Том 1. Приложение 1

к I части "Очерков по истории обновленческого движения"

Истина одна - людей много, и сколько голов, столько умов. Отделить объективное от субъективного; отыскать среди шлака воспоминаний, домыслов, рассуждений золотые крупинки истины - такова задача историка. Стремясь к максимальной объективности, мы обратились ко всем современникам описываемых нами событий с просьбой внести свои коррективы в наш рассказ. Все они откликнулись на нашу просьбу и внесли свои дополнения, особенно много замечаний сделал один из наших читателей, игравший в 20-е годы выдающуюся роль в церковной жизни [30]. Так как большинство его замечаний относились к петроградской церковной смуте, то мы и изложим все события так, как они представляются по его рассказам.

После ареста митрополита Вениамина он в течение некоторого времени содержался в Лавре; в эти дни наместнику Лавры назначено было посещать находящегося в заключении митрополита. Во время одного из таких посещений владыка-митрополит рассказал наместнику об обстоятельствах своего ареста; при этом он заметил, что во время своего ареста он мельком видел стоявшего в коридоре А. И. Введенского (который под благословение к нему не подходил). Рассказывая об этом, митрополит сказал: "Как все это похоже на Гефсиманский сад".

После ареста митрополита власть лишь номинально находилась в руках епископа Алексия, который, однако, де-

271

ла епархии так и не принял, живя в это время у своего отца (на Дворянской улице) в полном "затворе".

Когда встал вопрос о снятии запрещения с А. И. Введенского, состоялось совещание по этому поводу четырех викариев (епископов Алексия, Венедикта - тогда он был еще на свободе, Иннокентия и Николая). Трое епископов (Венедикт, Иннокентий и Николай) пришли к выводу, что в отсутствии митрополита запрещение не может быть снято. Епископ Алексий, принимая на себя всю ответственность, вопреки единодушному мнению своих собратий, снял запрещение и издал свое известное воззвание. Епархиальный же Совет в это время уже не функционировал.

Когда в Петроград прибыл назначенный ВЦУ архиепископ Николай Соболев, среди братии Александро-Невской Лавры возникли разногласия о том, следует ли его признать и принять. Наместник Лавры епископ Николай был против того, чтобы принимать обновленческого архиепископа. Однако другая часть иноков во главе с архимандритом Иоасафом (ныне епископом Тамбовским) - тогда помощником наместника Лавры - категорически высказывалась за принятие нового архиепископа. Поэтому, когда Н.В.Соболев прибыл в Лавру, он был встречен в соборе помощником наместника с братиею, наместник же лишь наблюдал за встречей из окна. Когда Н.В.Соболев прошел в митрополичьи покои, он встретился с наместником. Облобызавшись с ним, Н.В.Соболев стал жаловаться на тяжелый крест - возглавлять епархию в столь тяжелое время, - который выпал на его долю. Затем Н.В.Соболев спросил наместника, может ли он быть его викарием. На это епископ Николай дал вполне отрицательный ответ. Затем Н.В.Соболев поселился в митрополичьих покоях.

Наместник Лавры ни в какие отношения с ним не входил; равным образом он не вступал ни в какие переговоры с ВЦУ.

После организации Петроградской автокефалии епископ Николай,

272

став вскоре ее главой, никогда не претендовал на то, чтобы стать епархиальным архиереем; речь шла лишь о временном возглавлении Петроградской митрополии. Никаких поручений связаться с находящимся в заключении епископом Венедиктом епископ Николай никому не давал: посещение епископа двумя духовными лицами произошло по их собственной инициативе. Совершенно неправильным является также утверждение тогдашней прессы (журнал "Соборный разум") о том, что епископ Иннокентий выражал недоверие епископу Николаю: наоборот, епископ Иннокентий прислал епископу Николаю из архангельской ссылки письмо с выражением горячего сочувствия.

Во время кратковременного пребывания епископа Николая во главе автокефалии никаких совещаний с целью назначить ему преемника не было. Такое совещание произошло лишь после ареста епископа Николая - весной 1923 года.

Выражая сердечную благодарность нашему читателю за его внимание к этой работе, считаем своим долгом довести его замечания до всеобщего сведения.

273