XII, 49-50. Яко Аз от Себе не глаголах, но Пославый Мя Отец, Он Мне заповедь даде, что реку и что возглаголю. И вот, яко заповедь Его жизнь вечная есть. Яже убо глаголю Аз, якоже рече Мне Отец, тако глаголю 1).

На память Иудейскому народу приводит то, что предвозвещено о Нем Моисеем, и чрез это бла-

1) от себе тепер. и Киев. 1788 — точно, вм. древн.: о себе. Ал. зане вм. яко. Ал. не придох согл. немн. ἐλήλυθα вм. ἐλάλησα. Той древн. тъ Ал. сам — Ми заповедь дал. Древн. даст вм. теп. даде. Ал. обычн. жизнь вечную — яже бо глаголю Аз согл. нек. и сице. Ник. заповеди.

107

108

гопристойно укоряет и, обнаруживая присущее им нечестие, ясно обличает в том, что для них ничего не значит исступленное глумление и над самим законом, хотя и признававшемся ими данным от Бога.

А о том, что сказал чрез Моисея о Христе, хотя и всем известно это, но все же скажу для пользы толкования. «Пророка восставлю им из среды братьев их, как тебя» (Второз. 18, 18—19), то есть Законодателя и Посредника между Богом и людьми, «и дам слово Мое в уста Его, и возглаголет им соответственно тому, что заповедаю Ему, — и человек тот, кто не послушает того, что скажет Пророк о имени Моем, Я взыщу с него». Итак, в одно и то же время Господь наш Иисус Христос порицает упрямый народ Иудейский в том, что он противится Самому Богу и Отцу, и в словах, что Он заповедь получил от Него и от Себя не говорит, ясно показует Себя Пророком, предвозвещенным в законе и гласом Бога и Отца провозглашенным с весьма давних времен.

Призывает их, хотя и непослушных, к памятованию о том, что если не захотят повиноваться словам Его, то наверно подвергнутся неизбежному наказанию и потерпят то, что изрек Бог. В самом деле, преступающие святую заповедь Бога и Отца и отвергающие животворное слово Божие Спасителя нашего Христа разве не должны оказаться в самых ужасных бедствиях и остаться непричастными жизни, даруемой Им, справедливо слыша сказанное гласом пророка: «земля, земля! слушай, слушай слово Господа: вот Я наведу на народ сей беды, плод отвращения его, потому что закону Моему не вняли и слово Мое вы отвергли»

109

(Иерем. 6, 19). Двоякому обвинению подлежащими находим мы Иудеев, ибо они не почтили ни самый закон, хотя он и считался у них святым и любезным, не приняв провозвещенного им (Христа), — и не вняли словам Христа нашего Спасителя, хотя он открыто возвещал, что Он есть ясно проповеданный законом Пророк (Второз. 18, 18), потому что Он говорит, что пользуется словами, исходящими от Бога и Отца.

И да не думает никто, будто в словах Господа, что Он от Себя ничего не говорит, но от Отца, может заключаться умаление Его в каком бы то ни было отношении, по самой ли сущности или в божественном достоинстве, но, во-первых, пусть, рассудит опять и ответит на наш вопрос: разве сочтет кто-либо приличным имя и дело пророчества Тому, Кто действительно есть и почитается истинным Богом по природе? Всякий, даже и из совсем простых, полагаю, отринет это, считая невероятным называться пророком Богу, говорящему в пророках, ибо Сам Он «умножал видения», по написанному (Ос. 12, 10), и «в руках пророков уподоблен был». Итак, как скоро Он, восприяв имя и вид подобного нам рабства, по нашему подобию был назван пророком, то закон необходимо усвоил Ему и то, что подобает пророку, то есть вопрошать нечто от Отца и получать заповедь, что говорить и что сказать.

Кроме того, считаю нужным сказать еще вот что: хотя Иудеи и весьма высоко чтили закон, веруя, что он изречен от Бога, однако ж не приняли слов Спасителя, преобразовывавшего древние узаконения в духовное богослужение.

Какая же причина была тому, что они не хотели принять превращения прообразов в истину? Та, что

110

они не знали Истинного Бога по природе и не имели в уме своем, что, будучи Словом Отца, Единородный ради нас носил нашу плоть, ибо в противном случае, тотчас же поклонившись Богу и немедленно обратившись ко всему Ему благоугодному, оказали бы подобающую Ему славу. Напротив, несчастные полагали, что Он есть один из нам подобных и, будучи простым человеком, думал о себе так много, что пытался даже разрушить самые законы, данные Богом и Отцом. Так, они бесстыдно говорили Ему: «не за доброе дело побиваем камнями Тебя, но за богохульство, потому что Ты, будучи человеком, делаешь Себя Богом» (Иоан. 10, 33).

Итак, по великому милосердию и премудрому промышлению Своему Господь наш Иисус, отвлекая слушателей от присущего им подозрения, как от простого и одного только человеческого лица переносит речь к бесспорно и согласно всеми Поклоняемому, разумею Бога и Отца, всячески желая устыдить невежественное сердце Иудеев и разными способами стараясь направить неразумных к желанию знать истинное и должное. Такими же словами и рассуждениями мог бы воспользоваться каждый для отражения злословия нечестивых еретиков, думающих, что Сын должен быть в чем-либо меньше по сравнению со Своим Родителем, как скоро Он утверждает, что не говорит от Себя ничего, но Ему дана заповедь и говорит Он так, как слышал.

Считаю достаточным и этого. Впрочем, скажу и нечто другое в обличение необузданной дерзости их языка. Пожалуй, если угодно, опустив в настоящем случае речь о Домостроительстве с плотью, можем доказать, что и о Самом Единородном справедливо и прекрасно сказано: «потому что Я от

111

Себя не говорю, но Пославший Меня Отец, Он Мне заповедь дал, что скажу и что буду говорить». Сам Он, живое и ипостасное Слово Бога и Отца, необходимо изрекает то, что есть в Нем, и, изводя на свет благоугодное Его Собственному Родителю, говорит, что Он получает это в качестве заповеди. Что это действительно так, а не иначе, можно видеть на нас самих. Ведь произносимое слово, состоящее в сочетании слов и речений и выражаемое вовне посредством членораздельного звука, как бы получая себе заповедь от нашего ума, открывает то, что есть в нем (уме). И это бывает в непродолжительное время, ибо что уразумеет ум, он вместе с тем передает это и голосу, который, выводя наружу находящееся внутри, открывает содержащееся в уме, ничего не изменяя в том, что заповедуется ему (слову — умом). Что поэтому странного, мог бы сказать им кто-либо, если Слово, будучи Сыном Бога и Отца, не как наше, — ибо Бог выше всякого сравнения, — открывает волю Родившего Его? И разве пророк не говорит, что наиподобающее Ему имя называется «Великого Совета Вестник» (Иса. 9, 6)? Но думаю, что и это ясно. Поэтому как в отношении сущности, так и достоинства. Единородный не терпит никакого ущерба, если и говорится, что Он получил заповедь от Бога и Отца. Ведь и мы сами часто заповедуем что-либо другим и повелеваем делать, но по этой причине не лишаемся нашего подобия и не перестаем быть людьми, как менее единосущные, как до заповеди, так и после заповеди.

Но, скажешь, хотя и остаются единосущными, однако ж низшие по достоинству у нас служат (другим).

На это и я отвечу тебе относительно Единородного.

112

Вот если бы не было, написано о Нем, что «в образе Бога существуя, не похищением считал быть равным Богу, но Себя уничижил, образ раба приняв, и видом оказавшись, как человек, унизил Себя» (Филип. 2, 6—8), то возражение твое могло бы иметь какое-либо значение. Но если очевиден образ подчинения и уничижения, то зачем безрассудно укоряешь Подвергавшегося и этому состоянию ради нас? Итак, представив всестороннее разъяснение правильности догматов, мы утверждаем, что в предложенном изречении Господь наш Иисус Христос говорил промыслительно.

XIII, 1. Прежде же праздника Пасхи, ведый Иисус, яко прииде Его час, да прейдет от мира сего к Отцу, возлюбль своя сущыя в мире сем, до конца возлюби их 1).

Весьма неясно для многих заключающееся в приведенных словах рассуждение и малодоступно для истолкования, а вовсе не простой, как может подумать кто, имеет смысл. В самом деле, зачем божественный Евангелист указывает теперь и как нечто чрезвычайно важное отмечает в словах: «прежде же праздника Пасхи, зная, что пришел Его час, да прейдет из мира сего к Отцу»? И что означают дальнейшие слова: «возлюбив Своих, сущих в мире, до конца возлюбил их»? В этом, заключающем в себе немалую темноту, изречении, думаю, Он хочет сказать нечто такое, что Спаситель прежде спасительного страдания, хотя и зная, что уже наступило время Его перехода на небеса, по-

1) В тексте ἦλθεν как одни, более автор., но в толковании ἐλήλυθεν как другие (код. D παρῆν). В тексте чит. τοῦτῳ после κόσμῳ, но в толковании не чит. согласно всем древн. Никол. виде древнесл. година, Рейм: прежде дне праздника Пасхи. Ал. пришла (есть) Его година — яже в мире. Савв. Рейм. Ал.: в мире, прочие, во всем мире.

продолжение следует

«Богословский вестник», М., 1907, № 11.

продолжение

113

казал совершеннейшую любовь к Своим, сущим в сем мире. И если надо несколько шире раскрыть значение этих слов, повторю опять, что сказал недавно.

Своим у Спасителя нашего Христа является все происшедшее чрез Него, разумные и духовные твари, Силы небесные, Престолы, Господства и что им однородно, в отношении тварности. Свое для Него также и разумные твари на земле, поскольку Он есть Владыка всего, хотя некоторые и не поклонялись Ему как Творцу. Итак, возлюбил своих сущих в мире, ибо «не ангелов приемлет», по слову Павла (Евр. 2, 16), и не ради природы ангелов, «в образе Бога и Отца будучи, не похищением считал быть равным Богу» (Филип. 2, 6—7), но, напротив, ради нас, сущих в мире, уничижил Себя и рабский образ воспринял Господь всего, призванный к этому любовью к нам. «Возлюбив таким образом сущих в сем мире, возлюбил их до конца, хотя и прежде праздника и прежде Пасхи зная, что пришел Его час, да прейдет из мира сего к Отцу». Ведь бытие человеком еще не указывало бы на то, что Он до конца возлюбил, если бы не восхотел пожертвовать Своею жизнью за всех, но Он возлюбил «до конца», не отказавшись подвергнуться и этому, хотя и предвидя, что постраждет, ибо не было неведомо Спасителю Его страданье. Итак, говорит, имея возможность избежать неистовства Иудеев и нечестия распинателей, Он явил совершеннейшую любовь к Своим, сущим в мире, ибо отнюдь не отказался положить за них жизнь Свою. А что действительно в этом особенно надо видеть совершеннейшую меру любви, свидетелем представлю Самого Господа нашего Иисуса Христа, говорящего

114

святым ученикам: «сия есть заповедь Моя, да любите друг друга, как Я возлюбил вас; ибо большую этой любовь никто не имеет, да кто душу свою положит за друзей своих» (Иоан. 15, 12—13). Впрочем, и другим образом святые Евангелисты всегда заботливо старались показать, что Господь наш Иисус Христос предведал время Своего страдания, чтобы кто из обыкших иномыслить не стал унижать славу Его, говоря, что Он был взят по причине Своей немощи и, невольно попав в сети Иудеев, таким образом подвергся ужаснейшей смерти. Итак, предусмотрительно и полезно слово святых.

XIII. 2-5. И вечери бывшей, диаволу уже вложившу в сердце Иуды Симонова Искариота, да Его предаст, ведый, яко вся даде Ему Отец в руце и яко от Бога изиде и к Богу грядет: воста от вечери и положи ризы и прием лентион препоясася: потом влия воду во умывальницу и нача умывати ноги учеников и отирати лентием, имже бе препоясан 1).

С корнем вырывает Спаситель из наших душ гордость, как постыднейший из пороков и достойный величайшего отвращения у всех. Знал он, что ничто обыкновенно так не вредит душе, как эта особенно скверная и презренная страсть,

1) Св. Кир. и все Слав.: γενομένου согл. одним вместо γινομένου других. В сердце Иуды св. Кир. и Слав. согл. одн. вм. других: в сердце, да предаст Его Иуда. — Слав. Иуде... учеником. Ал. Искариоту вм. Искариотскому др. Иисус чит. Слав. согл. одним, но св. Кир. не чит. Вм. даде древн.: даст, а Рейм. да В Остр. Сав. Юр. идет вм. грядет др. Вм. въста соотв. греч. Остр. Рейм. Мир. Конст. встав — не соотв. греч. Ризы — одни греч. и Слав. но др. приб. своя Остр. Ас. Рейм. Вм. приемь Ал. и Мстисл. взем: Остр. Асс. Зогр. Сав. вълиа Гал. вълья Мар. въли Мир. Асс. вьлие Зогр. волие Рейм. вливь Юр. вълиевъ Ник. вьлии. У св. Ал. опущ.: ведый — руце. Затем как обычно точнее: встает — полагает — вливает препояса Себе, а затем: таче вм. потом и нача вм. начат.

115

которой и Сам Владыка всего, как бы в качестве врага, справедливо противится, «ибо Господь гордым противится», по слову Соломона (Притч. 3, 34). И особенно святым ученикам нужны были скромное и смиренное настроение и помысел, не очень много заботящийся о пустой чести. Имея немалые поводы страдать таким недугом, они легко поскользнулись бы, если бы не получили (от Господа) великой помощи. Ведь этот свирепый зверь гордости обыкновенно всегда почти нападает на тех, которые имеют что-либо достославное. Но что же славнее святых Апостолов? Или что может быть достопочтеннее дружбы с Богом? Напротив, страсть эта не касается того, кто ничего не значит среди людей, и она всегда почти избегает того, кто не имеет ничего достойного соревнования, и недоступна тем, которые ничем не отличаются от других. В самом деле, как может появиться у кого-либо из таковых превозношение чем-либо? Напротив, обыкновенно впадает в гордость тот, кто бывает достоин соревнования и себя поэтому ставит выше ближнего, предполагая неразумно, что он весьма отличается от других, как бы достигший какой-то изрядной и чудной доблести и совершивший путь жизни необычайный и для других недоступный. Если, таким образом, недуг гордости обыкновенно бывает у имеющих что-либо достославное, то разве не надлежало Христу сделаться образцом смиренномудрия для святых Апостолов, дабы, имея примером и образом Господа всяческих, и сами они преобразовывали свой ум согласно воле Божией? Итак, недуг этот не иначе можно было уничтожить, как посредством ясного научения считать себя

116

настолько ниже других по достоинству, чтобы ставить себя даже в качестве раба, не боясь исполнять самое подобающее рабу служение, даже чрез умовение ног братьям и препоясание полотенцем ради надобности. Заметь в самом деле, сколь унизительно это служение, разумею с точки зрения мирских нравов и внешних обычаев. Итак, образцом скромного и смиренного настроения для всех людей, а не для одних учеников, стал Христос. Поэтому и божественный Павел, принимая Его в образец, увещает к этому, говоря: «сие да мудрствует каждый в вас, что и во Христе Иисусе» (Филип. 2, 5), и еще: «Смиренномудрием друг друга почитая преимуществующим над собою» (ст. 3). Это потому, что закон любви и единодушия заключается в смиренномудрии.

Но чтобы представление об этом деянии (Христа) поднять на подобающую высоту и чтобы мы не думали, что Христом было совершено что-то маловажное, божественный Евангелист опять находит необходимым выставить для удивления присущую Ему славу и власть и обладание всем посредством того, что он говорит (далее): «зная, что все предал Ему Отец в руки». Хотя, говорит, и не неведая о том, что Он имеет власть над всем и «что от Бога исшел», то есть из сущности родился Бога и Отца, «и к Богу идет», то есть опять возвращается на небеса, очевидно совосседая Своему Родителю, подвергся такому унижению, что полотенцем препоясался и умывал ноги учеников. Итак, имея отсюда превосходнейший пример благоговения и достославнейший образ любви друг к другу, будем смиренномудры, возлюбленные, и станем думать, что братья обладают большими сравнительно с нами преимуществами, хотя бы мы и были добры.

117

Это мыслить и желать убеждает нас великий этот образец.

XIII, 6-8. Прииде же к Симону Петру, и глагола Ему: Господи, Ты ли мои умыеши нозе? Отвеща Иисус и рече ему: еже Аз творю, ты не веси ныне, уразумееши же по сих. Глагола Ему Петр: не умыеши моею ногу во век 1).

Во всех, можно сказать, писаниях каждый может усматривать, что движения (души) Петра всегда почти были пламеннее и гораздо стремительнее к благоговению. Так и теперь, следуя своему нраву и характеру, он отклоняет это наставление доходящего до последнего предела смиренномудрия и любви, представляя в уме своем, кто был он по природе и Кто с другой стороны Тот, Кто приносил ему умывальницу и не отказывался исполнять обязанность слуги. Сильно устрашает его это деяние Спасителя, как трудно восприемлемое для веры, хотя бы оно и было видно многим глазам. В самом деле, кто не содрогнется, узнав, что Тот, Кто вместе с Отцом есть Господь всего, совершил столь унизительное служение Своим ученикам, что Сам и вполне добровольно восхотел исполнить нечто такое, что и у слуг, кажется, занимает самое последнее место, в пример и образец смиренномудрия? Итак, испугался божественный ученик столь тяжкого подвига и заявляет отказ как плод обычного и свойственного ему

1) В Рейм. нет. и пред глагола согл. одним греч. После λέγει ст. 6 не чит. ἐκεῖνος как одни греч. и Слав. Миросл., но др. т (он Юр. и Ал. — Петр Рейм.). Моею ногу согл. одн. Остр. Зогр. Асс. Гал. Мст. Ник. вм. ногу моею др. и Мар. Асс. Рейм. Мир. Ал. В век согл. греч. все, кроме Мир. Гал. Мст. Ник. веки. Ал. как обычно точно: приходит — глаголет.

118

благоговения. Еще не уразумев причины деяния Господа, думает, что Господь делает что-то ненужное и заботится только о простом покое тела для них. Ведь умытие ног содействует отчасти и этому и несколько ослабляет утомление от ходьбы. Поэтому-то весьма горячо останавливает (Господа), говоря: «Господи, Ты мои моешь ноги»? Ведь надлежало-то, говорит, делать это нам как слугам по природе, а не Тебе, Господу всяческих. Но Христос откладывает объяснение этого поступка до Своего времени, потому что Он имел вполне достаточную причину тому, чтобы совершенное Им Петр уразумел «после этого», говорит, очевидно, когда Он сделает пространнейшее объяснение этого.

Так же и это нам вместе с другим принесет немалую пользу. Смотри, как Он, когда время призывало к делу, откладывает слова, а когда, напротив, время побуждало к слову, прекращает дело. Все должно принадлежать соответствующему и надлежащему времени.

Итак, когда Петр отклонял и решительно отказывался, что не умоет (Господь) его ноги во век, Спаситель поставляет на вид имеющий быть отсюда вред, говоря:

XIII, 8. Отвеща ему Иисус: аще не умыю тебе, не имаши части со Мною.

Что касается до очевидного и простого смысла этого изречения, он таков: если, говорит, ты не приимешь странного этого и необычайного наставления смиренномудрию, то не обретешь части и наследия со Мною. Но так как Господь наш Иисус Христос часто, пользуясь даже малыми поводами в словах, делает общее изъяснение и, широко распро-

119

страняя значение единичного предмета или частно и отдельно сказанного чего-либо, приносит обильную пользу созерцающим, то и здесь, должно думать, Он говорит о том, что, если кто не омоет чрез благодать Его скверну греха и преступления, тот будет не причастен жизни, даруемой Им, и останется не вкусившим Небесного Царства. Ибо нечистым не подобает входить в вышние обители, но чрез любовь ко Христу имеющим чистую совесть и освященным в Духе чрез святое крещение.

XIII, 9. Глагола Ему Симон Петр: Господи, не нозе мои токмо, но и руце и главу.

Только что показавший нам такое сопротивление и явно отказавшийся от умытия ног, теперь предлагает не только их одни, но «и руки и голову». Если, говорит, я должен буду чрез это отпасть от общения с Тобою и оказаться лишенным благ обетования, как скоро не соглашусь предоставить Тебе, желающему и решившемуся совершать это, умыть мне ноги, то предоставлю Тебе и прочее, отказываясь от столь ужаснейшего вреда. Итак, плодом благоговения был первоначальный отказ и великий страх пред трудностью дела, а отнюдь не противодействие Господним велениям. Представляя в уме своем, как я сказал, достоинство Спасителя и ничтожество своей природы, он отрекался сначала. Но узнав вред, тотчас переходит к желанию благоугодного Владыке.

Замечай опять и принимай совершенное в образец пользы. Ведь хотя и сказал: «не умоешь мои ноги во век», но тотчас же отступает от этого своего намерения, подумав уже не о том, что ему надлежит казаться истинным пред нами, держась

120

своих слов, но о том, что гораздо больший и сильнейший вред он получит от соблюдения своих слов. Поэтому должно остерегаться говорить поспешно и необдуманно и не стараться с большими усилиями держаться сделанного по легкомыслию отказа от чего-либо, но если кому-либо и случится говорить, что поспешно, а потом благодаря настойчивости (в исполнении слова) окажется вред чему-либо хорошему и необходимому, тот пусть в толкуемом изречении увидит, что гораздо лучше совсем не говорить и (если уж сказано) не настаивать понапрасну на том, в чем дал слово, но лучше стараться делать полезное. Всякий, как полагаю, скажет, что лучше нам подвергнуться обвинению за слова, чем допускать вред необходимым предметам. А клятва пусть совсем отсутствует в нашем языке, ввиду поспешных и необдуманных слов, а также по необходимости случающихся иногда перемен. Поистине, достойно всякого соревнования, это каждый скажет, иметь язык осторожный и редко уклоняющийся к недолжному. А как дело это трудно достижимое, то и само слово Божие указало нам на это, ибо «язык никто не может укротить» (Иак. 3, 8), по сказанному. Будем произносить слова без клятв. Тогда, если обстоятельства и принудят преступить что, меньше будет вина и проступок подвергнется более слабому обвинению. Таковой, думаю, и от Бога получит легко снисхождение ввиду всегда почти присущего нашим мыслям легкомыслия. «Грехопадения кто усмотрит?» по написанному (Псал. 18, 13), или как мог бы не грешить земной человек, если слово его легко уклоняется ко всему? Ведь язык наш нелегко сдерживать.

121

XIII, 10-11. Глагола ему Иисус: измовенный не требует токмо нозе умыти, но есть чист весь: и вы чисти есте, но не вси: ведяше бо предающаго Его, сего ради рече, яко не вси чисти есте 1).

Берет пример от обычно бывающего у нас и весьма благовременно делает предателю обличение, научая человека передумывать свои намерения и изменяться в лучшее состояние. Ведь хотя еще и не обличает открыто вину присущего ему злоумышления, но речь Его имеет острую проникновенность. В самом деле, тем, что свидетельствует всецелую чистоту у прочих (учеников), Он очевидно ставит в подозрение не такового (предателя) и указывает на него как на нечистого. И действительно, прочим Его ученикам и доставленное постоянство пребывания с Ним, и труд следования за Ним, и твердость в вере, и полнота любви ко Христу доставляют чистоту. А этому другому (предателю) и вина ненасытного сребролюбия, и слабость расположения ко Господу нашему Иисусу Христу внедряют неизгладимую скверну и доставляют нечистоту несравненного зловолия. Поэтому когда Христос говорит: Уже вы чисти есте, но не все, то Он делает хотя и сокровенное, но полезное предателю обличение. Ведь хотя и не высказал ясно, как мы только что заметили, но в каждом была совесть, судящая и про-

1) Разночт. греч. οὐ χρείαν ἔχει, как и св. Кир. вм. οὐκ ε. χ. как др. εἰ μὴ τοὺς πόδας оп. мн. автор., нек. приб. μόνον. Коф. D: τὴν κεφαλὴν νίψασθαι εἰ μὴ τ. π. μόνον. Вм. ἄλλα больш. и авт. чит. γαρ D, Сир. пеш. иер. син. Арм. и нек. и Слав., кроме св. Ал. В 11 ст. мн. и ав. оп. οτι. Слав.: есть бо весь чист и 11 ст. есте чисти Мар. Зогр. Сав. Мир. Ник. Но св. Ал. точнее: глаголет — не требе имать ногу умыти (но опускается токмо — неточность) — но (согл. больш. и лучш.) есть чист весь — чисти есте (согл. греч. Острож. и Рейм.).

122

низывающая грешника и как бы по необходимости призывающая силу сказанных слов на виновного.

Разумей, какого благопромышления и божественного долготерпения исполнено это дело. Ведь если бы сказал ясно, кто предаст Его, Он прочих (учеников) соделал бы врагами ему (предателю), и могло бы, пожалуй, случиться что-либо непоправимое и он подвергся бы преждевременному наказанию, как скоро кто-либо воспламенился бы ревностью к благочестию и решился бы преждевременно умертвить предателя Господня. Итак, употребив прикровенную речь и предоставив совести острое обличение, Он показал несравненное величие присущего Ему долготерпения, ибо хотя и знал, что у Него недобрый и неблагомысленный ученик, страждущий ядом дьявольской горечи и думающий только о том, каким образом предать Его, однако ж почтил его наравне с прочими и умыл ему даже ноги, до последнего предела сохраняя Свою любовь и, прежде чем вина не достигла конца, не налагая Своего гнева. Можешь видеть и здесь достоинство, свойственное Его божественной природе. Ведь Бог хотя и знает будущее, однако ради этого ни на кого не налагает преждевременного наказания. Напротив, долготерпя в течение должного срока, когда видит, что им (грешникам) уже ничто не помогает и они остаются в избранных ими пороках, тогда наказывает наконец, являя это (наказание) делом злой воли их (грешников), а не Своей воли или желания. Вот поэтому-то и Иезекииль говорит: «живу Я, говорит Господь, что не хочу смерти умирающего, чтобы обратиться ему от пути своего злого и жить ему» (Иезек. 18, 32; 33, 11).

Итак, долготерпеливо и милосердно Господь наш

123

Иисус Христос, дозволяя еще общение предателя с прочими Его учениками, хотя «диавол уже вложил в сердце ему, чтобы Его предать» (13, 2), — и это между прочим Евангелист счел необходимым указать вначале, — однако ж и его ноги умыл, делая неизвинительным нечестие его, дабы отступление его явилось плодом присущего ему зла.

XIII, 12-15. Егда же умы ноги учеников и прият ризы своя и возлег паки, рече им: весте ли, что сотворих вам? Вы зовете Мя: Господь и Учитель! и добро глаголете, есть бо.Аще убо Аз умых ваши ноги, Господь и Учитель, и вы должны друг друга умывати ноги: образ бо дах вам, да якоже сотворих вам Аз, и вы творите 1).

Теперь уже ясно высказывает причину Своего поступка и говорит, что ради нашей пользы дал этот образец несравненного смиренномудрия. Представляя неизвинительным порок гордости, считает нужным поставить на вид достоинство Своего лица. И в этом каждый усмотрит несравненное величие смиренномудрия. В самом деле, низменное само по себе и ничего не значащее каким образом могло

1) Ст. 12. Греч. авт. больш. чит. αὐτῶν вм. μαθητῶν, мн. оп. καὶ пред ἔλαβεν и вм. ἀνέπεσεν чит. ἀναπέσων. Слав. Г егда же убо ОЗ оп. же убо MPCA Мир. Н Ал. оп. убо. О егда умы Иис нозе учеником Своим, прочие нозе их без Иисус согл. автор. греч. вм. нозе чит. здесь ноги А Мир. Ал., но в др. как и тепер. нозе. Чит. и пред прият ГЗС Мир. Ал., оп. АРОМН. З и вьзлеже. паки рече. О и възлеже паки. рече Р и вьзлегь паки рече Г и волеже. паки же рече М и возлеже пакы. и рече С и вьзлегъ пакы. рече. Оп. паки А (взлежаше) Н (вьвлеже) Сим. У Ал. умый — взлег. паки рече. Ст. 13. ὁ = κύριος καὶ ὁ διδάσκαλος — одни, но др. и Слав. переставляют. Зовете Мст. Добр. Сим. Тип., но Р взиваете С глаголите Ал. гласите. прочие глашаете. Учитель и Господь согл. греч. О Ал. Учителю и Господи в Р, а в других: Учителя и Господа или Учителе и Господе. Ст. 14, вм. ἀλλήλων нек. ὑμῶν и Слав. С. Ст. 15. Мир. оп. да якоже Аз сотворих вам: З и Н оп. бо Р чит. убо и оп. да пред якоже, но да творите.

124

бы подвергнуться унижению или куда может спуститься то, что лежит внизу? Ведь оно уже по природе своей может только низводить сверху вниз. А что находится на высоте, если оказывается в унижении, возбуждает удивление, ибо оно низошло в то, чем не было.

Итак, Господь наш Иисус Христос, давая Своим ученикам, а вернее — чрез них всем живущим на земле, необходимый урок смиренномудрия, не просто говорит, что как Я омыл ваши ноги, так и вы должны делать. Нет, Он прежде выставляет на вид Свое достоинство и, указывая на присущую Ему природную славу, самим делом постыжает славолюбие. Ведь «вы, говорит, сами называете Меня: Господь и Учитель, и прекрасно говорите, ибо таков Я». Замечайте, как и между словом наперед позаботился об устроении верующих и предуказал на злоречие нечестивых еретиков. Ведь когда сказал к Своим ученикам: вы называете Меня: Господь и Учитель, то, чтобы кто не подумал, что по природе Он не есть Господь и не Учитель, но имеет это название как бы в качестве почести от Своих будущих последователей, счел необходимым прибавить, уничтожая подозрения их: «и прекрасно говорите, ибо Я таков». Не простое только имя чести заключает в себе это Господь, как, например, мы, оставаясь рабами по природе, но по благодати украшаемые именами, превышающими нашу природу и достоинство. Но Он есть по природе Господь, властвующий над всем, как Бог, к кому сказано в одном месте гласом псалмопевца: «потому что все в рабстве у Тебя» (Псал. 118, 91). Он и Учитель по природе, «ибо всякая премудрость от Господа» (Сир. 1, 1) и всякий разум чрез

125

Него. Как премудрость, Он умудряет существа духовные, и всякой твари разумной, как небесной, так и земной, Он всевает подобающий ей разум. Как Сам Он, будучи Жизнью по природе, оживотворяет все способное к жизни, так и, поскольку Он есть Премудрость Отца, влагает всем дары мудрости, то есть разум и всякое ведение благ. Итак, Сын есть по природе Господь всего и Учитель. Когда поэтому Великий по славе и такой, как Я, являюсь не умедлившим снизойти до такого уничижения, что даже умыл и ваши ноги, то как же и вы, говорит, станете отказываться делать это друг другу? Научает этим, что надо не превозноситься пред почестью других, но думать, что сораб превышает его и преимуществует во всем. Да, весьма прекрасное наставление, ибо не думаю, чтобы кто мог указать что-либо равное с привычкою смиренно мудрствовать, и ничто так не разделяет братьев и друзей, как ненасытное пожелание пустяшных отличий. Ведь мы всегда почти стремимся к большему и пустые почести мирские заставляют наш непостоянный ум увлекаться более блестящими. Поэтому, чтобы нам освободиться от такого недуга и прекратить столь отвратительные пожелания, — ведь обман и ничто другое есть страсть славолюбия, — будем воспринимать в свой ум Самого Царя всех Христа, для того омывшего ноги учеников, чтобы и мы умывали ноги друг друга. Чрез это будет устранен всякий род гордости и всякий вид мирского славолюбия удалится прочь. И действительно, если Господь по природе является как слуга, то как же раб не захочет потерпеть что-либо ему приличное и не подвергнется самому крайнему наказанию?

126

XIII, 16-17. Аминь, аминь глаголю вам: несть раб болий господа своего, ни посланник болий пославшаго его. Аще сия весте, блажени есте, аще творите я 1).

Значение Своего поступка Христос подкрепляет теперь как бы необходимыми законами (клятвами) 2) и преступление спасительной заповеди представляет весьма опасным, ибо подкрепленное клятвою делает неизвинительным нарушение сего. Поэтому, говорит, для слуг оказывается непростительною виною, если они не хотят помышлять об одинаковом со своими господами. Ведь жадность уже, и ничто другое, — домогаться большего и превышающего наше достоинство. Подобным образом и для Апостолов справедливо должно служить такою же виною стремление быть большими, чем каков есть Пославший их. В меру всей славы для них достаточно настроения Пославшего. А это значит ничто другое, как сказать приблизительно так: вы справедливо окажетесь смешными пред божественным судом, если отказываетесь, хотя и получили общее имя рабов, по гордости сами делать друг другу то, что делаю Я вам, хотя и будучи по природе Богом и Господом. Ведь поистине нелепо, даже более — не лишено верха безумия, слугам, имеющим гораздо низшее достоинство сравнительно с Господом и Пославшим, стыдиться рабства друг другу.

Итак, если это, говорит, знаете, то есть если можете ясно уразумевать, что говорю Я, блажени есте, если творите это. Ведь всякий скажет, что не знать

1) Тип. праве вм. аминь. Вм. Господа ОН Ал. Господина. ГСОЗМ Мир. Ал. апостол, А. Ю. Ник. сълъ, Тип. посланный Конст. и поздн. посланник. Ал. ниже апостол боле. Вм. я ОЗМСГ Мир. Н. чит. е. А. се Мст. Тип. и сия Ал. неточно.

2) Вм. νόμοις издатели предлагают чтение ὄρκοις.

127

добродетель, но совершать более достойно любви и заслуживает соревнования. Думаю даже, что лучше, пожалуй, и совсем не знать, чем при знании связывать ум леностью и не желать совершать того, что узнал кто-либо как наилучшее и справедливое, по слову Спасителя: «не ведавший воли господина своего (раб) и не сделавший биен будет мало, а ведавший и не сотворивший биен будет много» (Лук. 12, 47—48). Ведь совсем не знавшему, если бы и случилось подвергнуться какому-либо наказанию за нерадение, не очень странно просить хотя бы небольшого снисхождения, знавшему же это самое знание послужит к тем более тяжкому осуждению, ибо он оказался нерадивым, когда ничто не препятствовало ему к исполнению своего долга. Итак, знающим подобает делать. Тогда, облеченные совершенною славою жизни во Христе, мы получим своевременно и полнейшее воздаяние. Так и Спаситель сказал, что сотворивший и научивший великим назовется, и вполне справедливо, в царстве небесном (Матф. 5, 19). И в самом деле, чего недостает ему в благочестии? У кого оказывается присущею в полной мере слава добрых дел, разве он не должен получить в награду от Бога совершеннейшие дары? Поэтому, когда знание бывает спутником добрым делам, тогда, несомненно, получается немалая польза, а когда недостает одного из двух, тогда другое, конечно, будет хромым. Об этом и Писание говорит, что и «вера без дел мертва» (Иак. 2, 26). Хотя вера и состоит в том, чтобы знать Бога единого и по природе и исповедовать нелицемерно и истинно, но и это мертво, если не будет сопровождаться славою дел. Итак, разве не совсем бесполезно знать, что такое добро,

128

и не хотеть при этом исполнять этого? Вот по этой-то причине и говорит, что блаженны будут Его ученики или верующие в Него, если они не только восприяли знание слов Его, но и исполняют их.

XIII. 18. Не о всех вас глаголю, Аз бо вем, кого избрах, но да писание исполнится: ядый со Мною хлеб воздвиже на Мя пяту свою 1).

Смысл этих слов имеет немалую темноту. Говоря, что будут блаженны имеющие познание о добре и старающиеся исполнять это делом, тотчас присоединил: «не о всех говорю», по мнению многих и моему, прикровенно указывая здесь на предателя, ибо никогда бы не мог быть поставлен в числе добродетельных и блаженных богоненавистник, соделавший такую душу свою подверженною столь великому нечестию. Таков один смысл этого изречения, допускаемый весьма многими.

Другой же смысл, кроме этого, такой. Намереваясь сказать, что, по совершеннейшему и священнейшему писанию, «ядущий мой хлеб увеличил на Меня запинание или поднял на меня пяту свою» (Псал. 40, 10), Христос некоторым образом наперед защищает и охраняет истинный круг других учеников, усвоив вину только одному и единственному. Так как все ели хлеб Его, то есть совкушали и употребляли принесенное чрез Него, то поэтому благополезно не допускает дух свободных

1) Кир. чит. γάρ, как и Слав. все согл. одн. греч. кроме Ал. и поздн. не чит. согл. др. Кир. чит. τίνας как одни вм. οῦς др. и Слав. яже МГ Мст. Ал., еже ЗН, ихже Конст. и поздн. Но да Писание исполниться Ал. (точно) вм. но да книгы сбудуться ГМ Мст. Н. чит. яко пред ядый ЗГ Мст. Н, нечит. согл. греч.: М Ал. поздн. Г Мст. оп. хлеб, но МЗН Ал. Конст. и поздн. чит. согл. греч. Въздвиже М Ал. Конст. и поздн. вм. въздвижеть ЗГН. Пяту свою ЗН Ал., но Г оп. свою М прельщение свое.

продолжение следует

«Богословский вестник», М., 1907, № 12.

продолжение

129

(учеников) сокрушаться напрасными страхами и предупреждает муку подозрения, говоря: «не о всех вас говорю, ибо Я знаю, кого избрал, но чтобы, говорит, писание исполнилось: ядущий Мой хлеб поднял на Меня пяту свою, или: увеличил запинание», по слову псалмопевца )1. Такое, думаю, значение имеют эти слова. В них, таким образом, дано нам двоякое созерцание. Любознательный пусть определяет более лучшее и истинное значение.

Впрочем, скажем об этом изречении и еще нечто, для утверждения ума более простых людей.

Относительно этих слов можно выставить два недоумения. И, во-первых, можно сделать такое возражение: если мы веруем, что Христос все знает, то зачем избрал Иуду и для чего присоединил к другим ученикам, не неведая, что и предателем окажется, и попадет в сети корыстолюбия? Кроме того, кто-либо может сказать: если для того именно пяту поднял на Христа, как говорит Он Сам, чтобы исполнилось писание, то не он (Иуда) должен бы считаться виновным в происшествии (предании), но необходимость исполнения Писания.

На каждое из этих возражений мы должны дать немедленное разъяснение и посильными рассуждениями составить соответствующий тому и другому недоумению ответ, в назидание и утешение тем, которые своими собственными силами не в состоянии уразуметь смысл божественного писания.

И прежде всего укажем на то, что если мы станем о каждом действии Бога употреблять подоб-

1) У LXX: ὁ ἐσθίων (как и у Кир. в этом месте) ἄρτους μου (у Кир. μοῦ τὸν ἄρτον в обоих местах) ἐμεγάλυνευ (букв. соотв. евр.) ἐπ’ ἐμὲ πτερνισμόν, но у Ориг. IV. 423 ὁ τρώγων (как у Кир. выше) — ἐπῆρεν и πτέρναν (букв. соотв. евр.), как и Ак. (ср. Евр. в толк. этого псалма).

130

ные рассуждения, то мы никогда не перестанем укорять Творца, порицать Бога, призывающего к бытию несуществующее, и безрассудно поносить безмерное Его человеколюбие. Что, в самом деле, скажи мне, воспрепятствует и другим обвинить Его, например, так: зачем Ты избрал Саула и помазал в царя над Израилем, зная, что он непременно отвергнет благодать? И что говорит об этом? Предлог для обвинения может восходить к начальнику рода человеческого, то есть Адаму. Ведь можно рассуждать таким, например, образом: зачем Ты, Всеведущий, создал первого человека из земли? Ведь Ты знал, что он падет, преступив данную ему заповедь. Совершенно таким же образом и за высших и совершеннейших тварей можно обвинять (Творца) так: зачем Ты образовал природу ангелов, если как Бог Ты не неведал имевшее быть их уклонение к отступлению, ибо не все соблюли свое начальство (Иуд. 6)? Что же следует отсюда? Предведение Божие не допустило бы открыться Самому Творцу или, по крайней мере, разумная тварь совсем не перешла бы в бытие, так что Бог царствовал бы над одною только неразумною и лишенною чувств тварью, уже не будучи познаваем, что Он есть Бог по природе. В особенности же, думаю, при рассуждении об этом надо иметь в виду, что Творец всего сообщил разумным тварям способность управляться собственным произволением и предоставил следовать влечениям своей собственной воли, к чему каждый пожелает и что признает за лучшее. Таким образом, одни, правильно устремляясь к высшему совершенству, сохраняют свою славу, получают участие в назначенных им благах и обре-

131

тают непрекращающееся блаженство. Растленные же своим умом и как бы неудержимыми потоками похотей увлекаемые к недолжному подвергнутся подобающему им суду, подпадут справедливому обвинению за неблагодарность и получат строгое и вечное наказание. В таких же условиях находившеюся найдешь ты и природу ангелов. Одни, сохранив свое начальство, имеют непоколебимое во всех благах и твердое пребывание. Другие же, влечениями ко злу лишившись свойственной им первоначальной славы и достоинства, связанные узами мрака в аду, по слову Писания (2 Петр. 2, 4; Иуд. 6), соблюдаются на день великого суда. Так создан вначале и первый человек, то есть Адам. Он был в раю и наслаждался высочайшим блаженством, очевидно духовным, и славою у Бога. И так он оставался бы в изначальных благах своей природы, если бы не обратился к отступлению и преслушанию, безрассудно преступив определенную ему свыше заповедь. Так и Саула помазал в царя, ибо вначале он был человек недурной, а оказавшегося потом уже не таковым лишил его славы и царского достоинства.

Так избрал Иуду и присоединил к святым ученикам, очевидно, как бывшего вначале способным к следованию (за Христом). Но сатана, искушая его корыстолюбием, мало-помалу опутывал его, побежденного этою страстью, и ставшего чрез нее предателем увлек уже окончательно. Здесь, следовательно, нет ничего, что относилось бы к Избравшему, ибо у него (Иуды) была возможность не пасть, если бы, очевидно, он избрал должное и весь свой ум предал бы делу истинного следования Христу.

132

На другое же из приведенных возражений ответим так. Никто да не думает, согласно некоторым неразумцам, что дела, возвещенные чрез святых пророков, переходят к осуществлению потому, чтобы исполнились писания. Если это истинно, то ничто не будет препятствовать тому, чтобы те, которые по необходимости исполнили написанное, имели оправдание своего греха, даже более — совсем оказались без греха. Ведь если надлежало, скажет кто-нибудь, исполниться (писанию), а исполнилось чрез них, то они, благодаря тому что таким образом исполнилось чрез них, должны быть свободными от всякой вины. Иначе и само писание, конечно, окажется «служителем греха» (Гал. 2, 17), как бы насильственно принуждая некоторых к тому, что изречено в нем, дабы некогда провозглашенное пришло к осуществлению. Но в таком рассуждении, думаю, заключается великое богохульство, ибо кто может лишиться здравого смысла настолько, чтобы слова Святого Духа считать виновником греха для кого-либо? Итак, не по той, думаем, причине совершаются кем-либо (известные) дела, чтобы исполнились писания, но Дух, предведая будущее, изрек то, что будет, для того, чтобы, когда этому случится быть, имея это предсказание ручательством веры, твердо уже познавали, о чем это написано. Но так как у нас было об этом большое рассуждение в другой книге 1), вдаваться снова в длинные разъяснения этого считаем уже излишним.

1) Книга 5-я, глава 1-я.

133

XIII, 19. Отсель глаголю вам, прежде даже быти, да веруете, егда будет, яко Аз есмь 1).

Необходимейшее и прежде времени (исполнения), говорит, делаю разъяснение того, что предстоит в ближайшем будущем, так как подкрепит 2) слушателей и принесет немалую пользу, если они узнают цель события. Ведь Я не привык и не люблю тратить слова на ненужные разъяснения, но считаю нужным внедрить в ваш слух то, что окажется имеющим для вас немалую пользу, если дойдет до вашего познания. Поэтому «говорю теперь вам» о том, что уже готово совершиться, и даю вам знание о неисполнившемся еще, чтобы, когда случится на деле, сравнивая исполнение события с Моим предсказанием, вы уверовали, что Я — Тот Самый, о Ком божественное писание открыло это. Таким образом, Господь наш Иисус Христос одновременно и предателя старается благоприкровенно исправить, делая темноватое и несколько неясное обличение, и об исполнении предательства говорит, что оно послужит знамением и яснейшим доказательством того, что Он есть Христос. Как уже немного прежде сказали мы, кто сравнит предсказание священных писаний с дерзостью предателя, тот, думаю, весьма легко получит яснейшее и истинное о нем представление.

XIII, 20. Аминь, аминь глаголю вам: приемляй, аще кого послю, Мене приемлет, Мене же приемляй 3) приемлет Пославшаго Мя.

Благополезно предуказав, что Он есть Хри-

1) Прежде даже быти Ал. прежде даже не будет др. и теп. Да веруете одни греч. и Кир. а др. как теп. сл. да егда будет. Веруете Ал. вм. др. веру имете.

2) ἠσθήσει — сомнительное чтение. Pusey склонен к поправке: ἡσθήσεκαι — утешит, будет приятно.

3) Так Ал. согл. греч. Кир. вм. древнесл.: а приемляй Мене.

134

стос, и воспользовавшись тем злодейством, какое предатель намеревался совершить над Ним, опять являет нечто полезное для отвращения его злоумышления. И теперь также речь Его имеет некоторую темноту, ибо старается еще прикрывать злодейство и явно еще не говорит, кто предаст Его. Итак, открывает, и притом для большей пользы с ясным примером, что оказываемую Ему любовь и честь в конце концов совершенно необходимо относить к лицу Бога и Отца. И не это показать было собственно целью Его, но, по-видимому, скорее нечто противоположное. Не пожелав, как кажется, выразить яснее, что высказал в других словах, именно: «не чтущий Сына и Отца не чтит» (15, 23), предпочел более приятный образ речи, представляя отсюда слушателям разуметь нечто противоположное, так как теперь была более своевременна угроза, чем увещание, когда злодейство было при дверях и предательство уже замышлялось, ибо это намерение сатана уже вложил в сердце предателя (13, 2). Итак, говорит, как Меня, конечно, Самого, а не другого кого примет тот, кто примет посланного от Меня, так и принявший Посланного от Бога и Отца, без сомнения, примет Самого Отца. Но в этих словах Его можно видеть некоторое смягчение в выражении их смысла. А кто станет рассматривать противоположную сторону, тот увидит, что нечестие предателя простирается не на одного только Сына, но и на Самого Отца. Итак, в этих словах заключается род угрозы, выраженной в приятных словах, как бы с косвенным указанием на их смысл. Как посланного от Бога примет каждый из нас, кто согласится с Его словами и чрез соблюдение заповедей Его почтит возвещенного (Бо-

135

гом), на таком же, думаю, основании примет Господа и чрез Него Отца тот, кто верует в Сына, ибо с указанием на Рожденного дается указание и на Родителя. Всецело верующий, что Он есть Сын, исповедает, конечно, и Родившего. Поэтому-то и ужасно преступление предателя, чрез нечестие к Сыну учинившего оскорбление и Самому Богу Отцу. В противном случае принял бы и почтил, искренно предав Господу свое сердце, если бы исповедал несомнительною верою, что Сын есть Бог от Бога, и любовь к Нему, несчастный, поставил бы выше скверных стяжаний, но даже, полагаю, не оказавшись предателем, не соделал бы себя таким, кому лучше бы совсем не быть.

ОПУЩЕНИЯ В ПЕРЕВОДЕ.

[Вставка.]

«Богословский вестник», М., 1911, № 3.

XIII, 21. Сия рек, Иисус возмутися духом и свидетельствова и рече: аминь, аминь глаголю вам, яко един от вас предаст Мя 1).

Для кого же не очевидно, что наша природа не обладает ни понятиями, ни словами, посредством которых можно бы было вполне верно и правильно выразить свойства божественной и неизреченной природы? Поэтому мы вынуждены употреблять сообразные нашей природе слова, хотя бы для некоторого уяснения

1) Ал. точно: из вас.

305

306

превышающих наш ум предметов. В самом деле, разве можно ясно выразить нечто такое, что превышает и саму даже нашу мысль? Вследствие этого мы, принимая грубость человеческих понятий и слов как бы за символ или образ, должны стараться переходить, доступным нам образом, к самим свойствам божества.

Так это и по отношению к ужасному гневу Божию при обличениях и сильной ненависти к порочности тех, против которых надлежит этому быть по божественному суду, хотя Бог и долготерпелив неизреченно. Когда поэтому божественное писание желает выразить как бы движение божества против нечестивцев, то оно, пользуясь сравнением с нами и употребляя человеческие слова, называет это гневом или яростью, хотя божественная сущность отнюдь не подвергается даже и по подобию с нами ни одному из таковых наших состояний, но только движется негодованием, как это Ей только известно и свойственно, ибо свойства Бога совершенно неизреченны. Но по примеру с нами, как мы сейчас сказали, божественное писание обычно описывает то, что выше нас.

Поэтому и здесь божественный Евангелист говорит, что «возмутился» Христос «духом», возмущением назвав движение Духа, ибо, как оказывается, было невозможно выразить это иначе. И вот, конечно, естественно было плоти, не выдержавшей движение божества, несколько содрогнуться, принять вид смущения и показать признаки гнева, подобно тому как и в повествовании о Лазаре написано, что «скорбя в Себе в могилу» стал входить (Иоан. 11, 38). Как там скорбью назвал сильное негодование против смерти, так и здесь именем возмущения обо-

307

значал возбуждение (гнев) против нечестивого предателя.

А «возмутился» Он вполне справедливо, негодуя на безнравственность Иуды. В самом деле, что может быть выше нечестия того, кто, будучи чрезмерно почтен наравне с другими учениками и помещенный в числе избранников, променял любовь ко Христу на совершенно ничтожное количество денег — и, вкушая хлеб Его, поднял пяту (Иоан. 13, 18; Псал. 40, 10), помышляя не о чести, не о славе, не о законе любви, не о подобающем Богу благоговении и ни о чем-либо другом, соответственно его положению, но взирая на одни только скверные сребреники Иудейские, за совсем малые деньги продав душу свою и предав Невинную и Правую Кровь в руки мерзких убийц. Поэтому вполне основательна была причина возмущения.

А после этого следует сильное обличение, хотя таким образом и относившееся исключительно к лицу только одного из двенадцати, однако ж столь ужасное обвинение приводило в страх и каждого из них и как бы побуждало каждого из слушавших беречь свою душу, чтобы от нерадения не попала в столь ужасные сети и не сделалась приятною добычею диавольской злобы. Так, полезным оказалось обличение, которое предатель вменив ни во что, продолжал исполнять свои намерения.

Итак, весьма выразительно говорит Христос это «один из вас предаст Меня», чем или обвиняет неблагодарность дерзкого предателя, или показывает величие диавольской злобы, оказавшейся столь сильною, что увлекла даже и одного из самих Апостолов.

308

XIII, 22. Взираху же друг на друга ученицы, недоумевающе, о ком глаголет 1).

Изумление и вместе страх нападают на учеников, и они смотрят друг на друга, получая из этих слов двойное опасение. Каждый, естественно, заботясь о своей собственной душе, находился в немалом страхе, но и, благодаря заботе, относившейся ко всем вообще, подвергались не меньшему беспокойству о других. Ведь они веруют, что истинным должно, конечно, быть сказанное, ибо знают, что слово Спасителя не может оказаться напрасным. Однако ж, считая ужасным и невыносимым впадение одного из причисленных к ученикам в такое нечестие, допрашивают каждый свою собственную совесть и точно допытываются, на кого должен пасть жребий погибели и почему или как окажется сатана столь сильным, что похитит даже кого-то из самых ближайших лиц.

XIII. 23-26. Бе возлежай един от ученик Его на лоне Иисусове, егоже любляше Иисус 2). Помавает же сему Симон Петр вопросити, кто бы был, о немже глаголет 3). Нападе же той тако на перси Иисусовы,

1) Так св. Ал. — точно. Древн: сзирахужеся между (междю, межю) собою — недомысляще (ите) Тепер: недоумющеся и поздн. печат. и рукоп. хуже чем св. Ал. и ибо вм. же древн. Греч. одни и св. Кир. чит. οὖν, др. не чит. Кир. διαπορούμενοι вм. ἀποροῦμενοι рукоп. и ἀποροῦντες нек.

2) Без δε как одни и Ал. но др. чит. и Слав. Мар. Зогр. Ник. возлежай Ал. вм. возлежя др. Ник. бысть Тепер слав бе же един от ученик Его возлежя из Киев. не соотв. ни греч., ни древнесл. Только Мар: бе же един възлежя — также не соотв. греч.

3) Ал. помавает — точно вм. древн поману. Тепер. и Киев. вопросити, кто бы был вм. древн.: кто убо есть, Ал. кто аще будет — буквализм — соотв. Кир. и греч. (Син. — оба чтения) Алекс. Кембр. (приб. οὗτος) др. мн. Сир. пеш. геракл. и син. Гот. — В слав З. приб. и после вопросити. Гал. о нем без же.

309

глагола Ему: Господи, кто есть? 1) Отвеща же Иисус: той есть, ему же Аз омочив, хлеб дам ему 2).

Также и здесь со всею справедливостью мы должны подивиться стремительности святых учеников к боголюбию и великой ревности к благоговению. Не имея возможности сами собою узнать виновного, но и не вдавшись в обманчивые догадки, любопытствуют опять и спешат узнать чрез одного первоверховного, — Петр это был, — который, однако же, отнюдь не сам предложил вопрос, но предоставляет спрашивать ближайшему и возлюбленному ради его величайшей чистоты. Это — Иоанн, писатель толкуемой книги, который, так как, по его словам, был возлюблен (Господом), то и скрыл свое имя, предав молчанию, чтобы не показался кому-либо тщеславным. Ведь ум святых свободен от славолюбия.

Итак, наклонившись немного к Учителю, он тайно и шепотом разговаривает, прося указать сына погибели. Но Спаситель не дает ему другого какого-либо указания на это, кроме издревле предреченного гласом пророка: «ядущий хлебы Мои увеличил на Меня запинание» (Псал. 40, 10), ибо, «погрузив (в блюдо), подает кусок», указывая этим на ядущего хлеб Его. В то же время отстраняет страх от

1) Αναπεσών напад Ал. вспад, как одни и Кир. и Слав., но др. ἐπιπεσών — припадши (русс). Древн. т Ал. он Зогр. оп. Кир. и древнесл. чит. οὗτως, но Острож. Кут. и теп. опуск. согл. другому греч. чт. Ал. точно. глаголет.

2) Кир. чит. οὖν согл. одним, но Слав. все не чит. согл. друг. Ал. обычное: отвещавает — точно вм. отвеща друг. Древн. т. Ал. Конст. и тепер омочив вм. древн. омочъ(ь). Чт. Кир. и Слав. соотв. одним, но др.: βάψω καὶ δώσω. Все Слав. не чит. ему и подам соотв. греч. ἐπιδώσω, но у Кир. др. чт. δώσω — дам, хотя в толковании ἐπιδίωσι, — ср. тоже в следующем примечании.

310

святых Апостолов и приводит как бы на память им другое пророчество, говорящее так: «ты же, человек единодушный (друг), вождь Мой и близкий Мой, кто вместе со Мною наслаждался яствами, (с кем) в доме Божием ходили мы в единомыслии» (Псал. 54, 14—15). Ведь единодушным и близким и сотрапезником и всем, что относится к близости, был некогда у Спасителя и сам предатель как сопричисленный к другим святым ученикам, которые, имея одну со Спасителем цель и обходя страну Иудейскую, оказывались ревностными служителями чудес и старались совершать все, относившееся к Его чести и славе. Но этот близкий и единодушный (ученик) променял благодать Почтившего на постыдные стяжания.

Замечай, как премудрейший Евангелист прекрасно поощряет нас избирать жизнь наиразумнейшую и упражнять остроту своего ума к наиболее легкому постижению божественных созерцаний и старательно достигать возможной точности в выражении (словесном) относящегося к боговедению. Изрядно, говорит, почтен он был и возлюблен Спасителем нашим Христом, так что и возлежал близко, даже на самой груди Владычней, представляя это в доказательство чрезмерной любви к нему.

Итак, вблизи Бога и в самых первых у Него местах будут, преимущественно пред всеми, имеющие чистое сердце, которым и Сам Спаситель назначает изрядную награду, называя блаженными чистых сердцем, потому что они Бога узрят (Матф. 5, 8). И в доказательство истинности этих слов приведем самого же этого премудрейшего Евангелиста. Ведь он созерцал славу Христа, по слову его: «Созерцал я славу Его, славу как Единородного от

311

Отца, полное (Слово) благодати и истины» (Иоан. 1, 14). Никто, конечно, не может телесными глазами рассмотреть всецело незримую для всей твари Природу, ибо «никто не видел Отца», по слову Спасителя, «только сущий от Бога», то есть Сын, — «Сей видел Отца» (Иоан. 6, 46). Впрочем, имеющим ум, чуждый мирской нечисти и суетной заботы, то есть в этой именно жизни, Христос открывает собственную Свою славу посредством как бы тонкого некоего и превышающего ум созерцания, показывая в ней (славе) и славу Отца, почему и говорил: «видевший Меня видел Отца» (Иоан. 14, 9).

[конец вставки]

продолжение из:

«Богословский вестник», М., 1907, № 12.

135

XIII. 26-27. И омочь кусок (хлеба), дает Иуде Симонову Искариоту. И по хлебе вниде в онь сатана 1).

Спаситель сделал Своим ученикам яснейшее указание на предателя, ибо погрузив (в блюдо), подал кусок хлеба, тем самым соделав явным «ядущего хлеб Его» и имеющего «поднять пяту свою». При этом премудрейший Евангелист замечает, что после подания куска в сердце предателя вторгся вождь и руководитель смертоносного злоумышления на Христа и целый сатана оказался в нем. И никто опять да не думает, чтобы этот кусок стал причиною принятия сатаны предателем. Мы не дойдем, конечно, до такой степени неразумия и, лишившись здравого смысла, не станем думать, чтобы

1) Кир. оп. λαμβάνει καὶ согл. одн., как и Ал. М Конст. и поздн., но др. чит. как и ГЗН. дает Ал. вм. др. дасть поздн. даде. Кир. Симонову согл. одн., но др. Симону ЗНА Симоню МГ, поздн. Симонову Искариоту Ал. вм. Искариотскому др. Кир. не чит. τότε согл. одн., но Слав. чит. тогда согл. др. М вонь Ал. в’оного ГЗН внь (лучше). Вм. δίδωσιν в комм. ἐπιδέδωκε согл. нек.

136

сообщение евхаристийного хлеба (εὐλογία) злому человеку могло диаволу послужить предлогом для вхождения (в человека). Напротив, не удаляясь от истины, скажем об этом так: так как несмотря на то, что была исчерпана вся мера любви к нему и уже не оставалось более ничего для его почтения и расположения, он продолжает иметь то же самое намерение, не исправляет своего злого умысла покаянием, не отвлекает свое сердце от беззаконного желания и не оплакивает слезами того, о чем он дерзнул хотя бы даже только подумать, но еще хуже жаждет достигнуть своего нечестивого умысла, охваченный злою дерзостью, то наконец вошел сатана (в него), найдя сердце его, как бы некоторую открытую настежь дверь, лишенным предохранительного бодрствования, и ум увидав отворенным и весьма готовым уже к охотному совершению того, чего желал и о чем размышлял.

Обращаясь к богодухновенному писанию, мы повсюду найдем в нем, что таков постоянный и обычный способ действия у диавола. Сначала он приступает к богобоязненным людям с искушением их сердца, посевает прежде всего лукавые помыслы и нечистыми похотями подстрекает нас ко всякого рода грехопадениям. И с особенною при этом силою он ударяет на то, к чему видит нас уже предрасположенными и подготовленными. Нашу слабость и страсть, которой уже прежде оказывается подверженною наша душа, он всегда почти принимает как бы в помощники своим злокозням. Так, одному, скажем для примера, он внушает и внедряет сильную чувственность и скверное возбуждение плотского вожделения. Другой считает за лучшее быть подверженным злым ко-

137

рыстям и высоко ценит приобретение нечестивых денег. Так, когда он приступает с целью завладеть нами, он делает своею союзницею уже победившую нас и овладевшую нами страсть и при ее содействии устраивает нам нашу погибель. Как некоторый весьма опытный полководец, обложив кругом какой-нибудь город и всячески стараясь войти в него, приказывает к слабейшим частям стены приставлять стенобитные машины, получая отсюда возможность своевременно взять его; таким же, полагаю, образом сатана, когда хочет овладеть человеческою душою, устремляется на слабейшую в ней часть, надеясь таким образом легко победить ее, особенно когда видит, что никакой она не получит пользы от того, что, напротив, должно обуздывать страсть, как, например: добрые советы и таинственная евхаристия, ибо это особенно сильно противодействует человекоубийственному яду диавола.

Итак, предатель не устыдился не только тайно пока и прикровенно сделанных предварительных обличений, но и необходимой силы любви, чести и славы, и благодати, даже евхаристии, полученной от Христа. Без оглядки и с неудержимою силою стремясь к одному только тому, чем уже прежде был охвачен, разумею недуг корыстолюбия, он наконец уже оказался в полной его власти и пал. Уже не советником имеет теперь сатану, но делает полным владыкою всего сердца и властителем всей своей души того, кто вначале был его наушником, ибо вошел в него, по евангельскому слову.

Поэтому нам всеми силами должно беречься и остерегаться вредности всяких предварительных

138

пристрастий, но подобает помнить слова: «Если дух властителя найдет на тебя, места своего не оставляй, потому что исцеление прекратит грехи великие» (Екклес. 10, 4). Необходимо как бы подкреплять дух властителя силою помыслов в наших сердцах. Ведь если не в нашей власти воспрепятствовать (вхождению дурных помыслов в наши сердца), то мы можем, по крайней мере, тотчас исторгать вошедшее и не дозволять ему своим небрежением пускать много корней, но спешить с самого начала вырывать их как бы некую сорную траву и делать нашу душу свободною от них. В противном случае подобает ясно знать, что сатана скоро победит нас своим прельщением, и мы подвергнемся тому, что говорит псалмопевец: «прежде чем мне унизиться, я согрешил» (Псал. 118, 67), ибо прежде окончательного совершения греха мы наперед прегрешаем одобрением его в мыслях, чтя его и принимая и чрез это давая место вхождения сатане. Да будет же страсть предателя образом и примером этого предмета (страсти корыстолюбия).

XIII, 27-27. Глагола ему Иисус: еже твориши, сотвори скоро. Сего же никтоже разуме от возлежащих, к чему рече ему 1).

Место это может, пожалуй, казаться кому-либо противоречащим и не очень соответствующим тому, что уже прежде сказано. Зачем, может не без основания спросить кто-нибудь, Господь, изобличая и нежно и прикровенно отвращая старавшегося предать

1) Греч. чит. οὖν одни, καὶ др. и опуск. третьи. Слав. древн. оп., но Ник. Ал. чит. же. Ал. точно: глет же. Зогр. твори соотв. греч. ποίης и ποἰει вм. друг. сотвори греч. ποἰησον. Древн.: никто же не, поздн. оп. не. Ал. ни един познал взлежащих. Ал. Ник. к чему М. к чесому З чесо ради.

139

Его от смертоносного замысла против Него, теперь оказывается побуждающим к этому и повелевает немедленно приступить к исполнению столь гнусного и нечестивого намерения? И почему, скажет, уже и так внутренне склонного и настроенного к этому надо было еще поощрять к этому, а не наоборот — направлять вразумлениями к лучшему и отвлекать его от предположенного намерения?

Так может обвинить кто-либо Христа, погрешая против надлежащего образа рассуждения. Но внимательнее сосредоточив свой ум на содержащемся в этих словах смысле, мы не найдем в них ничего странного, напротив — они имеют глубокое значение, которое я, насколько смогу, попытаюсь выразить вкратце.

Весьма предусмотрительно премудрый Евангелист предварительно сказал, что сам сатана вторгся и вошел в сердце предателя, так что Господь наш Иисус Христос является уже говорящим скорее ему (сатане), чем действительно и истинно подпавшему по нерадению своему власти его (предателю): «что делаешь, сделай скорее». Это подобно тому, как если бы Он ясно сказал так: свое дело, которое только и умеешь и которое всегда любезно тебе делать, о сатана, «сделай скорее». Ты умертвил пророков, ты предводительствовал Иудеями к нечестию, ты и тогда устраивал побиение камнями проповедавших Иудеям спасительное ученье, никого не пощадил из посланных Богом. Ты показал против них всю несказанную жестокость и чрезмерное неистовство. Вот теперь после них пришел Я, давая уже заблудившимся возможность более не заблуждаться, находящимся во тьме устрояя пребывание в свете божественном и освобождая от силков тех,

140

кои уже попали в твою сеть и сделались добычею твоей жестокости. Пришел Я, чтобы разрушить державу владычествующего благодаря тебе греха и показать всякому человеку, кто есть Бог по природе (Истинный). Но Я знаю, наконец, совершенно неукротимый твой нрав. Поэтому что совершаешь ты с обычною своею дерзостью над желающими устроять это, делай и теперь. Ведь ты не оставишь своих стремительных и частых нападений, пока сначала не совершится предстоящее страдание Мое.

Так думаю я истолковать значение данного изречения Спасителя. А почему Он повелевает ускориться этому злоумышлению, это также мы намерены рассмотреть. Правда, ужасною оказывается дерзость безбожников, решившихся необузданно неистовствовать против Него, ибо Его ожидали поношения, несносная толпа ругателей, удары и оплевания и наконец позорная смерть на древе, гвозди и распятие, уксус, желчь, язва от копья; почему же поспешает, говорит, и желает немедленного исполнения страдания от диавола? Ведь и Иудеи были слугами и помощниками в злодействе, но все относит к тому вождю убийства и начальнику исконных зол. Но хотя и весьма ужасны были злодеяния нечестивых Иудеев против Христа и несносна была дерзость распинателей, однако ж Он знал исход страданий и их последствия. Ведь посредством честного Креста должна была окончательно пасть тирания диавола, упраздниться и смерть, и власть тления исчезнуть, и род человеческий освободиться от изначального того проклятия; наконец, по человеколюбию и благодати Спасителя нашего Христа, ожидалось упразднение наказания, данного в словах Бога: «земля еси и в землю отъидеши» (Быт. 3, 19). Должно

141

было, по слову пророка, «все беззаконие заградить уста свои» (Псал. 106, 42) и обвинение подпавших ему, но имели исчезнуть совершенно по всей вселенной неведающие истинного по природе и единого Бога, которые оправданы верою во Христа, — ожидалось наконец отверзение врат рая. Нижнее должно было соприкасаться с вышним и отверстись небесам, по слову Спасителя (Иоан. 1, 51), и чинам ангельским восходить и нисходить на Сына Человеческого. Как же поэтому, скажи мне, ввиду стольких ожидаемых благ и возрождений для нас столь светлой надежды чрез спасительный крест, — как не надлежало Жаждавшему нашего спасения и для этого Ставшему подобным нам, кроме греха, стремиться видеть уже настающим столь превожделенное время? Разве не подобало неведавшему никакого зла пренебречь ухищрениями диавольской злокозненности и, напротив, спешить прийти к вожделенному времени столь славного праздника?

Итак, сатане, не знавшему, что он воюет на свою собственную голову, и совершенно не ведавшему, что он низвергается в пропасть, пригвоздив смерть на кресте, сказал Спаситель: «что делаешь, сделай скорее». Это — слова скорее угрозы, чем повеления. Как очень молодой и прекрасный юноша, обладающий цветущею силою телесною, когда видит быстро нападающего на него кого-либо, вооружив свою десницу острою секирою и зная, что нападавший непременно потерпит от него смерть, может возглашать ему: что делаешь, делай скорее, ибо увидишь силу моей десницы, — и никто, конечно, не скажет, что это — слово стремящегося умереть, но наоборот — предвидящего, что он победит и превзойдет желающего учинить ему зло. Так Господь наш Иисус

142

Христос повелевает употребить как бы быстрый бег к злодеянию над Ним, ибо уже подвергшимся посмеянию намерен Он показать злодея и вселенную явить свободною от некогда победившего ее и жестоковластно овладевшего ею посредством обмана, так что отвлек ее от веры в Бога. Ученики же не понимают значения этих слов, и Христос, как кажется, предусмотрительно не открыл им. Так и в других случаях Он является предвозвещающим, что будет предан в руки грешников и что подвергнется распятию и умерщвлению и воскреснет в третий и день (Матф. 17, 22—23; 20, 18—19; Лук. 9, 21), но в то же время Он никому вообще не дозволяет говорить этого, так как у Него была цель скрыть от начальника века сего, Кто Он по истинной природе своей, дабы, пришедши, подвергнуться распятию и, потерпев распятие, уничтожить смерть и верующим в Него устроить спасение. Итак, предусмотрительно скрывает многое из сказанного Им, ибо, как Бог, знал все полезное.

XIII, 29. Нецыи же мняху, понеже ковчежец имяше Иуда, яко рече ему Иисус: купи, еже требуем на праздник: или нищим да нечто даст 1).

Не уразумев значения слов Господа, ученики тотчас же обращаются к обычным своим догадкам и думают, что Спаситель опять указывает на то, что Он обычно приказывал. Так как приближался праздник, то они естественно ожидали при-

1) Же Кир. и нек. вм. больш. бо — γάρ Гал. Зогр. Ник. Ал. но Мар. оп. как нек. греч. нецыи Г Ал. етери ЗН едини М. ковчежец З Ал. скриницю ГМН рече соотв. εἶπεν Кир. но греч. и Слав. λέγει глаголет. еже Н и поздн. егоже ЗМГ ихже Ал. Кут. требуем МЗГН поздн. требе имам Ал. на МЗГН в Ал. да что дам (sic)? Ал.

143

казания от Него имевшему ковчежец купить что-либо нужное для праздника или повеления исполнить то, о чем Он особенно заботился, то есть оказать вспомоществование нуждающимся, сообразуясь с количеством имевшихся приношений (в ковчежце). Ведь «благ и милостив Господь», по написанному (Псал. 102, 8). Прекраснейшим образом и для нас самих должно служить это. Желающим праздновать чисто и благоугодно, думаю, подобает иметь в виду не одно только благодушие собственное свое и не о том только заботиться, чтобы они одни только радостно проводили праздник, но к заботе о себе самих присоединять и милосердие к нуждающимся. Только тогда, исполняя закон любви друг к другу, мы будем совершать истинно духовный праздник Спасителю Христу. Так и некогда данный Иудеям закон о собирании манны повелевает собирать ее не для одних только тех, кто был в силах делать это, ибо «каждый, говорит, собирайте и для сожителей ваших» (Исх. 16, 16). Если кто-либо из сожителей ихних делался слаб, то неподвергшиеся такому состоянию, как бы уделяя ему свою силу, собирали вместе со своею мерою и нужное для других, дабы, по написанному, кто имел много, у того не преумножалось бы, а кто имел менее, у того не уменьшалось бы (Исх. 16, 18). Таким образом, при происходившем некотором взаимообщении, была возможность сохраняться равенству для всех. Поэтому нарушает подобающий святым праздникам образ тот, кто к заботе о себе самом не присоединяет и заботу о нуждающихся. И совершенный союз был бы действительным праздником.

144

ΧΙΙ. 30. Приим же хлеб, абие изыде он: бе же нощь 1).

Быстро уходит для исполнения воли диавола и как ужаленный выскакивает из дома. Ничего выше корыстолюбия он совсем не видит, и, что странно, мы не видим никакой для него пользы от евхаристии, очевидно, благодаря присущему ему неудержимому влечению к стяжанию (денег). Уже ранее подверженный этой страсти и внедрив в себя всецелого отца беззакония, несчастный теперь совсем не размышляет о том, куда он стремится. Избрав «ночь», как бы некий мрачный рой нечестивых мыслей в груди, он устремляется в глубину дна ада и, по изречению книги Притчей, «как олень поспешает, пораженный в печень стрелою, или как пес — в цепи, не знающий, что на душу (погибель) идет» (Притч. 7, 22—23). И мне кажется, что не напрасно сказал божественный Евангелист, что «взяв кусок вышел тотчас». Силен сатана на то, чтобы раз попавшимся ему и подчинившимся приказывать тотчас же совершать зло и принуждать даже вопреки воле их совершать угодное ему без всякого замедления. Может быть, он боялся, будучи злоумен всегда и стремителен на злодейство, как бы во время замедления незаметно появившееся раскаяние не побудило человека передумать на что-либо доброе и, как бы опьянение какое, удалить из ума своего удовольствие ко греху и уже захваченного не извлекло из сети, расставленной им. По этой-то, полагаю, причине этот злодей и заставляет подпавших его власти стремиться совершать, и

1) Г и приим же. Все слав.: он хлеб соотв. одн., а др.: ἐκεῖνος после ψώμιον. Ал. взем. Кроме того, МЗГН (и абие; бе же нощь, егда изиде) Ал. бе же нощь, егда изиде — относят начало 31-го стиха к 30-му, согл. мн. греч. Ср. прим. к 31-му стиху.

продолжение следует

«Богословский вестник», М., 1908, № 1.

продолжение

145

притом очень быстро, угодное ему. Так и Иуду после куска тотчас же, как бы уже взяв его в руки, вынуждает идти наконец на столь безбожное деяние, боясь, по всей вероятности, вместе с раскаянием и силы евхаристии, как бы она, наподобие света воссияв в сердце человека, не побудила скорее предпочесть доброе дело или не породила здравого помысла в том, кто уже был убежден (диаволом) к предательству.

А что диавол так обычно и всегда действует против нас, это мы можем узнать из бывших прообразов. Фараон подчинил бывших в Египте Иудеев и, повелев беспощадно угнетать их обделыванием глины и кирпичей и разными подневольными работами, не давал им совсем времени для служения Богу. Между прочим, надзирателям за работами он говорил: «да отягчаются дела людей сих и да не заботятся о предметах пустых» (Исх. 5, 9). Пустыми предметами называл он возвращение в свободное состояние и пламенное пожелание к этому, также плачь о рабстве и молитвы о лучших временах, ибо он знал, что, упражняясь в этом, они обретут немалую пользу. От прообразов идя к познанию истиннейших предметов, мы найдем, что сатана весьма стремительно побуждает делать зло впавших в сети его и уже всецело подвергшихся его власти и подчинившихся его воле.

XIII, 31-32. Егда изыде, глагола Иисус: ныне прославися Сын Человеческий, и Бог прославися о Нем, и Он прославит Его в Себе, и абие прославит Его 1).

Предатель уходит для исполнения намерений диавола, а Христос начинает Свою речь, и чрез это

1) Кир. чит. οὖν согл. одн., но Слав. не чит. согл. другим. После глагола чит. же древнесл., но Ал. не чит. и по обычаю точно: глаголет. Кир.

146

как бы на примере научая нас тому, что не должно говорить вслух всем то, что подобает одним только истинным ученикам Христовым, ибо не следует давать святыню псам, по слову Его, и допускать свиней попирать ногами жемчуг (Матф. 7, 6). Что прежде уже высказал как бы в виде притчи, этому старается научить, когда время призывало к делу и более ясному доказательству. Итак, после отторжения предателя и удаления его из дома сообщает теперь, как в надлежащее уже время, истинным ученикам Своим тайны и говорит: «ныне прославился Сын Человеческий». Чрез это обозначает спасительное страдание, как уже стоящее при дверях и имеющее быть вскоре. Прославился, говорит, Сын Человеческий, называя не другого кого, кроме Себя, нераздельно, как казалось некоторым, ибо один Сын — Христос, и прежде плоти и с плотью, и прежде чем стал подобным нам человеком и когда сделался человеком.

А как Он, по Его словам, прославился, это надо исследовать. Некоторые, может быть, скажут: а разве прежде Он не прославлялся совершением чудес? Когда одним словом утишил бушевавшее море и прекратил движение сильнейших ветров, тогда пред ним преклонились находившиеся в лодке и Он услышал, что «истинно Божий Сын — Ты» (Матф. 14, 33). Так и жителя Вифании Лазаря заставив воротиться к жизни, совершил столь славное чудо, что, когда Он входил в Иерусалим во время праздника, все вместе с младенцами вышли навстречу Ему и выражали Ему досточудное

согл. мн. оп. аще Бог прославися о Нем и из Слав. Сав. и Мир. Сав. оп. и пред абие. Ал. прославится вм. прославися и Зогр. в 32 ст. Св. Кир. в ст. 32 чит. Он вм. Бог, как все и как сам Кир. в толковании.

147

приветствие в словах «благословен Грядый во имени Господнем» (Матф. 21, 9). Но и пять хлебов некогда преломив и две рыбки, совершил насыщение множества сошедшихся к Нему, без младенцев и женщин простиравшегося до пяти тысяч мужей. Это чудо некоторым казалось столь достославным, что, пораженные необычайностью события, искали Его для того, чтобы даже объявить царем (Иоан. 6, 15). Это засвидетельствовал нам сам Евангелист. Ничего нет трудного и гораздо более распространить речь о событиях, имеющих славу не меньшую перечисленных. Поэтому каким образом, уже давно прославленный, Он называет Себя ныне прославившимся? — Да, Он прославился и являлся обладающим божественною славою и посредством других событий. Но ведь конец славы и полнота величия состояли, без сомнения, в том именно, что Он пострадал за жизнь мира и дал средство для воскресения всех. Исследуя, сколь возможно хорошо, значение совершенного Им таинства, увидим, что Он не для Себя и собственно не ради Себя умер, но за все человечество пострадал и совершил как само страдание, так и воскресение после него. Он умер по плоти, являя Свою жизнь равновесною жизни всех и, равноценный всем, исполняя на Себе силу той изначальной клятвы. Воскрес же опять из мертвых к вечной и непрестанной жизни, восстановив в Себе целую (человеческую) природу, ибо, однажды подвергшись смерти, по написанному, «уже не умирает, смерть уже не обладает Им, ибо что умерло, греху умерло зараз, а что живет, живет Богу» (Римл. 6, 9—10). Это благодаря Христу должно быть истинным и по отношению к нам самим. И мы также воскреснем уже не для смерти, но для

148

жизни бесконечной, хотя и большое после сего будет различие между восстающими, разумею по славе и подобающему жизни каждого воздаянию. Итак, быв «послушен Богу и Отцу до смерти, и смерти крестной», по слову Павла, Он вознесся опять, получив имя выше всякого имени (Филип. 2, 8—9). Считавшийся за простого человека, Он был весьма препрославлен, явившись действительным Богом и истинным Сыном Божиим, призванный не в новое достоинство быть Богом по природе, но чем был и прежде плоти, в это же, без сомнения, восшедши и с самой плотью, — вот в чем, будем думать, состояло прославление Его, хотя Он и всегда есть Господь Славы. Нового ни одного из божественных достоинств не обретается во Христе, так как Он все имеет природно, как Бог, и прежде названного уничижения (Филип. 2, 7). Но и по восприятии образа раба, так как опять возвел Себя в то состояние, мыслится и называется получившим прославление. Но с прославленным Христом сопрославляется, конечно, и Бог и Отец. Прославился же в Сыне, не прибавление славы получив от Своего Сына, ибо не имеет нужды во всем этом божественная и неизреченная природа, но так как Он познан был, Кого Он есть Отец. Как славою и хвалою для Сына служит иметь такого по природе Отца, таким же, думаю, образом и для Самого Отца служит славою и хвалою иметь от Себя такого собственного Сына. Поэтому и говорит: «и Бог прославился в Нем и Бог прославит Его в Себе и тотчас прославит Его». Благодаря Сыну вместе с Ним прославился и Отец и со Своей стороны тотчас прославил Сына — слава приходит к обоим и чрез обоих.

149

Впрочем, чтобы свести значение этих слов и к нам, людям, доставляя слушателям пользу отсюда, присоединим к этому следующее. Если мы прославляем в себе Бога, то должны ожидать, что будем прославлены от Него, ибо живу Я, говорит Господь, потому что «прославляющих Меня прославлю и не уничтожатся» (ср. 1 Цар. 2, 30 и Пс. 50, 19). А прославляется чрез нас и в нас Бог, когда мы, отбросив скверну греховную, украшаем свою собственную жизнь посредством всякого доброделания, ибо таким образом мы живем во славу Его.

XIII, 33. Чадца, еще мало время с вами есмь 1).

В качестве деток и в числе только что рожденных младенцев поставляет учеников, хотя уже и достигших такой меры добродетели и имевших немногим доступный разум, показывая чрез это, и очень ясно, что и весьма совершенный между людьми есть ничтожный младенец пред Богом и слаб умом. В самом деле, что значит разум человеческий в сравнении с премудростью (Божией), художницею всего? Поэтому некто в псалме говорил к Богу: «скотовиден стал я у Тебя» (Псал. 72, 22). И никто, конечно, не скажет, если имеет ум, что псалмопевец называется скотовидным чрез (за) привязанность к Богу. Это было бы тяжким обвинением божественной природы и казалось бы величайшею нелепостью. Ведь привязывающийся к человеку мудрому и пребывающий у него — считаю нужным для пользы сделать такое применение изречения псалмопевца — отнюдь не был бы скотови-

1) χρόνον чит. Кир. согл. одним, но Слав. не чит. согл. другим, но нек. поздн. XV в. у Амфил. чит. (Сав. оп. и мало по ошибке). Мир. и Ник. чадца моя, как Сирские.

150

ден, а наоборот — проницателен, разумен и способен к рассудительности. Если же это каждый назовет, и весьма основательно, истинным, то как не считать пустословом того, кому свойственно думать, что скотовиден будет и безумен оказавшийся у премудрости Самого Бога? И так что же? Стало быть, говорит (псалмопевец), что и очень премудрый между людьми, если его сравнивать с премудростью Божией, окажется скотовидным и зачислится между не имеющими ума. Как малейшая из звезд не может состязаться с лучами солнца или тяжелый камень с возвышающеюся над всеми горою, так и человеческий разум никогда не в состоянии сравниваться с премудростью Божией, напротив, — он будет совершеннейшее ничтожество сравнительно с нею. Детко следовательно и совершенный человек.

Впрочем, «малое еще время» будет с учениками Своими сказал Христос не потому, что Он намеревался совершенно оставить их и навсегда и всецело отделиться от них, ибо с нами есть Он «все дни и до скончания века» (Матф. 28, 20), по Его слову, но потому, что с плотью Он не будет соприсутствовать, как вчера и третьего дня. Но было уже при дверях, даже более — в самых дверях, время Его отшествия отсюда к Отцу и восшествия на небо. Тем, которые мыслят право и имеют твердую веру, полагаю, надо рассуждать так, что хотя и отсутствует от нас плотью, совершив Свое отшествие к Богу и Отцу, но божественною силою Своею Он управляет всем и соприсутствует любящим Его. Поэтому-то и сказал: «истинно, истинно говорю вам, где если соберутся двое или трое в Мое имя, там Я есмь посреди их» (Матф. 18, 20). В самом де-

151

ле, как тогда, когда еще жил вместе с людьми и присутствовал на земле с плотью, Он наполнял небеса, был тогда со святыми ангелами и не оставлял вышних стран, так и теперь, находясь на небе с Своею плотью, наполняет землю и находится вместе с последователями Своими.

Заметь, как Он, намереваясь отделиться хотя и одною только плотью, ибо силою божества Он всегда находится с нами, говорит, что «еще малое время с» нами будет, совершенно и всецело обозначая Себя частью (плотью) Своею, дабы кто не стал пытаться одного Христа разделять на двоицу Сынов, но чтобы как единое нечто мыслился и принимался — и как рожденное от Бога Отца Слово, и как воспринятый от Святой Девы храм, — не потому, что они одной и той же сущности, но потому, что после неизреченного единения делом нечестия будет рассекать их, ибо один из обоих Христос.

XIII, 33. Взыщете Мене, и якоже рех Иудеям, (яко) аможе Аз иду, вы не можете приити: и вам ныне глаголю 1).

Не останется, говорит, совсем беспечальным для Его учеников отшествие Его. Это потому, во-первых, что они будут угрызаться скорбью об этом и подвергнутся вследствие этого невыносимо тяжелой печали. Поэтому они, без сомнения, будут жаждать снова быть с Ним и желать жить с Ним всегда, как и божественный Павел, бытие со Христом предпочитая даже самой здешней жизни, сказал, что лучше «разрешиться и со Христом быть» (Филип.

1) Кир. не чит. ὅτι согл. одн., но Слав. чит. согл. др. (Амф. 15 в. оп.). Аз иду и Слав. согл. автор. вм. иду аз др. мн. и Ал. Вм. ныне глаголю греч. и Слав. глаголю ныне. Гал. жидом, Ал. идеже иду Аз.

152

1, 23). Предвидя это и зная сердца любивших Его, Христос сказал, что не беспечально будет для учеников восшествие Его. Но при этом была и некоторая другая истинная причина, заставлявшая святых учеников быть со Христом. Ведь они немедленно же должны были подпасть немалым опасностям, часто подвергаться нападению со стороны неудержимого безумия Иудеев и подпадать неистовствам и со стороны некоторых других, обходя всю вселенную и проповедуя учение Спасителя еще пребывавшим в заблуждении, так что претерпевали узы, не оставались чужды обидам и поношениям и не менее того испытывали и всякие другие муки, хотя прежде во время пребывания со Христом они не знали ничего такого. Вот тогда-то, говорит, вы будете искать усиленно Моего присутствия, когда разнообразные волны искушений охватят вас. Но эти слова Спасителя отнюдь не вели учеников к робости или сокрушали их страхом, но скорее подготовляли к восприятию мужества и как бы научали наперед запастись терпением к перенесению ожидавшего их будущего. Поэтому мы не найдем бесполезным, напротив — каждый увидит великую пользу в словах псалма: «я приготовился и не смутился» (Псал. 118, 60). Ведь то, что совсем неожиданно нападает на нас, способно весьма сильно вредить нам и приводить нас в великий страх. А что ожиданием и предведением уже наперед исчерпало в ком-либо большую часть страха, то не имеет такой неудержимой силы против тех, на кого нападает, так как душа привыкла к этому и в своем уме часто переживала это как уже настающее. Как какой кровожадный и дикий зверь, выскочив из лесной чащи и скрытого логовища, когда набра-

153

сывается на кого-либо из невидящих его, то поражает не ожидавшего нападения и пожирает, схватив неприготовившегося к борьбе. А кто увидит издали и узнает, что ему предстоит, взявшись за оружие, или потерпит менее вреда, или же убежит без всякого препятствия. Таким же, думаю, образом и при искушениях совсем неожиданное поражает нас гораздо сильнее и свирепее, чем то, что уже ожидалось. Поэтому в словах «будете искать Меня» Господь наш Иисус Христос благополезно указывает на то, что должно случиться с Его учениками вследствие Его отсутствия, и на те ужасы, какие явятся от будущих врагов их, чрез предсказание предуготовляя их к восприятию мужества.

Считает нужным присоединить указание и на то препятствие, что в настоящее время лежит на пути их следования за Ним. Что говорил Я Иудеям, замечает, это и вам «теперь» говорю: «куда Я иду, вы не можете прийти», ибо не настало еще время, чтобы святые Апостолы, еще не совершившие своего служения, оказались в вышних обителях. Переход их в это состояние, несомненно, соблюдался для надлежащего времени.

Надо, впрочем, опять обратить внимание на то, что, когда Господь обращался с речью к Иудеям и указывал на то же самое, Он говорил: «будете искать Меня, и не найдете Меня» (Иоан. 7, 34. 36). А Своим ученикам говорит только: «Будете искать Меня», но считает нужным умолчать: «не найдете». По какой же причине? Тем (Иудеям) соответствовало это ненахождение Его, по причине их безмерного неверия и чрезвычайного нечестия к Нему. А к тем, которые имели к Нему искреннее расположе-

154

ние и сохраняли неподдельную любовь, уже несправедливо было бы говорить: не найдете Меня, ибо Он был с ними и сопребудет всегда.

XIII, 34. Заповедь новую даю вам, да любите друг друга, якоже Аз возлюбих вы, да и вы любите друг друга 1).

Прекрасно и истинно пишет божественный Павел: «так что если кто во Христе, (тот) новая тварь; древнее прошло, вот стало все новое» (2 Кор. 5, 17). Он обновляет нас и преобразует некоторым образом в новую жизнь, не доступную другим и не известную тем, для которых приятно жить под законом и следовать заповедям Моисеевым, ибо закон ничего не делает совершенным, по написанному (Евр. 7, 19). Совершеннейшую же меру благочестия к Богу каждый может усмотреть в установлениях Спасителя нашего. Поэтому-то и Сам говорит нам в одном месте так: «истинно — истинно говорю вам: если не превзойдет праведность ваша праведности книжников и фарисеев, не войдете в царство небесное» (Матф. 5, 20). Ведь если не только не будем соревновать нравам Иудеев, но и не превзойдем, и притом вполне, подзаконную праведность, мы никогда, полагаю, не достигнем до царства небесного. Не то утверждаем, чтобы закон Моисеев был совершенно бесполезен и не нужен, ибо он сообщал нам, хотя и несовершенно, благо, но он оказывается руководителем к научению евангельской

1) ἐγώ приб. Кир. согл. мн., но Слав. не чит. согл. больш. авт. Мир. дам, прочие даю. Сав. оп. якоже возлюбих до конца стиха, но греч. нек. оп. да и вы. Сав. да любит (?), Мар. у Ягича заповедь поведаю вм. нову даю (ошибка). Друг друга О Г Мар. Мир. Мст. ЗАС Панд. Ник. Ал. вм. Конст. и поздн. и теп. себе — поправка неверная, двусмысленная, представляющая странное и беспричинное отступление от древних текстов.

155

жизни и, посредством загадок и образов внося образ истинного благочестия, как бы начертывает в наших душах тень научения чрез Христа. Поэтому-то и сказал Сам: «говорю вам, что всякий книжник, наученный Царству Небесному, подобен человеку богатому, который выносит из сокровищницы своей новое и старое» (Матф. 13, 52). Немалое и истинное богатство для человека представляет, конечно, и следование словам Моисеевым и получаемая от них польза в душе, но когда он воспринимает и красоту евангельского наставления, то украшается вдвойне, знанием и древних и новых законов. Поэтому Господь наш Иисус Христос, показывая, что Его заповедь лучше древней и что для живших под законом еще не доступна была спасительная проповедь, когда намеревался вознестись на небеса, закон любви наперед полагает как бы некоторым основанием и опорою всякого блага, но любви не по закону, а выше закона. Поэтому говорит: «заповедь новую даю вам, да любите друг друга».

Но каким образом, скажи мне, может спросить кто-либо, назвал эту заповедь новою Сказавший чрез Моисея древним: «возлюбиши Господа Бога твоего от всего сердца твоего и от всего разума твоего, и ближнего твоего как себя» (Марк. 12, 30—31; Лук. 10, 27; ср. Матф. 22, 37—39)? Вот, поставив, что и естественно, любовь к Богу выше и впереди всего прочего, присоединил рядом с нею и любовь друг к другу и с любовью к Богу сочетал и любовь к нам самим, так как и любовь к Богу по справедливости не могла бы быть в том случае, если бы за нею не следовала и подобающая любовь к ближнему, ибо все мы друг другу братья. Так и премудрейший Иоанн, прекрасно зная и научая

156

других, говорит: «любящий брата своего Бога любит» (1 Иоан. 4, 21). Итак, каким образом Христова заповедь нова, хотя она и возвещена древними законами? Но замечай, пожалуйста, точность речи и смотри на дальнейшие слова. Ведь не удовольствовался тем, чтобы сказать: «заповедь новую даю вам, да любите друг друга», но, показывая новость речи и что Его любовь гораздо выше той древней любви, разумею друг к другу, тотчас присоединил: «как Я возлюбил вас, да и вы любите друг друга.

Нужно поэтому исследовать для ясного уразумения значения этих слов, как возлюбил нас Христос. Вот тогда-то мы увидим, и очень легко, новость и отличие теперь данной заповеди. Итак, «во образе Бога будучи, не похищением считал быть равным Богу, но Себя уничижил, образ раба приняв, в подобии человеков быв и видом оказавшись как человек, унизил Себя, быв послушен до смерти, смерти даже крестной» (Филип. 2, 6—8). Но и, будучи богат, обнищал, как опять засвидетельствовал нам Павел (2 Кор. 8, 9). Разве не видишь здесь новость любви к нам? Закон повелел любить брата, как себя самого. А Господь наш Иисус Христос возлюбил нас больше Себя Самого. Ведь будучи в образе и равенстве с Богом и Отцом, Он не снисшел бы к нашей ничтожности, не подвергся бы столь тяжкой смерти плотской за нас, не перенес бы заушений Иудейских, позора, осмеяния и всего прочего, чтобы перечислением по частям всего с Ним бывшего не растягивать речи в бесконечность, — и не обнищал бы, будучи богат, если бы не возлюбил нас гораздо более Себя Самого. Действительно, это странная (новая) мера любви. Такое и нам повелевает иметь

157

расположение, чтобы совершенно ничего не ставить выше любви к братьям, ни славу, ни богатство, — без всяких колебаний даже дойти, если потребуется, до самой смерти плотской, дабы приобрести спасение ближнего. Это и совершили блаженные ученики Спасителя нашего и последовавшие по их следам, признавшие спасение других выше собственной жизни, испытавшие всякий труд, находившиеся в крайних бедствиях, дабы спасти души погибавших. Так и Павел говорит в одном месте: «каждодневно умираю» (1 Кор. 15, 31), и в другом: «кто изнемогает, и Я не изнемогаю? Кто соблазняется, и я не воспламеняюсь?» (2 Кор. 11, 29). Итак, Спаситель повелел нам осуществлять вышезаконную любовь, как корень совершеннейшего благочестия к Богу, так как Он знал, что иначе мы не получим одобрения у Бога и что только достигая красоты врожденной Им в нас любви мы будем пребывать в великих и совершенных благах.

XIII. 35. О сем уведят вси, яко Мои ученицы есте, аще любите (любовь имате) друг друга к (другу) 1).

Неопровержимым и несомнительным, говорит, признаком Моего ученичества вы начертаете на главах своих то, если будете стараться идти вослед Моей жизни, в доступной для вашей человеческой природы мере, так чтобы иметь нерасторжимый союз любви друг к другу и быть в полном согласии друг с другом, соответственно требованию взаимной любви и несравненному достоинству чело-

1) Кир. как нек. ἀγαπᾶτε вм. автор. ἀγάπην ἔχητε и Слав. уведят. Св. Ал. точно вм. уразумеют всех других др. и нов. Слав. друг к другу — точно, по обыкновению, св. Ал.: вм. между собою других. Карп. в себе Панд. и от того — имати в себе о мне Сав. приб. бо Сав. О Арх. любве.

158

веколюбия, ибо это вам точно начертает славу Учителя.

Но, думаю, может быть кто-либо дойдет до такого возражения на это: почему любовь является признаком ученичества у Христа и видом всех добродетелей в Нем, приобретаемым не чрез воспитание и не чрез труд и прилежание, как получается в человеке, но прирожденным Его природе? Ведь это — особое свойство божественной природы и Ей собственно и истинно присуще, будучи выше всякого удивления.

Да, весьма справедливо, друг мой, скажем мы, надо мне присоединить об этом рассуждение.

Плодом Верховной Сущности является то, что принадлежит Ей особо и собственно. Но исследователь легко может видеть, что всякий вид добродетели является исполнением любви и все, что считается за совершение добра, относится и обращено к ней. Поэтому-то главнейшая и первая заповедь по закону — любить Господа Бога от всей души и от всего сердца и от всего разума, вторая же, родственная и близкая к ней, есть любовь к ближнему, заключающая всю полноту закона (Марк. 12, 30). Так и божественный Павел, возглавляя в ней все заповеди, пишет в Послании: «ибо (заповеди) «не прелюбодействуй», «не убивай», «не клянись», и если какая другая есть заповедь, в этом слове возглавляется, именно: «люби ближнего твоего, как себя», — итак, исполнение закона (есть) любовь» (Римл. 13, 9—10). А что она (любовь) внутри своих пределов заключает вид всех добродетелей и, как бы в недрах своих содержит блага, это опять удостоверит сей премудрейший Павел в словах: «Любовь не превозносится, не надмевается, не безоб-

159

разит, не ищет своего» и следующее за тем (1 Кор. 13, 4—5). Но долгое время нужно, чтобы выразить в словах всю меру любви. Впрочем, решившимся избрать себе любовь скажу: чтобы стало повсюду известно, что они сделались учениками Христа, им подобает и надлежит украшаться венцом любви и любовь друг к другу носить на себе как бы некоторое знамя этого ученичества. Ради сего скажу вкратце и об этом. Ведь если кто из нас занимается медноделательным или ткацким ремеслом, разве он не должен, без всякого сомнения, быть учеником какого-либо медника или ткача? Не так же ли и знающий плотническое ремесло? Разве он не заявит, что в состоянии так прекрасно исполнять свое ремесло потому, что имел плотника наставником ремесла? На таком же, думаю, основании имеющие в себе полную силу божественной любви без всяких колебаний признают, что они суть ученики любви или Христа, имеющего наивысшую любовь. Ведь Он так возлюбил мир, что и самую душу Свою положил за него и подвергся жестокости Иудейских злодейств. Это засвидетельствует Он Сам, говоря к Своим ученикам, что «больше сей любви никто не имеет, да кто душу свою положит за друзей своих» (Иоан. 15, 13). И так как «Бог любовь есть» (1 Иоан. 4, 16), по слову Иоанна, то, будучи Сыном Любви, то есть сущего по природе и единого истинного Бога, Он и Сам является любовью, имея это свойство или достоинство, не как словами только выраженное и пышностью речей украшенное, но самими делами и событиями показав Себя настоящим плодом сущности Своего Родителя. В самом деле, мы отнюдь не должны думать, что Верховная над всеми сущностями Сущность мо-

160

жет быть приемлющею в Себя блага, но и не назовем приобретенным в Ней вид всех благ, как это в нас, или мыслимым как что-то другое в другом, подобно, можно сказать для примера, знанию о чем-либо в человеке. И это потому, что человек сам по себе не есть знание, а, напротив — воспринимает знание (отвне, от другого). Но Само Всеблаго, как оно должно мыслиться нами, Оно, собственно, по нашему утверждению, и есть сама божественная и неизреченная Природа, всякого рода добродетель, как бы родник какой, в себе имеющая и из себя источающая. Поэтому весьма основательно Он должен быть плодом любви и, будучи любовью, как Отец, Которого Он есть Сын, посредством любви преимущественно должен напечатлеваться в наших душах и в людях добродетельных начертывает, как знак родства с Ним, постоянное пребывание в любви друг к другу. В противном случае, — если, по слову Павла, Христос есть мир наш, ибо в Нем соединено все, нижнее с вышним, и чрез Него мы примирены с Богом и Отцом, хотя вначале и допустили великое отступление, благодаря уклонению ко злу, и на два народа некогда разделенные, на язычников и Израиля, в одного нового человека мы стали созданы в Нем: ведь разрушено средостение ограды и упразднена сила вражды, когда евангельские учения (догматы) заставили смолкнуть закон (Ефес. 2, 14—15), — как можно было бы признать, что учениками мира сделались те, которым не имеют мира между собою? Чем другим могло бы быть отторжение от любви, как не порождением войны, низвержением мира и появлением всякого двоедушия? Как в нерасторжимом союзе любви для нас сохраня-

продолжение следует

«Богословский вестник», М., 1908, № 2.

продолжение

161

ются все блага мира, таким же, думаю, образом с пресечением любви вторгается зло от вражды. Что же отсюда? Появляются обиды, раздоры, ревность, гнев, ярость, подстрекательства, наговоры, зависть и всякого рода зло.

Если, таким образом, в виде и образе любви возглавляется и исполняется вся добродетель, то никто из нас да не великомудрствует из-за воздержания в пище и сна на (голой) земле или за другие какие аскетические труды, если не сохранит должным образом любовь к брату. Таковой выходит за отмеченную черту поприща подобно неопытным возницам (на ристалищах) и уклоняется от курса, подобно кормчему, который имеет руль корабля, но по невежеству не держит назначенную для плавания цель. Поэтому и дерзнувший сказать: «если доказательства ищете говорящего во мне Христа (что говорит во мне Христос)», разумею божественного Павла (2 Кор. 13, 3), хвалился не тем, что просто только стремится, но тем, что делает это согласно цели (Филип. 3, 14). Да, похваляться телесными трудами, думаю, значит удаляться от главнейших и необходимейших благ, то есть не стремиться согласно цели. Он, таким образом, знал, что любовь, как некоторый венец, возлежит на всех добродетелях, так что, ревнуя о ней, прекрасно говорит: «если истрачу я все имения мои и если предам тело мое, чтобы быть сожженным мне, любви же не имею, ничего не значу я; если языками людей говорю и ангелов, любви же не имею, стал я медь звучащая или кимвал бряцающий» (1 Кор. 13, 1 и 3). Итак, похвала любви служит проявлением в нас лица и образа Спасителя Христа.

162

XIII. 36. Глагола Ему Симон Петр: Господи, камо идеши? 1)

Любопытствует опять из любознательности Петр и старается узнать смысл слов (Христа), еще не уразумевая, как кажется, что означает сказанное (Христом), но проявляя, однако ж, горячее желание следовать за Христом. Достоин удивления и здесь порядок (господствующий среди) учеников. Не потому, как, пожалуй, подумает кто, вопрошает первенствовавший между ними (Петр), что он только один не уразумел (слов Христа), между тем как другие понимали, но, напротив, предоставляют ему, как преимуществовавшему, первенство в слове и дерзновение в вопрошании (Господа). Ведь обращаться с речью к Учителю небезопасно даже и для знаменитых (Гал. 2, 6). И весьма великого удивления заслуживает Петр тем, что не боялся казаться непонятливым, стараясь знать то, чего не знал, но быстро устремился к приобретению мудрости, поставив пользу от любознательности выше неуместной стыдливости, так что и в этом сделался примером для потомков. Не подобает, думаю, оставлять без внимания слова учителей, хотя бы они и были не очень ясны, из-за желания казаться весьма понятливыми и склонными к благоразумию, — напротив, подобает разузнавать и исследовать точно преданное вначале на пользу нам. Ведь знание полезного гораздо лучше пустого суемудрия и истинно научиться чему-либо выше кажущегося познания чего-либо.

1) Ал. глет кде.

163

XIII. 36. Отвеща ему Иисус: аможе Аз иду, не можеши по Мне ныне ити, идеши же последи 1).

Зная, что доставит Своим ученикам тяжелую и невыносимую скорбь, если скажет ясно, что взойдет на небеса и оставит их лишенными Своего присутствия на земле, хотя и будет опять с ними как Бог, — пользуется в настоящем случае прикровенной речью, слегка лишая ее прямого смысла. Видя их не ведающими, оставляет пребывать в том же самом состоянии. Мудрецам бывает свойственно прикрывать иногда тяжелыми (мудреными) словами то, что может доставлять скорбь. Так и Христос, хотя и возносил Себя к Богу и Отцу и устроял Свое отшествие на небеса, как начаток человечества, и это делалось для пользы всех, ибо обновил нам путь, которого не ведала прежде человеческая природа, — но для святых учеников, желавших всегда быть с Ним, оказывалось невыносимым разлучение со Христом, хотя и всегда соприсутствующим с ними силою и действием Святого Духа. Итак, блаженного Петра, не знавшего значения сказанных слов (Христа), вместе с другими учениками благополезно оставляет пребывать в том же состоянии, пока закончит речь, могущую укреплять их. То же самое, как увидим, Он делает и потом, когда говорит к ним: «полезно вам, чтобы Я ушел, ибо если Я не уйду, Утешитель не придет к вам» (Иоан. 16, 7). Впрочем, как Бог, спешит предупредить желавшего ученика, что он охотно последует за Ним и скоро будет с Ним, когда ничто не будет препятство-

1) Др. оп. Аз — др. и сл. ныне по Мне ити, последи же по Мне идеши. Ал. точно: Ми нене последовати, последи же вследуеши Мне.

164

вать его рвению, и говорит: «куда ухожу Я, не можешь Мне теперь последовать, последуешь же после».

Изречение это заключает в себе двоякую мысль. Одна из них весьма проста и очень доступна, а другая несколько неясна и загадочна.

Говорит, что не мог бы теперь следовать за Идущим к Богу и Возвращающимся на небо. Впрочем, последует потом, то есть когда, с пришествием обещанных от Христа святым славы и чести, они взойдут в вышний Град и будут царствовать с Ним.

Но кроме того, оно означает и нечто другое, о чем и скажу. Еще не облеченные силою свыше (Лук. 24, 49) и не получив укрепляющего их и преобразующего к мужеству человеческую природу, разумею Духа Святого, они не в состоянии были бороться против смерти и сопротивляться столь непреодолимым ужасам, ибо иначе было бы невероятно, чтобы, когда одному только Спасителю нашему Христу подобало и определена была возможность сокрушить державу смерти, другие прежде него оказывались совершающими это. Ведь не бояться смерти что другое могло бы значить, кроме того, чтобы презирать смерть, как не могущую причинять никакого вреда? Вот почему, как мы думаем, и сами блаженные пророки содрогались пред наступлением смерти, как еще не упраздненной чрез Воскресение Христа. Правильно уразумев то, и Павел сказал, что сущее от Бога Отца и в Боге Слово восприяло от семени Авраама, дабы чрез смерть Святой Плоти упразднить смерть «и избавить тех, которые страхом смерти во всю жизнь повинны были рабству» (Евр. 2, 14—16). Первым разрушением смерти было спасительное страдание и началом сме-

165

лого мужества против нее у святых сделалось Воскресение Христа. Итак, когда Жизнь по природе (Христос) еще не упразднила смерть и не сокрушила нападающий от нее на наши души страх, ученики были еще весьма слабы против опасностей. Поэтому Господь с осторожною прикровенностью намекает и говорит, что в свое время Петр подвергнется распятию и в этом последует Ему. Но что теперь для столь великого подвига он еще не имеет твердости духа, на это указывает в словах: «куда я ухожу, не можешь Мне ныне последовать, последуешь же после». Если бы в этих словах Христос не давал нам загадочного указания на смерть Петра, то чего ради смысл речи Он относит к лицу одного только Петра, хотя и другие святые Апостолы имели обетование быть вместе с Ним и последовать Ему, очевидно во время воскресения, когда настанут для них нескончаемая жизнь и обетованные блага? Но очевидно, что предвозвещает Петру и загадочно указывает то, что в последующее время должно было случиться с ним. Это Он и яснее указал в другом изречении, именно: «Когда был ты юн, опоясывал сам себя и ходил, куда хотел; когда же состаришься, прострешь руки свои, и другие опояшут тебя и отведут тебя, куда не хочешь. «Это же сказал, говорит, указывая, какою смертью прославит Бога» (Иоан. 21, 18—19). Конечно, для святых хотя и приятно страдать за Христа, но опасность (смерти) — (все же) нежелательна, однако ж переносится, когда налагается по необходимости. Почему и повелевает молиться, да не впадем в искушение (Матф. 26, 41 и парал.).

166

XIII. 37. Глагола Ему Петр: Господи, почто не могу по Тебе ныне ити? Душу мою за Тя положу 1).

Что, говорит, препятствует или что не позволяет следовать (за Тобою) для того, у кого цель — умереть за Учителя и кем это считается за достохвальное дело? Ведь конец всякой опасности и предел неукротимой жестокости гонителей простирается только до плоти, ибо смерть (имеет силу только) против нее. Он же (апостол Петр), уже решившись и приготовившись к этому, кто, говорит, мог бы воспрепятствовать или каким образом уничтожил бы твердое решение следовать? Горяча готовность Петра, и его обещание (следовать Христу) превосходит всякую меру, — откуда можно видеть немалую присущую ему силу, которую открыли и самые последующие события.

Впрочем, надо принять во внимание вот что. Между тем как Спаситель наш Христос выше и ниже указывает на Свое восхождение на небеса и говорит, что теперь он (Петр) не последует за Ним, однако ж последует после того, очевидно по окончании его апостольского служения, когда настанет должное время призвания святых в вышний Град, — он обещается быть готовым и подвергнуться смерти, как бы идя другим путем и шествуя (руководясь) не прямым смыслом слов Христа. Он говорит это, как полагаю, не поняв точно смысл этих слов, и, быть может, думает, что Господь или отправится в какие-либо более дикие,

1) Кир. νῦν вм. ἄρτι др. Древнесл. ныне по тебе ити. ныне душу... АГЗОС Мар. Н. Но Ю Мст. Д, Т Карп. Ал. оп. второе ныне. А Мир. чит. одно ныне, но связывает с душу... как Сир. син. изд. Bensly cet. и, кажется, код. I, приписывая наверху (у Тишенд.), Сир. пеш. изд. Sch, но Pusey-Gwilliam как обычно. Ал.: глет — что ради не могу Тебе последовати ныне — точно.

167

чем Иудейские, селения, или даже к другим народам, которые, услышав Его проповедь, так сильно ожесточатся против слов Его, что дерзости других Иудеев окажутся совсем ничтожными и присущее фарисеям неистовство покажется совершенно кротким. Поэтому-то и обещается следовать за Ним неукоснительно — не только умереть, но и, если потребуется, умереть без всяких колебаний.

Нечто подобное этому есть и в предыдущем, о чем опять скажу.

Удаляясь некогда от безумия Иудеев, их неудержимой ярости и необузданности языка, Христос стал ходить по галилейским местностям и Своими чудесами вызывал в них великое к Себе удивление. Когда же умер брат Марии и Марфы, разумею Лазаря, Он опять как Бог узнал это, а потом говорит ученикам: «Лазарь, друг наш, почил, но иду, чтобы разбудить его» (11, 11). На это ученики из любви к Нему говорят Ему: «ныне искали Тебя Иудеи побить камнями, и опять уходишь туда?» (ст. 8). Когда же Господь настаивал и приказывал воротиться в страну Иудеев, то «Фома, называемый Близнец, сказал другим соученикам: пойдем и мы, чтобы умереть с Ним» (ст. 16). Такую же, думаю, цель заключают и слова Петра. Быть может, он думает, как я сказал уже прежде, что Христос уйдет куда-нибудь проповедовать и там Он будет в опасности. Поэтому и сам он (Петр), соединенный с Ним нерасторжимою любовью, обещается явить некую непреоборимую и непоколебимую охоту к этому, говоря, что отнюдь не остается ничего такого, что в силах оказать препятствие ему, решившемуся уже следовать, хотя бы ему и предстояла смерть за Учителя.

168

XIII, 38. Отвеща ему Иисус: душу ли твою за Мя положиши? Аминь, аминь глаголю тебе: не возгласит петел, дондеже отвержешися Мене трижды 1).

Петр обещает больше, чем сколько мог исполнить, хотя и имеет достохвальную ревность к этому. Но Христос, имея в виду скорбь будущих бедствий, тяжесть искушений и силу гонений, как бы склоняет Свою голову и, как бы распростерши пред Своими очами все страдание, представив чрезмерное безумие Иудеев и узрев имевшее быть в то время, быть может, возглашает нечто такое: душу, Петр, за Меня положишь и говоришь, что нет в этом ничего страшного и что ты надеешься быть победителем будущих испытаний? Но ты не знаешь тяжести искушения. Ведь страдание будет предлежать жесточайшее, а у тебя, даже против твоей воли, окажется великое малодушие, и отречешься от Меня трижды, и это самое (сделаешь) даже в одну ночь. Надо предполагать, что Иисус думает высказать именно нечто подобное сему. Впрочем, и здесь достойно удивления опять присущее Ему человеколюбие. Предсказав, что напряжению присущей ему ревности не будет соответствовать сила его души, но что он ослабнет и отступит настолько, что отречется по одному только страху пред опасностью, — Он, однако ж, не сделал никакой угрозы и не говорит, что за это он может подвергнуться божественному гневу. По какой же причине 2). …………..

1) Ал. отвещает согл. чт. Кир. ἀποκρίνεται вм. др. ἀπεκρίθη. Ему оп. ОАН согл. мн. греч. свою С. Мир. Вм. возгласит Гал вспоет Вм. алектор поздн. и тепер. кокот Мар, петель Ник. кур все прочие. Древнесл. трикраты вм. тепер.: трищи, Ал. трижды.

2) Пропущено несколько слов.

169

но не налагает наказания на подвергшегося чему-либо человеческому. Знал Он, что немощна еще природа и не может снести угрозу смерти. Ведь она (смерть), еще не упраздненная, чрез воскресение Его, удручала души всех и была еще в состоянии одним только страхом сокрушить даже и очень мужественного, и весьма способного на отвагу. Природа, вопреки природе подвергшись смерти, уступает ей как победительнице, вернее же — продолжала (еще) уступать тогда. Когда же Спаситель наш расторг ее узы, она явилась сладостною для любящих Христа, хотя бы и приступала жестоко, ибо на место ее вошла вечная жизнь, разрушающая державу тления.

Также и здесь опять никто да не думает, что Петр отрекся и изнемог по причине слов Христа. Отнюдь не налагая необходимости и насильно не привлекая к страданию, говорит это Христос, но о чем Он знал, как Бог, что непременно и несомненно будет, это предрекает ученику.

А так как то, что случилось с древними, написано для вразумления их потомков (1 Кор. 10, 11), то здесь мы находим для себя побуждение говорить о том, что в этом отделении должно быть полезным. Не должно, думаю, давать Богу каких-либо поспешных обещаний и браться совершать то, что иногда выше сил, как будто бы мы имели власть над предметами, — говорю это ввиду упреков от неудачи. Впрочем, думаю, не лишено и гордости поспешно говорить, что совершу это или то. Напротив, во всем, что кто-либо решился сделать и желает совершить, должно возглашать то, что сказал премудрейший ученик: «если Господь пожелает и мы живы будем» (Иак. 4, 15). Рвение благодетельное,

170

говорю, должно быть присуще душам боголюбцев и горячее желание всеми силами совершать добродетель, но путь к этому — просить вышнего благоволения и легкомысленно не обещаться, как будто это в твоих руках. Таким образом мы сохраним Богу неложное обещание всех благ и вне вины ноги будем иметь, по Эллинской пословице 1). Также и в других отношениях лучше для каждого не обещаться, чем обещаться и не исполнить (Екклес. 5, 4).

XIV, 1. Да не смущается ваше сердце 2).

Сказав, что Петр низойдет до такого малодушия, что трижды отречется и испытает это в одну ночь, Он чрезмерностью предмета как бы указал на последнюю степень страха пред опасностями. Поэтому другим ученикам было естественно тотчас же начать такое рассуждение: что же это за страх такой пред будущим, и до каких пределов он будет доходить, и какое это столь непреодолимое испытание, что даже одолеет первенствовавшего среди них и низвергнет его не однажды, но в один прием (одну ночь) несколько раз, и притом в короткое время? Кто же, следовательно, среди нас избежит того, чтобы не быть в еще худшем положении, или как сможет противостоять ему другой кто, если уже Петр колеблется и как бы по необходимости уступает тяжести случившегося (испытания)? Напрасно, следовательно, мы претерпели труды следования за Ним и вредом оканчиваются наши тяжелые старания, хотя они и считаются могущими

1) Эсхил. Прометей, ст. 263.

2) Код. D. а. с. В нек. приб. и сказал ученикам Своим. Сир. син. (и ученикам) сказал Иисус. ОГСЗ Мар. Мир. Ал. ваше сердце согл. греч., но тепер. АН: сердце ваше.

171

дать жизнь у Бога. Ничего невероятного нет в том, если ученики размышляли в себе именно таким образом. И так как поколебавшийся в них ум надлежало опять исправить, то таким помышлениям и страхам противополагает как бы необходимое лекарство и повелевает сделать орудием своим отсутствие смущения, говоря: «да не смущается ваше сердце». Замечай, впрочем, как в прикровенном виде обещает им отпущение будущего малодушия их. Ведь не говорит прямо и открыто, что окажет снисхождение и изнемогшим или что, тем не менее, опять будет с отрекшимися или разбежавшимися, чтобы, совсем освободить их от страха пред нерадением и совершенно уничтожив в них мысль о прогневлении (Бога), тем самым не сделать для них слишком легким прегрешение и не научить ни во что ставить порочность отречения. Говоря, что не подобает смущаться, ставил их посредине между надеждою и страхом, чтобы, с одной стороны, когда они станут изнемогать и подвергнутся человеческой немощи, надежда на милосердие (Божие) содействовала им к восстанию, а с другой стороны, страх прогневлять Бога запрещал им часто падать, так как у них еще не было возможности совсем не погрешать, как еще не облеченных силою небесною и свыше, то есть благодатью чрез Духа (Лук. 24, 49).

Итак, повелевает им не смущаться, зараз научая как тому, что имевшим подвизаться и входить в труды ради высочайшей славы, без сомнения, подобает быть выше робости, ибо невозмутимый дух — великое пособие для смелости, — так, с другой стороны, опять, хотя и неясно и не очень открыто, однако ж посевая надежду на прощение в том

172

случае, если им случится когда по человеческому малодушию впасть в робость. Действительно, ум, еще не укрепленный вышнею благодатью, боязлив, неустойчив и скор на колебание. Вот почему и премудрейший Павел делает такое молитвенное обращение в одном из Посланий: «...и мир Христов, превосходящий всякий ум, охранит сердца ваши» (Филип. 4, 7), ибо это значит не смущаться сердцем.

XIV, 1. Веруйте в Бога и в Мя веруйте.

Недавнего труса делает храбрым воином и из боязливого пред ранами повелевает чрез дела сделаться сильным верою, ибо так, а не иначе, спасаемся мы, согласно воспеваемому в псалмах: «Господь просвещение мое и спаситель мой, кого убоюсь? Господь защитник жизни моей, кого устрашусь?» (Псал. 26, 1). И действительно, когда нас защищает и нам помогает всемогущий Бог, кто в состоянии вредить нам? Кто может обладать такою силою, чтобы покорить под свою власть избранных и подвергнуть их бедам своего злонравия? Или кто смог бы взять и сделать своими пленниками обладающих божественным всеоружием? Итак, вера есть оружие несокрушимое и огромное, отвращающее всякую трусость от мысли о страданиях и делающее совершенно бессильными и вполне бесполезными у искушающих стрелы их лукавства.

Но если такое значение имеет вера, то, с другой стороны, мы должны обращать внимание также и на то, что Он повелел им веровать не в Бога только, но и в Него не потому, чтобы Он был нечто другое, отличное от сущего по природе Бога,

173

разумею в отношении к тожеству сущности, но потому, что веровать в Бога и только этим одним словом (Бог) ограничивать все содержание веры есть свойство Иудейского недомыслия, а к 1) вере в Бога присоединять и (веру в) имя Сына является повелением евангельской проповеди. Те, которые мыслят право, должны веровать как в Бога Отца, так и не просто в Сына, но и в вочеловечившегося, и в Духа Святого. Ведь Святая и Единосущная Троица различается как разностью имен, так и качествами и свойствами Лиц: Отец есть Отец, а не Сын; и Сын опять есть Сын, а не Отец; и Дух Святой есть Дух, обладающий божеством, — и Она объединяется в одной и той же сущности, представляя нам не трех, но одного Бога. Впрочем, веровать, говорю, нам подобает раздельно, не просто говоря: веруем в Бога, но распространяя исповедание и каждому лицу усвояя одинаковую меру славы. Никакого различия веры не должно быть в нас, то есть не большая у нас вера в Отце, а меньшая в Сыне или во Святом Духе. Но один и тот же предел и образ исповедания, проходящий чрез три имени в равной мере, дабы и чрез них (имена) Святая Троица также являлась обладающею единством природы, совершенно безукоризненною сияла слава Ее и в 2) наших душах оказывалась вера в Отца и в Сына, и когда Он стал человеком, и Духа Святого. И никто, думаю, если он имеет здравый ум, не станет от Логоса Божия отделять храм (воспринятый им) от Девы, поскольку это относится

1) Отсюда и кончая словами: и в Духа Святого — цитируется у Севера против Иоанна Грамматика, гл. 29.

2) Отсюда кончая словами: воскресшего из мертвых — цитируется ibid.

174

именно к сыновству, «ибо один Господь Иисус Христос» (1 Кор. 8, 6), по слову Павла. А кто разделяет Единого и Единственного на двоицу сынов, тот да знает, что он совершенно отрицает веру. Так и божественный Павел, весьма прекрасно и вполне правильно рассуждая об этом, ставит предметом веры не просто только Единородного одного, но и ставшего подобным нам, то есть как человека, умершего и воскресшего из мертвых, ибо что говорит? «Близ тебя слово есть, в устах твоих и в сердце твоем, то есть слово веры, что проповедуем, потому что, если скажешь устами твоими, что Господь (есть) Иисус, и уверуешь в сердце твоем, что Бог воскресил Его из мертвых, — спасешься, — ибо сердцем веруется в правду, а устами исповедуется во спасение» (Римл. 10, 8—10). Если же веруем в Сына, как воскресшего, то кто же (будет) умерший, чтобы и восстал? Но очевидно, что умершим мыслится по плоти. Собственное Его тело было заключено в смерть и ожило снова, ибо оно было телом Того, Кто есть Жизнь по природе, носившим все свойство Обитавшего в нем и неизреченно соединенного, то есть животворную силу. Когда поэтому кто разделит и, положив отдельно плоть и Обитавшего в ней телесно, дерзнет называть двух сынов, тот пусть знает, что он верует в одну только плоть. Ведь 1) божественные писания научают нас веровать в Распятого и Умершего и Воскресшего из мертвых, не как другого, отличного от присущего в ней (плоти) Бога Слово, — говорю это не в отношении тожества сущности, ибо тело есть тело, а не Слово,

1) Отсюда и кончая словами: к истинному сыновству — цитирует Ефрем Антиохийский у Фотия в Библ. код. 229.

175

хотя и тело Слова, — но в отношении к истинному сыновству. Если же кому покажется, что мы говорим нехорошо, тот пусть в таком случае доказывает, что умерло Божие Слово, поскольку Оно мыслится Богом, что невозможно, даже более — нечестиво и помыслить только об этом.

XIV, 2-3. В дому Отца Моего обители многи суть: аще же ни, рекл бых вам, яко иду уготовати место вам. И аще поиду и уготоваю место вам, паки прииду и поиму вы с Собою, да идеже есмь Аз и вы будете 1).

Сказав, что им отнюдь не должно смущаться, но повелев веровать как в Отца Бога, так и в Него Самого, потом, очевидно уже желая дать утешение малодушествовавшим, говорит, что они не останутся вне священного двора, но вселятся в вышних обителях, станут проводить вечную жизнь в церкви первородных и будут пребывать в нескончаемых благах. «Многие», говорит, есть «обители в доме» Отца, научая, что весьма многовместительно небо и что созданная Им тварь (небо) отнюдь не нуждается в каком-либо прибавлении (расширении) для того, чтобы могла принять (вместить) любящих Его. Кажется, что и на различие чести желает указать, когда говорит, что многие есть обители, так что каждый, желающий проводить жизнь в добродетели, получит как бы особое некое место и славу, соответствующую его подвигам. Поэтому если бы не существовали многие у Бога и Отца обители, то по этой причине Он, по Его словам, должен

1) Яко оп. Ал. и поздн. и тепер. согл. многим менее автор. греч. Вм. бых др. бимь. уготовати др. уготоватъ согл. нек. греч., но Ал. уготоваю согл. больш. Сав. и Гал. места. Мир. в домю бо. Мир. и Асс. многи обители суть. Слова: и аще иду... вам проп. Асс. и Сав. согл. нек. греч. Кир. μετ’ ἐμαυτοῦ и в толк. вм. πρὸς ἐμαυτόν.

176

был бы наперед отойти, очевидно для того, чтобы предуготовить жилища святых. Но зная, что уже есть много их предуготованных и ожидающих пришествия любящих Бога, не ради, говорит, этой причины Я уйду, но для того, чтобы предуготовить вам и уравнять некогда недоступное как бы некое место и пространство восшествия на небо. Ведь совсем недоступно было людям небо и никакая плоть прежде не попирала ту чистую и пресвятую страну ангелов. Первый обновил нам вход в него Христос и даровал плоти место восшествия на небо, впервые принесши Себя Богу и Отцу как бы некий начаток почивших и в земле лежащих и первым человеком явившись небожителям. Вот почему находящиеся на небе ангелы, не зная пречестной и великой тайны пришествия Его с плотью, поразились восхождению Его и, смущенные этим странным и необычным явлением, как бы говорят: «кто Сей, являющийся из Едома?» (Иса. 63, 1), то есть с земли. Но Дух не оставил это вышнее множество (ангелов) без научения досточудной премудрости Бога и Отца, но повелевал им (ангелам) отверзать небесные врата Ему как Царю и Владыке всяческих, возглашая: «возмите врата князи ваши и возмитесь врата вечныя, и войдет Царь славы» (Псал. 23, 7). Итак, Господь наш Иисус Христос обновил нам «путь новый и живой» (Евр. 10, 19), как Павел говорит, не «в рукотворенное святое (святилище, храм) вошедши, но в самое небо, ныне явиться лицу Бога за нас» (Евр. 9, 24). Конечно, не с целью явить Себя Самого лицу Бога и Отца вошел Христос, — ведь Он был и есть и будет всегда в Отце и пред очами Своего Родителя, ибо Он есть Тот, Кому радуется всегда (Притч. 8, 30).

продолжение следует

«Богословский вестник», М., 1908, № 3.

продолжение

177

Восшел же теперь как человек необычно и чудно явиться (Отцу) некогда чуждый человечества Логос. И это для нас и за нас, чтобы, и оказавшись как человек (Филип. 2, 7) и как Сын в силе и с плотью услышав вместе и нераздельно: «седи одесную Меня» (Псал. 109, 1), предоставил чрез Себя всему роду (человеческому) славу всыновления. Это потому, что Он есть один из нас, поскольку явился человеком, одесную Бога и Отца, хотя Он и выше всякой твари и единосущен Своему Родителю, поскольку явился из Него истинно как Бог от Бога и свет от света. Итак, за нас как человек Он явился пред Отцом, дабы нас, по причине изначального преступления удаленных от лица Бога, поставить снова пред лицем Отца. Он воссел как Сын, дабы и мы как сыны чрез Него назвались и чадами Бога. Поэтому-то и Павел, утверждая, что имеет говорящим в себе Христа (2 Кор. 13, 3), и научая, что собственно с Ним бывшее обще природе человеческой, говорит, что «и совоскресил и спосадил на небесах во Христе» (Ефес. 2, 6). Достоинство совосседания (с Отцом) есть свойство Христа как Сына по природе, и славу сидения рядом с Отцом мы должны усвоять Ему только одному истинным и подобающим образом. Но так как Совосседающий совершенно подобен нам, поскольку Он явился человеком, и вместе с тем мыслится и как Бог от Бога, то это и на нас распростирает благодать этого достоинства. Ведь если мы не будем с Ним совосседать Отцу, то как могло бы рабское достигать когда-либо равной с Владыкою чести? А между тем Он обещал святым ученикам восседание на престолах, ибо «когда, говорит, Сын Человеческий

178

сядет на престоле славы Своей, и вы сядете на двенадцати престолах судить двенадцать колен Израиля» (Матф. 19, 28). Итак, уйду, говорит, не для приготовления вам обителей, ибо их уже много и к созданному прибавлять что-либо новое излишне, — но для предуготовления вам места, чтобы вследствие проникшего в среду людей греха находящиеся на земле получили наконец возможность быть вместе со святыми ангелами, ибо святое множество горних (существ) не могло бы иметь общение с столь нечистыми. Устроив это и соединив нижнее с высшим (земное с небесным), дав место вам для восшествия в горний град, опять возвращусь во время пакибытия (второго пришествия) «и возму вас с Собою, дабы, где есмь Я, и вы были». Разумея это, Павел в своих Посланиях так говорит: «Это именно вам говорим словом Господним, что мы, живые, оставшиеся в пришествие Господа, не предупредим почивших, потому что Сам Господь в повелении, во гласе архангельском и в трубе Божией снидет с неба, и мертвые во Христе восстанут прежде, потом мы, живые, оставшиеся, вместе с ними восхищены будем на облаках в сретение Господа на воздух, и так всегда с Господом будем» (1 Фесс. 4, 15—17).

XIV, 4. И аможе Аз иду, весте, и путь весте 1).

Наперед пойду Я, говорит, приготовить вам место восшествия на небеса. Но если желаете и приятно вам поселиться в тех обителях и вы высоко цените пребывание в вышнем граде и сожи-

1) Асс. Зогр. Сав. Ник. весте путь как мн. греч. вм. весте и путь весте как Остр. Мар. Мир. Мст. Арх. Ал. (кде) согл. больш. лучш. греч.

179

тельство со святыми духами, то вы «знаете путь», то есть Меня, ибо чрез Меня, конечно, а не чрез другого кого вы приобретете столь досточудную благодать. Не другой кто отверзет вам небеса и сделает доступным некогда совершенно недоступное и несродное обитателям земли место, как только Я один. И истинно слово это. Поэтому-то и пророк Иеремия в духе повелевал нам преимущественнее всего искать этот путь, говоря: «Станьте на путях и спросите пути Господа вечные, и узрите, какой есть путь добрый, и ступайте по нему, и найдете освящение душам вашим» (Иерем. 6, 16). Пути Господа и стези, по пророку, суть спасительные писания святых пророков. И если кто поставит на них свой ум, то найдет путь добрый, то есть Христа, чрез Которого бывает и совершенное освящение нашим душам, ибо мы оправдываемся чрез веру (2 Петр. 1, 4) и причастием Святого Духа оказываемся общниками божественной природы. Но и сам велегласнейший пророк Исаия проповедовал нам Христа в таких словах: «будет там путь чист и путь свят назовется» (Иса. 35, 8). «Там» говорит, очевидно во времена Домостроительства Единородного с плотью, ибо Он стал для нас путем чистым и святым, — идущие им узрят в назначенные времена прекрасный град святых и свободный Иерусалим. Так опять и сам божественный псалмопевец говорит нам, обращаясь как бы к Богу Отцу: «законоположи меня, Господи, в пути Твоем» (Псал. 26, 11). Желает быть наставляемым законами Христовыми, не неведая, что чрез евангельское наставление он идет прямо ко всякому добру и дойдет до вышнего Града. Нетрудно было бы привести и другие многие свидетельства из про-

180

роков, посредством которых мы могли бы узнать, что святым путем назван Иисус, но никакой, думаю, нет необходимости и пользы стараться о дальнейшем разъяснении столь ясных предметов. Итак, знаете путь, чрез который вы пойдете, говорит, и сами к горним обителям, указывая уже на это, и ни на что другое, или на то, что есть очень много и благоустроенных покоев у Бога и Отца, и Я наперед пойду приготовить вам место свободного пребывания в тех странах. Кроме того, говорит, вы знаете, что не чрез другого кого каждый может получить пребывание там, кроме как чрез Меня и только одного. Поэтому если кто отпадет от любви Христовой или, внимая скверным пустословиям (1 Тим. 6, 20) и нечистотам превратных слов клеветников, поставляет Его неизреченную и уму недоступную природу в ряды рабов, свободное и из сущности Отца рожденное Слово причисляет к тварям или другим каким образом нанесет вред, — тот пусть знает наконец, что он потерял путь шествия к небу и отклонился от борозд своей пашни, по изречению кого-то, и непременно должен подвергнуться наказанию, подобающему находящимся в аду. Поэтому и премудрейший Павел говорит, что отрекшиеся по умоповреждению от жизни во Христе и возвращающиеся к подзаконным теням отчуждились от Христа и отпали от благодати потому, что предпочитают оправдание от закона (Гал. 5, 4). Как уклоняющийся от торной и прямой дороги непременно должен подвергнуться вреду от блуждания, таким же точно, думаю, образом отвергшие оправдание во Христе и ни во что поставившие наставление евангельской жизни не узрят вышнего Града, но и не будут жить вме-

181

сте со святыми, ибо путь, к этому ведущий, есть один Христос.

XIV. 5-6. Глагола Ему Фома: (Господи), не вемы, камо идеши, и како вемы путь? Глагола ему Иисус: Аз есмь путь и истина и жизнь: никто же приидет к Отцу, токмо Мною 1).

Христу, еще не желавшему ясно сказать Своим ученикам о том, что Он вознесется на небо и отойдет к Отцу, но еще загадочно и посредством многих намеков указывавшему на это, предложил вопрос ученик — Фома это был, при этом, как бы невольно даже вынуждаемый говорить, присоединяет и некоторое рассуждение, — вопрос о том, куда же это Он уйдет и в какое место направляется путь Его отшествия. Не знаем, сказал, «куда уходишь», потом: «как» могли бы мы знать «путь?»

Но Господь обходит (молчанием) излишнее любопытство ученика. Ничего не отвечает на то, чего хотел тот, но, сохранив это в Своем собственном знании и предоставив надлежащему времени, считает полезным раскрыть то, что было необходимо им для научения. Итак, «Я, говорит, есмь путь, Я истина, Я жизнь». Что истинно говорит это о Себе Господь, никто, полагаю, из здравомыслящих никогда не усомнится.

Однако ж считаю нужным тщательно исследовать вопрос: ради чего, хотя и светом, и премудростью, и силою, и другими многими именами называется в богодухновенных писаниях, в настоящем случае

1) Ал. глаголет в обоих местах, Кир. оп. κύριε, но во всех текстах имеется. Гал. Мст. Сав. Асс. не вем, Ал. не вемы согл. греч., но О Мар. Ник. не вем. Кир. како вемы согл. одн., но Слав. како путь можем ведети, Ник. видети, Ал. како можем путь ведати согл. др. Гал. приб. не пред токмо. Ал. приходит. Все живот.

182

пользуется только некоторыми избранными и особенными, именуя Себя путем и истиною и жизнью? Глубок, как полагаю я, и не легко доступен смысл этого изречения, но это не должно останавливать нас от попытки изъяснения его. Скажу, что является мне на мысль, предоставив лучшее разумение тем, кто обладает более острою способностью созерцания.

Итак, посредством трех предметов мы проникнем в горние и божественные дворы и взойдем в церковь первородных, разумею: посредством совершения разнообразной добродетели, правой веры и надежды на жизнь. Но разве может быть другой податель, или виновник, или причина, или источник нашей возможности делать это, кроме Господа нашего Иисуса Христа? Отнюдь нет, и не думай. Ведь Он законоположил нам то, что выше закона, Он показал путь, который, полагаю, каждому должно принимать в отношении к совершению добродетели, — и (показал) доступность и приятность дел, согласных учению Христа. Итак, Он есть истина, Он есть путь, то есть истинное определение веры, канон и правило неложного понятия о Боге. И действительно, веруя в Сына истинно, то есть рожденного из самой сущности Бога и Отца, не мнимого, не лжеименного, но и не в создание или тварь, мы облечемся похвалою истинной веры. Ведь принявший Сына за сына, без сомнения, исповедал и Того, от Кого Он есть, познал и должен принимать и Бога за Отца. Поэтому-то Он есть истина, Он есть жизнь, ибо не другой кто восстановит нам ожидаемую нами жизнь, то есть бессмертную, блаженную, святую. Ведь Он нас воскрешает и подвергшихся смерти благодаря исконному проклятию возведет снова в то, чем были мы вначале. Поэтому все прекрасное

183

и превосходное как явилось уже нам, так и еще будет чрез Него именно и в Нем. И обрати, пожалуйста, опять внимание на то, что речь об этом вполне соответствует предмету рассуждения. В самом деле, так как ученик еще сомневался и говорил: «как ведаем путь», то вкратце указал на то, что как скоро узнали бы, что Он есть виновник, податель и раздаятель благ, могущих переводить к небу, то уже ничего не нужно им будет для того, чтобы знать путь.

А как присоединил к этому: «никто не приходит к Отцу, если не чрез Меня», то скажем на это нечто из того, что будет говориться потом, наперед исследовав, как каждый может идти к Отцу. Приходим мы двояким образом. Или, став святыми в подобающей человечеству мере, как бы присоединяемся к Святому Богу, ибо «святы будете, сказано, потому что Я свят» (Лев. 19, 2). Или же мы приходим к знанию Отца посредством веры и созерцания, как в зеркале и загадке, по написанному (1 Кор. 13, 12). Но никто никогда не мог бы быть святым и проводить добродетельную жизнь, если бы не наставлял его на все Христос, и не мог бы соединиться с Самим Богом и Отцом без посредства Христа. Он есть посредник между Богом и людьми, чрез Себя и в Себе соединяющий человечество с Богом. Как рожденный из сущности Бога и Отца, поскольку Он есть Слово и отблеск и отражение (Бога), Он есть одно с Отцом, будучи весь в Нем и имея Его в Себе. А поскольку стал подобным нам человеком, без нашего греха, Он соединяется с земнородными и стал как бы некою срединою, содержащею в себе сошедшееся к единству и дружбе.

184

Итак, «никто не придет к Отцу», то есть не окажется общником божественной природы, кроме только чрез Христа одного. Ведь если бы Он не стал человеком и не сделался посредником, то и мы не дошли бы до такого блаженства, но и если кто придет к Отцу посредством созерцания, то есть верою и благочестивым (религиозным) знанием, также придет только чрез Спасителя нашего Христа. Да, что я недавно сказал, скажу опять, так как нет другого пути рассуждения: принявший Сына истинно за сына должен приходить к познанию Бога и Отца, ибо нельзя мыслить существование сына, если вместе с ним не принимается и родивший его: познание об Отце соединяется с познанием Сына, и обратно — познание о Сыне с познанием Отца. Поэтому истинен Господь, когда говорит: «никто не приходит к Отцу, если не чрез Меня», потому что природный и существенный образ Отца есть Сын, а не, как казалось некоторым, приобретенными достоинствами Он становится отображением Его, по существу будучи и мыслясь как нечто другое.

XIV, 7. Аще Мя бысте знали, и Отца Моего знали бысте 1).

Может быть, кто скажет и подумает, что Сын Сам говорит против Себя. Но этого нет. Он не сказал бы ничего напрасного или излишнего, хотя и делает иногда полезные повторения для тех, кто не мог вполне следовать Его словам. Впрочем, и в настоящем случае приносит нам немалую пользу, присоединяя это к прежним словам. Так

1) Кир. чит. ἐγνώκειτε ви. — ατε др. и ἢδειτε как одни, вм. γνώσεσθε других и ἐγνώκειτε ἂν третьих. Древнесл. приб. убо в конце, Сав. относит убо к дальнейшему, Ал. и поздн. оп. согл. греч.

185

как Фома спрашивал, куда Он уйдет, или: как можем мы знать путь, не ведая, куда Он пойдет, то счел нужным сказать: «Я есмь путь и жизнь и истина и никто не приходит к Отцу, если не чрез Меня» показуя отсюда, что, если бы кто пожелал знать путь, которым он может прийти к жизни вечной, тот должен всячески стараться ведать Христа. А как естественно было, что некоторые, следуя более иудейскому, чем евангельскому учению и считая для правой веры достаточным знания и исповедания одного Бога всяческих, не стремились знать учения о Святой и Единосущной Троице, то Христос по необходимости некоторым образом исключает у думающих так знание о Боге, если они не пожелают принимать и Его. И это потому, что чрез Сына должно приходить к Богу и Отцу, как подобным же образом созерцанием Рожденного мы придем и к Самому Родителю. Ведь вне всякого сомнения то, что кто верует так в существование Сына как сына, то есть из сущности Родившего, тот, конечно, познает и Отца.

Так можно понимать изречение в отношении к простейшему и неисследованному знанию. Если же кому будет угодно обратиться и к самому исследованию предмета посредством тонких умозрений, то он также найдет истину в словах Сына. Правда, божественная природа совершенно недоступна никакому уму и осмеливаться на всецелое расследование того, что есть по сущности Создатель всяческих, служит признаком полнейшего умоповреждения. Впрочем, есть отчасти возможность и для нас собирать некоторое знание как бы в тенях и загадках, как бы некое зеркало представляя уму перечисление присущих природе Сына преимуществ.

186

Из того, что есть Сам Он и что совершено Им, когда Он стал человеком и прежде Его вочеловечения, соответственным образом каждый наконец может дойти до созерцания Родившего Его. Замечай, пожалуйста, присущую Ему славу и силу, имей в виду Его неограниченную власть над всем. Что, скажи мне, даже из превышающего разум оказывается не устроенным Его свободными мановениями, как до плоти, так и с плотью? Но, явившись нам таковым чрез самые дела, говорит: «Я и Отец одно есмы: видевший Меня видел Отца» (Иоан. 10, 30 и 14, 9). Следовательно, согласно смыслу этого изречения, подобает идти от образа к первообразу и от отражения, конечно, и к тому, кого это отражение. И мы не говорим, как некоторые из обыкших думать иначе, что Сын уподобляется с Отцом какими-либо приобретенными и внешними достоинствами, ни что Он, как кажется это заблуждающимся, называется образом Бога и Отца как хотя и обладающий Его славою, силою, премудростью, но имеющий другую природу. Эта болтовня их и цветистые словоизвержения, а вернее — нечестие измышлены для извращения и уничтожения единосущности Сына, конечно, соответственно их нечестивой и богопротивной цели. Но как Сын истинно, неизреченно и сверхразумно рожденный из сущности Бога и Отца, Он есть отпечатление Его и образ и отражение, нося в Своей природе свойство сущности Родившего Его и красоту природных преимуществ. Не будем подобными им безумцами и не доведем свой ум до такого нечестия, чтобы Того, Кто не есть Бог по природе, называть подобным Богу, не рожденного из сущности Бога и Отца наделять славою Божией, — или говорить, что всецело тварное и приве-

187

денное из небытия в бытие может когда-либо истинно носить всю божественную силу и премудрость и быть таким же, как должна мыслиться божественная и неизреченная природа Бога и Отца. В самом деле, какое же в таком случае будет различие между Творцом и тварью или что может служить посредствующим разделением тожества сущности между созданием и Создателем? Ведь если всецело обладает славою и силою, и премудростью Его, в равной мере с Богом и Отцом, то что большего будет в Нем и какое преимущество будет иметь пред нами или пред тварью, я совершенно не мог бы сказать, да и они, предполагаю, окажутся не в состоянии.

Итак, не внешними достоинствами Сын представляется нами равным Отцу и не как кто-либо в начертании на доске является пред нами посредством разнообразного сочетания красок, изображая и подменяя вид царя, но Он есть начертание и истинный образ Родившего Его, в Своих собственных и природных качествах делая явною природу Отца. Поэтому-то и говорим, что невозможно никому познать Отца, если прежде не познают Его, то есть Сына.

XIV, 7. И отселе знаете Его и видесте Его 1).

Считаю достойным удивления и этому изречению присущее расположение (слов) и трудно выразимое

1) Др. греч. чт. оп. καὶ, как, по-видимому, и Кир. в толковании Сав. (относя убо к этому предложению) Асс. Зогр. Гал. Мст. Чит. согл. автор. греч.: О Мар. Мир. Ал. (опуская убо). γινώσκετε Кир. согл. автор. и О Ал. знаете, др. γνώσεσθε — познаете Сав. (с ударением на ἀ ) Асс. Зогр. Мир. Гал. Мст. Мар. (познаате). Тепер. Слав. познасте соотв. нек. латинским, но неверен и не соотв. ни одному из приводимых древнеславянских, почему требует исправления. Мст. весте вм. видесте.

188

(словами) построение. В словах «если бы вы знали Меня, и Отца Моего бы знали» высказав ученикам обвинение в незнании столь необходимого предмета, Он тотчас же указал и на противоположное: «отныне знаете Его и видели Его». Так как они имели быть вождями повсюду лежащих церквей, услыхав от Самого Спасителя: «шедше научите все народы» (Матф. 28, 19), то по этой особенно, как полагаю, причине, благополезно указав наперед и как бы высказав вообще о всех, что, если кто познал Сына, тот познает без всякого сомнения и Отца и Бога, от Которого Он есть, считает полезным засвидетельствовать познание в Своих учениках, — не ради приятности, ибо Он не мог бы сказать что-либо не истинное, — но как действительно уведавших и познавших. Ведь для здравомыслящих нет никакого сомнения в том, что они знали и веровали, что Господь есть истинно Сын Бога. В противном случае коим образом Нафанаил (истинный) Израильтянин, услыхав: «Прежде чем тебя Филипп позвал, находящимся под смоковницею Я видел тебя», тотчас высказал свое исповедание веры в словах: «Равви, Ты Сын Божий, Ты царь Израилев» (Иоан. 1, 49—50)? Так и при чудесном и необычайном успокоении моря разве не поклонялись Ему находившиеся в судне, «говоря: истинно Божий Сын Ты» (Матф. 14, 33)? Может ли кто из не знающих, что Он есть Бог и рожден от Бога Отца, сказать такие слова? В противном случае разве не должен оказаться таковой малоумным? Также около пределов Кесарии Филипповой, когда Сам Христос спрашивал их: «кем Меня называют люди, Сына Человеческого», разве не высказали прежде предположения других? Одни, сказано,

189

считают Илиею, другие Иеремией или одним из пророков. А за кого считают Его они сами, также не отказывались ясно высказать все чрез одного преимуществовавшего из них, — это был сам Петр, — и без колебания ответили: «Ты Христос, Сын Бога Живаго» (Матф. 16, 13. 14. 16). Итак, когда Христос говорил: «если бы вы знали Меня, и Отца Моего бы знали», не думай, что это изречение сказано (только) самим ученикам, но, взяв лицо святых Апостолов, делает как бы общее некое определение повсюду находящимся.

Заметь, что мы не должны считать их не знающими, что Он есть Бог и Сын Божий. Но когда Бог назвал Себя путем, они не очень уразумели то, что казалось сказанным загадочно, и только относительно этого одного в них должна быть вина неведения. Поэтому-то, обличив в немногих словах за то, что они не смогут уразумевать не прямо высказываемое им, потом предложив отсюда общее для всех слово и ясно научив, что и самому знанию об Отце повредит тот, кто не будет знать Сына, — уже как в исповедавших веру учениках справедливо свидетельствует знание словами: «отныне знаете Его и видели Его». Слово «отныне» употребляет, конечно, не в смысле: от того часа или дня, когда Он вел с ними речь об этом. Говорит отныне, противополагая древнему и первому теперешнее и новое время пришествия Его, когда воссияло по всей вселенной знание об Отце чрез Сына. Поэтому-то и в книге псалмов как бы к Богу и Отцу говорит: «изумительно знание Тебя из-за Меня» (Псал. 138, 6). И действительно, увидав Сына, блистающего превышающими разум чудотворениями и с божественною властью легко совершающего, что

190

бы Он ни пожелал, мы изумились полученному отсюда знанию об Отце, разумея под ним не другое, как знание о происшедшем из Него Сыне. Итак, «отныне знаете Его и видели Его». Познали мы в Сыне, как я только что сказал, кто Отец, и не только познали, но и узрели или увидали. Ведь знание указывает на умозрение посредством мыслей, которое можно получать о божественной и неизреченной природе, сущей над всеми, чрез всех и во всех. А видеть означает удостоверение посредством чудес. Ведь мы не только узнали, что Отец есть Жизнь по природе, — и не в одном только чистом умопредставлении получили в себе ведение об этом, — в Сыне, животворящем мертвых и снова возводящем истлевших к бытию, мы не только узнали, что Бог и Отец есть жизнь по природе и что Он имеет всю тварь в Своей власти и над созданием Своим владычествует царственно, так что «все дела потрясаются ради Него и трепещут» (2 или 3 Езд. 4, 36), по написанному, но и видим Его таким в Сыне, когда Он, запрещая морю и ветрам, с великою властью сказал: «Умолкни, перестань» (Марк. 4, 39).

Итак, поскольку Он намеревался сказать, что не только вы познали Отца, но что и видели Его, то Ему оказалась необходимость поставить впереди слово «отныне», — по какой же причине? Закон Моисеев провозглашал сынам Израилевым: «Господь Бог твой Господь един есть» (Второз. 6, 4), и учения о Сыне не предлагал древним, но, исторгая их только из одного многобожия, призывал к поклонению Единому. А Господь наш Иисус Христос, когда стал человеком, посредством многих знамений и действий дал нам знать Отца чрез Себя

191

и показал мыслимую во Святой Троице и истинно существующую единую природу божества. Поэтому прекрасно говорит «отныне», указывая на несовершенство познания у людей подзаконных и живущих по их правилам.

Указать надо еще вот что: в словах, что зрится Он Сам вместо Отца, не уничтожает истинного и особо личного существования Бога и Отца, из Которого Он есть, — и не говорит, что Он есть Отец, поскольку это касается указания на лицо. Но так как Он единосущен Отцу, то зрится, говорит, в Нем Родивший, подобно как если сын какого-либо человека, желая выразить природу своего собственного отца, указав на самого себя, скажет желающему это знать примерно так: «Моего во мне ты увидел отца». Но Бог, повторим, должен быть выше всяких сравнений.

XIV. 8. Глагола Ему Филипп: Господи, покажи нам Отца, и довлеет нам 1).

Любознателен Филипп, однако ж, не очень способен к разумению, потребному для боговедения, иначе никогда не подумал бы, что божественную природу он может узреть телесными очами, хотя Бог ясно говорит: «никто не узрит лица Моего и будет жив» (Исх. 33, 20). А если когда и являлся святым людям, как говорит богодухновенное писание, то никто, полагаю, не подумает, чтобы божественная природа являлась когда-либо такою, какова она есть сама по себе, но, конечно, принимает образ, соответствующий времени. Так и пророки различно созерцали Его и разнообразная у них речь о Боге. Исаия иначе, Иезекииль также не одинаковым с

1) Ал. точно: глет.

192

ним образом. Поэтому Филиппу надлежало разуметь, что совершенно невозможно было видеть божественную сущность, и притом посредством плоти и с плотью, когда не очень разумно даже и то, чтобы в присутствии пред ним Образа и точного отражения Бога и Отца стараться идти к Самому Первообразу, как еще не присутствующему и не выраженному должным образом. Ведь для представления сущности Бога и Отца вполне достаточно созерцания Христа, с совершенною точностью проявляющего достовожделенную красу Царственной Сущности, из Которой Он рожден, ибо «от плода дерево познается», по слову Самого Спасителя (Матф. 12, 33). Итак, при полной благоразумному человеку достаточности созерцания Сына для представления и точного удостоверения, кто по природе Родивший Его, излишнею, может быть, является речь ученика, хотя она и не должна быть лишена самых высоких похвал. Немало, полагаю, надо подивиться его словам: «покажи нам Отца и довольно нам». Это подобно тому, как если бы сказал, например: мы признали бы для себя величайшею радостью и для блаженства не стали бы искать еще ничего другого, если бы и сами мы удостоились превожделенного видения Бога и Отца. Он, предпочетший всякому благу и всему считающемуся верхом блаженства видение Отца, разве не должен быть признан достойным всякого удивления?

Так, по моему мнению, должны мы понимать толкуемое изречение в общедоступном всем и простейшем смысле. Но если (Писание) надо и тщательнее рассматривать и, может быть, что-либо из сокровенного высказывать, то мы должны думать, что Филипп разумеет и вместе выражает и нечто таковое. Ведь иудейские представители и с ними также

продолжение следует

«Богословский вестник», М., 1908, № 4.

продолжение

193

книжники и фарисеи негодовали на чудеса Спасителя и, поражаемые в сердце божественными знамениями как бы камнями какими, терзались завистью, не знали, что делать против этого, и не могли никаким образом воспрепятствовать Чудотворцу. Порицая столь чудные события и облыжными словами уничижая славу Его, повсюду обходили страну иудейскую и самый Иерусалим и то говорили, что веельзевулом совершает Он знамения (Лук. 11, 15), то, возбуждаемые до неудержимого неистовства, утверждали, что беснуется и не знает, что говорит. Так, однажды они давали народу такое запрещение: «беса имеет и беснуется, что Его слушаете?» (Иоан. 10, 20). …… Но 1) считаю нужным сказать (подробнее), в чем состояла причина столь несносного противления их Его славе.

Они убеждали народ, как мы только что указали, не принимать слов Спасителя нашего и удаляться от Него, как учившего противно закону, и стараться как можно далее убежать от Него, напротив прилежать узаконениям Моисеевым. По какой же причине? Говорили, что великий Моисей вывел древний народ «в сретение Бога», по написанному (Исх. 19, 17), поставил у горы Синай, показал ему Бога на горе, дал ему возможность слушать слова Его и весьма ясно удостоверил, что Бог изрекал законы. А Этот (Христос) совсем не показал ничего такого. Что у них было об этом большое рассуждение, можешь узнать из того, что увидишь их говорящими к слепому от рождения, которого Спаситель исцелил неизреченною силою: «соученик ты Того, мы же — Моисеевы ученики,

1) Пропущено несколько слов.

194

ибо мы знаем, что Моисею говорил Бог, а Сего не знаем, откуда Он» (Иоан. 9, 28—29). Таким образом, приверженцы Иудейских догматов думали, что представляют неопровержимое основание за них и неотвратимое для многих, чем, как и естественно, смущали малых и вводили в заблуждение. И вот Филипп, помыслив в себе, что все это возражение Иудеев будет разрушено, если и Сам Христос покажет верующим в Него Отца, обращается со словами: «Господи, покажи нам Отца, и довольно нам». Разумей так эти слова: Владыка, говорит, все, приводящее к вере, совершается Твоею властью — посредством многочисленных чудес можно бы обуздать неудержимое злоречие Иудеев, — ничего для нас не останется (желать), если и Ты Сам покажешь нам Бога и Отца, ибо этого будет достаточно для Твоих учеников, чтобы уже быть в состоянии вполне отражать слова защищающих те (законы Моисея). Придав подобное этому созерцание толкуемому изречению, мы не погрешим, думается, против надлежащего смысла. Призывает нас к такому разумению и сам Филипп, говоря: «довольно нам» видеть Бога и Отца, как бы только это одно и остается для уверовавших. Предполагает это отчасти и Сам Спаситель в дальнейших Своих словах: «слова, что Я говорю вам, от Себя не говорю, но Отец, во Мне пребывая, творит дела Сам» (ст. 10). Как надлежит разуметь и это, о сем должно быть сказано не здесь, а в надлежащем и следующем месте.

195

XIV, 9. Глагола ему Иисус: толико время с вами есмь, и не позна (ли) Мене, Филиппе: видевый Мя виде Отца 1).

Беспричинным представляет ученику его незнание. Даже труднейшие созерцания и для восприятия умом требующие для себя тончайшего исследования, хотя бы, может быть, и не в малое время, но в течение продолжительного срока сделаются доступными для любознательных и станут ясными. Те же, в которых нет ничего затруднительного, но доступны прямому знанию, каждый мог бы понять без затруднения. Что же, говорит, Филипп, препятствует тебе для точного разумения Меня, скажи? Ведь вот уже прошло столь продолжительное время, в которое «Я с вами есмь», и достаточное для удостоверения в том, что подобает тебе знать, а ты все еще сомневаешься, даже более — оказался не знающим, кто Я по природе и откуда, хотя и видишь Меня творцом столь удивительных для тебя дел. Как же не знаешь, говорит, что узревший Меня созерцает Отца? Но об иудеях ты думаешь, что некогда они на горе Синай видели божественную природу и слышали Ее речи, когда Она полагала законы для деятельности, — а сам ты еще не убедился в том, что ты созерцаешь Отца чрез Меня и во Мне. Ведь «видевший Меня видел Отца». Что не на телесное зрение указывает нам Христос, слушатели, думаю, не нуждаются в длинных доказательствах этого. Никто из имеющих ум не скажет, что природа Бога подлежит телесному видению, но даже и не плотскими очами можно созерцать только едва до-

1) Мар. Сав. толико ли. Все древн. познали, Ал. неси познал. Поздн. не познал еси Кут. Киев.

196

ступное, как в зеркале, ибо видим, как в загадке (1 Кор. 13, 12), и даже величающийся очень большим знанием, думаю, скудно мыслит о Боге.

Впрочем, врагам истины, которые изощряют язык свой против нас, вернее же — против самой сущности Единородного, скажем опять вот что. Если Сын есть не из самой сущности Бога и Отца, будучи по рождению тем, что Он есть, то есть Богом по природе и истинно, а одним только внешним видом блистает и лишь приобретенною славою сияет, но не украшается ею как природным достоинством и в этом именно смысле отображает в Себе Отца и является неизменным образом Бога, то, во-первых, Он не был бы Сыном по природе, ни истинным рождением (Бога Отца), но таким же, как мы, творением или чем другим подобным. А приняв это и уверовав так, мы должны, конечно, считать вполне истинным и то, что Отец не будет отцом по действию и природе, но по желанию только и, пожалуй, по мнению, как называется и нашим Отцом. А потом — что же следует отсюда? Должно будет исповедоваться и как бы по необходимости появиться тройство (в божестве). Ведь тогда у нас является вера уже некоторым образом не в Святую Троицу, а скорее в трех, как скоро Они не пребывают друг в друге существенно, но каждый как бы отделяется от Своих имен в свойство Своей собственной природы (будучи по природе не тем, что дается в названиях Отца и Сына) и совершенно отсекаясь от другого.

Но значение этого созерцания побуждает нас сказать об этом и несколько больше. Ведь если допустим это истинным, назовем действительным и признаем Сына совершенно чуждым сущности

197

Бога и Отца, то разве Он не окажется лжецом, когда говорит: «видевший Меня видел Отца». Если Отец есть Бог по природе, то каким образом Сын, не будучи, по их словам, Богом по природе, может являть в Себе Отца? Как в созданном мы можем созерцать несозданное? В некогда не сущем, поскольку Он считается сотворенным, как можно видеть Сущего всегда? И пусть никто из высказывающих эти хулы не говорит мне, искажая истину, что как скоро Он имеет славу Бога и Отца, и силу, и премудрость Его, и благость, и всемогущество, и мощь приводить к бытию некогда не существовавшее, то поэтому и есть образ Его. Но пусть докажет прежде, является ли Он Богом по природе, и притом в таком истинном смысле, что отнюдь никакого недостатка нет в общем и всецелом сходстве Образа с Первообразом. Если же он вопреки своему желанию оказывается не в состоянии и это доказать, то, во-вторых, потребуем от него сказать, какое основание позволяло бы, хотя и не сущему по природе Богу, согласно принадлежащей им болтовне, иметь силу исполнять дела божества? Ведь это значит носить образ Отца. Если Сын, не имея внутри Себя достаточной для сего силы, получает от Отца и наделяется от Него и премудростью и силою, чтобы быть в состоянии совершать то, что и подобает, скажем, одной только природе Отца, то Он в таком случае окажется высказывающим ложь на образ и подобие (когда говорит о Себе как образе Бога Отца). Если же мы не можем допускать, чтобы Он говорил ложь, будучи таковым, как мы сказали (истинным образом Бога), и должны соглашаться с Ним, как говорящим истину, то окажемся повреждающими и

198

самую славу Бога Отца. Как это, скажу. Ведь или необходимо говорить, что говорит ложь на образ Бога и Отца, не имея внутри Себя достаточной силы для дел, но наделяемый ею от другого, ибо не таков Первообраз. Или, если истинны Его слова, что говорящим в Нем оказывается Отец и что совсем ничего нет различающего (их существо) или посредствующего или изменяющего всецелое Их сходство, то необходимо, наконец, даже невольно, сказать, что и Сам Отец имеет силу, полученную от другого, ибо так показать восхотел Он нам Себя в Образе Своей природы или славы.

Итак, разве не видите, скажет им наконец кто-либо, куда отклоняется от прямого пути ваше рассуждение и в какие дебри заводит думающих так? Да ведь может, скажут, хотя и будучи тварным, Сын совершать дела Божеской природы, если так угодно Богу и Отцу. Но что может быть нечестивее этого? В таком случае уже ничего не будет большего или высшего в Боге сравнительно с тварью, как скоро станем усвоять ей силу и славу божества. И никто по великому умоповреждению своему да не считает чем-либо досточудным и великим думать о Сыне и говорить, что, хотя Он и тварь, но не как одно из творений. Пусть знает он, что немалый вред наносит славе Его. Ведь надо исследовать не то, имеет ли Он изрядную пред другими тварями природу, но то, тварен ли Он вообще. В самом деле, разве может избежать быть творением что-либо, хотя бы это было и прекраснейшим из всех творений? При уничижении славы Сына отнесением Его к тварям зачем как бы в некоторое обличение Ему всуе указывают на то, что Он находится в прекраснейшем срав-

199

нительно с другими (тварями) месте? Итак, мы нанесем вред сущности Бога и Отца, если силу совершать такие дела (божеские) усвоим Сыну, и притом как тварному, по невежественному и безрассудному рассуждению их. Мы не должны допускать их речей о том, что дела божества совершает Сын, будучи тварью по природе, ибо так угодно Богу и Отцу.

Если же они могут доказывать это от божественного писания, то пусть приводят, что хотят, только пусть сохраняют нам неподдельными изречения святых. И если и здесь они составляют такие рассуждения, которые суть изображения их собственного мнения, то мы ласково скажем: «горе пророчествующим от сердца их» (Иезек. 13, 3). Ведь мы должны согласиться с тем, что Отец всегда желает того, что может соблюдать в неизменности Его Божескую славу и что сохраняет правильность догматов о Нем. Поэтому, распрощавшись с безрассудством тех, обратимся к истинному учению о Нем, веруя, что Сын истинно рожден из сущности Бога и Отца и есть Бог от Бога по природе. Итак, будучи образом и подобием Бога и Отца, Он оказывается истинным, когда говорит: «видевший Меня видел Отца; как же говоришь: покажи нам Отца?» Ведь тебе, Филипп, можно, говорит, созерцать во Мне природу Отца и из того, что Я есть Сам, усматривать Родителя, ибо Я явился и есть истинно и по сущности Его образ точный и образ сходный, начертывая в Себе всю природу Бога и Отца. Какой же еще станешь отыскивать другой образ боговидения, если оказывается (уже) присущею тебе возможность мыслить правильно, — или какого (еще), скажи мне, созерцания требуешь? Неужели ты

200

думаешь, что древним дано было высшее и точнейшее (боговедение), когда сошел (Бог) в виде огня на гору Синай? Ведь Иудеям обычно этим особенно величаться.

Так примерно, можем предполагать, рассуждал Христос. А что проявление чудес нашего Христа по (сообщению) познания о Боге и Отце выше бывшего на Синайской горе, об этом считаю для себя нужным говорить теперь же немедленно. Ты увидишь таким образом, что Филиппу, как скоро пред ним был истинный Образ (Бога), не было необходимости требовать другого рода созерцания Бога и Отца, которое дано было и древним на горе Синай. Сошел там Господь в виде огня, как написано (Исх. 19, 18), то есть так созерцали Израильтяне. Но, думаю, никто никогда не мог бы чрез это (созерцание Бога в виде огня) достигнуть истинных представлений о Боге или возвыситься до надлежащего понятия о божестве. В самом деле, как бы это посредством огня, как от некоего образа, мы пришли бы к Первообразу, то есть к Отцу и Богу? Ведь Бог благ по природе и, кроме того, Творец, призывающий некогда не сущее к бытию, и все содержит для существования и животворит, Он есть премудрость и сила, благостен, милосерд и милостив. Но ничего этого совсем нет в огне. Никто не может подумать, если имеет ум, что огонь благостен и человеколюбив, — ни один благоразумный человек не скажет, что зиждителен, премудр и животворен. Потом как, скажи мне, посредством огня мог бы кто получить представления об истинном божестве? Или каким образом в зеркале и загадке мог бы узреть какое-либо из природных свойств Его? Какое же, спросят, основание и

201

какая была причина, побуждавшая Бога принимать на горе Синай вид огня? Ответим, что в то именно время начиналось воспитание Израиля Богом и, как бы некое правило их собственной жизни, сообщался им руководительный закон, почему и надлежало тогда Богу являться им преимущественно наказующим и страшным, чтобы преступники могли знать, что с огнем у них дело. Поэтому-то и великий Моисей провозглашал Израильтянам: «Бог наш — огонь истребляющий» (Второз. 4, 24; ср. Евр. 12, 29). Мы не можем, конечно, утверждать, чтобы столь премудрый (Моисей), изъясняя природу Бога, стал уподоблять ее огню, но он называл так Бога потому, что по превеликому отвращению ко злу Он, наподобие огня всепожирающего, не отказывается истреблять и уничтожать презирающих Его. Итак, чрез огонь Бог познается не по тому и не с той стороны, что Он есть по природе. Но Он допустил назваться и явиться таким для пользы слушателей (и зрителей — израильтян времени Моисея).

Обратимся же наконец к истинному и точнейшему созерцанию Отца, то есть к Сыну. И мы увидим в Нем образ Родителя, если устремим очи ума на присущие Ему преимущества. Благ по природе Бог Отец, таковым найдем и Сына, ибо разве не благ Тот, Кто претерпел ради нас такое унижение и «пришел в мир грешников спасти» (1 Тим. 1, 15) и положил душу Свою за них? Всемогущ также Отец, таков и Сын; ибо что может быть могущественнее Того, Кто повелевал и самим стихиям, запрещал морю и ветрам, преобразовывал природу вещей, во что хотел, прокаженному повелевал очиститься, слепым давал зрение Своею божественною властью? Жизнь по при-

202

роде — Отец, Жизнь также есть и Сын, животворящий истлевших, разрушающий власть смерти и потому воскрешающий мертвых. Справедливо, следовательно, говорит Филиппу: «видевший Меня видел Отца». Если, говорит, есть у тебя возможность вполне усматривать во Мне и чрез Меня Родителя, то какой другой род боговидения требуешь, получив гораздо лучший данного древним и находясь с истиннейшим Образом, то есть со Мною?

XIV, 10. Не веруеши ли, яко Аз в Отце и Отец во Мне есть?

Изображая в Себе, Филипп, природу Родившего, Я, говорит, являюсь образом сущности Его, как отображенный по Нему не внешнею славою, что может думать кто-либо, и не как украшенный чужими и сообщенными качествами, но в собственной природе ношу свойства Родителя и являюсь истинно тем, чем может быть и Он, говорю по отношению к тожеству сущности.

Но ты опять скажешь на это, что ты в конце концов все же не убежден в том, что «Я в Отце, и Отец со Своей стороны также есть во Мне». Однако ж значение Моих слов, говорит, даже и невольно приводит тебя наконец к согласию на это. Итак, что скажу Я, это, конечно, суть и слова Отца; и что сделаю Я, это делает и Отец. Говорит же это Христос, не как пользующийся словами кого-либо другого и не в положении и мере пророка передающий вышние и от Отца исходящие гласы, ибо они говорили, конечно, не свое, но Бог давал им и вдохновлял. Усвояет также Отцу Своему и совершение чудес, не как чудотворящий сообщенною (отвне) силою, подобно, например, го-

203

ворившим: не думайте о нас, что «своею силою или благочестием» мы исцелили, то есть больного (Деян. 3, 12). Ведь святым свойственно пользоваться для чудес не своею, конечно, силою, но Божией, ибо служителями и исполнителями как божественных слов, так и дел они оказываются. А так как Сын единосущен Отцу, никоим образом не отличаясь от Него и не имея ничего иного сравнительно с Ним, то и слова Его собственные, говорит, суть слова Отца, так что Отец не мог употребить других слов, как те, что и Сын. Но так же точно разумей и о величии дел. Так как Отец не может и не совершает ничего другого, как то, что может и совершает Сын, то и говорит, что это — Его дела. Яснее можешь разуметь слова Его так: Я во всем вообще подобен Отцу и Образ сущности Его, украшенный не внешним лишь сходством и внешнею славою, но имеющий в Себе всего Родившего, по причине тожества сущности.

XIV, 10. Глаголы, яже Аз глаголю, о Себе не глаголю, но Отец, во Мне пребываяй, Он творит дела 1).

Если бы, говорит, Отец обратился к нам с речью, то воспользовался бы теми же самыми словами, какими и Я теперь (говорю), а не другими, ибо Я имею с Ним такое существенное сходство, что Мои речи суть Его и что Я сделаю, это считается Его делами: «во Мне пребывая, по причине тожества сущности, творит дела Сам (Он)». Так как

1) Кир. λαλῶ вм. др. λέγω. Оп. ὑμῖν, как др. и Слав. Кир. ἀλλὰ вм. δὲ греч. и Слав.: отец же. Кир. αὐτός, как одни и Слав. тъ Ал. сам вм. др. ἔργα αὐτοῦ. Но в толковании ποιεῖ ἔργα αὐτός, может быть надо αὐτοῦ. В Мир. ошибка пребывает. В О Ас. Ник. дело не соотв. подлиннику.

204

божество имеет одну сущность, мыслимую в Отце, Сыне и Святом Духе, то всякое слово от Отца, конечно, есть чрез Сына в Духе, — и всякое дело или чудо чрез Сына в Духе, — но совершается как бы от Отца. Не вне сущности Родившего находится Сын, как и Дух Святой, но будучи в Нем Единородный и также имея в Себе Родившего. Сам, говорит, Он действует, ибо природа Отца действенна, прекрасно сияя в Сыне.

К этому можно присоединить и другую мысль, к которой хороший повод дает Домостроение с плотью. «От Себя, говорит, не говорю вместо: нераздельно и не вопреки воле Бога и Отца. Так как в человеческом образе Он является созерцавшим, то и усвояет слова Свои природе божества, как бы в лице Отца, равно и дела. Как бы так говорит: да не отнимает соответствующее Мне и подобающее представление обо Мне этот человеческий вид Мой и слова Мои не считайте словами простого человека, вам подобного, но (считайте их) истинно божественными и подобающими Самому Отцу так же, как и Мне. Действует же, «во Мне пребывая», ибо Я в Нем и Он во Мне. Итак, не думайте, говорит, что древним дано что то великое и чрезмерное, именно зреть Бога как бы в виде огня и слышать говоривший им голос, ибо чрез Меня и во Мне вы истинно созерцаете Отца, хотя Я и явился подобным вам, пришел явно, по слову псалмопевца (Псал. 49, 3). Знайте, что, услышав Мои слова, вы услышали слова (исходящие) от Отца. А также и зрителями Его дел стали вы и присущей Ему силы. И это потому, что чрез Меня говорит Он, как чрез Слово Свое, а также совершает и производит досточудные дела, опять как чрез Силу Свою.

205

Считаю несомненным, что никто, если только он не поврежден в уме своем, никогда не станет отсекать от сущности Отца ее Слово и Силу, но всякий согласится, что они существуют в ней и присущи ей по природе.

ГЛАВА I.

О том, что по причине тождества природы Сын в Отце и Отец также в Сыне.

XIV, 11. Веруйте, яко Аз во Отце и Отец во Мне есть.

Ясно уже говорит, даже более — и повелевает наконец, что мы должны мыслить не иначе, как желает Само Слово истины. Единосущно (ὁμοούσιος) Оно своему Родителю, без всякого между Ними посредства или какого-либо разделения Того и Другого различием природы. Одно Оно есть у Него, так что природа (φύσις) Сына является в сущности (οὑσία) Родившего, равно и природа Бога и Отца оказывается и блистает в сущности Рожденного, как это, без сомнения, можно видеть и в нас (людях). Ведь мы не оказываемся другими по природе сравнительно с нашими детьми и не отделяемся от них разностью природы, хотя и разобщаемся различием тел. Поэтому-то и может видеть блаженного Авраама тот, кто смотрит на рожденного от него сына. Но у людей тут есть очень большое разделение, так как каждый по своему образу является и бывает как бы собранною в себе и совершенно отдельною особью и по телу своему не соединен

1) Больш. авт. греч. и Слав. приб.: мне. Мн. греч. и слав. оп. есть, как и Кир. в толк., но больш. чит. и Остр. Веруйте в Меня — точно соотв. греч. Асс. Мир. Ал. Конст. и поздн., но Мар. Гал. Мст. Ник. веру имете Мне, а Сав. веру емлете Мне.

206

внутренне с другими, хотя и общая у всех оказывается природа. О Боге же Истинном должно думать не так.

Отец есть отец лично и особо, а не сын, точно так же Рожденный от Него есть сын, а не отец, и Дух есть лично дух. Но так как Святая Троица соединена и собрана в одну природу божества, то у нас один Бог, и никто да не допускает всецелого разделения каждого из так обозначаемых (Лиц единого Божества) и да не признает полной раздельности Их бытия (сущности), но мы веруем, что каждый из Них есть то, что Он есть, и называется у нас по Его особой ипостаси. Разумеем Сына сущим от Отца, то есть происшел из сущности Его неизреченно и в Нем пребывает. Тем же самым образом — и о Святом Духе: Он истинно есть от Бога по природе, но отнюдь не отделен от сущности Его, а исходит из Него и в Нем всегда пребывает, подаваемый святым чрез Христа. Все чрез Сына в Духе Святом. Такой правоте и истинности догматов научил нас разум святых отцов. Так научены мы говорить и думать и самими священными писаниями. А что мы вполне правильно идем к этой неукоризненной вере, в этом удостоверит Господь словами: «веруйте, что Я в Отце и Отец во Мне».

XIV, 11. Аще ли же ни, за та дела веруйте Ми 1).

Здесь ясно высказывает, что Он не соделал бы и не совершил бы никогда того, что подобает одной только божественной природе, если бы Он не был и по природе из нее. И заметь, с какою

1) В греч. нек. оп. αὐτά, др. αὐτοῦ. Ал. и поздн. веруйте, древн.: веру имете, др. емлете Ал. дел ради сих.

207

твердостью и вместе истинностью высказывает это. Он требует веры не столько ввиду Своих слов, хотя и не знал лжи, сколько ввиду Своих дел. А по какой причине, скажу об этом. Ведь употреблять подобающие Богу слова и речи и высказывать что-либо безрассудное, например, не представляет ничего трудного для человека беснующегося и умалишенного, а воспользоваться делом и силою, подобающими Богу, разве кто смог бы когда-либо? Какой же из тварей Отец может дать Свою славу? Разве обладать мощью все совершать и иметь всемогущую силу мы не считаем славою Отца, что отнюдь не принадлежит ничему другому, находящемуся в числе тварей? Итак, желая дать о Себе удостоверение посредством необходимых и вместе неопровержимых доказательств, Христос повелевает веровать вследствие самых дел Его, что Он в Отце и со Своей стороны имеет в Себе Отца, то есть в собственном Своем существовании носит природу Отца, как подлинное Его рождение, как плод истинный, как Сын, природно явившийся от Отца.

Но между тем как Церковь Христова, хотя и весьма славящаяся правотою догматов, имеет такое представление о Единородном, однако ж богоборные еретики убеждают думать иначе слушающих и принимающих их пагубные слова. Свирепствуя своими порицаниями против Христа, они, жалкие, стараются превзойти друг друга не в рвении к благочестию, но чтобы одному оказаться нечестивее другого и высказать что-либо наиболее нелепое. Так как они пьют вино из Содома и горький виноград собирают из Гоморры (Второз. 32, 32), ибо не от божественного Духа приемлют пред-

208

ставления о Нем и не из откровения от Отца, но из головы дракона (ср. Псал. 73, 13), то и совсем не имеют здравых мыслей, а говорят такое, что делает горемычными души слушателей, низводя их в ад и в преисподнюю бездну. Осмеливаясь даже излагать это и в книгах, они тем как бы увековечивают бессмертием присущее им лукавство.

Достаточно высказав в настоящем случае то, что может помогать слушателям иметь правильное представление о Сыне, нам не следовало бы делать никакого упоминания об учении их. Но так как ничего нет невероятного в том, что их жалкими словами увлекутся души каких-либо простодушных людей, то я счел необходимым ниспровергнуть их зловредную болтовню истинными догматами и показать легко опровержимою их клевету, которою они хотят окружить Сына, а скорее — всю Божественную природу, что вернее будет сказать.

Вот что встретил я в книге наших противников. Занимаясь исследованием толкуемых слов, я нашел (в этой книге) после некоторых других рассуждений буквально такие слова: «итак, Сын, существенно (по существу) объемлемый Отцом (οὐσιωδῶς περιεχόμενος ὑπὸ τοῦ Πατρός), Отца в Себе имеет слова изрекающим и знамения совершающим, что и изъясняет в словах: что я говорю вам, от Себя не говорю, но Отец, во Мне пребывая, творит дела Сам (ст. 10)».

Такова их пустословная болтовня. Но если и нам надо представить нечто такое, что может противостоять их словам и изобличать их неискусный ум (Римл. 1,28), то скажу вот что. Их вы-

продолжение следует

«Богословский вестник», М., 1908, № 5.

продолжение

209

ражение, что «Сын существенно объемлется Отцом», какой имеет смысл и что означает, я не очень понимаю. Столь большую, должен сказать я правду, имеет оно неясность. Это рассуждение их как будто стыдится и укрывается в неясности, не имея смелости (быть выраженным ясно). Как «дурное делающий ненавидит свет и не приходит к свету, чтобы не быть изобличенным», по слову Спасителя (Иоан. 3, 20), так всякая речь, означающая дурное, обыкновенно обращается к темным выражениям и не прибегает к ясному раскрытию, чтобы не открылись присущие ей пошлость и глупость.

В самом деле, что означает это: «Сын существенно объемлется Отцом»?

Всеми силами, сколько могу, постараюсь раскрыть это неясное выражение и, быть может, боящееся того, чтобы, ясно понятое, оно действительно не открыло злоумышления творца его.

Ведь если оно хочет выразить то, что Сын, являясь в сущности Отца, как единосущный Ему, и Сам имеет в Себе Отца, всецело просвечивающегося в природе Своего Сына, то согласимся и мы с таким рассуждением. Только термин «объятия» (περιοχῆς), употребленный о Сыне, кажется нам весьма неуместным.

Если же не выражает этого, — ведь никогда не может допустить рождение Сына из сущности Отца тот, кто изверг такую на Него хулу и кто утверждает, что природа Сына объята природою Отца как бы некое ограниченное тело, — то разве не окажется явно богохульствующим и исполненным доходящим до крайности умоповреждением? И называя Сына Богом, они вопреки разуму стараются присвоить Ему свойства тел. Ведь то, что всецело ограничивается

210

каким-либо определением и измерением, мыслимым на расстоянии, так что имеет начало и конец, без сомнения, должно допускать и бытие, например, в каком-либо месте, иметь количественность и вид и образ. Но это все разве не свойства тел? И разве Тот, Кто выше нас, не будет мыслиться с нами, как нам подобный? И не окажется ли Он родственным всякой другой твари, уже не имея ничего большего пред нею, поскольку это касается до ограниченности ее?

Но если так, по неразумному предположению наших противников, то зачем напрасно устрашает нас словами: «вы от нижних, Я от вышних», и опять: «вы от мира сего, Я не от мира сего» (Иоан. 8, 23)? А говоря о Себе, что Он «свыше» (ἄνωθεν), не употребил просто с «небес», ибо какое преимущество Он имел бы тогда пред святыми ангелами, как скоро мы найдем, что и они «свыше», принимая выражение в местном смысле? Но оно указывает на то, что Он рожден от Вышней и над всем Владычествующей Сущности. Итак, как может Он оказываться истинным, если имеет свойства тел, общие с другою тварью, и вместе с приведенным из небытия в бытие объемлется Отцом, если мы должны признать, что ничто не может быть вне Его? Так и божественный псалмопевец, изрекая Духом совершенно истинные и сокровенные тайны, говорит, что Сын не отсутствует решительно ни от одного места, свидетельствуя тем о Его бестелесности и неограниченности, как и о том, что Он не объемлется местом как Бог. «Куда, говорит, пойду от Духа Твоего и от лица Твоего куда бегу? Если взойду на небо, Ты — там; если сойду в ад, присутствуешь (и там), —

211

если возьму крылья мои поутру и пойду в пределы моря, и там рука Твоя будет путеводить меня и будет содержать меня десница Твоя» (Псал. 138, 7—10). А эти (лжеучители), безрассудно противопоставляя свое мнение откровениям Духа, подвергают Единородного ограничению, хотя они и обязаны иметь относительно этого правильное и надлежащее рассуждение. Ведь если наполняет небеса и пределы земли, то есть и ад, то разве не верх неразумия прилагать к Нему термин объема, не принимая во внимание того, что если лицо Его, то есть Дух, — ибо лицом Сына называют Духа, — наполняет все, то как Он Сам мог бы быть внутри объема Его Богом и Отцом? Но не менее безрассудно усвоять описуемость бестелесному и подвергать мере неограниченное. Ведь говорить, что Он существенно объемлется Богом и Отцом, что другое означает, как не то, что Он имеет ограниченную сущность, как, без сомнения, и каждое из Его творений, которым мы смело и истинно должны усвоять объемлемость, ибо (и они) тела суть, хотя бы и не такие, как наши.

Кроме того, надо принять во внимание и вот что. Если мы считаем необходимым, чтобы объемлемое чем-либо находилось внутри того, что его объемлет, то разве отсюда не должно с бесспорностью следовать, что объемлемое мыслится меньшим объемлющего и является ограниченным, как бы будучи заключено объемом большего? Что же скажешь опять, любезнейший? Вот Он, представив Себя образом Бога и Отца и ясно сказав: «видевший Меня, видел Отца», тут же опять присоединил: «Я в Отце и Отец во Мне» (Иоан. 14, 9—10). Ведь если по вашему мнению, Он говорит, что, будучи начер-

212

танием и образом Родившего, Он, однако ж, объемлется Им существенно, то разве не для всех бесспорно, что этим Он желает, чтобы мы имели об Отце такие же представления, какие получили и о Нем? Поэтому необходимо быть ограниченным и Отцу, ибо есть это в Сыне. Пусть же решает еретик, кто больше Его? А мне не подобает об этом говорить или думать, ибо не отчасти Сын должен быть образом Отца, а отчасти нет. Ведь если имеет что-либо, что отчуждает или посредствует всецелое подобие (Его Отцу), то Он будет уже частичным, а не всецелым образом. Но разве можешь показать, где это говорит Священное Писание? Отнюдь, конечно, не последуем твоим словам и не отвергнем правоту священных догматов.

Удивляюсь, как не устрашились они сказать при этом: «как Павел имел в себе Христа говорящего и совершающего чудеса, точно таким же образом и Сын имел в Себе Отца, говорящего и творящего знамения, почему говорит: «веруйте, что Я в Отце и Отец во Мне, — если же нет, ради дел самых веруйте».

Но кто же будет называть христианином так рассуждающего и думающего о Христе? Ведь вот уже ясно говорит, что Он не есть истинно Бог. Но, безрассудно усвоив Ему подобающую тварям меру, проповедует Его каким-то богоносным и Богу причастным или от Бога рожденным Богом. А цель у него та, чтобы всеми, так сказать, мерами и способами совершенно исключить Его из сущности Бога и Отца и вообще отделить от природного и существенного единства, которое Он имеет со Своим Отцом и Богом.

Возможна ли высшая степень безумия? И разве

213

над преданными столь необузданному нечестию, как бы над мертвыми уже и погибшими, не следует пролить слезу любви и вполне благовременно сказать: «кто даст главе моей воду и очам источник слез, и буду оплакивать народ сей днем и ночью» (Иерем. 9, 1)? Действительно, над усвоившими себе такой образ мыслей следует проливать непрестанные слезы. Но так как, полагаю, истинными догматами надлежит отражать их клеветы, для пользы простецов, то вот опять скажем им следующее, потому что «ревнуя возревновали мы для Господа» (3 Цар. 19, 10).

Ведь и божественный Павел, любезнейшие, или и кто другой из святых, имея Христа в своем уме, обитающего чрез Духа, делали вполне угодное Богу и являлись совершителями чудес. Поэтому несомненно — это и сам ты признать должен за истинное, — что, будучи людьми по природе и по сущности отличаясь от обитавшего в них Святого Духа Христова, некоторые оказывались богобоязненными и славными посредством данной им от Христа благодати. Ты, конечно, согласишься с нами, что некогда они были лишены благодатного дара, но призваны к нему, ибо так благоугодно справедливо всем правящему Богу. Поэтому возможно допускать, что чрез какое-либо беззаконие или несправедливое деяние блаженный Павел или кто другой ему подобный, оскорбив Бога, может оказаться лишенным данной ему благодати и низвергнуться снова и возвратиться в то униженье, откуда он восшел (посредством благодати), ибо совершенно внешнее и сообщенное легко может и отторгаться и отниматься, как данное.

Итак, любезнейший, к тебе опять обратится сло-

214

во (наше): если, согласно твоему невежественному и нечестивейшему предположению, как в Павле был говорящим и чудотворящим Христос, так должно признавать и бытие Отца в Сыне, то разве не очевидно, что Он отнюдь не будет Богом по природе, но чем-либо другим, отличным от обитающего в Нем Отца, Бога истинного? Ведь так и Христос был в Павле. Следовательно, Единородный в таком случае есть орудие и как бы сосуд некий, уготованный в славу, и ничем не будет отличаться от флейты или лиры, производя те звуки, какие заставляют ее стройно издавать посредством дуновения или ударника (палочки). Он будет употребляться Отцом для чудотворения так же, как представляется пила или топор у занимающихся плотничеством.

Но что может быть неразумнее этого? Ведь если Он таков по природе, как говорят те, то Он будет совершенно чужд Бога и Отца, поскольку Он у нас признается Богом по природе и никем другим кроме Него. Если же Сын отделяется от сущности Отца, по отношению к бытию Богом по природе, то не должны ли мы признать уже за истинное, что Он отнесен в разряд тварей и причислен к созданиям, что Он взят в качестве орудия и Сын, приседящий Отцу, в конце концов оказывается у нас уже служителем вместо Владыки. Более того, Он уже не есть Сын истинный, ибо признанное в качестве орудия нельзя мыслить и принимать за сына. Таким образом, Отец родил орудие присущего Ему искусства или премудрости и оказывается породившим из Себя нечто другое сравнительно с тем, что Он есть Сам. Но разве это допустимо? И не совсем ли глу-

215

по мыслить нечто таковое? Если, таким образом, не изменишь представления о Сыне, как об орудии и служителе и не признаешь Его истинным порождением, но отринешь Его неизреченное рождение, разумею из сущности Бога и Отца, то должен будешь умалить самую славу Родившего. Тогда Отец уже не будет истинным отцом, ибо, никого не родив из Себя, кого же Он будет отцом по природе? Совершенно лжеименна, следовательно, Святая Троица, как скоро Отец не есть истинный Отец, ни Сын не есть Сын по природе, а соответственно этому умозрению последует хула и на Духа.

Стало быть, мы обманываемся и ложна вера наша; неправду высказывает и святое писание, называя Бога Отцом. И если Сын не есть Бог по природе, как рожденный от Бога и Отца, то заблуждаемся мы, и вместе с обитателями земли заблуждаются и вышний Град, и чистейший сонм святых ангелов, вместе с Богом по природе сопрославляя и споклоняясь и, не знаю как, склоняясь славословить богоносный некий сосуд и одно из творений, конечно, по их безрассудному мнению. Если же Отец пожелал бы когда-либо прекратить Свое состояние и обитание в Сыне, то тогда Он (Сын) ничем, пожалуй, не будет различаться от (тварей) уклонившихся от своего главенства (ангелов злых), так как не имеет ничего собственного и не носит в Своей природе Родившего Его, но, напротив, во всем подобен нам и укрепляется только божественною благодатью и имени сыновства удостаивается вместе с нами. Но почему же, в таком случае, скажи мне, и Сам Он не исповедует Свою природу (сходною) с нами? Почему «мы погибающие в век, а Он восседающий в век» (Варух. 3, 3)?

216

Почему мы — слуги, а Он — Господь? Ведь и мы называемся сынами Божиими, и при этом, однако ж, вполне сознавая свою природу, нисколько не стыдимся этой славы. А по какой же причине, скажи мне, Он, хотя и подобен нам и ничем не возвышается над тварями, так как не есть Бог по природе, как думают эти невежды, — почему Он не исповедует вместе с нами свое рабство? Напротив, усвояя Себе подобающую и принадлежащую собственно божественной природе честь и славу, оказывается говорящим святым ученикам: «вы зовете Меня «Господь и Учитель», и хорошо говорите, ибо Я таков» (Иоан. 13, 13). Это говорит Спаситель. А эти велемудрые изобретатели противных Ему догматов хотя и похваляют Его за то, что Он говорит и утверждает, что Он вполне истинно называется Господом, но, лишая Его природного господства своим нежеланием признавать Его Богом от Бога по природе, не думают, что этим самым обвиняют себя самих в самой постыдной мерзости.

Что Он не желает быть причисленным к разряду существ тварных и занимающих рабское положение, но, напротив, устремляет Свой взор на присущую Ему по природе свободу, хотя и находился в образе раба, это можешь уразуметь и из следующего. Прибыл Он (однажды) в Капернаум, как читаем в Евангелиях. И вот собиратели установленной законом дидрахмы (подати на храм), приступив к Петру, говорили: «Учитель ваш не даст ли дидрахму?» И так как Христос узнал об этом, то надлежит знать, что ответил Он Петру: «цари земли с кого берут оброк или подати? С сынов или с чужих?» И когда Петр

217

премудро и вразумительно признал, что чуждый царственного достоинства, поскольку это касается до рода (царственного) и (вообще) какого-либо близкого родства (с царем), должен подлежать законам или податям, Христос тотчас присоединил, свидетельствуя об истинно присущем Ему божественном достоинстве: «следовательно свободны суть сыны» (Матф. 17, 24—26). Если бы был сораб, а не Сын Истинный, рожденный из сущности Отца, то почему, всех других подвергая податям, как чужих по роду взимающему подати 1) и занимающих положение рабов, одному только Себе усвоил свободу? Собственно и истинно подобающее одному только божеству к нам применяется иносказательно, а Ему принадлежит истинно, так что, если кто точно рассмотрит природу тварей, тот, без сомнения, найдет вполне подобающими ей как название, так и состояние рабства. А если некоторые из нас почтены славою свободы, то в неистинном смысле обладают тем, что подобает Одному только Богу.

Кроме того, с великим удовольствием спросим у них и вот что: назовут ли они Павла богоносным потому, что Христос обитал в нем чрез Своего Духа, или же своею болтовней отвергнут и это? Если скажут, что он не был истинно богоносным, то этого будет достаточно для того, чтобы заставить всех наконец отвращаться от их болтовни и питать крайнюю ненависть к ним, как не стесняющимся высказывать всякие нелепости. Если же, избегая сего, захотят говорить истину и признают его истинно богоносным, по причине обитания в нем Христа, то разве не окажутся крайне

1) Нет никакой необходимости читать здесь отрицание οὐκ, как делает Ауберт: φύσις можно понимать в значении рода, породы.

218

нечестивыми их речи о том, что Сын чужд сущности Бога и Отца? Ведь Павел уже не богоносен, как скоро Сын не есть Бог по природе. Но иногда имеют стыд и они, хотя их речи отличаются лукавством и злоумышлением, — они назовут Сына Богом, однако ж Он по природе не рожден от Бога. Но каждый, без сомнения, легко уличит их и в этом. Как может быть Богом, если не рожден от Бога по природе? Кроме того, скажем вот что. Ты говоришь, что Сын есть Бог по природе. Но разве Тот, Кто есть Бог по природе, может быть богоносным или причастным Богу? Ведь нельзя быть причастником самого себя. И для чего Бог будет обитать в Боге, как другой в другом? Если воспринимаемое по природе есть то же, чем мыслится и обитающее, то какая же, наконец, будет надобность в причастии (одного другому)? Если же как Он (Сын) обитал в Павле, таким же самым образом и Отец в Нем (Сыне), то как же не окажется богоносным подобно Павлу, отнюдь уже не будучи Богом по природе, как нуждающийся в высшем, то есть обитающем в Нем Боге?

Потом, кроме этого, и еще нечто придумывает этот смелый противник наш и посредством многих доказательств, как воображает он, пытается распространить свое учение. Говорю об этом потому, что считаю нужным коснуться всех его слов и широко исследовать присущее ему богоборное намерение, чтобы ясно был изобличен в том, что ставит Единородного в числе творений и, приукрашенными обманами рассыпав нечестие на Него, он жалкий (еретик), хотя и соисповедует (с православными) Его Богом, но, отнимая у Него истинное

219

божество по природе, думает как-либо укрыться от взирающих на саму истину.

Он пишет вот что: «Но как о нас говорится, что мы в Нем находимся, хотя имеем не смешанную с Ним ипостась, таким же самым образом и Сын, пребывая в Отце, имеет (однако же) различную от Нерожденного сущность».

Сколько дерзости! Какая ужасная речь и полная недомыслия, вернее же — всецелой глупости и безумия! Действительно обезумели они, называя себя мудрыми (Римл. 1, 22), — и, мысля так о Единородном, отверглись от купившего их Владыки (2 Петр. 2, 1), по написанному. Ведь если, как говорят они, Слово Божие есть человек и один из нас подобных, то нет уже никакого препятствия говорить, что Он существует в Боге так же, как мы. А если веруют, что Он есть Бог, и признают поклонение Ему, как таковому по природе, то почему же не допускают, что Он, как подобает Богу, пребывает в Своем Родителе и имеет Его в Себе? Ведь так думать и говорить, полагаю, всего приличнее истинно боголюбивым людям. И если, держась своего несокрушимого бесстыдства, настаивают на своих словах и утверждают, что Сын в Отце так же, как может быть (в Боге) и каждый из нас, из небытия и от земли происшедших чрез Него, то почему же, наконец, не допускается желающим из нас смело сказать: «увидевший меня увидел Отца, и Я в Отце и Отец во мне есть»? Но, полагаю, за это всякий подвергся бы обвинению в самом крайнем безумии, и вполне справедливо. Ведь это нелепость, и такое изречение богодухновенным писанием никогда не употреблено ни об одном из святых. Напротив, все усвоя-

220

ют Господу по природе и Богу Единородному 1) несравненное преимущество над всеми святыми и восклицают именно так: «кто уподобится Господу в сынах Божиих?» (Псал. 88, 7). Как же поэтому будет подобен нам Единородный, если, по гласу святых, никто не равен и не подобен Ему? А если Он в Боге так же, как мы, то разве не окажется уже необходимость утверждать, что сонм святых говорит ложь и Сыну по природе не усвояет ничего большего, чем Он являлся бы неравным с всыновленными (по благодати)? Дальше от этой мерзости, человек! Не так будем мы думать, нет, — но, следуя мнению святых отцов, мы с верою ожидаем себе благоволения у Бога.

Но так как для доказательства своих мыслей и слов они приводят изречение Павла, что в Боге мы «живем и движемся и существуем» (Деян. 17, 28), ослабляя доказательную силу изречения, что «Сын в Отце», посредством сравнения с нами, то постараемся, подвергнув подлежащим исследованиям вышеприведенные слова апостола Павла, изобличить их в том, что они желают оклеветать ум святых Апостолов и вполне правильно сказанное безрассудно извратить по своему произволу.

Блаженный Павел прибыл в Афины и, видя, что тамошний народ хотя и считается мудрым, но всецело погружен в многобожное заблуждение, благочестивыми рассуждениями старался отвлечь его от исконной лжи, благородно направив к познанию единого и единственного Бога, дарующего Своим тварям движение и жизнь и бытие. Все животворит Создатель всяческих, будучи жизнью по

1) Иоан. 1, 18. Александрийские отцы, как и мн. др. и кодд. Син. Ват. др. и мн. пер. чит. ὁ μονογενὴς θεός вм. υἱός. Ср. толк. и прим. к эт. м.

221

природе, неизреченно внедряя им силу Своего свойства (жизни). Иначе не могло бы поддерживать сохранение своего существования то, что получило бытие из небытия, и тотчас возвратилось бы в свою природу, то есть опять в небытие, если бы своим общением с Сущим не препобеждало слабость своего бытия. Поэтому божественный Павел справедливо и весьма прекрасно сказал, показывая Бога жизнью всяческих, что «в Нем живем и движемся и существуем». Не то, конечно, желая выразить, что они, уничтожая правильность священных писаний, выдумали сообразно собственной цели, но то, что было истинно и весьма полезно для руководимых теперь к богопознанию. И если надо сказать яснее, отнюдь не желает указать на то, что мы, будучи людьми по природе, находимся в сущности Отца и оказываемся сущими в Нем, но что мы и живем и движемся и существуем в Боге или состоим (ср. Колос. 1, 17).

ОПУЩЕНИЯ В ПЕРЕВОДЕ.

[Вставка.]

«Богословский вестник», М., 1911, № 3.

311

Заметь: не просто и без всяких добавлений сказал, что мы только есмы (существуем) в Боге, ради твоего, как кажется, невежества, любезнейший, но разнообразно поясняет то, что желал выразить, — впереди поставил «живем», потом прибавил к этому «движемся» и уже на третьем месте поставил «есмы», присоединяя и это для выражения мысли предшествующих слов.

Уже это наше правильное рассуждение, думаю, может быть, хоть сколько-нибудь устыдит богобора. Но если он все же настаивает на своем и выражение «в Боге» привлекает к доказательству своего мнения, то мы должны показать употребление этого выражения «в Боге» вместо «чрез Бога». В противном случае пусть еретик тот скажет нам, почему в псалмах некто издает такой возглас: «в Боге сотворим силу» (Псал. 59, 14), и еще к Богу: «в Тебе врагов наших забодаем» (Псал. 43, 6). Никто, конечно, не думает, будто восклицающий так обещает сотво-

312

рить какую-то силу в сущности Бога или будто псалмопевец говорит, что, встретив своих врагов, они забодают их в ней (сущности Бога). Но «в Боге» говорит вместо «чрез Бога» и также «в Тебе» вместо «чрез Тебя». Почему же и блаженный Павел в Послании к Коринфянам говорил: «Благодарю Бога моего о всех за данную вам во Христе Иисусе благодать» (1 Кор. 1, 4), и еще: «из Него же вы есте во Христе Иисусе, Который стал для нас премудростью от Бога, праведностью и освящением, искуплением» (1 Кор. 1, 30)? Неужели кто здравомысленно скажет, что духоносец утверждает, будто сообщенная свыше Коринфянам благодать дана в самой сущности Христа, или примет что-либо другое подобное? И разве не окажется он болтуном? Зачем же поэтому, противореча употреблению этих выражений в самих священных писаниях и клевеща на мысль блаженного Павла, говоришь, что мы существуем в Боге, то есть в сущности Отца, когда слышишь слова апостола, сказанные: «в Нем живем и движемся и есмы» (Деян. 17, 28)?

[конец вставки]

продолжение из:

«Богословский вестник», М., 1908, № 5.

221

«Но да, — говорит представитель пагубных догматов, — так как тебе кажется и представляется правильным выражение «в Боге» считать равнозначащим с «чрез Бога», то зачем ведешь напрасные разглагольствия? Почему подвергаешь нас обвинению в хуле, когда мы утверждаем, что Сын сотворен чрез Отца? Ведь вот Сам говорит, что «Я в Отце» вместо «чрез Отца» по твоим же, любезный, словам и по только что представленному нам из священных писаний обыкновению». Я же скажу, что и против этого надо опять защититься и обнаружить злоухищрения и вредные умыслы их.

Удивляюсь, как это они, с радостью узнав обычай божественного писания употреблять выражение

222

«в Боге» вместо «чрез Бога» и ради одной только возможности унизить чем-либо славу Единородного охотно приняв это изречение, тем не менее совсем не заметили того, что опять они окажутся болтунами, хотя и называют себя мудрыми и искусными. Вот если бы одним только противникам нашим дозволительно было утверждаться на словоупотреблении богодухновенного писания в отношении к сущности Единородного и на этом основании говорить, что Он сотворен Отцом, хотя и пребывает в Боге, как сказано о Нем, — ведь мы согласились уже, что «в Боге» можно разуметь в смысле «чрез Бога», то злоучение их, по-видимому, имело бы, пожалуй, некое не совсем невежественное основание. Но как скоро и для нас самих, желающих посредством доведения до большей нелепости ниспровергать их гнилые догматы, нет никакого препятствия относить значение этого выражения и к Самому Отцу и ясно сказать, что и изречение «Отец во Мне» надлежит разуметь вместо «чрез Меня», так что уже и Сам Отец окажется тварным, то разве они, осмелившиеся на такие весьма неразумные рассуждения, могут избежать осуждения в крайнем безумии? Ведь как Сын, говорит, Сам находится в Отце, так и Отец находится в Нем Самом. Если же «в Отце» желают понимать в смысле «чрез Отца», то что запрещает сказать, что и «в Сыне» должно разуметься как «чрез Сына»?

Но мы и теперь не позволим себе вместе с ними впасть в такое безумие. Не будем говорить ни того, что чрез Отца сотворен Сын, ни того, что чрез Сына получил бытие Тот, от Кого все, Отец и Бог. Напротив, применяя надлежащим

223

образом к каждому времени, лицу и предмету обычное словоупотребление богодухновенного писания, будем составлять чистое и безукоризненное рассуждение о всех необходимых предметах. О предметах, переведенных из небытия в бытие и происшедших чрез Бога, разве не вполне подобает нам думать и говорить, что они в Боге, то есть чрез Бога? Напротив, к Сыну по природе и Господу и Богу и Творцу всяческих не считаю это применимым в собственном и истинном смысле, но Он природно находится в Отце и пребывает в Нем и Сам имеет Его в Себе, потому что является в тожестве сущности (с Ним) и совершенно ничего не имеет посредствующего и не отделяется природным различием.

Может быть, благоразумнейшим и покажется, как мне думается, хорошим наше рассуждение, но противник, конечно, отнюдь не согласится с ним. Он будет опять выставлять уже приведенное в начале утверждение, что Отец в Сыне находится так же, как мы в Нем.

Итак, что же — сказали бы мы, не без оснований обличая гнилые и ребяческие мысли и речи, — ты говоришь, что Сын в Отце находится так же, как мы в Нем? Прекрасно. Но в таком случае почему же, скажем на это, свойственная нашей природе ограниченность не позволяет нам величаться теми же самыми словами, какие употреблял о Себе и Сам Христос? Сам Он, так как находится в Отце и Отца имеет в себе, будучи образом Его и потому совершенно точным отображением, говорит: «видевший Меня видел Отца, Я и Отец одно». А мы, скажи мне, если так же находимся в Нем и имеем Его в себе, как, без сомнения,

224

и Он в Отце и Отец в Нем, — почему, с высоко поднятою головою и смелым лицом и взором пред встречными, не говорим дерзновенно: «Я во Христе и Христос во мне, видевший меня видел Христа, я и Христос — одно»? Что же отсюда далее? Кто-либо, полагаю, пожалуй, не побоится и не поколеблется прямо и смело сказать наконец и о Самом уже Отце это: «Я и Отец — одно». Если Отец с Сыном одно, то каким образом он (человек) не будет уже соравен Самому Отцу, став неизменным образом Неизменного Образа, то есть Сына? Но кто же может когда дойти до такого безумия, чтобы осмелиться говорить: видевший меня видел Христа, — я и Христос — одно? Ведь если допустить, что Сын пребывает в Отце только по состоянию, а не по природе, равно и Отца имеет в Себе, как и мы таким же образом во Христе и Христос в нас, то, во-первых, Сын окажется в одном ряду с нами, а потом не будет никакого препятствия для нас, минуя, если хотим, и Самого Сына, как находящегося посредине, как бы прямо перейти к Самому Отцу и говорить, что мы столь точно уподобляемся Ему, что не оказывается ничего разделяющего, ибо выражение «быть одно с чем» имеет такое значение. Не замечаете ли, таким образом, в какое безрассудство и вместе нечестие впал у них ум и какая получилась путаница в их нелепых рассуждениях?

Какой предлог у них говорить и утверждать это и пользоваться столь пошлыми рассуждениями, об этом скажу опять. Одна у них цель — представить Сына совершенно чуждым и лишенным сущности Отца. Что это правда, узнаем из слов, стоящих рядом и присоединенных к прежним его хуле-

продолжение следует

«Богословский вестник», М., 1908, № 6.

продолжение

225

ниям. Присоединяет именно вот что: «но как мы, будучи в Нем, имеем не смешанную с Ним ипостась, таким же самым образом и Сын, находясь в Отце, имеет сущность, различную от Нерожденного Бога».

Что говоришь, глупец? Таким образом не учиняешь ли на Сына уже явную хулу? Разве теперь кто скажет, что мы стараемся взвалить на голову богоборцев напрасную клевету? Вот ясно не усвояют Ему совсем ничего большего пред земными тварями и приведенными к бытию. Я, хотя и с большим отвращением к тому, что осмеливаются говорить эти жалкие люди, постараюсь показать это, опять имея в виду ту цель божественного писания, что как скоро отрицают Сына, вместе отрицают и Отца и в конце концов оказываются безбожными и не имеют надежды в этом мире, по написанному (Ефес. 2, 12). Что мы говорим правильно, истинным свидетелем за нас выступает боголюбивый Иоанн, написавший следующее: «Отрицающий Отца и Сына, — всякий, отрицающий Сына, и Отца не имеет, — признающий Сына и Отца имеет» (1 Иоан. 2, 22—23). Весьма справедливо и в надлежащем соответствии с рассуждением нашим предлагает нам Духоносец свое созерцание. Так как он знал, не по названию только, но, напротив, по самой действительности, что называется быть отцом по природе, то поэтому и говорит, что один (Отец) необходимо отрицается с другим (Сыном). Ведь с тем, кто по природе есть и мыслится отцом, всегда соединяется и представление и указание на происшедшее от него порождение, и с истинно и действительно рожденным сыном мыслится и лицо родителя. Вместе с тем, как кто познает Отца,

226

он представляет, что тот родил, — а если узнает порождение, постигнет, конечно, и то, что оно родилось от какого-либо отца. Таким образом, чрез обоих (Отца и Сына) в слушателях возникает знание о том и другом. И кто отринул, что Бог есть истинно Отец, вместе должен, конечно, отрицать и рождение Сына. А кто опять не признает бытия Сына, тот вместе с Ним, конечно, уничтожит и знание об Отце. Когда, таким образом, нападающий на нас нечестивыми рассуждениями своими утверждает, что Сын имеет отличную от нерожденного Бога сущность, то разве не признает явно, что не существует самого Сына? А если нет Сына, то и Сам Отец уже не мыслится истинно отцом. Кого же Он будет Отцом, если не родил? И мы сами утверждаем, что Сын отличается, но не от сущности, а от лица (προσώπου) Отца, не как чуждый Ему по природе, что, без сомнения, кажется богоборам, но как существующий и мыслимый в собственном лице (ἐν ἰδίῳ προσώπω) и в различии по собственному существованию (κατ’ ἰδίαν ὕπαρξιν ἑτερότητι), ибо Сын есть, а не Отец. Но чтобы Он отличался (от Отца) по сущности, этого не утверждаем ни сами мы, если, конечно, мыслим право, ни кому-либо из братьев не посоветуем.

Но как единое может и различаться? Ведь Петр есть Петр, а не Павел, и Павел не Петр, однако ж остаются неразличными по природе, ибо одна у обоих сущность, и то, что связано единством природным, должно иметь совершенно одинаковую сущность.

Для чего говорим это?

Наша цель показать, что те (еретики), нечестиво

227

мудрствуя, лишают Сына божества по природе, не оставляя Ему, как мы уже прежде сказали, ничего более относительного свойства с Отцом и Богом. В противном случае по какой причине, приняв нас в пример рассуждения, говорят: «как мы имеем не смешанную с Ним ипостась, будучи в Нем, так и Он отдельную от Бога имеет сущность, хотя и говорится, что Он в Нем»? Не для всех ли очевидно его злоумышление? Не скажет ли каждый основательно, что выдумавший столь нелепое рассуждение есть один из предвозвещенных Духом обманщиков? Что пишет нам в Послании Иуда, ученик Спасителя? — «Вы же, возлюбленные, помните слова, предреченные апостолами Господа нашего Иисуса Христа, что говорили вам о том, что в последнее время придут обманщики, по своим похотям ходящие нечестивым; это суть отделяющиеся, душевные, Духа не имеющие» (Иуд. 17—19), ибо никто, вообще говорящий Духом Святым, не скажет чего-либо против славы Единородного — это, полагаю, означают слова: «анафема Иисус» (1 Кор. 12, 3). Люди душевные и несчастные, имеющие сердце, лишенное Святого Духа, отделяют Сына от Отца, говоря, что Он имеет существенное разделение, как, без сомнения, и твари, и каждое из Его созданий, и думая, что Он в Отце находится так же, как мы в Нем.

А что дерзнувшие писать это дошли до крайнего предела невежества, вот опять рассмотрим это от божественного писания, насколько доступно, и постараемся показать слушателям, что иначе мы находимся в Сыне и совершенно другим образом Сын в собственном Отце. Ведь не как образуемый по

228

Нему свободными добродетелями Он есть образ ипостаси Его и поэтому находится в Нем, но как в природном тожестве с Ним находящийся и имеющий одну с Ним сущность. Свидетелем нам в этом да призовется премудрейший Иоанн, говорящий: «и общение наше с Отцом и с Сыном Его Иисусом Христом» (1 Иоан. 1, 3). Как же, по их словам, или каким образом, по их утверждению, мы должны иметь общение с Отцом и с Сыном Его Иисусом Христом? Если мы думаем, что как бы чрез соединение своей сущности с божественною природою, или с Отцом и Сыном, мы находимся в Них, а не к подобию желаний (согласию с волею Бога) относится наше общение с Ним, то разве мы могли бы иметь такое общение с Отцом и Сыном, не будучи единосущны с Ними? Или, наконец, рассуждая достойным смеха образом, необходимо будет сказать, что, рассекая свою природу, одну половину Отцу, а другую себе самим и Сыну отдаем и таким образом, думаем, находимся в Них. Или же, избегая безумной речи, скажем, что мы приобретаем себе благодать общения (с Богом) стараниями осиять свою душу свободными добродетелями и сообразностью с божественною и неизреченною красотою. Станем ли утверждать, что так именно Сын находится в Отце, то есть имеет относительное и приобретенное общение с Своим Родителем? Но зачем в таком случае посредством тожества и подобия дел желает привести наш ум к непоколебимой вере в то, что Он находится в Отце и в свою очередь Отца имеет в Себе? Разве не оказывается для всех очевидным и истинным, что Он, желая, чтобы исследовался нами блеск Его дел, показует Себя

229

равносильным Своему Отцу, так что уже никакого основания не имеет разделение по сущности и природное различие, как скоро и Он и Отец отличаются равными достоинствами?

Заметь, что не в этих отношениях, но в некоторых других мы, достигая сообразности с Богом, удостаиваемся общения с Ним. Так, оказывая милосердие друг другу, постоянно отдаваясь делам любви и совершая все достохвальное в нашей жизни, тогда лишь едва говорим о себе, что мы в Боге. Свидетель Иоанн, говорящий: «в этом узнаем, что в Нем мы: говорящий, что в Нем пребывает, должен, как Он ходил, и сам ходить» (1 Иоан. 2, 5—6), — и опять: «вы, говорит, что от начала услышали, в вас да пребывает; ибо ежели в вас пребудет, что от начала услышали, и вы в Сыне и Отце пребудете» (1 Иоан. 2, 24). А что такое есть это «от начала», что, по его повелению, должно в нас пребывать, дабы мы были в Боге, это он сам с не меньшею ясностью показывает нам в словах: «Потому что сие есть обетование, которое вы слышали от начала, да любите друг друга» (1 Иоан. 3, 11). Слышишь, как мы находимся в Боге, очевидно, когда осуществляем любовь друг к другу и стараемся, сколько возможно, идти вслед добродетели Спасителя. Добродетель разумею состоящую не в том, чтобы иметь мощь созидать небеса, или творить ангелов, или основать землю, или простереть море, и не в том, чтобы неизреченною и непостижимою силою словом укрощать движение ветров, восставлять мертвецов или давать зрение слепцам, или с какою-то великою властью повелевать очищаться прокаженному, — но, напротив, такую добродетель, которая соответствует преде-

230

лам человечества. Мы найдем Его, как Павел (Петр) говорит, укоряемым от нечестивых Иудеев, а не противоукоряющим, напротив, — терпящим, не угрожающим, но предающим (суд) Праведному Судии (1 Петр. 2, 23). Найдем Его говорящим опять: «научитесь от Меня, что кроток Я и смирен сердцем, и найдете успокоение душам вашим» (Матф. 11, 29).

Итак, посредством стольких достоинств стараясь подражать Вождю всякой для нас добродетели — Христу, говорим, что пребываем как в Отце, так и в Нем (Христе), каковое пребывание мы приобретаем как воздаяние за святость своей жизни. Но Сын не желает, чтобы мы присущую Ему славу определяли по этим Его добродетелям, а повелевает в величии Его чудес с возможною внимательностью и остроумием рассматривать то неизменное сходство, которое имеет Он с Отцом Своим, и таким образом наконец веровать, что, как Единосущный, Он имеет в Себе Родившего и Сам присутствует в Нем. Или при этом пусть уже учат противники, что и Он, как и мы, имеет в качестве награды и соответствующего воздаяния за жизнь по закону евангельскому то, что Он мыслится (пребывающим) в Отце. Но, думаю, и это для них оказывается нисколько не страшным. Кому небезызвестен ни один вид злоязычия, у тех разве останется неиспробованною какая бы то ни было нелепость? Наверно, скажут и это, то есть что поэтому именно Сын в Отце и Сам со своей стороны имеет Отца в Себе, так как доступными нам добродетелями Он как бы сходствует с Ним.

Но почему же, любезнейшие, спросим

231

мы, когда Филипп говорил: «Господи, покажи нам Отца» (ст. 8), Христос не представил всех святых Апостолов в образ и точное подобие мыслимого предмета (Отца) и не сказал: «Столько времени друг с другом мы находимся, и ты не познал Отца?» Но никого из других (людей) не берет к Себе (рядом в сравненье), а сравнивает Себя с одним только Отцом, все же наше (человеческое) совершенно минует и, не желая здесь указывать какого-либо точного уподобления божественной сущности, одному только Себе оставляет совершеннейшее подобие, ибо Он говорит: «видевший Меня видел Отца», и потом тотчас же присоединяет к этому: «веруйте, что Я в Отце и Отец во Мне» (ст. 9 и 11). В самом деле, как скоро Он имеет точнейшее и полнейшее сходство (с Отцом), то каким образом Он не будет уже и Сам иметь в Себе Отца и Отец иметь Его в Себе? Это или этому подобное имей в своем разуме и употребляй для доказательства того, о чем у нас речь. Ведь если бы кто взял, например, дитя Авраама или другого какого человека и потом стал бы расспрашивать его о природе родителя его и пожелал бы узнать, кто и каков родитель его, то сын разве не без основания возгласил бы и, наверно, указал бы на свою собственную природу, сказав: видевший меня видел отца, я в отце и отец во мне? Потом для доказательства истинности своих слов разве не мог бы со всею справедливостью сослаться на тожество в человеческих делах или природных качествах, говоря: ради дел самих веруйте мне, ибо я имею все и могу совершать присущее человечеству? Но, полагаю, всякий скажет и справедливо согласится с тем, что он скажет истину и в

232

тожестве своих дел представит острое доказательство (тожества своей человеческой природы с природою родителя). Зачем же поэтому развращающие правое (Мих. 3, 9) не заставляют своих питомцев идти прямою стезею умозрений, но, отвлекши от царской и торной дороги, как сами заблуждаются, идя непроходимым и каменистым путем, так и губят тех, которые считают должным следовать им? Но мы, не идущие таким путем, будем ходить прямою дорогою и, следуя священным писаниям, веруем, что равносилен и единосущен Богу и Отцу рожденный от Него по природе Сын и есть образ Его, почему и как Сам находится в Отце, так и Отец в Нем.

XIV, 12-13. Аминь, аминь глаголю вам: веруйте в Мя, дела, яже Аз творю, и той сотворит, и болша сих сотворит: яко Аз ко Отцу иду 1). И еже что аще просите во имя Мое, то сотворю, да прославится Отец в Сыне 2).

Если бы кому вздумалось здесь распространяться в своих умозрениях соответственно широте предмета, получилось бы длинное и глубокое рассуждение. Но для большей пользы слушателей мы считаем нужным ограничить предмет, сократив слишком большую продолжительность речи, ибо в таком виде

1) З Мир. творит — дважды. Гал. Сав. творит — в первом случае. О Асс. Мар. Ал. сотворит дважды. Иду О Сав. Ал. гряду — другие. Ал. зане — и он. И болша сих сотворит О Мст. Тип. Сим. Ник. Ал. поздн. вм. болша сотворит сих Т З Мар. Асс. Сав. Мир. — Карп приб. моему согл. нек. греч.

2) Еже Острож. и поздн. вм. егоже древн. У Ал. елико. аще Гал. Ал. вм. колиждо др. Одно Ев. XV в. (Амф.) приб. от отца, как нек. латин. вульг. и греч. мин.

233

наше рассуждение будет наиболее удобопонятно для большинства.

Итак, желая показать, что Он единосущен Своему Родителю и что Он есть начертание Его, носимый Отцом, как в первообразе, а также и первообраз имея в Себе, как начертание (Его), природно и существенно, а не по какому-либо внешнему виду только, мыслимому как форма, — ведь божество выше форм, так как и бестелесно, — говорит: «Я в Отце и Отец во Мне есть» (Иоан. 14, 11). Но чтобы мы равенство сходства и неуклонно-точную сообразность представляли не другим каким-либо образом, как только по одним, присущим природе, преимуществам, — ибо отсюда только можно усматривать природное и существенное подобие, — говорит: если же нет, от дел веруйте (ст. 11). С полною, конечно, справедливостью Он думал, что, кто увидит Его сияющим равными с Богом и Отцом достоинствами, тот примет Его за действительно природное начертание и образ сущности Его (Бога Отца). Ведь тому, кто не есть Бог по природе, отнюдь не подобает совершать дела, равные Богу, и ни одно из тварных бытий не может чудотворить в равной мере с божественною природою, ибо собственные блага Присносущного совершенно недоступны и несвойственны тому, что из небытия призвано к бытию.

Никто, конечно, не мог усомниться в том, что слово Спасителя не подвергнется никаким порицаниям у благомыслящих. Однако ж, как Бог, Он ведал, что и прекрасно сказанное послужит для инославных предлогом и поводом для еретического учения. Поэтому, чтобы для развращающих правое в этом изречении не оставалось места пусто-

234

словию и чтобы не говорили, что Сын был творцом чудес не по присущей Ему силе и не по своему всемогуществу, но так как имел в Себе Отца совершителем дел, как это и Сам высказал и подтвердил, то Господь счел необходимым предотвратить это присоединением приведенных мыслей. Обещает здесь, что верующим в Него Он будет подателем того, чего бы ни пожелали они просить, и не одну лишь такую великую обещается подавать им силу и власть, но и гораздо большую: более, говорит, того, что сделал Я, сделает. Видишь, как благополезно пресекает дерзость противников и обличениями некоторым образом отвлекает идущих против скал. Ведь к ним можно обратиться с такою речью: о бессмысленные и слепые, предполагающие, что Сын ничего Сам по Себе не может совершать, но, напротив, наделен силою и властью для совершения всех чудес от Отца! Как же Он обещает давать верующим в Него совершать даже «более»? Каким образом то, чего не соделал Он, будет совершать другой, наделенный от Него силою для этого? Заметь, что не сказал здесь, что силу верующим будет подавать Отец, но: «что ни попросите во имя Мое, сотворю». Он, сообщающий другим силу совершать даже большие дела, Сам разве мог быть наделен этою силою от другого? Таким образом, рассуждения их оказываются совершеннейшим вздором и пустою болтовней, изобретением демонского нечестия.

Однако ж никто отнюдь не должен считать силу Сына ограниченною, простирающеюся на известную область существующего, но недостаточную на еще большее что-либо, напротив, — легко совершающею

235

все, что ни пожелает Он, и сообщающею достойным того людям украшаться такими же или даже превышающими их делами. Впрочем, да не подумает кто, будто мы говорим, что у кого-либо из восприявших веру в Него будет когда-либо присуща сила, например, создать небо, солнце, луну, или явить славный хор звезд, или сотворить ангелов или землю, или что на ней. Цель изречения вращается не в этих предметах, но направляется на то, что было естественно и вероятно, то есть в отношении славы и святости не переходит меру свойственного человеку величия. Поэтому-то, как бы останавливая движение речи от того, чтобы простирать ее на все, чего бы ни пожелал кто, и одним лишь совершенным Им на земле, когда был человеком, чудесам противопоставляя величие еще больших чудес, говорит: «что Я сотворил, сотворит и больше сих». Не по немощи совершать большее Он ограничил Свою силу только соделанными Им чудесами, но совершил то, что надлежало и чего требовали обстоятельства времени, так что недоступное нашему уму величие присущей Ему власти не может простираться только до тех (совершенных Им) чудес, этому благополезно научает Он в толкуемых словах. Но ввиду того, что мы, соблюдая порядок толкуемого места, должны направлять ум слушателей к рассмотрению этого изречения, говорит: «истинно говорю вам: верующий в Меня дела, что Я творю, и он сотворит, и большие сих сотворит, потому что Я к Отцу иду».

Но зачем это, мог бы весьма уместно спросить кто-либо из слушателей, разумею хождение Сына к Отцу для того, чтобы верующие в Него могли совершать даже еще большие чудеса, чем явленные Им?

236

Таким образом, изречение это вносит некое сокровенное умозрение. Что означают Его слова, понимай приблизительно так: «Слушатели Моих слов и истинные воспитанники Мои! Доколе Я имел сожительство с вами на земле, Я обращался как человек, не показывал вам Свою всемогущую власть божества, но говорил и делал в некоем соответствии с мерою уничижения и свойственным рабу видом. Но так как уже совершено это надлежащим образом и исполнилось Мое таинство Домостроения с плотью, ибо вскоре Я претерплю смерть и воскресну, то обещаю сообщить вам силу совершать и еще большие чудеса, чем бывшие чрез Меня, когда настанет для них время и явится в них потребность, ибо Я иду к Отцу, чтобы восседать рядом с Ним и, очевидно, соцарствовать, как Бог от Бога, неприкровенного уже силою и властью 1) ….. давать блага Моей природы истинным ученикам Моим. Что ни попросите, говорит, во имя Мое, сие сотворю, когда окончится время, в которое надлежало являться Мне в уничиженном виде. Что подобало, Я соблюл ради Домостроения. Теперь же Я уже неприкровенно как Бог обещаю совершать дела Бога, не отстраняя Отца от столь божественной славы, но «дабы прославился в Сыне». С прославлением Сына должен, несомненно, прославляться в Нем и Родивший Его, ибо как Бог по природе Сын явлен и чрез многое другое, но не менее этого и чрез то, что Он приемлет молитвы святых и подает им все, что бы ни попросили и пожелали. Как же поэтому Отец не прославился бы в Нем? Как по справедливости было бы бес-

1) Пропущено.

237

честием (для Бога Отца), если бы происшедшее от Него Рождение (Сын) не было бы Богом по природе, так будет Он весьма преславен, имея происшедший из Его сущности плод Богом истинным, могущим все совершать Сам и вместе с тем и другим сообщать эту силу.

А если и на славу Отца простирается то, что Сын является с божественными достоинствами, то какое основание сможет изъять от наказания еретика, не устрашившегося многообразно уничижать Его бесстыдными злохулениями? К этому присоединю другое нечто, весьма, как полагаю, враждебное их невежеству. Ведь если мы молимся Сыну и ищем у Него исполнения наших прошений, а Сам Он обещает исполнять их, то как же Он может не быть Богом и от Бога по природе рожденным? И если они считают Его не таковым, но называют Его тварным, то чем будем отличать Его от солнца или неба, или от другого чего, что называется тварью? Ибо, хотя и очень коварно, стыдясь своего безобразного неразумия, они называют Его тварью наравне с прочими тварями, но наделяют Его каким-то несравненным преимуществом над всеми, однако ж пусть знают, что этим они нисколько не менее оскорбят славу Отца, то есть Сына, как скоро причислят Его к сотворенным существам. Ведь вопрос не в том, велико или мало творение, но в том, тварен ли Он вообще и таким образом есть уже не Бог по природе, каков есть действительно.

XIV, 14. Аще что просите во имя Мое, то сотворю 1).

Уже неприкровенно говорит, что, будучи Богом Истинным, Он весьма благосклонно будет принимать

1) Оп. и в начале стиха согл. одн. греч., как и Асс. Карп. Ал., но О

238

молитвы от Своих (последователей) и с полною готовностью давать то, чего они пожелают получить, очевидно дары духовные и достойные вышней (божественной) щедрости. И не как служитель человеколюбия другого кого-либо или как помощник чужого милосердия говорит это, но как имеющий во власти все с Отцом и Сам будучи Тем, чрез Кого все как от нас к Богу, так и к нам от Него (1 Кор. 8, 6). Поэтому и Павел всегда сопряженных между собою дарований благ молит достойным, говоря так: «Благодать вам и мир от Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа» (Филип. 1, 2). И никто, имеющий ум, не должен думать опять, что особо Отец дает некую благодать и особо и как бы по частям со Своей стороны Сын, но она одна и та же есть и едина, хотя и называется (подаваемою) чрез Обоих (Отца и Сына). Все благое и разделение божественных даров достойным (их людям) бывает от Отца чрез Сына, принятого не в качестве помощника, как мы сказали, но мыслимого и действительно сущего как создателя и сораспределителя. Ведь природа божества одна есть и так веруется. И хотя расширяется (πλατύνεται) в Отца и Сына и Святого Духа, но не имеет вообще и всецело расторжения (διασπασμόν), разумею на каждого из обозначаемых (Отца, Сына и Духа). Правильно мысля, мы должны рассуждать так, что от Отца есть и в Отце природно Сын, и из Него и в Нем, и собственный как Его (Отца), так и Сына

З Мар. Мир. Г Сав. Ник. чит. согл. др. греч. — что Сав. вм. чсо Гал, чесо О З Мар. Асс. Ник., и его же Мир. аще Мир. вм. и аще... Приб. у меня Арх. Ал., как и нек. греч., Ал. оп. что. Согл. одн. греч. то им. древнесл., но Мст. Юр. Ал. и поздн. аз, как другие греч. В Ев. 15 в. Амфил. оп. весь стих, как и в нек. греч.

239

Дух, то есть Святой. Поэтому, так как божество есть и мыслится единым по природе, то дары от Них (Отца, Сына и Духа) должны подаваться достойным чрез Сына от Отца в Духе, равно как и от нас (молитвы) к Богу должны относиться, очевидно, при посредстве Сына, «ибо никто не приходит к Отцу, как только чрез» Него (Иоан. 14, 6), как, без сомнения, исповедал и Сам Он. Таким образом, Сын был и есть дверь и путь любви и вместе с тем предшествия к Богу и Отцу и содарователь и вместе раздаятель дара от Него (Бога Отца), как бы из одной и общей щедрости. Ведь одна природа божества и в лице и в ипостаси (ἐν προσώπῳ τὲ καὶ ὑποστάσει) и Отца и Сына и Святого Духа. А как у древних было необычно и еще неупотребительно это прихождение к Отцу чрез Сына, то благополезно научает и сему и, как бы некое основание этого дела в учениках Своих наперед полагая веру в это и научение, и нам самим указывает на молитву и надежду. Он обещает нам Сам исполнять наши молитвы, присоединяя и это ко всему прочему, как доказательство Своего божества по природе и присущей Ему царской власти.

XIV, 15. Аще любите Мя, заповеди Моя соблюдите 1).

Заповедав, что молящиеся должны просить во имя Его, и дав обещание, что Он будет Сам подавать молящимся, что бы ни пожелали они получить, проявляет великую заботу о том, чтобы не показаться говорящим ложь ради нечестивых наговоров людей, привыкших к злословию. Ведь

1) Кир. τηρήσατε — соблюдите Ал. и поздн. вм. др. чт. τηρήσετε — соблюдете (Ник. -ете) и Кир. в толковании далее.

240

и из самих священных писаний всего яснее можно видеть, как некоторые обращаются (к Богу) и молят во имя Его, однако ж отнюдь не получают, так как Бог ведает, что нужно каждому и что полезно для просящих. Поэтому Господь наш Иисус Христос, чтобы ясно показать, к кому у Него была и есть речь и кому подобает благодать обещания, в чем оно будет и истинно, тотчас поставил на вид любящих (Его) и присоединил в речи указание на точного законоблюстителя, показав, что для них именно, а не для другого кого будет иметь силу и совершаться чрез Него обетование милосердия и подаяние духовных благ. А что дающая десница Божия часто перестает (давать) и медлит, замыкая предел надежд для нежелающих право просить, легко уразумеешь из того, что раскрывает Христов ученик в Послании так: «просите и не получаете, потому что зло просите, чтобы в удовольствиях ваших расточать» (Иак. 4, 3). Поэтому и опять о привыкших двоедушничать говорит: «да не думает человек тот, что получит что от Господа, ибо он — муж двоедушный, непостоянный во всех путях своих» (Иак. 1, 7. 8). Для просящих вышней благодати не на совершение добродетели, но для наслаждения плотскими удовольствиями и мирскими похотями Бог как бы замыкает Свое ухо и совсем ничего не подает, ибо как мог бы давать кому-либо то, что Он должен отвращать и отвергать ради присущей этому мерзости? Источник всякой сладости, как мог бы источать Он горькую воду? А что любителям духовных дарований Он щедрою и готовою рукою раздает блага, легко усмотришь, когда услышишь Его говорящим чрез пророка Исаию к ним: «ког-

продолжение следует

«Богословский вестник», М., 1908, № 7/8.

продолжение

241

да еще ты говоришь (молитву), скажу (спрошу): что есть (в чем нужда)?» (Иса. 65, 24; ср. 58, 9), — и чрез глас псалмопевца: «очи Господа на праведников и уши Его на прошение их» (Псал. 33, 16).

Определив таким образом и ясно сказав, что наслаждение вышними благами, очевидно чрез Него подаваемыми от Отца, должно быть и, без сомнения, будет у любящих Его, тотчас описывает и силу любви и научает, как мы должны упражняться в ней наилучшим образом и безукоризненно, для нашей пользы. Ведь если кто говорит, что он любит Бога, еще не получит, конечно, славу истинно любящего, так как значение добродетели не в одном лишь слове и красота благочестия к Богу воображается не в одних только речениях, но вполне распознается из добрых дел и благопослушного сердца, — и соблюдение божественных заповедей наилучшим образом живописует любовь к Богу, представляет всецело живою и истинною добродетелью, не в одних только звуках с языка сеннописуемою, как мы сказали, но блистающею всю и сияющею разными видами дел, как бы яркими цветами. Так и Господь наш Иисус Христос, ясно указывая нам на это, говорит: «не всякий, говорящий Мне: Господи, Господи, войдет в Царство Небесное, но творящий волю Отца Моего, сущего на небесах» (Матф. 7, 21). Ведь не праздными и льстивыми словами доказывается вера, но качествами дел. Вот почему божественное писание называет ее мертвою, если ее не сопровождают дела (Иак. 2, 20. 26), ибо знание, как сказано, что Бог един есть, мы можем найти не в одном только разуме человеческом, но и у самих нечистых демонов, которые и трепещут, хо-

242

тя и невольно, пред силою Творца (Иак. 2, 19). Напротив, блеск добрых дел делать спутником вере оказывается подобающим и (действительно) блистающим у одних только истинно любящих Бога. Итак, доказательством любви и определением совершенства веры служит соблюдение евангельских догматов и исполнение божественных заповедей.

И ничего, может быть, трудного не было бы присоединить к этому и другое что-либо, родственное по смыслу, но, думаю, не в настоящем случае. Поэтому опять должно перейти к тому, что нужно для изъяснения приведенных слов: «если любите Меня, заповеди Мои соблюдете». Уразумей опять и припомни хорошенько то, что Он часто в речах к ученикам и самим Иудеям высказывал: «слова, что Я говорю, не суть Мои, но Пославшего Меня» (Иоан. 14, 10), — и опять: «от Себя не говорю, но Пославший Меня Отец, Он Мне заповедь дал, что скажу и что возглаголю» (14, 25; 12, 48), — и опять: «Итак, что Я говорю, не есть Мое, но Пославшего Меня» (ср. 12, 50). Теперь же опять хотя и признал, что слова, которые Он сказал к нам, всецело суть Бога и Отца, однако ж утверждает, что то, что Он изрек нам, суть Его собственные заповеди. И никто, имеющий ум, конечно, не подумает, что Он говорит ложь, — это не свойственно христианину. Напротив, Он опять окажется истинным, так как и Сам есть истина. Ведь не как один из пророков, в качестве слуги и прислужника, передавал Он нам слово от Отца, но как имеющий с Ним сходство, так что оказывается не различающимся от Него хотя бы даже в слове, но всегда говорит так, как стал бы в известном случае

243

беседовать и Сам Отец, ибо неизменность сущности (Их) заставляет Сына и говорить тожественно с Родившим. Как Слово, будучи и премудростью и советом Бога и Отца, Он принял, говорит, заповедь, что говорить и что изрекать. Так и мы сами видим, что ум каждого из нас как бы заповедует слову, произносимому посредством речи и выражающемуся вовне, выяснять то, что находится в нем (уме). Малó, конечно, значение этого примера в отношении к Богу, но все же, беря образ от себя самих для удостоверения того, что выше нас, мы, как в зеркале и загадке, уразумеваем божественные тайны.

XIV, 16. 17. И Я умолю Отца, и иного Параклита даст вам, да будет с вами в век 1), Дух истины, егоже мир не может прияти, яко не видит Его ниже знает Его, вы знаете Его, яко у вас пребывает и в вас будет 2).

К божественному опять примешивает человеческое и ни к несмешанной славе божества не возвышается, ни также не вращается всецело в пределах одного только человечества, но удивительным образом вместе и смешанно касается того и другого, так как Он в одно и то же время есть

1) Греч. разн. μεθ’ ὑμῶν ἦ, мн. μένη μ. ὑ. Слав.: да пребудет с вами Арх. и Ал. вм. да будет с вами др. Сав. Асс. и поздн. приб. моего пред отца. Мст. приб. за вы после отца. Гал. Утешителя, как поздн. и тепер. вместо Параклита всех древних и Ал. в век согл. греч. О А Мар. Сав. Ал. вм. в веки З Г Мир. Ник.

2) истинъны все, кроме О Г Мст. истинъныныи. Приб. весь пред мир Асс. Зогр. Ник. ниже Конст. Ал. и поздн. Вм. ни древн. Вы же согл. другому греч. чт. все Слав. Ал. и тепер. его после знаете. Вм. и древн. Ал. ниже сведает — сведаете (Ник. не ведеть его Ал. точно: у вас — в вас вм. др. в вас в обоих случаях, а Ник. у вас в обоих случаях. Слав. и Кир. чит. μένει см. μενεῖ нек. и ἐσται вм. ἐστίν друг.

244

Бог и человек. Бог Он по природе, как плод от Отца и отблеск Его сущности. Но также опять и человек, поскольку стал плотью. Поэтому Он говорит как Бог и вместе как человек, ибо таким образом было возможно говорить надлежащим языком о Домостроении с плотью.

Впрочем, исследуя значение приведенного места, укажем на то, что и теперь Господь наш почел необходимым внести упоминание о Боге и Отце в созидание веры и для большей пользы слушателей, как то покажет дальнейшая речь. Так как Он повелел нам просить во имя Его (ст. 14) и вместе с другим многим установил древним образ молитвы (Матф. 6, 9—13), дав обещание исполнять, и притом весьма охотно, чего бы мы ни пожелали получить, то, дабы не показалось, что Он чрез это отвергает лицо Бога и Отца или уничтожает власть Родившего Его, разумею над щедрым раздаянием благ святым; сказал, что Он будет необходимым сораздаятелем и соподаст нам Ходатая (Параклита), опять употребив это слово: «умолю», как человек и всей божественной и неизреченной природе усвоив то, что ей собственно и особенно подобает, как бы в лице Бога и Отца. Это обычно Ему, как мы уже часто и прежде говорили.

Впрочем, «Иным Ходатаем» называет Духа сущности Бога и Отца или Его Самого (Сына), ибо одна у Обоих сущность, полагая Его не вне (божественной сущности), но давая уразуметь, что различие заключается только в Его самоипостасном бытии и существовании. Ведь Дух не есть Сын, но мы должны принимать верою, что то, что Он есть, действительно имеет особое (ипостасное) бытие и существование, ибо

245

Он есть Дух Отца и Сына. Но зная, что и Сам Он (Сын) есть Ходатай и в действительности, и в священных писаниях именуется так, называет Духа «Ходатаем иным», но не как могущего производить в святых что-либо другое, чем то, что и Он Сам (совершил бы), Кого Он есть и называется Духом. А что и Сам Сын есть и называется Ходатаем, это засвидетельствует Иоанн, говорящий в своих сочинениях: «сие говорю вам, да не согрешаете, — а если кто и согрешит, Ходатая имеем к Отцу, Иисуса Христа Праведника, и Он умилостивление есть за грехи наши» (1 Иоан. 2, 1—2). Таким образом, называет Духа «Иным Ходатаем», желая, чтобы Он разумелся в собственных ипостасях, однако ж имеющим с Ним такое сходство и могущим совершать столь неотлично от Него такие дела, которые и Сам Он совершил бы, в известном случае, что Он кажется Самим Сыном и ничем другим, ибо Дух есть Его. Так и «Духом истины» наименовал Его, называя здесь истиною Себя Самого.

Но считающих Сына чуждым сущности Бога и Отца справедливо спросит кто-либо: как, скажи мне, Отец дает «Духа истины», то есть Духа Сына, не как инородного или чужого, но как Своего собственного Духа, хотя, по вашему мнению, Он (Отец) имеет сущность, отдельную от Сына, и несомненно, что Дух есть и Дух Сына? Как же, с другой стороны, если Сын иносущен с Ним (Отцом), Он (Сын) подает Духа Отца как Своего? Ведь написано, что «вдунул ученикам, говоря: приимите Духа Святого» (Иоан. 20, 22). Не должен ли каждый признать, и вполне справедливо, даже более — быть твердо убежденным в том,

246

что Сын, будучи по существу общником природных благ Отца, имеет Духа таким же образом, каким должно разуметь и об Отце, не как чуждого и внешнего Ему — глупо, даже более — безумно так думать, — но таким образом, как каждый из нас содержит в себе своего собственного духа и из внутреннейших глубин изливает его вовне? Вот почему и Христос телесно вдунул Его, показывая, что как из уст человеческих дух исходит телесно, так и из божественной сущности свойственным божеству образом изливается Дух, из Него исходящий. Когда, таким образом, Сам Дух есть как Бога и Отца, так и Сына, то как Они могут не иметь несомненно одну сущность как раздельно, так вместе с тем и соединенно? Ведь Отец есть Отец, а не Сын, и Сын есть Сын, а не Отец, впрочем, Отец в Сыне и Сын в Отце. Однако ж подает Ходатая или Духа Святого не особо Отец и особо Сын, но Он сообщается святым от Отца чрез Сына. Поэтому-то, когда говорится, что дает Его Отец, — Тот, чрез Кого Он все дает, есть Сын. И когда говорится, что дает Сын, — Тот, от Кого все дает, есть Отец.

А что Дух божествен и не разносущен ни с Отцом, ни с Сыном, это, полагаю, ни для кого из благомыслящих не подлежит сомнению, и в этом убедит нас необходимое основание.

Ведь если Он, по мнению некоторых, не из сущности Бога, то как тварь, уже принявшая Духа, могла бы быть причастною Богу? Каким образом можем называться и быть храмами Божиими (1 Кор. 3, 16), получая тварного или инородного Духа, а не Духа Божия? Как могут быть общниками боже-

247

ственной природы, по слову святых (2 Петр. 1,4), причастники Духа, как скоро Он причисляется к тварям, а не исходит нам из самой божественной природы, — не так, что проходит чрез нее к нам как чуждый Ее, но, так сказать, как бы некое качество божества является в нас и обитает в святых и всегда пребывает, если они, очищая очи своей души всякою благопристойностью и неослабным рвением ко всякой добродетели, будут сохранять в себе благодать. Недоступен и невидим Он, говорит Христос, для сущих в мире, то есть для помышляющих о мирском и пожелавших любить земное, напротив — доступен и удобозрим для святых. По какой причине? Имеющие несмываемую нечистоту и наполнившие свой ум как бы какою грязью не усматривают красоту божественной природы и не принимают закона Духа, так как находятся во всецелом подчинении плотским страстям. А добрые и трезвенные, имея сердце свободное от мирских зол, охотно вселяют в себя Ходатая (Духа), а получив, сохраняют и, сколько доступно людям, умственно созерцают Его, получая отсюда великую некую и достойную соревнования награду, ибо будет освящать их и являть совершителями всех вообще благ, а также снимать с них позор свойственного человеку рабства и облекать достоинством всыновления. Это засвидетельствовал Павел в словах: «а потому что вы — сыны, послал Бог Духа Сына Своего в сердца ваши, взывающего: Авва, Отец!» (Гал. 4, 6).

XIV, 18. Не оставлю вас сиры, прииду к вам 1).

И теперь Господь наш Иисус Христос считает необходимым вести речь о Святой и Единосущной

1) Сиры Конст. Ал. поздн. вм. сир древнесл.

248

Троице. Представляя в удостоверение любящим Его как слова, так и дела Свои, Он уже прежде указал на то, что Он и есть Бог по природе и рожден от Бога Отца, а также что имеет равное Ему могущество и одинаковое с Ним намерение. Поэтому-то и сказал однажды: «Я что говорю, от Себя не говорю» (14, 10), и в другой раз: «если не творю дел Отца Моего, не веруйте Мне; если же творю и ежели Мне не веруете — делам Моим веруйте» (10, 37—38). Но при этом было крайне необходимо, чтобы и о Святом Духе принималось правильное и безукоризненное мнение, ибо таким образом можно было всецело направлять ум слушателей к правой вере.

Итак, чему в предложенном изречении научает нас Христос, изложу в немногих словах. Говоря, что от Бога и Отца нам будет послан Другой, в целях Домостроения снова подтверждает это вероучение, ибо для некоторых, неправильно понимающих это изречение, возможно было думать, что Дух Святой, по Его словам, не из сущности Бога, как это кажется каким-то неразумцам, но Он есть нечто другое по природе. При этом выражение «Иного» могло бы служить особенно сильным основанием для такого мнения. Поэтому, чтобы показать ясно, что это различие Он желает понимать не другим каким образом, но в смысле особого (личного или ипостасного) только существования Его, — ведь Дух есть Дух, а не Сын, как и Сын есть Сын, а не Отец, — сказав, что будет послан Ходатай, обещает прийти Сам, показывая этим Духа не другим чем, как тем, что Он есть Сам, так как Он от Отца есть собственный Дух и мыслится Его (Духом). Поэтому же и умом Его

249

также называется. Так, Павел, указывая на это самое, говорит: «мы же ум Христов имеем» (1 Кор. 2, 16). Итак, правильно и безошибочно понимая (это изречение), и извращение истины отвергая как безобразное дело, и следуя словам богодухновенного писания, скажем, что Он (Дух) есть не другое нечто, кроме Него (Сына), насколько речь идет о природном тожестве, раздельно и особно. Разумея это, и божественный Павел, полагаю, часто смешивает и Того и Другого вводит как одного и того же, говорю о Ходатае и Сыне. Так, найдешь у него слова: «если же кто Дух Христа не имеет, сей не есть Его» (Римл. 8, 9), и опять вслед за этим: «Если же Христос в вас, (то) тело мертво для греха, а Дух — жизнь для праведности» (Римл. 8, 10). Слышишь, как ясно признает, что имеют Христа принявшие Духа Его? Говорит и в других местах: «думаю ведь и я, что Дух Бога имею» (1 Кор. 7, 40). Он же, сказав нам эти слова: «Если доказательства ищете того, что во мне говорит Христос» (2 Кор. 13, 3), часто хвалится тем, что и в нас уверовавших вселился Христос чрез веру, хотя и принимает Духа Святого. И никто пусть не думает, будто мы говорим, что уничтожает в отношении Того и Другого значение различия имен или лиц, или что Сына не считает Сыном, но Духом, или Духа не признает Духом, а считает Сыном. Не такова была цель в том изречении и не так мы веруем. Знает троечисленность Святой и Единосущной Троицы и учит об особом существовании (ἰδιᾳ ὑφεστάναι) Каждого из Обозначаемых (божественных Лиц). Однако ж ясно при этом возвещает, что и в неизменном тожестве пребывает Святая Троица. В противном случае как Дух

250

может быть и называется Богом? «Не знаете ли, — говорит, — что храм Бога есте, и Дух Бога в вас живет?» (1 Кор. 3, 16). Если же мы стали храмами Бога потому, что в нас живет Дух, то как будет не от Бога, то есть из сущности Его, Дух, вселяющий Бога в нас чрез Себя?

Итак, Единородный, показывая Духа не чуждым Своей собственной природы и сказав, что святым пошлется Ходатай от Отца, обещает, что придет Сам и заполнит им место Отца, чтобы не оказались они, как некие «сироты», лишенными предохраняющей помощи и чрез это уже легко уловимыми для сетей диавола и весьма удобопреклонными к соблазнам в мире, и притом очень многочисленным и как бы по необходимости приходящим ради необузданного неистовства наводящих их. Таким образом, в качестве орудия и непоколебимой поддержки нашим душам дал Отец Дух Христа, исполняющий в нас Его благодать и присутствие и силу. В самом деле, невозможно для души человеческой совершить что-либо доброе, или сдержать свои страсти, или избежать превеликой и крепкой сети диавола, если она не ограждена благодатью Святого Духа и поэтому имеет в себе Самого Христа. Так и божественный псалмопевец, слагая за это благодарение посредством присущей ему мудрости, возглашал к Богу: «Господи, как оружием благоволения Ты увенчал нас» (Псал. 5, 13). Оружием благоволения назвал нечто другое, как предохраняющего нас Святого Духа и неимоверною силою содержащего нас в богоугождении.

Итак, Он обещает, что будет присутствовать и помогать чрез Духа верующим в Него, несмотря на то что взойдет в самые небеса, после ожив-

251

ления из мертвых, «ныне явиться лицу Бога за нас», по слову Павла (Евр. 9, 24).

XIV, 19. Еще мало 1), и мир Меня ктому (уже) не увидит, вы же увидите Мя, яко Аз живу, и вы живи будете 2).

Так как уже при дверях было страдание Его и наступало время вознесения Его, то и говорит, что незрим будет для мира, то есть для предпочетших пред божественными благами наслаждение временными и земные поставивших выше небесных. А затем, развивая мысль родственную и сходную с прежде уже сказанным, не без основания можем указать на то, что Ходатая, то есть Духа Святого, дал Бог и Отец, очевидно чрез Сына, ибо все чрез Него от Отца. Однако ж пришел Он (Дух) не на всех безразлично, как злых, так и добрых, но на тех, на кого Ему подобало прийти. Правда, что касается преизобилия и неисчерпаемости благодати Дающего, никто из жителей земли не остался непричастным ее, ибо говорится у пророков: «излию от Духа Моего на всякую плоть» (Иоил. 2, 28). Однако ж каждый бывает виновником для себя или приобрести богоданное благо, или же совсем лишиться его. Одни, совсем не очищающие свой ум посредством всякой добродетели, но весьма преданные мирскому злу, останутся непричастными божественной благодати, не узрят Христа в себе и будут иметь сердце лишенным Духа. Вот почему, оказавшись как бы в ряду сирот, они, так

1) Эти слова в нек. соед. с пред. стихом.

2) Все древнесл. не видит — видите точно соотв. греч., но Кут. Киев. и теп. увидит — увидите, Ал. узрит — узрите. Сав. и Зогр. оп. ктому согл. нек. древн. греч. лат. сир. Расстановка мир Мене ктому не Остр. и Ал. согл. греч. и Кир., а в др.: и мир ктому не видит Мене.

252

сказать, подвергаются угнетению от всякого способного к насилию, от страсти ли, или демона, или какой-либо похоти мирской и вообще всякого предмета, влекущего как бы и приневоливающего ко греху. Напротив, благочестивым и имеющим способность к принятию Его справедливо сказал, так как они не имели подвергаться ничему такому: «не оставлю вас сиротами, приду к вам» (ст. 18). Итак, незримым и совершенно невидимым называет Себя для помышляющих о мирском, после отшествия отсюда, разумею восшествия на небеса. Но говорит, что окажется видимым для святых, влагая в очи сердца их некое божественное и мысленное сияние Святого Духа и всевая всякое доброе ведение.

Или так должны мы понимать: «еще мало, и мир Меня уже не узрит, вы же узрите Меня». Или же, направляясь к некоему другому умозрению, особенно ввиду того, что к этим словам Им присоединено: «потому что Я живу, и вы жить будете», можем рассуждать следующим образом. После оживления из мертвых, устроив нашей природе возвращение в то состояние, в каком она была изначала, и явив человека нетленным, как в начатке и в первом собственном храме (в Себе Самом), восшел к Небесному Отцу и Богу. Но после небольшого промежутка времени Он снидет опять, как веруем, и придет снова к нам «в славе Отца Своего со святыми ангелами» (Матф. 16, 27), и предложит всем Страшный Суд, как злым, так и добрым. Все сделанное придет на суд. И соответственное жизни каждого воздавая должное, Он скажет находящимся налево, то есть некогда помышлявшим о том, что в мире: «идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, приготовлен-

253

ный диаволу и ангелам его» (Матф. 25, 41). А находящимся с правой стороны, то есть святым и добрым: «приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте приготовленное вам царство от сложения мира» (Матф. 25, 34). Они будут находиться и соцарствовать со Христом, наслаждаться небесными благами, став сообразными воскресению Его и избежав сетей изначального тления, но облекшись вечною и несказанною жизнью и бесконечно сожительствуя с вечно живым Господом. А что проводившие боголюбезную и изрядную жизнь будут непрестанно находиться со Христом, очевидно, созерцая Его божественную и неизреченную красоту, это изъяснит Павел в словах: «потому что Сам Господь в повелении, в (при) гласе Архангела и в (при) трубе Божией сойдет с неба, и мертвые во Христе восстанут прежде, потом мы, живущие, оставшиеся, с Ним восхищены будем во облаках в сретение Господа в воздух, и так всегда с Господом будем» (1 Фесс. 4, 16—17). И опять к решившимся умерщвлять мирские страсти: «ибо вы умерли, и жизнь ваша сокрыта со Христом в Боге, когда Христос явится, жизнь ваша, тогда и вы явитесь с Ним в славе» (Колос. 3, 3—4).

Итак, — изложу общее значение этого изречения. Любители мирских зол низойдут в ад и будут удалены от Лица Христова. Напротив, любители добродетели будут находиться и сожительствовать с Ним всегда и, сохранив невредимым залог Духа, будут находиться вместе с Ним и беспрепятственно созерцать божественную Его красоту, «ибо будет тебе, сказано, Господь светом вечным и Бог славою твоею» (Иса. 60, 19). И кажется, именно это желает указать Господь, когда мы слышим Его слова: «еще мало, и мир Меня уже не узрит, вы же

254

узрите Меня, потому что Я живу и вы будете жить». И конечно, отнюдь не говорит неправды, называя «малым» промежуточное время до откровения Его. Для всегда сущего Бога и продолжительное по-нашему время вменяется в совершенное ничто, о чем засвидетельствовал и псалмопевец в словах: «потому что тысяча лет в очах Твоих, Господи, как день вчерашний, который прошел, и стража в ночи» (Псал. 89, 5).

XIV, 20. в той день вы уразумеете, яко Аз во Отце Моем, и вы во Мне, и Аз в вас 1).

Несколько неудобопостижим смысл приведенных слов и требует как бы острого исследования для себя, доставляя значительное замедление нашему рассуждению. Впрочем, мы веруем, что Христос опять направит нас к истине. Некоторые, хотя и из имевших некогда первенство у нечестивых еретиков, лукаво отказываясь исповедовать Сына (рожденным) из сущности Бога и Отца, поэтому думают, что у Него есть только внешнее или относительное, а не природное единение (с Богом Отцом). И вот они написали, изрыгая от собственного ума, а не вещая от Духа Святого, что так как Сын имеет к себе любовь от Отца и в свою очередь Сам также любит Отца, то таким именно образом и находится в нем (Отце). И в качестве как бы неотвратимого какого доказательства эти неразумцы приводят, присоединенные к приведенному изречению, слова о нас и о Нем. И вот, подставив как бы некий тростниковый жезл (в качестве

1) Древнесл. в т, Ал. в он. Кир. вы ураз. как одни, а др. и слав. ураз. вы, но в толк. Кир. оп. как третьи и из Слав. Мар. В Зогр. приб. есте после вы во Мне, но в греч. нет.

255

подпоры) к своим хулам, они утверждают, что как мы называемся находящимися в Нем и Его имеем в себе, но не объединены с Ним по сущности и образ единения состоит в том, что мы любим и в нас взаимно оказывается любовь (от Христа); так, говорят, и Сын совсем не имеет сущности Бога и Отца, но совершенно отделен (от Него) по природе и всецело различествует (с Ним), но по одному только закону любви, говорят, мыслится в Отце. Целью у них, как мы недавно сказали, служит то, чтобы объявить Единородного тварью и созданием, получившим бытие во времени, хотя и удостоенным некоторых преимуществ пред другими созданиями, однако ж находящимся вне сущности Бога и Отца.

Так как у нас уже было об этом длинное рассуждение, где мы, по присущей нам силе, доказывали, что по природе Сын находится в Отце и имеет с Ним существенное единение, то в настоящем случае уже оставим пока распространяться об этом. Однако ж, чтобы не предоставлять для нападения противников совсем свободное от словесного противодействия поле, сделаем несколько кратких возражений с целью показать, по возможности, как злокозненно и вместе невежественно скверное ухищрение их лукавства, и скажем следующее.

Если ради одного только того, что Сын любим и любит, Он находится в Отце и потому же самому основанию как мы в Нем, так и Он в нас, но не признается никакой другой связи, соединяющей или Сына с Отцом, или нас с Ним и Его с нами, то каким образом или на каком основании, скажи мне, говорит, что «в тот день»

256

мы узнаем тайну о сем? Ибо мы, по-видимому, еще не уразумели, что Отец любит Сына и Он также любит Отца, — да, кажется, еще не узнали и касательно самих себя (своей любви к Христу), но какое-то пустое соображение обманчиво заставляет нас думать, что возлюбил нас Сын и тем приобрел нас Отцу, а также возлюбили Его и мы. Ведь говоря: «в тот день узнаете», — представляет еще не наступившим время ведения. Зачем же всуе внушает нас Господь, говоря: «Отец любит Сына» (Иоан. 3, 35)? А что и Сам любит Отца, кто этого не скажет? И как, скажи мне, давал ясное доказательство Своей любви к нам в том, что пожелал пострадать за нас? Ибо больше, говорит, сей любви никто не имеет, чтобы кто душу свою положил за друзей своих (Иоан. 15, 13). И зачем ясно требовал от нас любви к Себе и для сего желал, чтобы мы охотно исполняли волю Его? Любящий Меня, говорит, заповеди Мои соблюдет (ср. Иоан. 14, 15). Когда же мы будем соблюдать божественную заповедь, если пренебрегли ею в настоящее время? Если, таким образом, необходимо верить, что Сын любит Отца, а также любит и нас, как и мы любим Его, то разве не следует думать, что на другое нечто желает указать Сын и образ единения определяет не законом любви, но каким-то другим образом ясно представляет, когда говорит к нам: «в тот день узнаете, что Я в Отце Моем, и вы во Мне, и Я в вас?»

Но на это противник может сказать, что прежде страдания говорил к нам это Христос, то есть что Он любит Отца и взаимно любим Отцом, любит и нас, как и мы Его. После же страдания и оживления из мертвых, как скоро мы увидели

продолжение следует

«Богословский вестник», М., 1908, № 9.

продолжение

257

Его расторгшим узы смерти, то познали, что Он находится «в Отце», именно как любимый Им, а потому и восставший из мертвых. Поэтому и Он в нас и мы в Нем, по тому же самому основанию любви.

Но мы на это ответим так:

Возражение ваше пустословно, совсем безрассудно и высказывается гнилыми словами. Впрочем, обратите, любезнейшие, внимание на то, что после воскресения (Христа) нам не было нужды узнать то, что мы истинно уразумели прежде воскресения Его из мертвых. Ведь если мы несовершенно уверовали, что Сын имеет любовь к Себе у Своего Отца и Сам любит Отца, то действительно надлежало ожидать воскресения, чтобы с того времени мы имели совершенство знания. Если же достоверен Отец, и прежде еще воскресения говорящий: «Он есть Сын Мой возлюбленный» (Матф. 3, 17), — истину говорит также и Сам Спаситель: «Отец любит Сына» (Иоан. 3, 35), — любовь же должна мыслиться надлежащим образом во всем совершенною (Кол. 3, 14): то зачем утруждаете наш слух своею болтовней? Зачем, отвергая красоту истины, выдумываете нам безобразную ложь, отторгаете от сущности Отца (рожденного) из Него и чрез Него Сына, придумываете весьма гнилые слова и измышляете хитросплетения нелепых умозаключений? Ведь всякому, желающему вникать в самую природу истины, вполне доступно и легко видеть, что возлюбил нас Единородный и мы возлюбили Его. И действительно, будучи в образе Бога и Отца, «не хищением почел быть равным Богу, но Себя уничижил, образ раба приняв» (Филип. 2, 6—7). Какая же, скажи мне, причина такого уничижения? Не любовь ли к нам? И

258

разве можно сомневаться в этом? А наше желание и готовность отдавать за Христа гонителям и самую душу, чтобы только не отречься нам от Господа своего, разве не представляет ясного доказательства любви к Нему? Но каждый или признает истинным и это, или должен обвинять святых мучеников, как без всякой пользы подвизавшихся за Христа и даром подвергавшихся столь великой опасности. Итак, если с полной ясностью показано, что Отец имеет к Сыну совершеннейшую любовь, равным образом и Сам любит Отца, как и мы Его и Он нас, — то какое же основание будет иметь мысль, что познание об этом может относиться к другим временам, когда Господь говорит: «в тот день уразумеете, что я в Отце, и вы во Мне, и Я в вас»?

Но да сгинет болтовня их и измышление богоненавистных рассуждений. Мы же, полагаясь на просвещение Святого Духа, не замедлим сказать, что показалось нам правильным для объяснения толкуемых слов.

Итак, сказав сначала, «что Я и вы будете жить» (ст. 19), тотчас оказывается присоединившим к этому: «в тот день уразумеете, что Я в Отце Моем, и вы во Мне, и Я в вас». Но кому из существующих (людей) и привыкших правильно мыслить не будет совершенно ясно, что «днем» определяет время познания об этом, в которое и мы сами, преобразуемые соответственно Ему, взойдем в жизнь вечную и избежим проклятия смерти? И что на это именно, как мне кажется, указывает Христос, об этом говорит один апостол, — разумею Павла, — когда, открывая нам божественную тайну, пишет в одном Послании: «ибо вы умерли, и жизнь ваша

259

скрыта со Христом в Боге; когда же Христос явится, жизнь ваша, тогда и вы явитесь с Ним в славе» (Колос. 3, 3—4). Это потому, что Он преобразит тело унижения нашего, — именно это, без сомнения, а не другое — в сообразное славе Его и изменит (его) неизреченною силою в изначальную природу человека, превращая легко все, во что восхощет, без всякого препятствия. Ибо Он есть Бог истинный, «творящий все и переменяющий» (Амос. 5, 8), по написанному. Следовательно, в «тот день» или время, когда и вы сами «жить будете», ибо «живу Я», хотя и став подобным нам человеком и облекшись телом, подверженным по собственной природе тлению, — ясно «уразумеете», говорит, «что Я в Отце, вы же во Мне, и Я в вас». Мы должны принять, что Господь говорит это к нам для того, чтобы мы не думали, что Он существует в Отце только по отношению любви, как казалось (должным) рассуждать противникам, но по смыслу глубокой тайны, которую и уразуметь трудно, и высказать нелегко. Впрочем, насколько буду в состоянии, попытаюсь разъяснить.

Хотя точное изложение этого, как предполагаю, и весьма превышает всякий ум обитателей земли, но, побуждаемый огнем любви хотя бы и в малой мере уразуметь и высказать это, теперь рассмотрю цель воплощения Единородного. Итак, исследуем причину, по которой Он, будучи в образе Бога и Отца как Бог, «не хищением счел быть равным Богу, но Себя уничижил, образ раба приняв» (Филип. 2, 6—7), — «и претерпел крест, позор пренебрегши» (Евр. 12, 2). В таком случае хоть немного, в доступной нам мере, будет понятна глубина данного предмета. Постараемся же уразуметь,

260

как Сын находится в Отце, — очевидно по природе, а не по придуманному противниками какому-то отношению к тому, что Он любит и любим, — и мы опять со своей стороны в Нем равным же образом, и Он в нас. Поэтому премудрый Павел, раскрывая нам единую как бы истинную и общую причину вочеловечения Единородного, сказал, что возблаговолил Бог и Отец «возглавить все во Христе» (Ефес. 1, 10), причем термин и понятие возглавления означает возведение опять и возвращение в изначальное состояние того, что уклонилось к иной цели. Потом, желая уяснить нам образы возглавления в частностях, в одном случае сказал: «по (при) немощности закона, поскольку он обессиливался посредством плоти, Бог, Своего Сына послав в подобии плоти греха и за грех, осудил грех во плоти, дабы оправдание (от) закона исполнилось в нас, не по плоти ходящих, но по духу» (Римл. 8, 3—4), — и в другом опять: «так как дети приобщились плоти и крови, поэтому и Сам подобно же воспринял те же (плоть и кровь), да чрез смерть упразднит имевшего державу смерти, то есть диавола, и освободит тех, которые страхом смерти во всю жизнь повинны были рабству» (Евр. 2, 14—15). Вот эти два образа возглавления (восстановления), необходимо заключающие дело вочеловечения Единородного, изъяснил нам Павел. А образ, кроме того, объемлющий оба (вышеуказанные), изъясняет премудрый евангелист Иоанн, когда пишет о Христе так: «в Свое пришел, и Свои Его не приняли, а (все) которые приняли Его, дал им власть чадами Божиими стать, верующими во имя Его, которые не от крови, не от желания плоти, не от желания мужа, но от Бога ро-

261

дились» (Иоан. 1, 11—13). Очевидно, таким образом, и, думаю, для всех ясно, что по этим преимущественно причинам Единородный, будучи Богом и от Бога по природе, стал человеком, очевидно для того, чтобы осудить грех во плоти, умертвить смерть Своею собственною смертью и явить нас сынами Божиими, находящихся на земле возродив в Духе в превышающее их природу достоинство. Вот таким-то именно образом, без сомнения, и можно было вполне возглавить опять, и восстановить в изначальное состояние падший род, то есть человеческий.

Снова подвергнув обсуждению каждую из только что сказанных нами причин, станем говорить о них то, что им соответствует. И именно, должно исследовать, как надо понимать, что «осудил грех во плоти Бог и Отец, послав Своего Сына в подобии плоти греха». Ведь Истинного Бога по природе, явившегося из сущности Его (Бога) и природно обладающего неизменностью свойства Его, а потому и всецело не могшего впасть в грех или уклониться в неправоту, — Он (Бог и Отец) заставил добровольно низойти в приразившийся плоти грех, чтобы, соделав ее собственною плотью, превратить в Свое собственное природное свойство, то есть не грешить. И в самом деле, мы не можем, конечно, правильно мысля, допускать, что Единородный стал человеком с целью устроить это для одного только собственного Своего храма (тела). Где же в таком случае окажется великолепие и польза Его пришествия к нам, если Он спас одно только Свое тело? Напротив, мы веруем, что Единородный стал подобным нам с тою целью, чтобы чрез Себя и в Себе первом, как в начатке человечества, приобрести блага для всей при-

262

роды (человеческой). Как не смерти только, но всем страданиям плоти мы последовали, подвергшись этому в первом человеке, по причине преступления и божественной клятвы; таким же, думаю, образом мы все должны последовать и Христу, многообразно спасающему и освящающему природу плоти в Себе. Поэтому и Павел сказал: «и как мы понесли образ перстного, понесем и образ Небесного» (1 Кор. 15, 49). Образ перстного, то есть Адама, — быть в страстях и тлении, а образ Небесного, то есть Христа, — быть в бесстрастии и нетлении. Итак, Слово, будучи Богом по природе, осудило грех в Своей плоти, повелев ей бездействовать и заставив направляться к богоугодному, а не к собственному уже пожеланию, и таким образом тело, бывшее душевным, преобразило в духовное.

Это — один образ возглавления (восстановления). Но после него должен вступить и другой, особенно нужный и созерцанию данного предмета полезный. Предлежать будет речь именно о вечной жизни и умерщвлении смерти и о том, как Единородный удалил от человеческой природы тление, явившееся вследствие преступления. Итак, «так как дети приобщились плоти и крови, то и Он подобно же восприял их же» (Евр. 2, 14), чтобы умертвить смерть и чтобы Создавший все к нетлению и спасительными явивший бытия мира, по написанному (Прем. 1, 14), превратил опять образ вещей в изначальное состояние.

И хотя гораздо подробнее, чем сколько нужно, однако ж необходимо должна нам предстоять опять речь, раскрывающая наше первоначальное состояние. Желание правильно охватить предмет умозрений, думаю, освободит совершенно от порока лености.

263

Итак, это разумное на земле животное, разумею человека, сотворено вначале «по образу Создавшего», по писаниям (Кол. 3, 10). Но образ различен, ибо образ бывает не в одном, а во многих отношениях. Но самая главная из прочих всех сторона сходства с сотворившим Богом — бессмертие и нетление. Но, думаю, это животное само по себе никогда не было в состоянии и не могло быть таким, по свойству своей природы. В самом деле, как тот, кто от земли, мог бы оказаться имеющим достоинство нетления в своей природе, если бы, по подобию других благ, и это не получил от бессмертного по природе и нетленного Бога и всегда неизменного? Ибо «что имеешь, чего не получил?» (1 Кор. 4, 7), весьма уместно и истинно говорит нам в одном месте божественный Павел. Итак, чтобы приведенное из небытия в бытие, возвратившись к своему началу, снова не обратилось в ничто, но оставалось непрестанно, — ибо такова была цель Творца, — Бог делает его (человека) причастником Своей собственной природы, ибо «вдунул в лице его дыхание жизни» (Быт. 2, 7), то есть Дух Сына, так как Он есть жизнь с Отцом, содержа все к бытию. Ведь в Нем движется и живет (все) способное к жизни, по слову Павла (Деян. 17, 28).

Однако ж никто при этом да не обвиняет нас в ложном учении, подумав, будто, по нашему утверждению, божественное вдохновение стало душою для животного. Не говорим этого, направляемые к истине предмета таким рассуждением. Ведь если некоторые думают, что божественное вдохновение стало душей, пусть ответят нам: уклонилось ли оно некогда от своей природы и обращалось в

264

душу или осталось тожественным самому себе? И если скажут, что изменилось и преступило закон своей природы, то окажутся богохульниками, ибо должны будут непременно утверждать, что изменчива неизменная и всегда одинаковою пребывающая природа (Бога). Если же происшедшее от Бога вдохновение Его отнюдь не изменилось, но осталось тем, чем было всегда, то как уклонилось ко греху и стало способным к такому разнообразию страстей? Не скажут, конечно, что для божественной природы возможен грех.

Но чтобы, употребляя здесь длинные доказательства, не опустить потребного для нашего предмета рассуждения, нахожу нужным снова повторить вот что: ни один благомыслящий, как полагаю, не признает, чтобы из божественной сущности происшедшее вдохновение сделалось душою для животного, напротив — одушевленному уже и до свойства совершенной природы доведенному чрез ту и другое, разумею душу и тело, Творец как некую печать Своей природы внедрил Святого Духа, то есть «дыхание жизни», чрез которое он образован был по первообразной красоте и сотворен по образу Создателя, направляемый силою живущего в нем Духа ко всякому виду добродетели. Но так как он (человек), обладая самопроизволением и наделенный властью над своими желаниями — ведь и это есть часть образа, ибо Бог властвует над Своими желаниями, — изменился и пал — а как это было, пусть научит божественное писание, ибо ясная в нем есть об этом речь, — то Бог и Отец восхотел и предпринял восстановить опять человеческую природу в первоначальное состояние и, восхотев, совершил.

265

Как это было, следует узнать. Человеку с тленной природой невозможно было избежать смерти иначе, как таким образом, чтобы он снова получил ту изначальную благодать и опять стал причастником Бога, все содержащего и животворящего к бытию чрез Сына в Духе. Поэтому приобщилось плоти и крови, то есть стало человеком, будучи жизнью по природе и рожденное от Жизни по природе, то есть от Бога и Отца, Единородное Его Слово, чтобы, неизреченно и несказанно и как Само только Оно знало, соответственно Своей природе, объединив Себя с тленною плотью, возвести ее в собственную Его жизнь и явить чрез Себя причастною Богу и Отцу. Ведь Он есть посредник Бога и людей, по написанному (1 Тим. 2, 5), будучи соединен с Богом и Отцом природно как Бог и от Него (рожденный), а с людьми опять как человек и как имеющий в Себе Отца и Сам будучи в Отце. Он есть начертание и отблеск ипостаси Его (Евр. 1, 3), будучи неотделим от той сущности, которой есть Он начертание и из которой происходит, как отблеск, но и Сам находясь в ней и ее имея в Себе. Но также и нас имеет в Себе, поскольку принял природу нашу и наше тело соделал телом Слова, ибо «плотью стало Слово», по слову Иоанна (1, 14). И Он усвоил нашу природу, преобразуя ее в Свою собственную жизнь. И Он находится в нас, ибо все мы стали причастниками Его и имеем Его в себе чрез Духа. Поэтому же мы стали и общниками божественной природы и сынами называемся, таким образом имея в себе и Самого Отца чрез Сына. Об этом засвидетельствовал Павел в словах: «а как вы — сыны, то послал Бог Дух Сына Своего в

266

сердца ваши, взывающий: Авва, Отец» (Гал. 4, 6), ибо не есть что-либо другое отдельное от Сына Дух Его, говорю, конечно, по отношению к природному тожеству.

Дав наперед место этому нашему рассуждению об этих предметах, теперь обратимся к изъяснению смысла приведенных слов Господа и применим к ним сделанные замечания: «В тот день уразумеете, говорит, что Я в Отце, и вы во Мне, и Я в вас».

Я живу, сказал Он (ст. 19), ибо Я — Жизнь по природе и живым явил храм (тело) Свой! Но когда и вы сами, хотя и имеющие тленную природу, увидите живыми себя самих по подобию со Мною, тогда вот и уразумеете, и очень ясно, что Я, будучи Жизнью по природе, соединил вас чрез Себя с Самим Богом и Отцом, Который есть также Жизнь по природе, соделывая вас общниками как бы и причастниками нетления Его. Ведь Я природно (нахожусь) в Отце, ибо Я — плод сущности Его и подлинное порождение, существуя и явясь из нее как Жизнь от Жизни. Вы же во Мне, и Я в вас, поскольку явился человеком Я и показал вас общниками божественной природы, вселив в вас Духа Моего. В нас пребывает Христос чрез Духа, преобразуя в нетление подверженное тлению и превращая из смертного состояния в противоположное. Поэтому и Павел говорит, что «Воздвигший Иисуса Христа из мертвых оживотворит и смертные тела ваши, чрез обитающего Его (Самого или Своего) Духа в вас» (Римл. 8, 11). Ведь если и происходит от Отца Дух Святой, но приходит чрез Сына и есть Его собственный, ибо все чрез Сына от Отца. Что мы чрез Духа преобразованы

267

в жизнь вечную, это засвидетельствует нам божественный псалмопевец, взывающий к Богу всяческих: «когда же Ты отверзешь Свою руку, все исполнится благости, — а когда отвратишь Свое лицо, смятутся, — отнимешь дух их (Духа у них) и исчезнут, и в персть свою обратятся, — пошлешь Духа Своего, и создадутся, и обновишь лицо земли» (Псал. 103, 28—30). Слышишь, как преступление (бывшее) в Адаме и как бы отклонение божественных заповедей изменило нам человеческую природу и заставило ее возвратиться в свою землю. Когда же послал Бог Духа Своего, и явил нас причастниками Своей природы, и обновилось чрез Него лицо земли, тогда мы преобразились в обновление жизни, отбросив тление, вследствие греха явившееся, и получив опять вечную жизнь, благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, чрез Которого и с Которым Богу и Отцу слава со Святым Духом вовеки. Аминь.

Страница сгенерирована за 0.17 секунд !

ССЫЛКИ

Московская епархия

Община "Светоч" с.Сидоровское

Прежний вариант сайта

Спасский храм с.Усово

Храм вмч. Пантелеимона

Храм прор. Илии

Храм свт. Николая д. Дарьино

Правообладателям

Контактный e-mail: odinblag@gmail.com