По нашему мнению Л. А. Зандер не совсем верно передал доклад нашего Братства и выраженный им наш взгляд на Движение и его пути. В связи с этим из этой статьи нельзя понять, почему, несмотря на наличность значительных расхождений среди участников, съезд мог окончиться в полном единодушии. Л. А. Зандер объясняет, что это было достигнуто не путем компромисса, но путем доверия друг ко другу и т. д. (смотри статью), но и при всем этом все-таки остается непонятным, какова же судьба этих расхождений, которые, как отмечает автор, сквозили на каждом шагу? Как могло при этом условии Движение придти «к сознанию своего единства и цельности», как могли быть единодушно приняты решения относительно дальнейшего плана работ? Излагая доклад и некоторые на него возражения Л. А. Зандер сразу переходит к постановлению и поскольку оно противоречит докладу, а принято единодушно, естественно сделать заключение, что мы просто отказались от своих положений. Между тем это далеко не так и это было на съезде подробно выяснено.

Неточности и неясности в передаче мыслей доклада заключаются в следующем. Л. А. Зандер пишет: «по мнению докладчика целью Движения должен быть призыв молодежи к Церкви и организация ее для церковной работы» и непосредственно вслед за этим: «но эта работа необходимо должна руководиться теми, кто является «блюстителями Церкви» (иерархами). В таком изложении мысль доклада представляется совершенно не обоснованною, между тем мы проводили мысль, что деятельность, которую ставит себе Движение, по существу своему лежит на Церкви и для нее работа Движения не может быть чуждой и посторонней и потому участники Движения должны ясно сознавать, что они делают не свое дело, а церковное, для Церкви, Богом назначенное. Мы говорили, что «церковное дело надо делать церковно — в единении мирян с иерархией». Отсюда и выводится мысль об установлении связи с иерархией, как таковой, а не с отдельными иерархами, избираемыми по нашему усмотрению. Связь эта определенно мыслилась «как признание духовного руководства Иерархии», а не как «формальное подчинение Церковной Власти» как пишет Л. А. Зандер. Между тем мы определенно подчеркивали, что «устанавливая эту связь, Движение остается самостоятельным в своей административно-распорядительной и организационной деятельности». Далее Л. А. Зандер совершенно не верно передал мысль доклада о том, как осуществить указанную связь и руководство. Ничего в нем не говорилось «о двух метрополиях и юрисдикции», но, считаясь с фактом церковного спора о каноничности церковной власти, мы доказывали, что, раз речь идет только о духовном руководительстве, съезд может не касаться вопроса о каноничности Собора иерархов и может стать на точку зрения морального значения Собора. Выходя таким образом из происходившего тогда спора и разделения, движение могло обсуждать вопрос об установлении связи с всей иерархией в целом. Стоя на такой точке зрения, мы говорили, что духовное руководство Движением, в его повседневной жизни, могло бы быть осуществляемо «одним из иерархов» и естественно тем, в епархии которого находится главный орган Движения (Париж), с тем однако «чтобы

___________________

*) В интересах объективного освещения всех оттенков Студенческого Христианского Движения, редакция «Пути» дает место поправкам П. С. Лопухина к отчету Л. А. Зандера о Бьервилльском Съезде. Редакция.

113

раз в год Движение представляло отчет о своей деятельности Собору иepapхов и также принимало к руководству его указания». Последнего Л. А. Зандер совсем не отметил, между тем, повторяем, это основная мысль доклада «установление связи не с отдельными иерархами, а со всею иерархиею», несмотря на существовавшие между ней несогласия. Только отсюда и становится понятной отмеченная Л. А. Зандером надежда доклада, что Движение может до некоторой степени способствовать заживлению раны на Церковном теле, ибо, утверждая в практике жизни духовное единение, можно укрепить и создавать действительное единство.

Далее Л. А. Зандер отметил вкратце наше глубокое убеждение о значении исповедания веры, о том, что есть внутреннее глубочайшее и воспитательное значение быть в организации, открыто исповедующей свою веру. На этом мы и обосновали необходимость переименования Р. X. С. Движение в Православное. Действительно, мы говорили, что это даст иную установку души участников Движения, сделает их более серьезными, смиренными и потому более православными, даст определенность лицу Движения, даст ему силу и вдохновение. Этот убежденный призыв доклада не нашел отзвука на съезде. Наше предложение не было принято. Как же произошло, что мы и сочувствующие нам, несмотря на это, единодушно голосовали за резолюцию, которая, казалось бы, идет в разрез с нашими убеждениями? На это в статье Л. А. Зандера нет никакого ответа, а между тем и друзья и недруги Движения должны это знать.

В Движении есть две задачи и двоякий смысл. Оно началось несколько лет тому назад робкими попытками среди интеллигентной молодежи, сознательно прожившей ужасающие бедствия России. В разных странах образовались религиозные и религиозно-философские кружки. Их нашли старые деятели Р. X. С. Движения в Poccии. Благодаря их связям с Международной Студенческой Федерацией, последняя дала средства на организацию первого съезда. Религиозная жизнь кружков была тогда еще настолько неопределенна, что это начало организации Движения только и могло произойти на принципе интерконфессиональности. Никакого устава не было, собирались и объединялись верующие и неверующие, только еще ищущие веры молодые люди. Но уже с самого начала стало проявляться определенное тяготение к Православию. Но как все это было слабо и неопределенно! Странно подумать, что еще несколько лет тому назад на первом съезде один из руководителей, в первый раз, робко предложил пригласить священника и отслужить молебен. На втором съезде уже не могло быть вопроса об этом — это уже было собрание православных людей с ежедневными богослужениями. Возрождение православной веры в русской молодежи пошло быстрыми и смелыми шагами. Создалось уже объединение. Был создан главный орган — Бюро. Один за другим происходит съезды - яркие, незабываемые своим религиозным подъемом. Всем участникам ясно, что Движением делается православное дело. Обсуждаются вопросы об оцерковлении жизни (Пшерово), о Братствах, как естественной форме развития кружков (Хопово). На съездах присутствуют иерархи, с ними устанавливаются самые тесные отношения. Но устава Движения нет и формально оно все еще стоит на принципе интерконфессиональности. Содержание его определенно православное. Формальная сторона все более и более расходится с этим содержанием. Внутри Движения образуется руководящая группа, крепко православная. Она себя не оформляет отдельно от Движения, но она фактически существует: это просто главные деятели — православные люди, большинство которых, кстати сказать, теперь состоит в Братствах. Но формально Движение все еще стоит на принципе интерконфессиональности, в его главный орган входят протестанты, представители YMCA и Федерации, оказавшие поддержку развитию нового дела. Движение растет. Из дела почти частного, оно приобретает некоторую общественную значительность. Оно требует упорядочения. Поднимается вопрос об уставе. Бюро вырабатывает его проект и в конце зимы 1925 года рассылает его для обсуждения по кружкам. Пока устава не было, то именно благодаря этой неопределенности положения, легко уживались разноречия в понимании Движения. Но с этого момента они выявились и затем встретились на съезде в Бьервилле. На нем определились

114

два направления, два отношения к Движению в нем самом.

Одни, прежде всего, видели в Движении объединение Православных людей. В верующей, в Церкви живущей душе, есть существенное стремление к такому объединению. Оно дорого не столько для чего-либо, сколько дорого, как самый факт, дорого быть в таком объединении, живя среди неверующих людей и народов. В нем есть удивительно вдохновляющая и укрепляющая сила. Мы все такие перелетные птицы, что нам нужно именно такое объединение и мы стремимся к нему по тем же побуждениям, по которым мы собираемся в братства и кружки. Мы знаем, что такая соборная жизнь помогает и укрепляет нас духовно, но, кроме того, мы не можем не сознавать, что наше объединение помимо того, что оно дает нам, не может не иметь общественно-церковного значения, просто как факт интенсивной религиозной жизни, хотя бы мы и не имели ясно разработанного плана деятельности. Это есть верование — в творческую силу благодатной, церковной, соборной жизни. Таково одно направление в Движении. Оно с радостью и любовью следило за ростом Движения к тому желанному моменту, когда оно, крепко сознавши себя православным, представит собою ясную большую правильно церковно построенную организацию. На этом направлении стоит наше Братство.

Второе направление относилось к Движению несколько иначе. Его представители такие же православные люди. Многие из них состоят в Братствах. Они видели в Движении, главным образом, поле для миссионерской деятельности. Для них — эта организация, в которую легко вступают люди, ищущие веры. Их вдохновение в деятельности по укреплению этих, ищущих веры людей в православии. Они считают, что вся суть и замысел организации Движения это то, что в него легко могут войти все. Поэтому они считают, что Движение долито быть построено на принципе интерконфессиональности и «задача нас, верующих», говорят они, «чтобы в нем велась православная работа». Далее они отмечают, что у русских православных есть сейчас историческая миссия открыть православие западным народам, среди которых мы живем. Поэтому они настаивают на возможно тесном общении с инославными, с организацией YMCA и Всемирной Студенческой Федерацией, на том, чтобы их представители входили в главный орган Движения.

Между этими двумя направлениями была, а отчасти и есть довольно существенная разница. Они не отвергают принципиально друг друга, но у них разные устремления. Если у второго наиболее характерным является стремление к деятельности, то у первых — к углубленно соборной духовной жизни и по этим чертам эти два направления условно можно назвать: церковным и деятельным.

Церковное не отвергает второго и его задач, но все их оно ставит несколько по-иному. Так, в вопросе о миссионерской деятельности оно считает, что главной силой распространения православия является самый факт православной жизни, а действенное миссионерство ведет уже последующую работу. Оно считает, что вести миссионерскую деятельность надо от лица своего исповедания, «лицом к лицу» «надо звать к себе» и для этого не столь нужна непременно нейтральная организация, построенная на принципе интерконфессиональности, что общение с инославием нужно, но и к нему надо подходить опять-таки как православная организация и т. д.

Вот эти два направления и встретились на съезде в Бьервилле. Чем ближе люди между собой, тем труднее они переживают различие своих устремлений. Нужно много духовных сил, чтобы суметь объяснить, что именно тебе особенно дорого и чтобы самому понять чужую ценность. Это был трудный съезд и прав Л. А. Зандер, говоря, что если бы не ежедневные Богослужения у нас, не хватило бы сил разрешить его задачу. Она отягощалась еще одним обстоятельством. Как упоминалось, начало Движению было положено старыми деятелями Р. X. С. Движения в Poccии. Там это Движение было создано и руководимо протестантами. Движение в России носило интерконфессиональный характер и только в Москве оно было «с уклоном к православию». Между значительной частью молодежи, вступившей в Движение уже за рубежом, было желание подчеркнуть, что теперешнее Движение по существу православное, не имеет ничего общего со старым Движением в России. Эта молодежь находила в старом Движении определенно неправильное отно-

115

шение к Церкви и оно, не столько наблюдалось, сколько предполагалось у воспитанников и приверженцев старого Движения среди нас. Принцип интерконфессиональности, поскольку он сближал нас со старым Движением, терпели только потому, что рост православия в Движении был несомненен, что, казалось, все идет определенно к созданию православной организации и потому можно было подождать еще год, еще немного. Этот принцип тяготил и эта тяжесть была тем большей, чем быстрее росло Движение, чем большие недоразумения этот принцип вызывал. Всем, кто не знал Движения близко, почти интимно, оно не могло не казаться странным, какой-то неясной организацией. На самом деле: оно утверждает, что по существу, оно православное, что делает оно православное дело, его съезды происходят при ежедневных литургиях, они обращаются в богомолье с говением и вместе с тем, в его главном органе находятся протестанты его субсидирующие. «Почему же», говорят, «оно может называть себя православным? и почему, если оно православное, оно не может сказать этого открыто в названии и в уставе?» «Наконец, даже если вы правы», говорят более к нам расположенные, «даже если сейчас Движение делает православное дело, то поскольку у него нет момента исповедания веры, принципиально возможно, что через какой-то промежуток времени на съезде окажется большинство неправославное и характер Движения совершенно изменится. Это может быть потому, что вы принципиально допускаете равноправными членами и неправославных. У Движения ясно только его прошлое и настоящее, будущее его неизвестно. Вы можете надеяться, что фактически оно и впредь будет православным, но для кого обязательна эта ваша надежда? Если вы хотите, чтобы путь Движения был всегда православным, отчего вы не скажете этого открыто? Почему вы не говорите о вашем исповедании? И пока оно неизвестно, неизвестно и ваше будущее. Доверия к вашей организации быть не может.» Все эти нарекания, вопросы недоумения и догадки продолжались несколько лет. Вокруг Движения создавалась тяжелая атмосфера постоянных и надоевших объяснений и споров. Многим, и нам в том числе, было морально тяжело, что православное дело поднимает вокруг себя столько сплетен, недоумений, а подчас и искренних смущений. Мы считали, что и с этой стороны настало время выправить организацию Движения. Мы считали и считаем, что это можно и должно сделать.

Итак, упомянутых два направления встретились в Бьервилле. Бюро сознавало их наличность, признавало ценность их обоих и считало необходимым их соединить и выразить это соединение в названии Движения. Оно предложило такую формулу: «Русское Христианское Студенческое Движение (Союз Православных Братств и Кружков)».

Таким образом перед съездом было два предложения: проект Бюро и предложение нашего Братства (объединение с иерархиею, переименование Движения в православное, причем в целях миссионерских, для лиц, ищущих веры, устанавливался бы порядок приема в качестве сотрудников Движения).

Из прений на съезде выяснилось, что для цели привлечения к вере и Церкви молодежи, необходима именно такая организация, как Движение; против нашей мысли ввести «сотрудников» Движения, убежденно возражали авторитетные и опытные работники среди студенческой молодежи. Они доказывали, что для последней представляет большую психологическую трудность вступить в организацию в качестве сотрудников, а не равноправными членами. Их доводы были настолько значительны, что мы должны были их признать заслуживающими серьезного внимания и изучения, чтобы поспешным решением не испортить дело. Но если это верно, надо себе ясно усвоить мысль, что если бы Движение приняло предложение нашего Братства и выявило себя как православное, оно должно было бы тотчас при себе создавать вторую организацию, построенную на тех же основаниях, что и теперешнее Движение; поэтому законность и целесообразность организации Движения несомненна, но поскольку она держится теперешнего порядка, оно формально стоит на принципе интерконфессиональности, а это связано со значительными и нежелательными затруднениями. Движение в таком виде многих от себя отталкивает и мы должны понять и ответить себе на вопрос: каким образом люди посторонние Движению могут знать, что принцип интерконфессиональности, на котором постро-

116

ено Движение, не есть вероисповедный принцип, а только технический, что он введен «в целях миссионерских, с известной целью, для облегчения вступления в его орбиту неверующей молодежи, для связи с инославием и т. д. Таким образом, уже в прениях по докладам несколько по-иному наметился путь разрешения задачи, которую мы себе ставили. Движение отстояло свое право на существование в своем теперешнем виде. Нам приходилось теперь думать только о том, как освободить его от дурных последствий неясности его организации и уже по-новому поставить нашу основную задачу создания православного объединения.

Съезд отверг оба предложения. Он не счел возможным принять проект Бюро потому, что его формула лишь внешне и механически соединяла два разных направления. Из изложенного выше ясно, что эта формула, ставя знак равенства между двумя своими частями, представляет тождественными два не тождественных понятия. Поэтому она противоречива, не ясна и дает почву для всевозможных толкований. Съезд не принял и нашего проекта и задачу, к которой мы стремились годами и в разрешении которой видели главный смысл и назначение Движения, съезд не счел возможным осуществить. Отвергнув всякую мысль о реконструкции Движения, съезд принял резолюцию несколько выясняющую и развивающую теперешнее положение и намечающую путь его деятельности.

Когда наше предложение было отвергнуто, наше отношение к обсуждаемым резолюциям в корне изменилось. Если раньше мы звали к тому, чтобы из Движения создать новую организацию, исповедующую себя православной, при которой существует организация сотрудников, подобная теперешнему Движению, то теперь мы обсуждали положение и деятельность только этой второй, миссионерской организации. Хотя построение ее и отличается несколько от нашего проекта, но это отличие не могло рассматриваться, как непреодолимое препятствие. Мы никогда не оспаривали деятельности Движения, считали и считаем, что Движение делает православное дело, сочувствовали ему и по мере сил помогали. Не сама деятельность Движения была источником для расхождений, а различное понимание его заданий, путей и организации. Вот почему мы и могли принять участие в обсуждении и единодушном принятии резолюций о плане работы этой организации.

Отсюда ясно, что наше участие в голосовании нисколько не доказывает, что наши расхождения как-то уничтожились. В своем заключительном слове мы сказали, что, отнюдь не отказываясь от выставленных положений, мы считаем, что раз такая организация, как Движение, в данном виде необходима, то задачу, особенно нам дорогую и по нашему мнению нужную, задачу создания объединения православных людей можно осуществить и не ломая организации Движения, а путем создания новой. Желательные отношения между им и Движением мы формулируем так примерно: Союз Православных Братств и Кружков, входя в Движение, имеет и свою самостоятельную жизнь. Формально это может выражаться, например, тем, что представители Союза входят в Бюро Движения, будучи выбираемы самим Союзом.

Л. А. Зандер в своей статье не выяснил изложенного положения меньшинства съезда, он не отметил, что Бьервилльский съезд, очень судьбоносный, что это был значительный момент в истории жизни Движения, что теперь оно многими воспринимается иначе, чем раньше. Например, если раньше мы мыслили наше Братство всецело входящим в Движение, то теперь мы подходим к нему лишь краем, для миссионерской деятельности. Мы с болью расстались на съезде с мечтой и надеждой, которая нас воодушевляла, в которой, по нашему мнению, было главное вдохновение Движения и его сила, с мыслью о том, что Движение объединит, сплотит и выявит молодую православную Poccию за рубежом. Мы имеем определенную духовную потребность в таком объединении. Мы продолжаем быть глубоко убежденными, что самый факт такого объединения, был бы гораздо большей силой для привлечения к Церкви, нежели действенное миссионерство, нежели организация, созданная для миссионерских целей, каковой, по верному замечанию Зандера, безусловно Движение и является. Фактически к вере более привлекает сама верующая душа, самый факт веры и исповедания человека, нежели его слова и деятельность.

Конечно, в стремлении к этому объединению на началах соборных в един-

117

стве с Иepapxиею, не было никогда никаких клерикальных тенденций, а было и есть лишь стремление к единству, был и есть чисто, может быть, русский порыв. Но это уже выходит из рамок данной заметки. Здесь уже речь идет о нашей внутренней жизни, которую нужно понять или нам поверить. Мы на это не напрашиваемся. Однако, мы должны подчеркнуть, что с главными руководителями Движения и представителями указанного деятельного направления нам удалось во время съезда друг друга понять. За очень редкими исключениями мы встретили в принципе сочувствие нашей идее. Мы иногда по-разному намечали способ ее осуществления, расходились в оценке легкости и трудности сделать это. Некоторые, например, думали, что это все-таки достижимо в том же Движении, но что не пришло еще к тому время, некоторые высказывали мысль, что это возможно сделать лишь путем объединения двух организаций: с названием: «Р. X. С.Движение и Союз Православных Братств и Кружков».

Мы не могли на съезде продумать более подробно создавшегося положения, но приведенный обмен мыслей, действительно, несколько смягчил наши расхождения, он создал доверие друг ко другу, как правильно отмечает Л. А. Зандер, и, прибавим мы, он создал надежду на то, что нам удастся достигнуть создания ясной и всем понятной организации Движения. Над этим нам надо много поработать и к этому, в заключительном слове, мы призывали собравшихся на съезде. До тех пор пока это не создано, мы должны помнить и знать, что Движение в данном его виде не удовлетворяет многих его участников, что его принцип интерконфессиональности с неизбежностью будет причиной многих тяжелых недоразумений. Нам всегда будут указывать на противоречия между нашими утверждениями, нашей деятельностью и нашей конструкцией и ради дела, которому мы служим, мы должны и с этим считаться. Только связав Союз Православных Братств и Кружков с Движением, мы сможем сделать понятным истинную его сущность и смысл его принципа интерконфессиональности. Только тогда станет ясно, что он принят православными церковными людьми для их миссионерской деятельности во славу Церкви. И пока мы не выправим нашей организации, пока не введем момент исповедания веры, путем ли реконструкции Движения, путем ли соединения его с новой православной организацией, пока не свяжем нашего дела с иерархией по мотивам и способу, указанным в начале, до тех пор мы, ничего не можем ответить на все нарекания в неясности нашей организации. Эта неясность есть, и атмосфера ею создаваемая, вредна для дела. В православной церковной работе нет места соблазняющей и смущающей неясности и неопределенности. Всякое компромиссное решение вопроса, вроде упомянутого проекта Бюро, лишь укрепляющего и увеличивающего неясность и двойственность, должны быть принципиально и категорически отвергнуты.

В заключение мы должны сказать, что, высказывая наши взгляды, мы боимся их вульгаризации. Мы боимся, что как не-понимающие сущности и стремления действенного направления в Движении, создают вокруг него сплетни о неискренности, масонстве, политике и т. д., так и наше направление, не поняв его вдохновения, будут вульгарно объяснять формализмом, клерикализмом и т. д. Мы боимся потому, что эта вульгаризация мешает понять реальное положенрие, понять правду. Движение новое, сложное и творческое явление в русской жизни и потому ценное и к нему нужно отнестись внимательно. Своей заметкой мы посильно даем возможность знать правду о Движении и тем большая будет вина тех, кто и теперь не захочет расстаться со своими произвольными домыслами и заподазриваниями.

И еще только одно замечание: перечисляя лиц, избранных в Совещание, Л. А. Зандер забыл упомянуть братчика нашего Братства Н. А. Клепинина.

Представитель братства имени Преподобного Серафима на съезде в Бьервилле.

П. С. Лопухин.

Белград, 1927 г.

23 Января-5 Февраля.

118

Страница сгенерирована за 0.1 секунд !

ССЫЛКИ

Московская епархия

Община "Светоч" с.Сидоровское

Прежний вариант сайта

Спасский храм с.Усово