Козлов М., свящ. Краткие сведения о св. Иоанне Дамаскине и его творениях

Разбивка страниц сделана по: «Творения преподобного Иоанна Дамаскина. Христологические и полемические трактаты. Слова на богородичные праздники.», Москва, 1997.

свящ. Максим Козлов

КРАТКИЕ СВЕДЕНИЯ О СВ. ИОАННЕ ДАМАСКИНЕ
И ЕГО ТВОРЕНИЯХ

Св. Иоанн Дамаскин родился в конце VII века в Дамаске, тогда главном городе Сирии, столице халифата Омейядов¹. Он происходил из знатной семьи, известной христианским благочестием. Его отец Сергий Мансур, был распорядителем казны у дамасского халифа и употреблял свое влияние при дворе ко благу Церкви Христовой. Воспитание и образование Иоанна и его сводного брата Космы (впоследствии еп. Маюмского) Сергий поручил ученому благочестивому иноку Косме из Калабрии, которого он выкупил из плена. Успехи воспитанников скоро оправдали доверие, оказанное иноку благочестивым мужем. «Благодаря превосходству их дарований и ревности, они в короткое время овладели всем труднейшим знанием, как грамматикой, так и диалектикой и искусством доказательств. В нравственной же философии они преуспели настолько, что не только украсили свой ум учением, но и смирили душевные страсти. И подобно тому, как орел смотрит на солнце, так и они пристальным взором взирали на основы естества»².

¹ Основными источниками жизнеописания преподобного и богоносного отца нашего Иоанна Дамаскина являются: 1) арабское житие, написанное около 1085 г. иеромонахом Михаилом из монастыря Св. Симеона Дивногорца близ Антиохии [по всей вероятности, с помощью патриарха Антиохийского Иоанна] (Biographie de Saint Jean Damascène. Texte original arabe. Publié par P. C. Bacha. Harrisa (Liban), 1912. Русский перевод, осуществленный A. Васильевым, см. в Полном Собрании Творений Св. Иоанна Дамаскина, т. I, Спб., 1913, с. 1-22); 2) перевод этого жития на греческий язык, осуществленный патриархом Иерусалимским Иоанном VIII (1106-1156) (Издано в PG 94. 429-489. Русский перевод см. в Полном Собрании Творений Св. Иоанна Дамаскина, т. I, Спб., 1913, с. 23-43.) со значительной переработкой изначального текста; 3) созданное на основе этого перевода несколько более пространное житие Святого, составленное Патриархом Иерусалимским Иоанном IX Меркурополом (1156— 1166) (Издано А. Пападопуло-Керамевсом в Ἀνάλεκτα Ἰεροσολυμιτικής Σταχυολογίας. ἐν Πετροπόλει, τ. IV, 330-350.

² Греческое житие 11; русск. пер. по цит. изд., с. 29.

7

После смерти отца Иоанн сделался наследником его состояния и вскоре стал одним из ближайших советников халифа. Среди государственных занятий Иоанн находил время для написания ряда догматических и догматико-полемических творений. Он вступил в борьбу за православие с монофизитами и написал против них пространное обличение от лица Дамасского архиепископа Петра. Вероятно, там же, в Дамаске, было написано Св. Иоанном и краткое сочинение «О правом образе мышления», в котором он излагает основы православного христианского вероучения.

Между тем в 726 г. явился новый враг Церкви — иконоборчество, вдохновляемое и поддерживаемое византийским императором Львом III Исавром (716—741 гг.). Новая ересь быстро распространилась по всей Византии и за ее пределами, и скоро ревнители чистоты православного учения выступили в защиту истины. Среди них первым был св. Иоанн Дамаскин, который видел в иконоборчестве лжеучение, противное самой сущности христианства. Сразу после появления указа Льва Исавра, в котором тот запрещал почитание святых икон (726 г.), Дамаскин написал свое первое вдохновенное слово «Против отвергающих святые иконы» и послал его в Константинополь: «Нам, всегда чувствующим свое недостоинство, прилично было бы молчать и исповедовать Богу грехи свои. Но так как... я вижу, что Церковь... волнуется и смущается под безудержным натиском лукавых духов..., я решил говорить, высоту царей, не полагая выше истины... Даже более побуждало меня говорить то, что слово царя способно к обольщению подданных. Итак, прежде всего положивши соблюдение церковного законоположения, через которое происходит спасение, как некоторое начало или основание рассуждения, я открыл поле для слова и выпустил его...»¹

Второе и третье Слова были написаны Дамаскиным после 730 г., когда император указом не только запретил писать и поклоняться иконам, но и велел истреблять их как в храмах, так и в частных домах. Послания Иоанна с жаждой читали в Константинополе и в других местах: «немощные были поддержаны ими в православии, а сильные укреплялись в силе»².

Жизнеописания преподобного свидетельствуют, что император Лев не оставил без отмщения своего обличителя. Не имея возможности действовать против св. Иоанна открыто, он прибег к хитрости и оклеветал его перед халифом в политической измене. Халиф немедленно приказал отстранить Иоанна от должности и

¹ PG 94, 1252-53.

²Архиеп. Филарет (Гумилевский). Историческое учение об Отцах Церкви. T. III. Спб., 1882, с. 195.

8

кисть правой руки. Преподобный стал молиться Пресвятой Богородице и просить исцеления, которое Она и подала ему¹.

После этого Св. Иоанн раздал свое имущество бедным и вместе со сводным братом Космой удалился в отличавшуюся особенной строгостью монашеской жизни Лавру Св. Саввы Освященного близ Иерусалима.

В монастыре Дамаскин прошел весь узкий путь монашеской аскезы: послушание, отсечение воли, смирение. Тогдашний игумен Лавры Никодим передал его старцу, простому и строгому иноку, который наложил на Иоанна заповедь ничего не делать по своей воле, непрестанно пребывать в молитве, изгонять из души всякий образ мирской жизни и запретил даже писать что-либо. Между тем, один монах, лишившись близкого родственника, сильно просил Иоанна написать ему что-либо в облегчение скорби. После долгих колебаний Иоанн согласился и написал те умилительные песнопения, начинающиеся словами «Кая житейская сладость пребывает печали непричастна», — которые впоследствии Церковь усвоила как свои и которые и теперь поются при погребении. Однако заповедь старца была нарушена, и он изгнал Иоанна из кельи. После долгих уговоров всей братии старец согласился принять Иоанна обратно с тем условием, чтобы тот собственноручно вычистил все нечистые места обители. Иоанн поспешил исполнить волю старца, но тот, тронутый таким смирением, остановил его и, облобызав, сказал: «О, какого великого подвижника блаженного послушания родил я во Христе»². А через некоторое время, получив особое извещение Богоматери, старец благословил Иоанна на написание как церковно-поэтических, так и богословских сочинений.

Иерусалимский Патриарх Иоанн V (706-735), в юрисдикции которого была Лавра Св. Саввы, вызвал Дамаскина в Иерусалим и рукоположил его во пресвитера с тем, чтобы он был проповедником при храме Воскресения³. В этой должности св. Иоанн пребывал некоторое время и именно тогда произнес все известные нам Слова и Беседы. Вероятно, после последовавшей вскоре смерти Патриарха Дамаскин возвратился в обитель Св. Саввы,

¹ В сербском Хелендарском монастыре на Афоне до сего дня сохранилась чудотворная икона Божией Матери Троеручицы, которую туда перенес из Лавры Св. Саввы Освященного Св. Савва, архиепископ Сербский (t 1235 г.). Это та самая икона, перед которой молился Св. Иоанн Дамаскин, прося об исцелении. См.: Φωκυλιδης I. Ἰερά Λάβρα ἅγίου Σάββα τοῦ Ἡγιασμένου. Ἀλεξάνδρεια, 1927, σ. 351-352.

² Греческое житие, гл. 31.

³ См. PG 96, 576.

9

где продолжал подвизаться в аскетическом делании и богословских трудах.

Почил св. Иоанн «в мире и глубокой старости» 4 декабря, когда и совершается память его. Год его кончины точно не известен¹, но очевидно, что он скончался ранее 787 г., так как на VII Вселенском Соборе св. Иоанну вместе с патриархом Константинопольским Германом и Георгием, епископом Кипрским, была провозглашена вечная память:

«Герману православному вечная память.

Иоанну и Георгию вечная память.

Проповедникам истины вечная память.

Троица прославила троих, коих рассуждениям да сподобимся последовать, милосердием и благодатию Первого и Великого Архиерея Христа Бога нашего, предстательством Пренепорочной Владычицы нашей Святой Богородицы и всех Святых»².

Патриарх Иерусалимский Иоанн, завершая житие Дамаскина, пишет: «Он отошел ко Христу, которого возлюбил. И теперь он видит Его не на иконе и поклоняется Ему не в изображении, но Самого Его созерцает лицом к лицу, взирая с непокрытым лицом на славу блаженной Троицы»³.

Св. мощи его были перенесены из Лавры Св. Саввы Освященного в Константинополь при императоре Андронике II Палеологе (1282—1328 гг.)⁴.

В своих многочисленных творениях, которые навсегда останутся источником истинного благочестия, ортодоксального богословия и церковного просвещения, св. Иоанн Дамаскин выступает и как догматист, излагающий систему христианского вероучения, и как моралист, раскрывающий величие и силу добродетелей и вред пороков, и как полемист, ревностно и безбоязненно боровшийся и силой слова побеждавший несториан, монофизитов, иконоборцев и мусульман, и как экзегет, составивший комментарии на все послания апостола Павла, и как вдохновенный поэт-гимнограф, которому принадлежат такие непревзойденные образцы богослужебной поэзии, как Пасхальная служба, каноны на Рождество, Богоявление, Вознесение и др., и, наконец, как крупный оратор-проповедник.

¹ Дата смерти определяется весьма различно: от 750 г., до 777/ 8 г. Обзор мнений по этому вопросу см. в статье Παν. Χρήστου. Ἰωάννης о Δαμασκηνός // Θρησκευτική καὶ Ἠθική Έγκυκλοπαιδεια, τ. 6-ος, Ἀθηναι, 1965, σ. 1218 и сл.

² См. подробнее в книге: Карташев Л. В. Вселенские соборы. Париж, 1963, с. 747.

³ Греческое житие, гл. 38.

⁴ См.: Архиеп. Сергий (Спасский). Полный месяцеслов Востока, т. II. Владимир, 1901, с. 494.

10

Главное и наиболее известное догматическое творение св. Иоанна Дамаскина, посвященное им его сводному брату Косме Маюмскому, называется «Источник знания». Этот обширный догматический свод делится на три неравные части — «Философские главы», «О ересях», «Точное изложение православной веры». Трехчленное построение отвечает педагогическому замыслу Дамаскина¹: сначала предоставить читателю инструментарий мышления, затем предупредить, какие пути мысли отвергнуты соборным разумом Церкви, и, наконец, предложить систематическое изложение православной догматики. Соответственно две первые части могут рассматриваться в качестве вводных: «Философские главы» (или по-другому «Диалектика»), опирающиеся на «Категории» Аристотеля и «Введение» к ним Порфирия, составляют философскую часть. Здесь дается понятие о философии, которая со свойственной святоотеческой мысли глубиной синтетически осмысляет и на категориально-онтологическом, и на мистико-аскетическом, и на жизненно-практическом уровнях: «Философия есть познание сущего в качестве сущего, то есть познание природы сущего. И еще философия есть познание Божественного и человеческого, видимого и невидимого. Далее, философия есть попечение о смерти, как произвольной, так и естественной. Ибо... смерть двояка: во-первых, естественная, то есть отделение души от тела, во- вторых, произвольная, когда мы презираем жизнь настоящую и устремляемся к будущей. Далее, философия есть уподобление Богу. Уподобляемся же мы Богу через мудрость, то есть истинное познание блага, и через справедливость, которая есть нелицеприятное воздаяние каждому должного, и через кротость превыше справедливости, когда мы делаем добро обижающим нас. Философия есть также искусство искусств и наука наук, ибо философия есть начало всяческого искусства, и через нее бывают изобретаемы всяческое искусство и всяческая наука... Далее, философия есть любовь к мудрости; но истинная Премудрость — Бог, и потому любовь к Богу есть истинная философия»².

В последующих главах «Диалектики» преп. Иоанн Дамаскин дает истолкование целого ряда логических понятий и философских терминов, из которых многие имели и имеют существенное значение при изложении тринитарного и христологического учения Православной Церкви.

Вторую часть трилогии, книгу «О ересях вкратце», можно

¹ См. обитом: Аверинцев С. С. Философия VIII-XII вв. // Культура Византии. Вторая половина VII-ХII в. М., 1989, с. 41.

² Die Schriften des Johannes von Damaskos. Besorgt von P. B. Kotter. Bd. I. B., 1969, S. 28-29, 55.

11

считать историко-богословским введением. Она представляет собой краткий перечень ересей и заблуждений (всего 103), составленный преимущественно на основе творений Епифания Кипрского и бл. Феодорита Киррского. Вполне самостоятельно написан преп. Иоанном лишь последний раздел книги, где речь идет о магометанстве и иконоборчестве. Заключается этот ересеологический очерк богословским исповеданием веры.

«Точное изложение православной веры» являет нам систему христианского вероучения, изложенную словами отцов и учителей Церкви и оросами Вселенских Соборов. В изложении Дамаскина цитаты следуют за цитатами, выписки за выписками (особенно часто используются творения св. Григория Богослова, других каппадокийцев, св. Кирилла Александрийского, ареопагитский корпус), но следует помнить, что преп. Иоанн и не притязает на самостоятельность; напротив, он стремится выразить общее, подлинно кафолическое мнение и веру. «Я не скажу ничего своего, но по мере сил соберу воедино и представлю в сжатом изложении то, что было разработано избранными учителями»¹, — свидетельствует он в начале «Источника знания». «При этом он свободно и творчески разбирается в богословском предании, различает основное и побочное, не вдается в спорные рассуждения, но и не закрывает проблематики»².

«Точное изложение православной веры», ныне традиционно издаваемое в четырех книгах (следы такого деления заметны уже в XIII в. — в сочинениях Фомы Аквината), самим св. отцом было делено лишь на главы. В первой книге говорится о Боге в Его премирном бытии, как Едином по существу и троичном в Лицах, о Его свойствах и непостижимости. Вторая трактует о творении мира (видимого и невидимого), о рае, о человеке и его первоначальной жизни, его свойствах, состояниях и страстях, о промышлении Божием. В третьей-книге речь идет о Божественном Домостроительстве, о воплощении Бога Слова, о двух естествах в Иисусе Христе и единстве Его Ипостаси, о Пресвятой Деве Марии, о Молитве Господней, о сошествии Спасителя во ад. Наконец, в четвертой книге содержится учение о прославлении Богочеловека, о кресте, таинствах, почитании святых мощей и икон, о каноне Ветхого и Нового Завета, о происхождении зла, об антихристе и воскресении.

Можно сказать, что «Точное изложение православной веры» является первым христианских Катихизисом, т.е. учебной книгой Церкви, и именно как учебник оно не требовало и не допускало

¹ Ор. cit., S. 53, proem.60-63.

² Прот. Георгий Флоровский. Восточные отцы V-VII веков. Изд. 2-е. Париж, 1990, с. 229.

12

оригинальности в обычном смысле. По справедливому замечанию С. С. Аверинцева, от такого рода сочинения требовалось принципиально иное: «излагать материал, почерпнутый откуда угодно, в систематическом порядке, который максимально отвечав бы реальным запросам и реальным возможностям учеников»¹. И задача эта была осуществлена преп. Иоанном Дамаскиным исключительно успешно. Соединив с глубиной и строгостью богословия простоту и доступность для всех, «Точное изложение православной веры» до сего дня служит и учебной книгой Церкви, и правилом веры, и свидетельством нашего исповедания перед инославными².

Огромные достоинства творения (проникновение св. отца в глубинную суть каждого догмата, стремление обосновать последний на данных Св. Писания и церковного предания, в меру возможное приближение догматической истины к человеческому разуму и в особенности строгая верность системы Иоанна Дамаскина духу древней Вселенской Церкви) обусловили его уникальное по своей широте влияние и на Востоке, и на Западе. Уже в X веке в числе первых святоотеческих творений «Точное изложение православной веры» было переведено на славянский язык Иоанном, экзархом Болгарским. Может быть, еще при жизни Дамаскина его сочинение переводили на арабский. В XI веке по поручению папы Вильгельма III «Точное изложение» было переведено на латынь, и этим, правда, не слишком удачным переводом, пользовались и Петр Ломбардский, и позднее Фома Аквинат.

Из других догматических сочинений преп. Иоанна нужно назвать прежде всего три знаменитых слова «Против отвергающих святые иконы», которые искони считались лучшим из того, что когда-либо было написано в защиту иконопочитания. Именно Дамаскиным были выражены основные начала учения об иконах, его христологическое основание и смысл: «Иконы возможны только по силе Воплощения, и иконописание неразрывна связано с тем обновлением и обожением человеческого естества, которое совершилось во Христе; отсюда и такая тесная связь иконопочитания и почитания святых, особенно в их священных и нетленных останках»³.

Дамаскиным называются и определяются основные функции иконных изображений, как они были осмыслены и оформились в церковной традиции к VIII столетию. Вместе со словесным текстом иконы выполняют дидактически-информативную («Иконы заменяют неграмотным книги», De imag. I. 17) и коммеморатив-

¹ Аверинцев С. С. Ук. соч., с. 40.

² Среди прочего и в таком важном вопросе, как учение об похождении Духа Святого, творение преп. Иоанна Дамаскина авторитетно свидетельствует против латинского лжеучения о filioque.

³ Прот. Георгий Флоровский. Ук. соч., с. 254.

13

ную (напоминательную) функции (I. 17). Они имеют и декоративное значение — украшают храм. Однако главные функции иконы — собственно сакральные:

Во-первых, икона (как и всякий религиозный символ) не замыкает внимание созерцающего ее на самой себе, но возводит его ум «через телесное созерцание к созерцанию духовному» (III. 12). Во-вторых, священные изображения не только возводят ум к духовным сущностям, но и сами причастны к возвышенному, небесному, ибо Спаситель (Возвышенный — ὁ ὑψηλός), снизойдя Своим воплощением к «смиренному мудрованию» людей, сохранил Свою «возвышенность» (I. 1264 С). Печать возвышенного несут и иконы с изображениями Христа. В-третьих, иконы имеют «божественную благодать», которая дается им «ради имени на них изображенных» (I. 1264 В). Благодать эта «всегда соприсутствует» «со святыми именами не по существу, но по благодати и действию» (I. 19), т.е. дается иконе Св. Духом и может проявить себя энергийно.

С помощью харизматической (χάρις— благодать) энергии иконы верующие приобщаются к изображенным святым и священным событиям и через то получают освящение. «Изображение подвигов и страданий святых, — пишет преп. Иоанн, — ставлю перед глазами, чтобы освящаться через них и побуждаться к ревностному подражанию» (I. 21).

Наконец, икона является объектом поклонения. «Поклонение есть знак благоговения, то есть умаления и смирения» (III. 27). При этом поклоняются, конечно, не веществу, материи иконы, а образу, запечатленному в ней (II. 19), и адресовано это поклонение самому первообразу. «Итак, мы поклоняемся иконам, совершая поклонение не материи, но через них тем, которые на них изображены, ибо честь, воздаваемая образу, переходит к первообразу, как говорит божественный Василий» (III. 41)¹.

Все вышеизложенные пункты можно найти у предшественников Дамаскина (так, в первом слове приведено 20 цитат из Святых Отцов, во втором — 27, в третьем — 90), однако именно он свел все то, что было рассеяно до него по многочисленным трактатам, проповедям и посланиям Святых Отцов, в единую и целостную теорию образа.

Из других догматико-полемических творений Дамаскина особый интерес представляет книга «Против яковитов», к которой примыкает ряд догматико-полемических очерков против монофизитов, монофелитов и манихеев. В ряде небольших трактатов («О правом образе мышления», «Элементарное введение в догматы» и

¹ См. об этом подробнее: Бычков В. В: Смысл искусства в византийской культуре. М., 1991, с. 46 и далее.

14

др.) речь идет о вопросах, которые затем более подробно были рассмотрены в «Источнике знания». Наконец, в этом разделе следует упомянуть «Беседу сарацина с христианином», в которой доказывается несравненное превосходство христианства, защищается воплощение Бога Слова и опровергается фатализм, а также маленький фрагмент «О драконах и приведениях», посвященный осуждению суеверий с позиции последовательной религиозной трезвости, требующей объяснить естественные явления естественными причинами.

Особое место среди творений Дамаскина занимает обширный сборник «Священные сопоставления» — своего рода богословский словарь, в котором приводятся изречения Священного Писания по вопросам веры и благочестия и соответствующие им изречения Отцов и учителей Церкви. Этот труд св. Иоанна Дамаскина важен в том отношении, что он содержит в себе много фрагментов из таких сочинений, которые либо вовсе не сохранились, либо дошли до нас только в отрывках.

Аскетика представлена в наследии преп. Иоанна тремя небольшими трактатами: «О святых постах», «О восьми духах злобы», «О добродетелях и пороках». Последний из них был включен в греческое «Добротолюбие», а из него и в славянское в переводе преп. Паисия Величковского.

Как экзегет св. Иоанн Дамаскин составил комментарии на Послания св. Апостола Павла, руководствуясь, а иногда и буквально воспроизводя толкования св. Иоанна Златоуста, бл. Феодорита Киррского и св. Кирилла Александрийского.

Гомилетическое наследие, усвояемое Преподобному, относительно невелико (не более 15 слов), а число несомненно принадлежащих ему проповедей и того меньше, причем часть из них дошла до нас только на арабском языке или в латинском переводе¹.

Наиболее интересны в богословском отношении Слова на Богородичные праздники (три на Успение и одно на Рождество Пресвятой Богородицы), представляющие собой весьма выразительное и полное раскрытие православного учения об участии Пресвятой Богородицы в деле нашего спасения, что было сформулировано самим преп. Иоанном в «Точном изложении православной веры».

Будучи творениями большой догматической значимости, Слова на Рождество Богородицы и ее Успение одновременно являются ярким образцом зрелой византийской гомилетики, представляя

¹ См.: Beck H.-G. Die theologische Literatur im Byzantinischen Reich. München, 1959, S. 483-484.

15

собой как бы энкомий (ἐγκώμιον), хвалебную песнь Пресвятой Богородице, облеченную в форму проповеди. Они имеют настолько ярко выраженный литургический характер, что целый ряд фрагментов (употребляются обращения «Приидите», «Радуйся», фразы строятся ритмически) и содержательно, и формально приближаются к тем или иным видам богослужебной гимнографии: стихирам, икосам, тропарям канона. Отдельные выражения и целые части фраз являются общими для проповедей и праздничных канонов, которые, кстати, были составлены самим преп. Иоанном и св. Космой Маюмским. Читая Слова на Успение и на Рождество Богородицы, легко представить, сколь органичной частью богослужения они являлись при непосредственном произнесении, сколь естественно прославляющие Пресвятую Богородицу праздничные песнопения и чтения сменялись обращенными к Матери Божией ликующими словами проповедника, какое обилие «яств» было предложено верующим на «духовной трапезе» (выражение св. Иоанна Дамаскина, Слово на Успение, III. 1).

Особую заслуженную славу приобрели труды Дамаскина как песнопевца. Уже в Хронографии Феофана (ок. 760-818) он назван «Златоструем» — «по обилию в нем благодати Св. Духа, текущей в словах его и в жизни» (PG 108, 841). Точно определить объем песенного творчества преп. Иоанна нелегко. Традицией он называется составителем Октоиха, однако это мнение верно лишь отчасти. Формирование Октоиха, и в целом гласовой системы, было трудом ряда поколений. Можно думать, что именно Дамаскин привел уже в целом сложившийся порядок службы к определенному единству и сам составил некоторые конструирующие составляющие воскресных служб — догматики и каноны христологического содержания.

Плодом поэтического гения св. Иоанна Дамаскина являются такие песнопения Светлой недели, как Пасхальная утреня и все пасхальные часы, ряд праздничных канонов (на Рождество, Богоявление, Преображение, Вознесение, Благовещение, Успение и другие — вместе с канонами святым до 64), умилительные надгробные песнопения, включая и тропарь «Со святыми упокой, Христе, душу раба Твоего...», и ряд дивных молитв и песнопений ко Пресвятой Богородице, которые Церковь Православная усвоила как свои («О Тебе радуется...», «Милосердия двери отверзи нам...», «Многая множество моих, Богородице, прегрешений...», «Все упование мое на Тя возлагаю» и др.).

Завершая настоящий краткий обзор творений преп. Иоанна Дамаскина, отнюдь не претендующий на всесторонний анализ богословия одного из величайших систематизаторов византийской

16

эпохи¹, мы бы хотели остановить внимание благочестивого читателя только на некоторых чертах его наследия, имеющих особую актуальность в современную эпоху.

Прежде всего, для Дамаскина характерна та особая — даже на фоне всей патриотической традиции — сила, с которой он подчеркивал значение Священного Предания Вселенской Церкви. Преп. Иоанн, как богослов, и есть по преимуществу ревнитель святоотеческого предания.

Все, что написано им о Св. Троице, Христе, Божией Матери, он черпает из «божественного Предания», которое нам открыто и передано Богом через все Домостроительство Христово (Точн. изл. 1, 1). Безусловной для православного богослова нормой искания истины Дамаскин утверждает проверку собственного мнения преданием церковным. «Станем, братия, на скале веры и на церковном предании, не изменяя пределов, которые положили Святые Отцы наши, не давая места желающим вводить новое..., примем церковное предание в простоте сердца, а не со многими рассуждениями», — призывает он и своих современников, и нас в III Слове «Против отвергающих св. иконы» (PG96, 1356—1357).

Собственная же верность Дамаскина Преданию Церкви состоит прежде всего в том, что так же, как Писание ц Отцы, Дамаскин смотрит на все и все толкует христологически. Бог Слово, Единый от Святой Троицы, рожденный от Девы нашего ради спасения, есть центральная тема всего Писания и Предания, и, следовательно, всего богословия Св. Иоанна Дамаскина, так что не только в «Точном изложении православной веры» из четырех книг более двух с половиной посвящены Христу, но даже и в словах на Богородичные праздники, специальных, казалось бы, по теме, доминирует христология. Православное богословие св. Иоанна Дамаскина есть по преимуществу христология, которая охватывает, конечно, и сотериологию, и антропологию, и учение о личности преблагословенной Девы Марии.

Нужно ли говорить о том, что и следов какой-либо автономной «софиологии» нет в творениях св. Отца, учение которого находится в непосредственной связи с «древним и истинным» Божиим Советом о «воплощении Слова и нашем обожении» (Слово на Успение, 1).

И еще на одну характерную черту наследия преп. Иоанна нельзя не обратить внимание, на сей раз в плане методологии его мышления. Это последовательная трезвость его богословствования, не исключающая, конечно, истовости веры, соединенная с

¹ Опыт такого анализа см.: Прот. Георгий Флоровский. Ук. соч., с. 231—254.

17

ней, но зато разительно контрастирующая с безбрежным мистицизмом, поисками таинственного, свойственными ложной религиозности. Благоговея перед тайнами Божиими, он отличал от них и отвергал мглистые мраки и полумраки мечтательно-мистических духовных парений и умышленно неясных и туманных представлений. Трезвость эта потребна и в наше время, когда на место, освобожденное атеистической идеологией, хлынул поток разного рода эзотерических сект и мистических движений, астрологов от науки и колдунов от медицины. Пусть нашим им ответом будут слова преп. Иоанна Дамаскина: «Весь этот вздор измышляют некие еретики, враждующие против Святой Церкви, с тем чтобы отвратить простецов от правого разумения» (PG 96. 1604).

Творения Св. Иоанна Дамаскина были переведены на русский язык или очень давно, или вообще лишь фрагментарно¹, в то время как они несомненно заслуживают внимания как специалистов-патрологов, так и всех благочестивых читателей, представляя, с одной стороны, важную составляющую часть богословского наследия святоотеческой византийской эпохи, а с другой — являясь подлинно душеполезным и назидательным чтением. Дать это чтение в руки православного христианина сегодня и призвано настоящее издание.

Перевод христологических и полемических трактатов выполнен Д. Е. Афиногеновым, перевод Слов на Богородичные праздники и трактата «О драконах и привидениях» — свящ. Максимом Козловым.

Священник Максим Козлов

¹ Об этом см. подробнее в соответствующих вводных замечаниях к переводу.