Том 1. Год 1922-й

"Не следовало бы тебе злорадно смотреть на день брата твоего, на день отчуждения его; не следовало бы радоваться о сынах Иуды в день гибели и расширять рот в день бедствия.

Не следовало бы тебе входить в ворота народа Моего в день несчастия его и даже смотреть на злополучие его в день погибели его, ни касаться имущества его в день бедствия его.

Ни стоять на перекрестках для убивания бежавших, ни выдавать уцелевших из него в день бедствия". (Книга пророка Авдия 1,12-14.)

Эти слова древнего пророка, обращенные к единокровному с иудеями народу Едома, вступившему в союз с врагами евреев, невольно вспоминаются, когда речь идет об обновленцах. В час величайшей драмы, которую переживала когда-либо Русская Церковь, часть ее служителей решила воспользоваться несчастиями своих братьев для личных выгод. Это опозорило обновленческое движение в глазах народа, оттолкнуло от него широкие массы и завело его в тупик.

Предательство и карьеризм - воплощением этих главных пороков обновленчества была "Живая Церковь".

Невозможно указать точную дату возникновения "Живой Церкви". Первоначально это было лишь название журнала, придуманное, как мы видели, свящ. С.Калиновским. Уже в первые дни после переворота этим именем стали называть все обновленческое движение в целом; термин "живоцерковник" стал в быту синонимом обновленца - сторонника майского церковного переворота. В это же время в стенах Троицкого подворья, на дверях одного из кабинетов, появилась загадочная надпись: "Центральный комитет группы "Живая Церковь". Это был штаб священника В. Д. Красницкого, который сразу же задался целью создать стройную централизованную организацию, состоящую из особо отобранных людей, по типу политической партии. Самый те-

125

рмин "Центральный комитет" отнюдь не был случайностью. Как популярно объяснял священник Евг. Белков (первоначально ярый сторонник "Живой Церкви"), взаимоотношения между Высшим Церковным Управлением (ВЦУ) и Центральным комитетом (ЦК) группы "Живая Церковь" - были аналогичны взаимоотношениям между ВЦИК и ЦК РКП(б). Что касается самой группы "Живая Церковь", то она по мысли ее организаторов, должна была играть роль авангарда обновленческого движения.

Невозможно точно определить первоначальный состав ЦК. Это, вероятно, не смогли бы сделать и сами его руководители. Считалось - или, вернее, - подразумевалось, что в него входят все главные деятели переворота. Однако из этой группы следует, прежде всего, исключить А. И. Введенского, который хотя формально и входил в "Живую Церковь", но после ранения в июне 1922 года на два месяца вышел из игры и поэтому не принимал участия в организации "Живой Церкви". Это, впрочем, не очень печалило В. Д. Красницкого: он сразу же постарался забыть о своем блестящем соратнике и не включил его ни в один из органов "Живой Церкви". Что касается епископа Антонина, то он с самого начала занял враждебную, резко отрицательную позицию по отношению к "Живой Церкви". Таким образом, путем исключения можно установить, что первоначально ЦК "Живой Церкви" состоял из трех человек: В. Д. Красницкого, Е. Х. Белкова и С. В. Калиновского.

Справедливость требует, чтобы, говоря о "Живой Церкви", мы начали ее характеристику с Калиновского, так как он не только придумал название "Живая Церковь", но, как увидим ниже, был автором первого программного документа этой организации.

Сергей Васильевич Калиновский родился в Москве около 1886 года в семье священника. После окончания Духовной семинарии и академии он был рукоположен в 1910 году в священники одной из московских церквей. Обладая некоторым литературным и проповедническим даром, свящ. С. В. Калиновский вскоре становится оруженосцем митрополита Владимира и известного черносотенца протоиерея Восторгова. Таким образом, о.Калиновский, если и не был

126

непосредственным участником черносотенных организаций, то, во всяком случае, примыкал к наиболее правым кругам дореволюционного духовенства. Революцию о. Калиновский встретил полковым священником. Во время наступления Керенского он подвизался в частях армии, действовавших в западной части Псковской губернии, где он пламенно призывал солдат идти в бой. После октября антибольшевистский вития быстро и незаметно исчезает из армии. В 1918 году мы видим его снова в Москве, где он получает от патриарха лестное назначение - настоятелем одной из центральных московских церквей, храма Гребневской Божией Матери, что на Лубянке. В 1919 году священник С. В. Калиновский пытается создать "Рабоче-Крестьянскую христианско-социалистическую партию". Он опубликовал широковещательную программу; однако партия была запрещена органами власти, как вредная. С. В. Калиновский на время отходит в тень. В 1921 году он снова появляется на свет Божий в связи с голодом в Поволжье. Организация бесплатной столовой при храме и участие в сборе пожертвований в пользу голодающих являются его бесспорными заслугами. В 1922 году он выступает как сторонник изъятия церковных Ценностей и один из идеологов надвигающегося раскола.

О роли Калиновского в майские дни мы уже говорили. Первый номер журнала "Живая Церковь", подписанный к печати еще до церковного переворота, открывается передовой статьей С. В. Калиновского, выдержанной в необычайно воинственном тоне: "Довольно молчать! - восклицает редактор. - Наступил момент, когда православный русский народ ждет решающего голоса Церкви. По вине старого бюрократического и иерархического строя (курсив Калиновского) взаимоотношения между ставленниками бывших правящих классов и Советским государством стали абсолютно невозможными. Обнаружено моральное банкротство церковных, ныне существующих порядков. Всякий дальнозоркий сын церкви должен собственными усилиями иметь гражданское мужество ("усилиями иметь"! -Авт.) и решительность принять меры к торжеству и спасению православной церкви". (Живая Церковь, 1922, №1,

127

с. 1.)

Редактором этого номера был С.В.Калиновский, и редакция даже помещалась у него на квартире: Москва, угол Лубянской площади и Мясницкой ул., 2/4 (у Гребневской церкви), кв.5. Заправилы ВЦУ был], однако, не очень высокого мнения о талантах Калиновского; поэтому он , сразу отстранили его от редакторства, вежливо выразив ему благодарность за инициативу. В качестве редактора следующих номеров журнала фигурируют поочередно Е.Х.Белков и В. Д. Красницкий. Перу С. В. Калиновского принадлежит, однако, чрезвычайно интересный документ, написанный им, как рассказывал А. И. Введенский, еще в начале мая 1922 года л впоследствии опубликованный в №2 журнала "Живая Церковь". Считаем уместным привести его здесь, так как он как нельзя более полно характеризует тот дух, которым была проникнута "Живая Церковь". Документ озаглавлен: "Проект докладной записки во ВЦИК, исходящей от некоторой части духовенства и мирян православной церкви". В тексте документа говорится:

"Желая по мере своего разумения и сил способствовать Государственной Советской Власти в деле возрождения Родины, мы, нижеподписавшиеся, считаем необходимым учреждение при ВЦИК особого Всероссийского комитета по делам Православной Церкви, духовенства и мирян во главе с главным уполномоченным по делам Православной Церкви в сане православного епископа. На этот Комитет возложено должно быть:

1. Выделение из общей массы православного духовенства и мирян тех лиц, которые признают справедливость Российской социальной революции и лояльны по отношению к советской власти; ограждение их от церковных решений и судебных кар со стороны патриаршего управления.

2. Объединение означенных лиц в общегосударственном масштабе путем выработки общей программы в делах церковных и в отношениях государственных.

3. Наблюдение за деятельностью патриаршего управления.

128

4. Способствование мирному и закономерному проведению в жизнь государственных мероприятий, не затрагивающих религиозного чувства православного человека, не разрушающих его нравственного мировоззрения" (Живая Церковь, 1922, №2, с. 10).

Подтекст этого, очень плохо, ужасным канцелярским языком написанного документа таков: надо выделить группу духовенства, которая должна тать частью государственного аппарата. Именно это и было заветной мечтой всех деятелей "Живой Церкви"; если эта мечта не осуществилась, то в этом вина отнюдь не "Живой Церкви". Надо сказать, что идея сращивания церковного аппарата с государственным пережила не только С. В. Калиновского, но и самую "Живую Церковь"; особенно широкое распространение получила эта идея среди церковных людей в первые годы после Отечественной войны. Ее главным носителем в это время был законный наследник деятелей "Живой Церкви" - известный московский священнослужитель до 1956 года всемогущий протопресвитер Н. Ф. Колчицкий (1893-1961). Эта идея сращивания церкви с государством не является новой. "Живая Церковь" являлась в этом отношении лишь своеобразным рецидивом победоносцевщины в советских условиях.

О том, что эта идея является порождением антихристианского духа, лишний раз свидетельствует судьба С. В. Калиновского. В августе 1922 года он подал в ВЦУ заявление о своем выходе из его состава, а еще через несколько месяцев в газете "Безбожник" появляется его краткое заявление о снятии им с себя сана. Этот свой шаг он мотивирует тем, что под влиянием контрреволюционных выступлений духовенства он разочаровался в церкви. В дальнейшем Калиновский становится профессиональным антирелигиозником. Но и в этом новом амплуа ему не удалось стать крупной фигурой. В течение десяти лет он ютился на задворках антирелигиозной пропаганды и умер в полной безвестности в 30-х годах. Народная молва сохранила лишь один анекдот из этой эпохи его жизни, который запечатлел профессор Кузнецов в своей работе "Церковь и государство", относящейся

129

к 1922 году. "Рассказывают, - пишет проф. Кузнецов, - что на одной из фабрик Калиновский старался доказать, что Бога нет. "Каким же образом вы долгое время были священником?" - спросил его один из верующих рабочих. Калиновский не нашел ничего лучшего, как сказать: "Да, я обманывал народ". Тогда рабочий, обращаясь к присутствующим, остроумно заметил: "Вот видите, граждане, он много лет нас обманывал; может быть, - он обманывает нас и сейчас, утверждая, что Бога нет?" (См.: Кузнецов. Церковь и государство. По поводу послания митрополита Сергия. Лекция, прочитанная 3 января 1927 года в Москве, с.251.)

Таким образом, С. В. Калиновский принадлежал к числу людей, о которых говорят, что у них охота смертная, да участь горькая. Будучи одержим всю жизнь карьеристским зудом, он не имел, однако, главных качеств, необходимых для крупного карьериста: таланта, энергии и силы воли. "Мелкий человек", - лаконично характеризовал его А. И. Введенский. Вполне естественно, что в первые же дни раскола он был оттеснен на задний план и в организации "Живой Церкви" не играл роли. Несколько большую роль играл Е. Х. Белков, который занимал после переворота должность управляющего делами ВЦУ. Однако и деятельность Белкова в организации "Живой Церкви" была незначительной: литератор и энтузиаст, он был на редкость сумбурный и беспорядочный человек, и наконец, у него был еще один крупный недостаток, который мешал ему играть выдающуюся роль в "Живой Церкви": он был честным человеком ~ и ему претили методы Красницкого.

Главным организатором "Живой Церкви", ее вождем был В. Д. Красницкий. "Живая Церковь" - это я", - мог бы сказать он про себя с полным правом. Выше мы довольно подробно характеризовали В. Д. Красницкого. К его достоинствам относится, между прочим, то, что он был вполне ясным и определенным деятелем. С поразительным цинизмом, нисколько не утруждая себя маскировкой, он за-

130

являл всюду и везде, что он является выразителем сословных (или, как он говорил, классовых) интересов белого духовенства. Идеализируя белое духовенство, он обрушивался на архиереев-монахов. В его изображении все белые священники были ангелами, тружениками, церковным пролетариатом, а высшее духовенство и монахи - это синоним всех пороков, тираническая каста, церковная буржуазия. Белое духовенство должно воспользоваться моментом, чтобы захватить церковную власть в свои руки. Женатый епископат, независимость священников от епископов и поднятие материального уровня духовенства путем создания центральной церковной кассы - таковы основные лозунги Красницкого. Вероятно, он был искренен только в одном: он действительно любил белое духовенство, из среды которого вышел. Блок с советской властью рассматривался им как средство к возвышению белого духовенства. Впоследствии он отказался от предложенного ему Собором высокого сана архиепископа Петроградского и вообще от архиерейства, мотивируя свой отказ желанием сохранить связь с рядовым духовенством. "Агитация и организация" - этот лозунг Красницкого можно расшифровать так: разъяснение белому духовенству его сословных интересов и сплочение его для борьбы с иерархами. К этому по существу сводилась вся программа Красницкого: разговоры о каких-либо более широких реформах вызывали у него, как он сам говорил, головную боль. Однажды А. И. Введенский внес предложение ввести всеобщее еженедельное причащение. Красницкий возражал яростно и запальчиво. "Но ведь Христос, сам Христос, призывает к себе людей", - патетически воскликнул Введенский. "Ах, подите вы с вашим Христом", - неожиданно ответил Красницкий, сморщившись и раздраженно махнув рукой. Но однажды во время такого же яростного спора Красницкий вдруг неожиданно затих и сказал: "Давайте пойдем и отслужим все вместе молебен пред иконой Иверской Божией Матери: может быть, мы тогда помиримся".

131

"Вы враг церкви", - неоднократно говорил он Введенскому. Церковью для него было русское белое духовенство. Впоследствии, к концу жизни, Красницкий понял, что его деятельность не принесла пользы церкви. И умирая, причастившись с благоговением Святых Тайн, просил у Бога прощения за все содеянное им зло и горячо молился в кругу своей семьи о соединении Русской Церкви. Но это было много после, в марте 1936 года, после многих пережитых катастроф.

В 1922 году Красницкий был твердо уверен в своих силах и проводил свою линию с энергией и настойчивостью, заслуживающими лучшего применения. Блестящий организатор, он в течение двух недель, буквально из ничего, сформировал огромную (правда, как потом оказалось, эфемерную) организацию. По своей структуре "Живая Церковь" должна была, по мысли Красницкого, близко напоминать коммунистическую партию и быть как бы ее филиалом среди духовенства. Самый быт церковных учреждений должен был максимально приближаться к быту советских учреждений 20-х годов. В этом отношении представляет интерес зарисовка, сделанная в стенах Троицкого подворья корреспондентом одной из провинциальных газет.

"Вдали от суетного мира, в глухом переулке, стоит Троицкое подворье, - пишет пензяк А.Зуев, - покои последнего патриарха. В соседнем саду все так же шумят дубы и клены. В тихих залах все так же хмуро смотрят со стен портреты давно умерших князей церкви. Все так же ярко блестит навощенный пол. Все в том же чинном порядке стоят кресла. Переменились лишь люди, и за их спокойной внешностью невольно чувствуется кипучее (?) биение нашей жизни. Ушел из покоев великий господин всея великия, малыя и белыя Руси Патриарх Тихон. За ним ушли тихие, бесшумные слуги - келейники. Пришли новые, с новыми думами. Принесли в тихие покои новые, такие чуждые слова. На двери приемной висит вывеска: Цент-

132

ральный комитет. Это комитет группы "Живая Церковь". На дверях следующей комнаты, где восседал сам Патриарх, значится: "Президиум"; по лестнице поднимается священник, под мышкой у него "Правда" и "Известия". На площадке лестницы, под развесистым фикусом, наряду с книжками "Живой Церкви", продаются "Атеист" и" "Наука и религия". Тут же висит рукописная стенная газета съезда - "Известия". В ней имеется отдел: "О контрреволюции в приходах". В приемную идут просители. Вот вылощенный столичный иерей с академическим значком на груди. Вот старенький попик из Олонецкой губернии хочет вступить в группу "Живая Церковь". Все спрашивают у секретаря форму, по которой писать заявление. Секретарь подсовывает только что поданное предыдущим просителем заявление, и попик долго без помарок его переписывает" (Трудовая Правда, Пенза, 1922, 18 августа, №189, с.2).

Из этих попиков, запуганных и задерганных, из вылощенных столичных иереев, мечтавших о епископских митрах, Красницкий создал в течение одного месяца свою партию. Именно эти новоявленные реформаторы должны были, по мысли Красницкого, стать тем рычагом, при помощи которого он думал перевернуть православную церковь. К ним он обращался с пламенными призывами.

"Революция изгнала помещиков из усадеб, капиталистов из дворцов, - патетически восклицал он в программной статье, напечатанной в №3 журнала "Живая Церковь", - должна выгнать и монахов из архиерейских домов. Пора подвести итог за все те страданья, какие перенесло белое духовенство от своих деспотов, монахов-архиереев. Пора покончить с этим последним остатком помещичьей империи, пора лишить власти тех, кто держался помещиками и богачами и кто верно служил свергнутому революцией классу. Эту задачу должна взять на себя церковная группа "Живая Церковь" (с. 11).

133

"Елейная проповедь, уснащенная громкими словами: любовь, христианство, добрые дела, - писал по поводу выступления одного из деятелей "Живой Церкви" корреспондент царицынской газеты "Борьба". - А в итоге: надо предоставить доступ священникам на епископские должности и по-новому распределить доходы духовенства. И тогда... церковь оживет и Царствие Божие придет на землю". (Борьба, Царицын, 1922,19 октября, №831, с. 1.)

Если, по замечанию Карла Маркса, исторические явления повторяются дважды - один раз в виде трагедии, а в другой раз - в виде фарса, то "Живая Церковь" была исторической пародией на нидерландское и шотландское пресвитерианство. Живоцерковное движение было пресвитерианским в своем существе, так как главной его целью была борьба с епископатом. Собственно говоря, Красницкий с удовольствием вообще уничтожил бы архиерейство и сохранил бы лишь две иерархические степени: священство и диаконство. Однако открыто провозгласить подобный лозунг он, разумеется, не мог, не мог даже и заикнуться о чем-либо подобном, так как это означало бы открытый разрыв с православием и автоматически повлекло бы за собой уход Красницкого из церкви. Поэтому, сохраняя для видимости архиерейскую власть, Красницкий сделал все, чтобы превратить ее в фикцию. Абсолютное большинство архиереев старого поставления должно было, по его мысли, лишиться власти; хорошо было бы лишить их также жизни и свободы; но об этом, как рассчитывал Красницкий, позаботится его друг Е.А.Тучков. Взамен этих старых архиереев было намечено рукоположение новых, женатых епископов, обязанных своими кафедрами исключительно ему, Красницкому. Женатость архиерея была верным ручательством того, что он навсегда останется верным "Живой Церкви" (ведь никто, кроме живоцерковников его архиерейства не признает). Однако власть даже этого архиерея должна быть ограничена епархиальным управлением,

134

состоящим из священников - ставленников "Живой Церкви". Архиерею принадлежало лишь право председательствовать в епархиальном управлении. Без санкции управления архиерей не мог даже перевести священника из одного храма в другой или назначить псаломщика. Если учесть, что в каждой епархии был еще особый "духовный чиновник" - уполномоченный ВЦУ (что-то вроде комиссара от "Живой Церкви"), который мог отменить любое решение епархиального управления и по существу сместить архиерея, направив соответствующую рекомендацию в ВЦУ, то следует признать, что архиерей-живоцерковник играл жалкую роль. Это была лишь декоративная фигура для торжественных церемоний. Управлять за него должны были другие - уполномоченные ВЦУ, а функции премьер-министра русской церкви Красницкий великодушно брал на себя. Причем "сместить", "уволить", "выслать в 24 часа за пределы епархии", "сообщить гражданским властям о контрреволюционной деятельности" - глаголы в повелительном наклонении слетали то и дело у него с языка. Таков был этот курносый, осанистый батюшка, пришедший в революцию прямо из "Союза русского народа". На кого, однако, опирался Владимир Дмитриевич в своих притязаниях на власть? Отвергнув старую иерархию, он столь же решительно отвергал влияние мирян на церковные дела. "Освободить священника от власти монаха-архиерея и мирянина-кулака!" - таков был крылатый лозунг, который он постоянно повторял и в статьях и в публичных выступлениях. Как мы увидим ниже, термин "кулак" был не чем иным, как вынужденной данью революционной фразеологии. За мирянами программа "Живой Церкви" признавала право играть роль в церковных делах лишь при условии, если они являются членами группы "Живая Церковь"; в то же время подчеркивалось, что мирянин должен безоговорочно подчиняться приходской дисциплине и не смеет ничего предпринимать без санкции своего батюшки. Именно поэтому "Живая Церковь" была не повторением, а лишь па-

135

родией на свой западноевропейский прототип, так как пресвитерианство XVI века было великим народным движением. Впрочем, можно указать еще на одно отличие: нидерландские просвитериане дали вереницу мучеников; единственные митры, на которые не претендовали никогда живоцерковники, - это мученические венцы.

Здесь мы подходим к узловому вопросу: каковы были взаимоотношения "Живой Церкви" с гражданской властью? Незачем много говорить о том, что поддержка (прямая или косвенная) органами власти была единственной надеждой "Живой Церкви". О том, что такая поддержка оказывалась, можно видеть даже из официальных документов. Столичная пресса, пестревшая сообщениями о церковной революции, предпочитала замалчивать этот щекотливый вопрос. Но провинциальная пресса, более простодушная и откровенная, иногда приоткрывала краешек завесы. Особенно откровенной была в этом смысле харьковская газета "Коммунист".

"За сокрытие церковных ценностей, контрреволюционную деятельность и гонение на сторонников Живой Церкви арестован архиерей Геннадий", - сообщается в корреспонденции из Пскова от 15 августа 1922 года под заголовком "Арест архиерея". (Коммунист, 1922,17 августа, №188, с.З).

"Вчера в 1 час дня, - сообщает та же газета через неделю, - харьковский архиепископ Нафанаил, епископ Старобельский Павел (викарный), члены епархиального совещания протоиереи Буткевич и Попов и протоиерей Воскресенской церкви Иван Гаранин были вызваны в Наркомюст, где, в присутствии представителя НКЮ тов. Сухоплюева, уполномоченный ВЦУ на Харьковщине гражданин Захаржевский объявил им за подпиской постановление ВЦУ об увольнении их за штат с высылкой их из пределов Харьковской епархии. Уволенный архиерей и его приспешники попробовали было возражать против постановления ВЦУ, но затем дали обязательство подчиниться этому решению (еще бы! - Авт.). Затем, в присутствии НКЮ, милиции, уполномочено-

136

го ВЦУ, помещение епархиального совещания было опечатано" (Коммунист, 1922, 29 августа, №192, с.4).

Это был отнюдь не единственный случай прямого сотрудничества представителей ВЦУ с органами власти на местах; как увидим ниже, в провинции это сотрудничество проводилось почти в неприкрытой форме Пресса до сентября 1922 года также освещала события церковной жизни в исключительно благожелательном для "Живой Церкви" духе. Только в сентябре 1922 года намечается перелом в отношениях между властью и обновленческим расколом.

Никто, однако, не скрывал того, что условная поддержка органам власти группы "Живая Церковь" носит конъюнктурный, временный характер. Прекрасно понимали это и деятели "Живой Церкви" - в первую очередь сам Красницкий, которого трудно было заподозрить в наивности. На что же рассчитывали они в дальнейшем? Ответив на этот вопрос, мы сможем легко определить историческую роль "Живой Церкви".

"Современная церковная реформа является своеобразным приспособлением духовенства к нэпу, - говорил 21 ноября 1922 года в лекции на тему "Сменовеховство в церкви", прочитанной в Харькове, некто Яков Окунев (Коммунист, 1922, 22 ноября, №268, с.2).

Вся Россия пляшет нэпа,

Пляшет нэпа Наркомфин,

Залихватски пляшет нэпа

С дьякониссой Антонин, -

пели в это время задорные частушки в популярном среди нэпмановской публики московском кабаре "Не рыдай" на Кузнецком мосту.

Если внести сюда маленькую поправку, заменив имя Антонина именем хотя бы Красницкого, то следует признать, что и антирелигиозные лекторы и шансонетки из "Не рыдай" были совершенно правы. Все претензии "Живой Церкви" на то,

137

чтобы стать частью советского государственного аппарата, имели какой-то смысл тогда, если стать на позиции сменовеховских идеологов, утверждавших, что советская Россия должна будет в ближайшее время переродиться в крепкое, национальное, буржуазное государство. На это рассчитывали тогда многие, очень многие, как в России, так и за рубежом.

"Большевики могут говорить, что им нравится, - писал в берлинской газете "Смена вех" проф. Н.В.Устрялов, - а на самом деле это не тактика, а эволюция, внутреннее перерождение, они придут к обычному буржуазному государству. История идет разными путями".

"Такие вещи, о которых говорит Устрялов, возможны, надо сказать прямо, - говорил В.И.Ленин 27 марта 1922 г. в своей речи на XI съезде партии. - История знает превращения всех сортов; полагаться на убежденность, преданность и превосходные душевные качества - это вещь в политике совсем несерьезная. Превосходные душевные качества бывают у небольшого количества людей, решают же исторический исход гигантские массы, которые, если небольшое количество людей не подходит к ним, иногда с этим небольшим числом людей обращаются не слишком вежливо. Много тому бывало примеров, и потому надо сие откровенное заявление сменовеховцев приветствовать. Враг говорит классовую правду, указывая на ту опасность, которая перед нами стоит". (Ленин В.И., Полн. соб. соч., т. 33, с. 257.)

"Устрялов в "Смене вех" полезнее сладенького комвранья", - замечает он в своем черновом наброске речи на Х съезде (т. 36, с. 524).

Если допустить такую возможность - все станет на свои места: живо-церковные чиновники в рясах, восседающие в кабинетах и расхаживающие с портфелями по московским улицам, безусловно, могли войти в подобное государство в качестве одного из его компонентов.

Окрыленные этими надеждами собирались живоцерковные

138

батюшки во вторник 4 июля, к семи часам вечера, на организационное собрание группы "Живая Церковь". В. Д. Красницкий и Е.Х.Белков выступили с докладами; именно здесь священник Белков сделал свое известное сравнение структуры новой церкви со структурой Советского государства (о чем мы говорили выше). По предложению Красницкого собрание приняло написанный ими устав, в котором нашли наиболее ясное и четкое выражение все основные принципы. Этот документ столь характерен, что мы должны привести его полностью, хотя он и длинен.

"УСТАВ

группы православного белого духовенства

"Живая Церковь"

1. Группа православного белого духовенства "Живая Церковь" имеет целью обеспечение православному приходскому духовенству свободы в исполнении пастырского долга и освобождения от зависимости от экономически господствующих классов общества.

2. Для достижения этой цели группа "Живая Церковь" путем организованного выступления на предстоящем Соборе имеет добиться следующих прав духовенства: а) право на занятие епископских кафедр; б) право участвовать в решении дел Высшего Церковного Управления и епархиальных управлений вместе с епископами; в) право распоряжения церковными суммами, объединенными в единую церковную епархиальную кассу; г) право организации в Союз белого приходского духовенства для дальнейшего осуществления своих прав.

3. Членами группы "Живая Церковь" могут быть православные епископы, пресвитеры, диаконы и псаломщики, признающие справедливость Российской социальной революции и мирового объединения трудящихся для защиты прав тру-

139

дящегося эксплуатируемого человека.

4. Группа "Живая Церковь" состоит из лиц, подписавших настоящий Устав и вновь вступающих по рекомендации двух членов.

5. В губернских и уездных городах должны быть организованы отделения группы на тех же основаниях, как и в Москве.

6. Как центральная группа, а равно и отделение, начинает свою деятельность при наличии трех членов православного духовенства, признающих вышеуказанные задачи, и прекращает ее, когда их количество станет меньше указанного числа.

7. Местные отделения группы немедленно по своем образовании входят в связь с Центральным комитетом.

8. Во всех случаях нарушения прав своих членов группа берет на себя их защиту.

9. Каждый член группы обязан, безусловно, подчиняться требованиям групповой братской дисциплины.

10. Средства группы составляются: из дохода от продажи журнала "Живая Церковь" и других повременных и не повременных печатных изданий, от общественных устраиваемых группой и ее отделениями публичных диспутов, дискуссий, лекций, духовных концертов и т.д., из церковных сборов, специальных пожертвований, из процентных отчислений в центральную кассу местных отделений.

11. Как центральная группа, а равно и ее отделения, руководятся в своих действиях общими правилами об обществах и собраниях.

12. Устав этот может быть изменяем и дополняем по желанию 2/3 членов, живущих в данном городе, с утверждения епархиального или центрального комитета.

13. Группа имеет свою печать с изображением голубя с сиянием и со своим наименованием.

14. Все собрания группы "Живая Церковь" начинаются пением стихиры "Днесь благодать Святого Духа нас со-

140

бра..." и оканчиваются пением кондака Успения Богородицы: "В молитвах неусыпающую Богородицу..."

(Живая Церковь, №4-5, с. 18-19.)

Собрание выбрало временный ЦК из десяти человек во главе с Красницким и Белковым.

"Организуйте немедленно местные группы "Живая Церковь", - обращался к своим адептам новый ЦК, - на основе признания справедливости социальной революции и международного объединения трудящихся. Лозунги: белый епископат, пресвитерское управление и единая церковная касса. Первый организационный Всероссийский съезд группы "Живая Церковь" переносится на 3 августа. Выбирать на съезд по три представителя от прогрессивного духовенства каждой епархии. Центральный комитет". (Там же, с. 19.)

К тому времени, когда были опубликованы эти документы, был уже полностью проведен в жизнь второй лозунг "Живой Церкви" - о пресвитерском управлении. Всюду и везде на местах, под руководством комиссаров Красницкого, были организованы епархиальные управления из священников, признавших "Живую Церковь". В некоторых епархиях это управление возглавлял архиерей; в тех епархиях, где архиерей оказывался несговорчивым, он обычно сразу же "исчезал" за тяжелыми воротами местной тюрьмы. Это, конечно, как объясняли живоцерковники, было всегда совершенно случайным совпадением. Затем ВЦУ увольняло его на покой. (Чего уж покойнее! - Авт.) Епархиальное управление явочным порядком брало власть в свои руки.

Столь же успешно проводился Красницким в жизнь лозунг о белом епископате. Правда, Красницкому до октября 1922 года не удалось (из-за упорного противодействия епископа Антонина) ввести женатый епископат; однако сразу же после раскола было рукоположено несколько епископов из числа вдовых протоиереев без принятия ими

141

монашества. С октября начали рукополагать также и женатых. Первое рукоположение обновленческого епископа состоялось 4 июня 1922 года, в Духов день, в церкви Троицкого подворья. Епископы Леонид и Антонин рукоположили во епископа Бронницкого священника Ивана Ивановича Ченцова из церкви Воскресения Христова в Барашах. Накануне О.Иоанн был пострижен епископом Антонином в монашеский рясофор с именем Иоанникия. Новый епископ был, так сказать, "беспартийным специалистом": никогда раньше ни к каким обновленческим группировкам он не примыкал и в дальнейшем никакой активной роли не играл. 11 июня появился первый "партийный" епископ. Это был петроградец протоиерей о. Иоанн Альбинский. Впоследствии он оказался наиболее преданным Красницкому человеком: он не покинул его даже тогда, когда Владимир Дмитриевич, отовсюду изгнанный, всеми покинутый и забытый, находясь в полной изоляции, заканчивал свой жизненный путь в качестве священника захолустного Серафимовского кладбища на ленинградской окраине, в Новой деревне. В небольшой деревянной церкви этого кладбища по праздничным дням служил старичок-архиепископ, придавая каноническую видимость группе "Живая Церковь", не находившейся в каноническом общении ни с патриаршим, ни с обновленческим Синодом. Только в 1934 году Иоанн Альбинский присоединился к обновленческому Синоду и вскоре умер, считаясь обновленческим архиереем на покое. С Красницким его, видимо, связывала крепкая личная дружба. Начало ее восходит к тем временам, когда о. Иоанн был священником Матвеевской церкви на Петроградской стороне в непосредственной близости от Князь-Владимирского собора. Вместе с Красницким о. Иоанн Альбинский вступил в апреле 1922 года в Петроградскую обновленческую группу. В июне 1922 года Красницкий решил сделать его епископом; это было тем легче, что о. Иоанн Альбинский был вдовцом и, следовательно, его рукоположение не противоречило канонам, которые говорят лишь

142

о неженатости, а не о монашестве епископа. Епископы Антонин, Леонид и Иоанникий рукоположили его во епископа Подольского. Фигура Иоанна Альбинского интересна тем, что он был образцовым в глазах Красницкого епископом. Благочестивый, кроткий старичок, о. Иоанн ни разу не проявил ни малейшего признака самостоятельности - и даже его речи в храме обычно начинались словами: "Достопочтенный о. протопресвитер Владимир Дмитриевич!", а затем следовал льстивый панегирик Красницкому. Владимир Дмитриевич отвечал обычно в снисходительно-почтительном тоне. "Я с удовольствием приветствую в вашем лице первого белого епископа", - подчеркивал он неоднократно.

За этими двумя хиротониями последовала целая серия новых хиротоний. За 11 месяцев от 3 июня 1922 года до открытия обновленческого поместного Собора в мае 1923 года было рукоположено 53 епископа.

Сами главари раскола в первое время архиерейства не принимали, компенсируя себя тем, что в два месяца получили все награды, какие только возможны. Вот примерный "дневник наград". 15 - 18 июня. 1. Награждены митрой: протоиерей гор. Петрограда Александр Введенский и города Саратова - Николай Русанов. 2. Управляющий делами ВЦУ свящ. гор. Петрограда Евгений Белков возведен в сан протоиерея с возложением палицы. 18 июля - 1 августа. Удовлетворено ходатайство Московского Епархиального Управления о возведении в сан архиепископа епископов Леонида и Антонина. 25 июля - награждены митрой Вл. Красницкий, Евг. Белков, Николай Поликарпов, Михаил Постников и др.

Параллельно произошел ряд изменений в составе ВЦУ. В №№3-4 журнала "Живая Церковь" напечатан циркуляр, в котором состав ВЦУ определяется так: председатель епископ Антонин, заместитель председателя протоиерей Красницкий и члены - управляющий Московской митрополией епископ Леонид, епископ Иоанн Альбинский, гор. Петро-

143

града: прот. А.Введенский и свящ. Евг. Белков, гор. Орла: протоиерей Н. Поликарпов и гор. Москвы: протоиереи С. Калиновский и К. Мещерский (с. 23). Если прочесть внимательно этот циркуляр, то легко убедиться, что состав ВЦУ за полтора месяца претерпел ряд изменений: во-первых, епископ Леонид из председателя превратился в рядового члена ВЦУ; во-вторых, А. И. Введенский из заместителя председателя стал также рядовым членом ВЦУ. Наконец, в состав ВЦУ были введены два новых члена: Иоанн Альбинский и Константин Мещерский. Проходит еще неделя, и вот новое изменение.

23 июля/6 августа: 1. Управляющий Московской епархией епископ Крутицкий Леонид назначен архиепископом Пензенским и Саратовским и с этого времени исчезает с исторической авансцены навсегда. 2. Архиепископ Антонин назначен на Московскую кафедру в звании архиепископа Крутицкого. 24 августа он принимает титул митрополита Московского и всея Руси.

Что можно сказать про людей, заседавших в ВЦУ? Так как больной А. И. Введенский в это время никакого участия в делах не принимал, то в главе этого высшего органа православной церкви было только два человека, которые не были марионетками в руках Красницкого, - Антонин Грановский и Евгений Белков.

Впрочем, от последнего Красницкий. вскоре отделался. Стоило ему выступить против всемогущего диктатора, как он был немедленно снят с поста управляющего делами и выведен из состава высшего управления; на его место был назначен никому дотоле не известный мирянин из Ярославля Д. И. Новиков.

В августе 1922 года звезда Владимира Красницкого горела ослепительно ярко; готовясь к первому съезду "Живой Церкви", он держал уже в своих руках все нити управления; никому еще несколько месяцев назад не известный священник стал властителем Русской Церкви.

144

*

И все же торжество Красницкого было преждевременным. С самого начала на его пути возникло препятствие, справиться с которым оказалось не так легко. Этим препятствием оказался Антонин Грановский. Про Антонина Грановского говорили, что он самый высокий человек в Москве; сам он рассказывал про себя, что по своему росту он превосходит Петра Первого на два вершка. Несмотря на преклонный возраст, он обладал огромной энергией и по своей смелости, широте, простоте в быту, резкости, по силе воли, действительно несколько напоминал великого преобразователя.

С необыкновенной настойчивостью епископ Антонин проводил свою линию, резко враждебную как старой иерархии, так и "Живой Церкви". Но прежде чем говорить о его роли в 1922 году, постараемся взглянуть на него глазами его современников.

"Мы встретились с ним в 1905 году, - писал в то время в журнале "Россия" известный либеральный русский деятель Владимир Германович Тан (Богораз), - в те сумасшедшие январские дни, когда русская жизнь впервые перемешалась и дала революционную эмульсию. Было это за обедом у поэта Минского. И вот мы, два иудея, принялись уговаривать православного епископа, чтобы он немедленно ехал к митрополиту Антонию, - он был в то время у Антония викарием. Антония он должен был опять-таки уговаривать, чтоб тот тоже ехал к царю Николаю II и тоже уговаривал царя. К чему должна была привести вся эта лестница поездок и уговоров, я себе теперь не представляю ясно. О. Антонин вздыхал... "Да, Антоний ни за что не поедет, он выгонит меня". Но все-таки поехал к Антонию. И Антоний действительно выгнал, т.е. выгнать - не выгнал, - Антоний был человек довольно мягкий, но, конечно, к царю не поехал. После бойни стали собирать

145

деньги для семейств забастовщиков, а попросту на забастовку. Я тоже собирал, съездил заодно в Лавру к о. Антонину. Он сам дал и от других собрал. И даже на листе прописал своим характерным почерком: "от епископа столько-то".

Выдвинулся Антонин. О нем заговорили. И я по привычке забрел к нему в келью через 17 лет. С тех пор, как бываю в Москве, зайду, посижу и послушаю. Как бы то ни было, крупная фигура, даже с виду. Огромный и плечистый. Борода лопатой. И посмотришь на него сбоку, когда он выпрямится - целая гора. Но выпрямляться ему не особенно легко. Не то чтоб возраст - его одолела болезнь, довольно мучительная, требующая постоянного врачебного присмотра [Через пять лет епископ Антонин умер от рака мочевого пузыря]. По росту у него и душа, с пестринкой, положим, пегая, или, скажем, красно-бурая, и довольно-таки бурая, а все-таки большая. У Антонина душа... а рядом лишь мелкие душонки и даже не душонки, а так себе - пар. У нас в Петербурге, например, не церковь, а театр. Не прения о вере, а сплошные фельетоны. С женами и без жен (конечно, намек на Введенского). Их и описывать надо рукою женскою. У о. Антонина живописная фигура, но совсем не театральная, без позы и ломания. Даже статья его в первом номере журнала "Живая Церковь" совсем не похожа на соседок. Он говорит о возрождении духовном, а не только о церковном перестрое.

Приду в Антонинову келью, сяду на диванчик в сторонке и даже не разговариваю. Зачем разговаривать? Смотри и слушай. Словно на экране, проходит вся эта новая, странная, запутанная церковная жизнь. И самый экран, то бишь келья. Во втором этаже, а похоже на подвал. Потолок сводом, старинные узкие окна. Обстановка довольно суровая. Кровать, а над ней деревянная полка для книг, утлая такая, просто дощечка еловая. Гляди оборвется. Шкаф, два стола, заваленных бумагами. Тесно, повернуться негде. Сесть не на чем. Лишний человек придет, изволь постоять. Люди, разумеется, ползут неудер-

146

жимо. Постарше, рясофорные, меняются братским поцелуем, помоложе, прихожане, целуют лишь в руку, а владыка целует их в голову. Ритуал разработан давно. А иная старушонка еще от порога осунется на пол и ползет на коленях. Владыка ворчит, нагибаясь. Ведь ему нелегко нагибаться. Приезжают рясофоры-крестоносцы из далеких губерний. Первый вопрос: кого поминать? Мы поминаем обоих - и Тихона и вас. Один этак ожесточенно молвил, словно в помутнении ума: "А мы никого не поминаем, ни Тихона, ни вас". И вдобавок обмолвился, и вышло у него: "Никого не понимаем!" Приходят просители и жалобщики. Человек в рубашке растерзанного вида. "Простите, владыко, мой вид! Но я иеродиакон такого-то монастыря". А дальше начинается запутанная повесть. Дележ, грабеж. Все навыворот. И как-то не монахи игумену, а игумен монахам угрожает дележом... Я, говорит, вас произведу, тунеядцев. Я вас экспроприирую. У меня, говорит, есть рука, я связь держу с... Голос понижается и переходит почти в шепот. Иноком пугает, отцом Мисаилом. У него полномочия от ЧК... "Да ведь Миську-агента посадили на месяц за всякие художества!" - бросает Антонин с отвращением. "Идите, разберу". Это твердое "идите, разберу, устрою, поговорю" - слышится поминутно. Приходят церковные старосты с жалобой на экономический поход живоцерковников, захвативших церковные сборы. "Мы найдем на них управу!" - восклицает с увлечением о. Антонин. Даже его нестяжательное сердце подвластно экономике.

О. Антонин лежит на спине, на кровати, и доктор совершает над ним операцию, довольно неприятную. Немощна плоть наша. "Извините, друзья", - бросает он мимоходом. О. Антонин на кровати. На груди у него картонный пюпитр. В руке у него бумажные листки. Это его минуты досуга для умственной работы. Он переводит урывками церковную службу с славянского на русский. В

147

промежутках он разговаривает с нами, бросает отрывистые фразы: "Враги мои стараются съесть меня, да подавятся, я толстый". И тут же начинает говорить о солидарности пастыря с верующим народом. Культ должен приблизиться к массам. Священник должен сделаться наставником и другом прихожан. Он упоминает о собственных попытках в этом роде. О том, как он служит по субботам в Заиконоспасском монастыре, по-новому, среди храма. А по четвергам и пятницам в Сретенском монастыре, по-старому. Он не договаривает, но я узнаю, что по субботам храм переполнен молящимися. Никак не протолкаться. Всем интересно посмотреть, как это служат по-новому. Узнаю и то, что бывает со всячинкой. На паперти, при выходе, старухи шипят и бранят Антонина. Пробовали даже бросаться всякой дрянью вроде гнилых огурцов. Но теперь это утихло, улеглось. Не знаю, надолго ли". (Россия, 1922, №3, с. 17.)

Вот как рисует Антонина московский корреспондент пензенской газеты "Трудовая Правда" - одной из лучших тогда провинциальных газет. "

Не только церковная, религиозная, но почти вся Москва бунтует вокруг имени Антонина. Его величают по-русски, без стеснения - прохвостом (своими ушами слышал), самозванцем, сумасшедшим, диким барином; одна благочестивая монашенка серьезно уверяет, что это вовсе не епископ, а лукавый антихрист (слышал из уст самого Антонина). Немногие пока приверженцы считают его как бы русским Лютером, главой русской реформации. Вообще, в связи с личностью Антонина развязались языки и разгорелись страсти. А ведь сыр-бор разгорелся от того, что после церковного переворота, который произошел как бы вдруг и свалился, как снег на голову, Антонин оказался в положении заместителя патриарха.

Теперь дайте мне руку, читатель, как говорил Тургенев, и пойдемте со мною на Никольскую, в Заиконоспасский монастырь. В воскресенье, часам к одиннадцати ут-

148

ра. Отныне только здесь служит и проповедует еп. Антонин. Сюда к нему стекаются со всех концов Москвы. Здесь приютилась его община. Мы с вами застали литургию в самом начале. Не слишком поместительный храм на втором этаже, освященный при Елизавете Петровне, стиля рококо, битком набит разнородной толпой. Антонин в полном архиерейском облачении возвышается посреди храма в окружении прочего духовенства. Он возглашает; отвечает и поет весь народ; никаких певчих, никакого особого псаломщика или чтеца. С виду, по осанке, по обличию, по ухваткам Антонин - точно Иван Перстень в черном клобуке (разбойничий добродетельный атаман в "Князе Серебряном" у А. К. Толстого). Судите сами: высоченный старик, лет шестидесяти, сутулый, лохматые брови, суровые глаза, худой, длинная борода, голос зычный, с хохлацким акцентом, ходит переваливаясь, как медведь, с боку на бок. Ну, думаешь, хорош батя! Не твоим ли прадедом был инок Пересвет или Ослябя, которые ходили драться с татарами врукопашную? У всех ревнителей служебного благочиния и церковного Устава волосы дыбом становятся, когда они побывают в Заиконоспасском монастыре у Антонина. Не слышать "паки и паки", "иже" и "рече". Все от начала до конца по-русски, вместо "живот" говорят "житие". Но и этого мало. Ектений совершенно не узнаешь. Антонин все прошения модернизировал. Алтарь открыт все время. Но и этого мало. Антонин взял литургию Иоанна Златоуста, кое в чем ее сократил и добавил в ней молитвы из тех древнейших литургий, которые бытовали в восточных пустынях. Но и это еще не все. Он вводит в общее пение стихи современных поэтов. И при мне, в конце службы, он затянул (и просил всех подтягивать) стихотворение Жадовской:

Мира Заступница, Матерь Воспетая,

Я пред Тобою с мольбой.

Бедную грешницу, мраком одетую,

Ты благодатью покрой!

149

Для первого раза это было совсем ошеломительно. В будущем он обещает уничтожить алтарь и водрузить престол посреди храма. По его мнению, самая лучшая реформа та, которая восстанавливает старину. Ну, разумеется, московская благочестивая публика в ужасе. И уже от себя рассказывает невесть что. Будто Антонин молится уже не Богу, а луне и солнцу.

Кончается богослужение. И начинается проповедь. Если богослужение у него длится два часа, то проповедь продолжается не меньше. Антонин говорит много и обо всем. Иногда остроумно. Всегда умно, иногда художественно. Иногда интимно. Слушают его, насторожив уши". (Трудовая Правда, Пенза, 1922, 15 июля, №160, с.1.)

Церковные реформы, по мысли Антонина, должны были не только морально оздоровить церковь, вернув ей утерянную чистоту первых веков христианства, но и стать источником всеобщего нравственного обновления.

"Коммунизация жизни" - таков лозунг, который выдвигался епископом Антонином. Какое содержание он вкладывал в этот лозунг? Прежде всего, следует отметить, что термин "коммунизация" появился в его богословской системе задолго до Октября и совершенно независимо от коммунистической идеологии.

В основе Божественной жизни, как неоднократно подчеркивал епископ Антонин, лежит принцип множественного единства. "Бог - все - во всем. Бог - синтез всех противоположностей", - любил он повторять слова знаменитого средневекового мистика Николая Кузанского.

Коммунизация жизни - свободное соединение свободных, искупленных кровью Христа индивидуумов, зачатком чего является церковь, это, по мысли Антонина, главная цель христианства. Он приветствовал революцию, видя в ней один из путей коммунизации жизни. Он был попутчиком революции. Однако его принятие революции не имело и не могло иметь ничего общего с вульгарным приспособленчеством живоцерковников о которых Антонин всегда гово-

150

рил с величайшим отвращением, как о беспринципных и морально растленных людях, обличая их многократно с церковной кафедры. Он категорически отвергал методы политического (обычно ложного) доноса, практиковавшиеся живоцерковниками. Сам Антонин никогда такими методами не пользовался. Правда, будучи экспертом во время процесса московских церковников, епископ Антонин вынужден был сказать, что милость выше жертвы и что грешно беречь золотые чаши, когда люди умирают с голоду.

Однако он говорил суровую правду и представителям власти, о чем свидетельствует хотя бы "Докладная записка", поданная им 1 февраля 1923 года во ВЦИК, текст которой мы приводим ниже, прося извинения за грубые выражения, к которым имел особое пристрастие покойный владыка.

"Советская власть не только безрелигиозна, но и антирелигиозна, - писал епископ Антонин. - Социалистическое строительство, будучи идейным противником всякой религии - опиума для народа, - поэтому самому не может, а значит юридически и административно не должно, пользоваться культом для своих целей. Этой тенденцией был продиктован основной акт, устанавливающий отношение церкви к государству в революционной России, именно декрет об отделении церкви от государства. Брать для себя из признанного зачумленным района не только логически противоречиво, но предосудительно. На этой точке зрения и стоял декрет об отделении церкви от государства, когда предоставлял храмы, ставшие собственностью государства, в бесплатное и бессрочное пользование группам верующим. Но в январе месяце нынешнего года наша государственность изменила свое отношение к церковникам: не отступая от принципа изоляции церкви и бесправия ее в государстве, социалистическое государство стало на путь эксплуатации культа. Клеймя культ, как эксплуатацию народного невежества, власть сама встала на путь корыстного использования церкви. Один из изве-

151

стных правительственных работников (Луначарский) недавно называл на публичном диспуте культ - духовным онанизмом. Новая политика по отношению к церковникам равносильна использованию спермы, извергаемой онанистом; таковы все новые мероприятия по отношению к культу - обложение церквей арендной платой за помещения, выборка промысловых патентов и т.д. И так как для всех этих мероприятий нет ни идеологических, ни юридических оснований, то они применяются приравнительно, а потому и произвольно. Культ приравнен к торгово-промышленному занятию... Ему нет ниоткуда помощи: идейно он отрицается, фактически он разрушается, юридически совершенно беззащитен: служение культу - ремесло, перед которым закрывают двери все профсоюзы; организация культа не может получить легализацию... А потому у власти, борющейся за социальную правду, экономическая эксплуатация культа не может быть допустима. Если это церковный нэп, то он требует и иной церковной юстиции, а вместе с тем и новой церковной идеологии, что и желаем осветить перед ВЦИК - ВЦУ, а до изменения этого просим экономическую эксплуатацию культа, как капиталистическую тенденцию, приостановить".

Докладная записка, подписанная председателем ВЦУ митрополитом Антонином, была подана во ВЦИК 1 февраля 1923 года. ВЦИК вынес следующее решение: "Временно, впредь до коллегиального рассмотрения дела по существу доклада, все налоги, имеющие специфическое отношение к культу, отменяются".

Политическую позицию епископа Антонина можно охарактеризовать как "прогрессивное православие": все ценное, что революция несет людям, приветствуем, всякую связь с контрреволюцией отвергаем, но приспособленцами и подхалимами не были и не будем.

Искренность епископа Антонина привлекала к нему симпатии людей различных лагерей, в частности, он всегда пользовался уважением в среде интеллигенции. И среди

152

коммунистов у него были друзья. Можно назвать, например, Петра Гермогеновича Смидовича (1874-1935), члена РСДРП с 1898 г., а с 1917 до 1935 г. члена Президиума ВЦИК и члена ЦКК. С давних пор его связывала с Антонином большая дружба, возникшая, как говорили, еще в гимназические годы. И другие представители власти, например, М. И. Калинин, относились к Антонину с уважением, как к искреннему идейному человеку.

Церковное обновление епископ Антонин понимал прежде всего как духовное возрождение людей церкви, которые должны вернуться к апостольской чистоте нравов, поэтому-то он категорически отвергал реформы "Живой Церкви", которые вели к понижению нравственного уровня духовенства. В эти годы, когда монашество подвергалось всеобщим нападкам, Антонин был единственным церковным деятелем, который поднял голос в его защиту. Вместо уничтожения монашества он предлагал его реформу. "В монастыри, - говорил Антонин в беседе с корреспондентом одной из провинциальных газет, - должны поступать лишь немногие, решившие действительно отказаться от жизни, уйти от мира. В число монахов должны приниматься лишь твердо решившие взять на себя тяжелый обет, а не масса здоровых и жизнерадостных людей, коим жизнь монастыря дает материальные блага. Вся деятельность монашествующих должна быть общеполезна и проникнута христианским милосердием помощи несчастным". (Калужская коммуна, 1922, 31 мая, №119, с. 1.)

В противоположность пресвитерианским принципам "Живой Церкви", епископ Антонин делал установку на народ православный, который должен в духе древних канонов вершить церковные дела. Проявить горячий интерес к церковным делам, пробудить в народе религиозную ревность и привлечь его к управлению церковью - вот та линия, которую не на словах, а на деле проводил Антонин. Вокруг него никогда не было ни карьеристов, ни подхалимов –

153

они не шли к Антонину, понимая, что здесь делать им нечего. Антонин охотно рукополагал средних интеллигентов (врачей учителей, рабочих-самоучек, крестьян-середнячков, начитанных в божественном). Антониновские священники всегда почти бедствовали, продолжали заниматься своим ремеслом, одновременно служа в церкви. Наибольшее количество нареканий вызывала богослужебная реформа Антонина. Будучи человеком на редкость экстравагантным, епископ Антонин вводил в богослужение такие элементы, которые были неприемлемы для церковного сознания. В принципе, однако, богослужебная реформа Антонина была совершенно правильна. Церковь Христова, учил Антонин, есть живой, развивающийся организм - окостенелость, окаменелость ей чужды. Многообразие форм соответствует напряженной, бьющей ключом духовной жизни. Епископ Антонин не отвергал совершенно византийского богослужения с его пышностью и благолепием. Сам он с большой торжественностью совершал по большим праздникам литургию в храме Христа Спасителя - в сослужении многочисленного духовенства, при протодиаконе Пирогове, с соблюдением всего архиерейского чина. Наряду с этим в Заиконоспасском монастыре он практиковал свои новшества. К числу несомненных достоинств антониновской литургии принадлежало произнесение вслух евхаристического канона, что вызывало необыкновенное воодушевление молящихся, общенародное пение, чтение Апостола и Часов людьми из народа, которым это поручалось владыкой, - так что каждый верующий должен был, идя в храм, быть готов участвовать в богослужении.

"Ныне Пресвятой Дух прелагает дары и сходит к нам", - возглашал перед пресуществлением диакон, обращаясь к

154

народу (этот момент был заимствован владыкой из чина Сирийской литургии).

"Аминь, аминь, аминь", - отвечал весь народ вслух после пресуществления, и затем тысячи людей повергались ниц вместе с предстоятелем - волна религиозного экстаза проходила в этот миг по храму, многие громко взывали к Богу, у многих на глазах были слезы.

Особенно любил Антонин ночные литургии. В Великом Посту литургия Преждеосвященных Даров совершалась им вечером, после вечерни. Все священнослужители целый день ничего не должны были есть; сам Антонин за этим очень строго следил и не допускал к вечерней литургии лиц, внушающих ему сомнение. Постились и сотни людей из народа; в 6 часов вечера совершалось повечерие, служба девятого часа и вечерня; затем в 9 часов вечера начиналась литургия Григория Двоеслова, во время которой бывало всегда много причастников; сам епископ громко читал благодарственные молитвы и произносил двухчасовую проповедь, а затем начинал благословлять молящихся; таким образом, в Великом Посту, по средам и пятницам, богослужение оканчивалось в первом часу ночи. Очень неудачным был русский перевод литургии, сделанный тяжелым, каким-то Дубовым языком. Огромной ошибкой Антонина была так называемая евхаристическая реформа - преподание мирянам евхаристии прямо в руки. И хотя этот способ преподания евхаристии соответствовал древним обычаям, но аргумент, который приводил в его пользу Антонин (гигиенические соображения), оскорблял религиозное чувство, для которого нет и тени сомнения в том, что Христос может своей силой исцелить любого болящего и тем более предохранить любого приходящего к Нему от заразы. Крупной ошибкой Антонина было и уничтожение (в 1924 году) алтаря - престол был выдвинут на солею. Эта реформа тоже не могла быть принята религиозным сознанием, которое привыкло окружать особым благоговением то место, в котором совершается величайшее из таинств. К счастью, сам Антонин практиковал эти формы лишь на протяжении краткого времени, а затем от них отказался, восстановив обычный порядок причащения.

Идеи Антонина были выражены в сжатой форме в написанной им программе группы "Церковное Возрождение",

155

которая была опубликована 25 августа 1922 года. Приводим здесь эту программу полностью.

ПРОГРАММА ГРУППЫ ЦЕРКОВНОГО ВОЗРОЖДЕНИЯ

Группа ставит своей задачей возвращение к первохристианскому демократическому укладу церковной жизни и коммунизацию её по принципам равенства, братства, и свободы, чистку всего того, что накопилось в веках под влиянием сословных, клерикальных, политических мотивов, наслоения темноты и неведения.

Следуя основному демократическому уравнительному началу, группа ставит целью достижение интересов широких верующих низов и масс, их религиозное, при помощи науки, просвещение, их нравственное психологической коммунизацией оздоровление, одухотворение культа, упрощение и ослабление внешне-обрядовой церемониально-показной стороны, освобождение от уклона в языческий магизм, устранение религиозной эксплуатации.

Следуя правилу нравственной солидарности (иначе – соборности), группа признает, что церковь живет своим общинным волеизъявлением, которое создается солидарностью верующих и получает жизненный смысл общим признанием (каноны).

Нынешний уклад церковной жизни только там подлежит повороту на древний лад, где в формах жизни произошло затемнение идеи. Там же, где последующая форма жизни представляет идейное усовершенствование, прежние формы и каноны потеряли силу и реставрации не подлежат. Епископство от монашества может быть отделено, и епископат может быть пополняем одинаково как черными, так и белыми неженатыми кандидатами.

Группа признает выборное начало для всего церковного устроения снизу доверху. Система назначения на места, как парализующая желания верующих, отстраняющая их

156

от живого участия в церковном деле, развивающая пресмыкательство, угодничество перед начальством и карьеризм – отменяется.

По силе нравственной свободы группа признает институт монашества как добровольное самоустранение от жизненной сутолоки, ради сосредоточения на внутренней жизни сердца и усовершенствования духовной мощи, но не считает монашество средством достижения власти или бездеятельного жития. Преимущественное значение монаха для мирян: не начальник, а духовник. Группа признает добровольный выход из монашества, но если с монашеством была соединена степень священства, то со сложением монашества последняя отпадает автоматически. Следуя коммунизации жизни по принципу братства, группа признает взаимную производительность и потребительский коммунизм, добровольную общинную кассу, отрицает принудительные поборы на нужды культа. Культ должен способствовать подъему нравственного сознания масс, воспитывать честных тружеников жизни, а не быть только одним церемониальным упражнением. Культ должен стать одухотвореннее и проще, верующие массы к церковным делам должны стать ближе и активнее. Кропило, кадило и требник должны отойти на второй план, и носитель их должен преобразиться в священника, нравственно возвышающегося над приходом руководителя, наставника и друга. Культ должен стать понятнее и дешевле.

Группа отмежевывается от старой косности и рутинности, равно и от узко профессиональной «Живой Церкви» и полагает свою силу не в сословной змкнутости, а в солидарности пастыря с верующим народом. Она намерена строить свои духовные порядки, разграничивая законодательные (Церковное Управление) функции и компетенцию церковной власти. В политическом отношении группа стоит на платформе подчинения советской власти. Она признает нравственную правоту социальной революции и ставит своей задачей нравственное освящение среди народ-

157

ных масс завоеваний и плодов революции.

С подлинным верно: Епископ Антонин.

25 августа 1922 года.»

Достаточно сравнить эту программу с тем, что писали и говорили руководители Живой Церкви, и сразу можно убедиться, что епископ Антонин и живоцерковники стояли на совершенно разных позициях. При таком различии точек зрения разрыв между ними был неминуем. Уже в летние месяцы 1922 года назревает раскол в расколе. Главным толчком для него послужил долгожданный съезд группы Живая Церковь, который собрался в Москве в первых числах августа.