖМП, 1944, № 6, с. 57.

11. Патриарх Сергий и его духовное наследство. М., 1947, с. 324.

12. ЦГАОР, ф. 6991, дело № 180. л. 22.

13. Сергеенко Андрей, прот. О положении Церкви в России. Париж, 1947, с. 8.

141

14. ЦГАОР, ф. 6991. дело № 263, л. 46-

15. Отметим, что прот. Андрею Сергеенко из Парижа, посетившему весной 1947 г. нашу страну, было сказано, что в Советском Союзе около 33.000 священников.

16. ЖМП. 1946, № 7, с. 8.

17. ЦГАОР, фонд 6991, дело № 37, л. 143-144.

18. ЦГЛОР, ф. 6991, дело № 44, л. 76.

19. Там же, дело № 151, л. 73.

20. Там же, дело № 46, л. 73.

21. ЖМП. 1946. № 4, с. 36.

22. Львовский церковный, собор. Документы и материалы. М., 1982, с. 45.

23. ЦГАОР, фонд 6991, дело № 288, л. 6.

24. Там же, дело М» 227, л. 57.

25. Там же, дело № 227, л. 86.

26. Там же, дело N^a420, л. 2.

27. Там же. дело № 227, л. 28-30.