Таким образом около 12-го мая живоцерковники захватили власть благодаря тому, что Св. Патриарх был лишен свободы и высшее церковное управление перестало функционировать. 18-го мая некоторые из живоцерковников захватили обманным путем аппарат церковного управления. Митрополит Агафангел не прибыл в Москву тотчас, как того требовал указ Св. Патриарха. Чем больше уходило время, тем приезд его делался все более и болee сомнительным. Этим временем воспользовалась живоцерковная группа для организации своего учредительного собрания. 29-го мая, т. е. через две недели с небольшим после захвата власти, живоцерковники оказались в состоянии созвать это собрание, где наряду с выработкой своей групповой программы они организовали В. Ц. У.

Каковы же были устремления этой группы? В организации церковного управления «живая церковь» поставила своею целью преобразовать епископат: 1) из монашеского сделать его белым, 2) свести епархиального архиерея на степень почетного представителя церкви. Руководящую роль в управлении должны играть пресвитеры. Форма церковного управления должна быть коллегиальной, и большинство мест в коллегии должно принадлежать пресвитерам. Сверх того «живая церковь» стремилась оградить белое духовенство от влияния мирского элемента в приходе, освободив его от зависимости со стороны приходских советов. «Живая церковь» усиленно подчеркивала свою не только лояльность к советской власти, но и свое сочувствие, как к самому перевороту, так и ко всему делу социалистического строительства. Оставаясь в

112

области церковно-организационных вопросов, легко усмотреть сословный уклон в смысле полного удовлетворения сословных чаяний белого клира.

Что же из себя собственно представляла «живая церковь»? Она была как бы церковной партией, но в то же время захватившей церковную власть. «Живая церковь» немедленно приступила к проведению в жизнь своей программы, помимо собора и всех канонически правильных форм церковного законодательства. Проф. Титлинов в своей брошюре, стараясь определить существо живоцерковного движения, приходит к следующему выводу: «Но если новое церковное движение нельзя назвать реформационным, то его можно и должно назвать революционным. Так его называют сами деятели движения и такое определение представляется нам наиболее подходящим». («Новая церковь» стр. 36). Итак, живая церковь — революция в церкви. Что касается методов действия, то это определение, до известной степени, правильно, они могут быть названы революционными, в виду того, что власть получили путем захвата. Но, при этом самый захват произошел посредством обмана Главы Церкви и самого церковного общества, которому старались внушить мысль о том, что Патриарх передал власть представителям «живой церкви». Значит, и в этом отношении нет ни открытой борьбы, ни дерзновения. Обращаясь же к существу дела и главным устремлениям «живой церкви», мы видим, что все эти устремления носят ярко выраженный сословный характер. Они совсем не прогрессивного свойства, и, я бы сказал, не заключают в себе и разумного церковного консерватизма, но ярко выраженную «поповскую» реакцию против реформ, созданных законодательством Поместного Собора 1917-18 гг. За революционными выкриками и истерией видна самая черная реакция, стремящаяся превратить церковь в привилегию белого клира: управлять, эксплуатировать остальное церковное общество. Реакционным это движение оказалось и в деле организации церковной власти, возвращая ее по существу к синодальным формам управления. Таким образом революционной фразеологией, насильственно-обманческим образом действия прикрывалось собственно сословно-реакционное устремление белого клира и только.

По окончании учредительного собрания живоцерковная делегация посетила Митрополита Агафангела в Ярославле. После отказа его следовать указаниям «живой церкви», ему

113

нельзя было и думать выехать в Москву. Но зато эта делегация вывела Митрополита Агафангела из состояния бездеятельности, и он по поводу всех происшедших событий обратился с особым посланием к церковному обществу. Одновременно с этим посланием было разослано постановление Патриаршего Синода по поводу недоуменных вопросов, возникших в среде верующих в связи с происходившими событиями. Эти два документа сыграли большую роль в организации верных сынов Патриаршей Церкви.

Своим посланием Митрополит Агафангел призывал верующих хранить единение веры и строго держаться церковного предания, осуждая усилия «новых людей», стремящихся антиканоническим путем ввести преобразования в церкви. Митрополит Агафангел призывал архипастырей к самостоятельному управлению епархией, и только в сомнительных случаях просил обращаться к нему. Сущность этого послания совершенно ясна: осуждение живоцерковников и призыв к единению.

Совершенно неосновательны утверждения тех, которые на основании этого послания делают заключение о том, что Митрополит Агафангел дал автокефальные права всем епархиям. Административно-судебная самостоятельность епархий далеко не может почитаться автокефалией. Несправедливо и то, что это было мероприятием Митрополита Агафангела. Митрополит Агафангел подтвердил лишь то положение, которое было создано еще указами Св. Патриapxa. Ни указы Святейшего, ни самое послание Митрополита Агафангела не рассыпали однако Русской Церкви на бесчисленное множество несвязанных между собою церковных новообразований. Если указы и послания создавали нечто новое, то это может быть названо административно-судебной автономией епархий, и только. Из послания ясно, что все эти мероприятия имеют характер временный. Едва ли можно вводить временную автокефалию. Каким образом и каким органом может быть ликвидирована автокефалия, если она раз введена?

Более конкретные вопросы разрешало постановление Священного Синода. Оно касалось трех вопросов: 1) Живоцерковники особенно настаивали на соборном характере своей церковной организации и предполагалось, что в ближайшее время они соберут собор. Среди многих сторонников Патриаршей Церкви существовало предположение идти на собор и подавить живоцерковников своей численностью. На этот вопрос был дан в постановлениях Патриаршего Синода

114

совершенно определенный ответ: идти на собор, созываемый захватчиками, нельзя, так как это лже-собор; настоящим собором может быть почитаем только собор, созванный патриархом или его заместителем. 2) Для большинства приходских общин являлся очень трудным вопрос о том, как быть со священнослужителями, перешедшими в «живую церковь». Синод предупреждал: не разделять с ними общей молитвы и, по возможности, удалять их из своих храмов, следя, чтобы они не уносили из церкви церковных предметов, в том числе и антиминсов. 3) В случае ухода священников в «живую церковь», предлагалось просить немедленно нового священника у местного епископа, а, если и он ушел в «живую церковь», то у ближайшего, оставшегося верным, направляя к нему кандидатов для рукоположения. Этими постановлениями приходским общинам были развязаны руки и стало возможным сопротивление, а не механический переход в раскол вместе с членами причта. Эти указания сыграли крупную роль, разрешив волновавшие мирян в то время вопросы.

До июля месяца «живая церковь», главным образом, организуется в Москве и Петербурге, и только в июле ее агенты стали появляться в провинции и, конечно, yспеxa не имели в широких слоях церковного общества. В первой половине августа состоялся съезд «живой церкви» в Москве в общерусском масштабе. На этом съезде московская группа «живой церкви» явилась руководящей. Главную свою задачу съезд видел в борьбе с монашеским епископатом и мирским засильем. В средствах борьбы решено было не стесняться: высылка несогласных из епархии, роспуск приходских советов, лишение активных прав мирян, несочувствующих «живой церкви». Центральное управление было постановлено организовать в виде коллегии из епископов, клириков и мирян с епископским меньшинством; епархиальное управление поручалось коллегии из четырех священников, одного более низшего клирика и мирянина, под председательством епископа, однако, не пользующегося никакой властью. Для окончательной победы над монашествующим епископатом открыт был немедленный доступ к епископскому сану не только вдовым, ко и женатым священникам. Одним словом, съезд санкционировал все предложения московской группы. Многие из участников съезда не выдержали и покинули съезд до его окончания, в том числе был и сам еп. Антонин. Кроме этих организационных постановлений съезд принял особую декларацию,

115

с которой обратился к верующим. Здесь между прочим писали про зарубежную иерархию: «В довершение всего истекшей зимою они собрались заграницей в гор. Карловицах. Они подготовляли народное волнение и новую гражданскую войну под предлогом защиты церковных ценностей, предназначенных на спасение умирающих от голода. Архипастыри наши, во главе с Патриархом Тихоном, ради сохранения в православных храмах золота, серебра и драгоценностей и превратно истолковали каноны, смутили паству, вызвали волнения, местные бунты и кровопролитие». Таким образом обращение Патриарха Тихона по поводу изъятия церковных ценностей ставилось в связь с действиями зарубежных иерархов. Одни стремятся вызвать народные волнения, а Патриарх как бы осуществляет этот замысел. Нужно ли говорить, что это ни в какой степени не соответствовало действительности, но тогда в различных кругах России события воспринимались так, как они изображены живоцерковниками. В глазах и власти Патриарх Тихон и его церковная организация стремилась к тому же, к чему стремились и карловацкие деятели. Только заграничные архиереи рассказали то, что скрыто подготовлялось внутри Poccии. Съезд заявил себя лояльным по отношению к гражданской власти, что уже давно было сделано Св. Патриархом, а в последнее время его заместителем, Митрополитом Агафангелом, писавшим в своем послании: «Повинуйтесь с доброю совестью, просвещенною христианским светом, государственной власти, несите в духе мира и любви свои гражданские обязанности». Живоцерковники должны были положить нечто большее на весы своей политической благонадежности, чем лояльность, и они заявляют о необходимости пересмотра канонов и даже догматов, желая привести их в соответствие с новым политическим и социальным строем. Все это необходимо было для живоцерковников, чтобы привлечь к себе расположение правительственных кругов и, опираясь на их содействие, ликвидировать совершенно «Тихоновскую контрреволюционную церковь». Однако, правительство не могло и не оказало поддержки живой церкви в таких размерах, в каких она нуждалась в ней. Были произведены аресты епископов, частично мирян, неугодных «живой церкви», но разогнать тихоновские приходы и их советы не удалось, а выслать мирян вообще было возможно в очень ограниченном числе. Нужно, однако, сказать, что живоцерковники правильно предчувствовали, где таилась для них опасность. Миряне, сорганизованные в приходы и выдвинувшие из своей среды приходские советы, стали оплотом старой церкви. С началом

116

сентября месяца замечается усиленная их работа. Приходы отказываются от услуг живоцерковного клира, иногда с физическим насилием изгоняют живцов из храмов и почти совершенно не привлекают их к требоисправлениям. Обнаружилась поразительная картина: там, где созданные Поместным Собором приходские учреждения получили надлежащее развитие, живоцерковники встретили решительный отпор, там же, где эти учреждения еще не получили соответствующего развития, живоцерковники оказались господами положения. Приходы объединялись между собою, привлекали верных патриаршей церкви священников к работе, выходящей за пределы их собственных церковных общин, представляли кандидатов для рукоположения, стойких и убежденных сторонников старой церковной организации. К средине сентября в Москве и в провинциальных центрах можно было уже насчитать целый ряд приходов, сравнительно благополучно существовавших и не признававших живоцерковного В.Ц.У. Общая тенденция была к увеличению этих приходов. Но, что особенно следует отметить, так это то, что Тихоновские храмы были переполнены молящимися, а живоцерковные пустовали уже и тогда.

Живоцерковный съезд имел еще одно важное следствие: он расколол самих живоцерковников, от которых стали отслаиваться обновленцы, содац и пр. В связи с этим разделением началась и взаимная критика. Это окончательно подорвало существовавшее мнение о живой церкви, как организации, способной поддержать церковное единство, усилило отход от нее и пастырей.

Хотя перелом и совершился в положении «живой церкви» в сентябре, и октябре месяцах, она все же была в это время значительной силой, овладевшей церковным аппаратом в центре и, в большинстве случаев, на местах. Так изживался в России кошмарный 1922 год.

Мы познакомились с событиями, имевшими место в церковной жизни в России. Что же происходило в это время за рубежом, в этом очаге, где впервые появилось пламя церковной смуты? Мы видели, что Карловацкое Церковное Собрание раскололо зарубежное церковное общество: хотя тогда открытого разделения и не произошло, но трещина образовалась глубокая среди зарубежных церковных деятелей. Новые явления церковной смуты за рубежом обнаружились в связи с изживанием последствий этого Собрания. Мы уже

117

говорили, что высшая церковная власть отозвалась на деятельность этого Собрания указом 5-го мая 1922 года. В этом указе приведено постановление соединенного собрания Св. Синода и Высшего Церковного Совета. Соединенное собрание признало послание и обращение Карловацкого Собора не выражающими голоса Русской Православной Церкви, а самые документы — чисто политическими актами, не имеющими никакого церковно-канонического значения. Заграничное Церковное Управление было постановлено упразднить, а для суждения о церковной ответственности некоторых лиц озаботиться получением необходимых материалов, самое же суждение иметь по восстановлении нормальной деятельности Синода при полном числе его членов. Соединенное, собрание отметило в своем постановлении и то обстоятельство, что после того, как заграничные русские церкви были поручены управлению Митрополита Евлогия, «для В. Ц. У. там не остается уже области, в которой оно могло бы проявлять свою деятельность». Итак, указ не оставлял никакого сомнения в том, что заграничное В. Ц. У. должно быть ликвидировано, а что самое постановление Карловацкого Собрания, признававшего над собою полную власть Всероссийского Патриаpxa, объявлены не имеющими никакого церковно-канонического значения.

Формально вопрос этот был разрешен всеми инстанциями русской церковной власти: Св. Патриархом, Соединенным Собранием Сз. Синода и Высшего Церковного Совета, т. е. органами, которым, по постановлению Поместного Собора, принадлежала вся полнота высшей церковно-административной власти и даже некоторые законодательные функции. Для всякого верующего члена Русской Церкви, при создавшемся положении, был только один выход, независимо от его личных мнений и настроений: полное подчинение этому указу и принятие его, как следствие допущенных отступлений от церковной точки зрения бывшим Карловацким Собранием и самим заграничным В. Ц. У. Не так, однако, обстояло дело в Сремских Карловцах.

Заграничное В. Ц. У., получив указ, собрало зарубежных apxиереев на совещание, которое должно было состояться 2-го сентября 1922 года, т. е. через две недели после того, как в Москве состоялся живоцерковный съезд, после которого и наступили наиболее тяжкие времена для верных Патриаршей Церкви. Рискуя быть устраненными и даже за-

118

ключенными, верные сыны Церкви Российской с замечательным напряжением ловили в это время всякий намек со стороны Св. Патpиapxa и его Синода, чтобы с ними согласовать свое поведение, чтобы проявить максимум послушания и преданности, больше тяготились отсутствием указаний, чем их исполнением. Отпали от церковной власти только враги ее — живоцерковники. В это самое время в спокойной обстановке в маленьком городке Сербии собралось для заслушания названного выше указа совещание заграничных архиереев.

Предварительно, однако, этот указ был заслушан в заседании заграничного В. Ц. У. Это имело место 1-го сентября. На заседании В. Ц. У. присутствовали: председатель В. Ц. У., члены Синода, т. е. пять архиереев и члены церковного совета: 1 священник и 1 мирянин. Кроме того в собрании приняли участие еще пять епископов, хотя и не состоявших членами Синода, но прибывших на епископское совещание. Таким образом всего присутствовало 13 человек и еще полномочный секретарь В. Ц. У., Е.И. Махарабидзе. Не можем не отметить одну деталь: в протоколе сказано, что В. Ц. У. слушало названный указ «по благословению» Св. Патриарха Bcepoccийского». По заслушании указа был объявлен 15-минутный перерыв, после перерыва в первую очередь был заслушан доклад члена Церковного Совета, генерала Батюшина. Генерал Батюшин в своем докладе старался доказать подложность указа: однако, по-видимому, тогда никто этой точки зрения не разделил. После генерала Батюшина с докладом выступил г. Е.И. Махарабидзе; сущность его доклада из протокола не ясна, только известно, что в конце оживленных прений собрание разделило основные доводы этого доклада и постановило: принять указ об упразднении В. Ц. У. к исполнению, выразив «полную покорность и сыновнюю преданность». Казалось далее следовало бы поставить точку и перейти к осуществлению этого указа. На самом же деле последовали всякие «но», которые уже совершенно не свидетельствовали ни о «сыновней преданности, ни о покорности», но обнаружили открытое противление всероссийской церковной власти со стороны заграничного В. Ц. У. Эти «но» заключаются, якобы, в неясности указа, в невозможности оставить русскую заграничную церковь без высшей церковной власти, дезорганизации власти в России и, наконец, в уверенности членов собрания в том, что указ написан «под давлением большевиков». Из всего этого был сделан один вывод, что указ следует привести в исполнение по восстановлении церковной власти в

119

России и освобождении Патриарха; так как последнее исключалось из числа возможного, то оказывалось, что В. Ц. У. оставалось существовать на неопределенное время.

Однако, вопрос о временном продолжении действия В. Ц. У. был принят большинством 11 голосов против двух (Митр. Евлогия и Еп. Вениамина), которые высказались за немедленное упразднение этого учреждения, после чего съехавшиеся епископы должны обсудить вопрос об организации временной церковной власти, и лишь один епископ Вениамин настаивал на точном и немедленном исполнении указа, т. е. на передаче власти Митрополиту Евлогию. Так закончился первый акт с указом всероссийской церковной власти. Можно ли себе представить что-либо болee фальшивое, как это постановление Карловацкого В. Ц. У., которое по благословению Св. Патриарха решило не исполнять его указа!

Следующий акт состоялся на другой день уже на совещании епископов. На этом совещании не присутствовали: ни Прот. Востоков, ни ген. Батюшин, но прибыл Архиепископ Анастасий. Таким образом изменение в составе участников произошло частичное и едва ли способное изменить существо дела. Архиепископу Феофану, а вслед за ним и всем более младшим архиереям пришлось сесть пониже на одну ступень и только. Всего на заседании присутствовало 12 епископов и секретарь В. Ц. У. г. Е.И. Махарабидзе.

Повторив, как заученный урок, фразу о полном подчинении и сыновнем послушании Св. Патриарху, совещание решило: В. Ц. У. упразднить, и вместо него учредить Временный Архиерейский Синод, т. е., в действительности, не приглашать на заседания впредь ни прот. Востокова, ни ген. Батюшина, и, таким образом, ликвидировать выбранный Карловацким Собранием 1921 года Церковный Совет. Число членов по сравнению с предшествующим составом Синода было сокращено на 1 лицо. Едва ли кто будет утверждать, что перемены произведены сколько-нибудь существенные. Незнакомые с Патриаршим указом от 5 мая 1922 года могут подумать, что вопрос в этом указе шел не о закрытии В. Ц. У., а только о его реорганизации. Епископское совещание не только не улучшило положения дел, но проявило, можно сказать, еще большее крючкотворство и совершенно противоречило и буквальному смыслу и духу этого указа.

Это же совещание обнаружило и некоторые новые тенден-

120

ции. Временный Синод учреждался, между прочим, «в целях сохранения преемства церковной власти», ввиду нарушения деятельности Всероссийской Церковной Власти. Таким образом это новое учреждение, возникшее вопреки ясно выраженной воле Св. Патриарха, потенциально воспринимало на себя функции и всероссийской церковной власти. Стараясь придать этому какое-то формальное основание, извлекли на свет Божий Патриарший указ от 20 ноября 1920 года, который касался обстоятельств, имевших место на территории России и предоставлял известные функции епархиальным архиереям, находившимся в своих епархиях и совершенно не имел в виду зарубежные церковные дела. На основании старого, не относившегося к загранице указа, нарушалось прямое, ясное и категорическое требование церковной Всероссийской власти и притом изданное специально по поводу заграничных дел. Св. Патриарх и многие другие иерархи pyccкиe, лишенные в это время уже свободы, мужественно переносившие свое заключение, были заподозрены зарубежными архиереями в действии «под давлением». Нет никакого сомнения, что подобное утверждение бросало тень на личность Святейшего и его сотрудников. Так поступали люди, которые на словах выражали полное подчинение и сыновнее послушание. В то время, когда Русская Церковь ждала от своих зарубежных братьев добросовестного исполнения патриаршего указа и ликвидации заграничного В. Ц. У., что могло бы облегчить положение Тихоновской церкви в России, зарубежными иерархами была брошена мысль о присвоении ими себе значения всероссийской церковной власти. Все это свидетельствовало о продолжавшем развиваться помутнении церковного сознания у архиереев-беженцев. Результатом этого помутнения явилось дальнейшее развитие церковной смуты за рубежом.

***

Основным фактом событий 1922 года является арест Св. Патриарха Тихона. За этим последовал откол части церкви и как бы еще раз сбылись пророческие слова 3axария. Поражен был верховный пастырь Русской Церкви, и с этого момента начинается церковное рассеяние русского православного стада. Самому факту ареста предшествовал доволь-

121

но запутанный клубок событий, часть которых имела место внутри Poccии, а часть их происходила за рубежом. При этом события зарубежные предшествовали внутренним и послужили исходным моментом всей церковной смуты, которая своего наибольшего развития достигла в мае и сентябре месяцах 1922 года.

Деятельность Карловацкого Собрания 1921 года необыкновенно обострила отношение между Церковью и существующей в Poccии властью. Величайшее бедствие, поразившее Poccию в 1921 г.,— голод — придал течению событий необыкновенно бурный характер. События этого смутного времени питались и более общими причинами. Отсталостью церковного сознания у части русской иерархии, анархически настроенной и давшей себя увлечь в область политиканства, а также настроениями значительной части белого клира, не изжившего своих сословных устремлений прошлого. Если зарубежные иерархи примкнули к крайнему правому лагерю, то представители белого клира, живоцерковники, пошли на сближение с господствующим в Poccии социально-политическим уклоном. Те и другие, став игрушкой политических страстей, в равной степени забыли свой долг перед церковью: долг послушания церковной власти. В этом основное сходство между Карловацким движением и живоцерковным. И как бы ни были политически далеки эти два течения, церковно в них гораздо больше общего, чем можно предполагать это с первого взгляда.

Существует однако одно различие в процессе развития этих течений. Живоцерковная смута развивалась необыкновенно быстро, зарубежное движение имело более замедленный темп. Скорость развития зависела от внешних окружающих условий: за рубежом эти условия не могли форсировать ход событий, тогда как в Poccии они форсировали его. Но это различие скорости развивавшихся процессов нисколько не делает разными по существу и по конечным целям оба течения. Живоцерковники в два месяца стали раскольниками, карловацкие отщепенцы совершают этот путь в 6 лет и в настоящее время стоят уже перед фактом формального раскола. Для лиц, которые наблюдали ход церковной жизни за рубежом, как он направлялся карловацким В. Ц. У., была совершенно ясна конечная пристань, к которой, может быть, не всегда сознательно, руководители зарубежной церкви направляли бег своего корабля. Те и другие, вступив на путь человекоугодничества и утратив моральную связь с церковной властью,

122

неизбежно влеклись к церковному расколу.

Карловацкое собрание в ноябре 1921 года, не имея никаких церковных полномочий, организует заграничное В. Ц. У., живоцерковное учредительное собрание в мае 1922 года организует аналогичное В. Ц. У. Последнее захватывает власть и церковный аппарат, первое присваивает себе власть, не принадлежащую ему, не только помимо какого-либо акта, но вопреки Патриаршему указу. Деятельность Московского В.Ц.У. раскалывает церковное общество в России, Карловацкое В. Ц. У. создает трещину в настроении зарубежных церковных деятелей. Оба эти В. Ц. У. делаются источником величайших испытаний для верных сынов Русской Церкви в России. Параллели эти могли бы быть продолжены и значительно далее, но и из этого совершенно ясно, что одни и те же причины привели отщепенцев зарубежных и внутренних к одним и тем же следствиям. Правда, зарубежные любили говорить о своем полном подчинении и сыновнем послушании Св. Патриарху, будучи на деле чуждыми того и другого. Они долго продолжали себя выдавать за членов Патриаршей Церкви. Живоцерковники скоро отошли от Церкви и образовали живоцерковный раскол. Однако, было время, когда и живоцерковники, захватив уже власть, «письменно сыновне испрашивали» благословения Святейшего. В обоих случаях слова служили не к выявлению настроений и мыслей, а к сокрытию их. Какая в существе разница между политиканствующим карловацким архиереем, пишущим о «сыновнем послушании» и не исполняющим велений высшей церковной власти, и «живо-церковным попом», обманно просящим благословения у того же Патриарха? Какая существенная разница между живоцерковником, возводящим на Патриарха вину в политической контрреволюции, и представителем карловацкого толка, порочащим честь главы русских епископов перед западно-европейским обществом своим утверждением, что он действует «под давлением»? Разницы по существу между этими двумя течениями нет и не может быть, так как исходный пункт того и другого отщепенства один и тот же: преобладание политических устремлений над церковным сознанием. Политическое различие этих течений не делает их, с церковной точки зрения, разными: окрасятся ли они в красный цвет или в черный, или в какой-либо другой, — одно несомненно, что они стараются тщательно стереть с себя цвета Русской Церкви, а все остальное имеет значение политическое, а не церковное.

123

Огромной ошибкой было бы думать, что этими фактами церковной смуты исчерпывалось все содержание жизни Русской Церкви в 1922 году, и что все русское церковное общество превратилось в изменников и отщепенцев. Наряду с этими мрачными пятнами на фоне Русской Церкви появились в это время и яркие звезды. Это были люди с противоположной церковной настроенностью, которые с каким-то особым рвением охраняли в это время единство Церкви. Именно в это время значительная часть русского церковного общества особенно сильно почувствовала, как ей близка Церковь и как ей дорого церковное единство. Ни смерть, ни заключение, ни невероятно тяжелые переживания на свободе не заставили этих людей изменить церковной власти. В числе верных сынов Русской Церкви оказались: 1) подавляющее число церковного народа, 2) огромная часть иерархии, 3) и, увы, в первое время, лишь незначительная часть белого клира. В эти трудные моменты церковной жизни особенно как-то почувствовалось все величие исповедничества, когда люди без фразы и позы принимали суровую действительность, как ниспосланные испытания. В этом настроении была великая сила, которая не только облегчала испытания, но и примиряла с ними. Безгранично более мучительным, по сравнению с личными переживаниями, было видеть разрушение церковной организации, безрассудно преданной зарубежными политиканами и внутренними изменниками. Сын Человеческий шел на вольную страсть «по предназначению», но и Он сказал: «Горе тому человеку, которым Он предается!». Мужественно перенося исключительные испытания, исповедники этого времени повторяли в иных, может быть, выражениях, смысл этой фразы, и относили его, как к живоцерковным отщепенцам, так и к зарубежным политиканам.

И. Стратонов.

Wurzelsdorf. Bohemia.

7. VIII. 928.

124

Страница сгенерирована за 0.02 секунд !

ССЫЛКИ

Московская епархия

Община "Светоч" с.Сидоровское

Прежний вариант сайта

Спасский храм с.Усово

Храм вмч. Пантелеимона

Храм прор. Илии